Таяние вечной мерзлоты, а также рост среднегодовых температур сделают примерно 4,2 и 4,3 млн км2 территории Канады и России пригодными для выращивания пшеницы, картофеля и ряда других морозостойких сельхозкультур. Об этом пишут ученые в статье, который опубликовал научный журнал PLOS ONE.

"Важно понимать, что эксплуатация этих новых земель может сильно сказаться на климате и экологии всей планеты. В их почвах запасено свыше 177 миллиардов тонн углерода, что сопоставимо с объемом выбросов СО2, которые США может выработать за сто лет. Вдобавок на их территории находятся важнейшие водоразделы, от которых зависит жизнь свыше 1,8 миллиарда людей", - пишут исследователи.

Почти все климатологи сегодня не сомневаются в том, что глобальное потепление существует и что оно радикально изменит облик планеты, если рост температур не удастся сдержать на отметке в 1,5 °С. Об этом говорят не только сотни компьютерных моделей климата планеты, но и тысячи замеров, которые сделаны при помощи различных климатических спутников, сухопутных метеорологических станций и океанических буйков.

Первыми и главными жертвами этого процесса станут, как уже показывает практика, заполярные регионы Земли и горные ледники. Температура на их территории уже сейчас стала выше на 4-9 °С, чем в прошлые столетия. Уже это может необратимо сократить их площадь и высвобождить большие территории Антарктики и Арктики от льда.

С другой стороны, потепление Арктики может значительно облегчить жизнь человеку, сделав местные зимы менее холодными, а почвы – доступными для сельского хозяйства. Все это может сделать "необитаемые" регионы Восточной Сибири, Дальнего Востока, Аляски и Канадской Арктики более привлекательными для человека, чем южные регионы Земли, где его жизни будут часто угрожать волны жары и засухи.

Новые территории

Климатологи под руководством Арнаута ван Сусбергена с помощью детальных расчетов оценили, какая часть из этих "новых обитаемых территорий" Арктики, освобожденных от вечной мерзлоты и сурового климата, будет пригодной для сельского хозяйства.

Для этого ученые посчитали то, как в ближайшие несколько десятилетий изменится температура почвы и воздуха, а также увлажненность почвы и два десятка других климатических параметров, важных для возделывания злаков и прочих сельскохозяйственных культур.

Опираясь на результаты этих расчетов, ван Сусберген и его команда оценили то, могут ли в подобных условиях расти представители дюжины ключевых сельскохозяйственных культур, начиная с масличной пальмы и заканчивая просом.

Оказалось, что глобальное потепление сделает огромные территории (около 15 миллионов квадратных километров) пригодными для возделывания как минимум четырех морозостойких сельхозкультур: пшеницы, сои, кукурузы и картофеля. В том случае, если Парижские соглашения будут полностью исполнены, площадь этих земель несколько сократится, однако общие очертания этих территорий будут такими же.

Примерно половина этого прироста придется на Россию и Канаду, жители которых смогут расширить свои угодья примерно на четыре миллиона квадратных километров. Менее значимые территории станут пригодными для земледелия в горных регионах на западе США, а также в некоторых уголках Африки и Австралии.

С одной стороны, эксплуатация этих новых земель, как отмечают ученые, поможет обеспечить растущее население планеты пищей и другими важнейшими ресурсами. С другой, подчеркивают они, их неправильное освоение может привести к высвобождению огромных количеств парниковых газов, которые сейчас запечатаны в запасах органической материи внутри вечной мерзлоты, а также к резким сдвигам в характере течения северных рек и их общему ослаблению. Поэтому их нужно осваивать очень осторожно, заключают ван Сусберген и его коллеги.

Как известно, внешний вид играет большую роль не только для людей, но и для многих других живых существ. Для них, пожалуй, даже более важную: с помощью окраса животные маскируются или отпугивают своих врагов, а растения могут привлекать насекомых-опылителей. Кроме того, пигменты, создающие ту или иную окраску частей живого организма, выполняют и другие важные функции. Этим объясняется интерес ученых к механизмам выработки и накопления пигментов, а также факторам, влияющим на эти процессы. Недавно в журнале Scientific Reports были опубликованы результаты исследования, посвященного образованию темного пигмента – меланина – в растениях. Подробности в интервью с одним из участников проекта, старшим научным сотрудником ФИЦ ИЦИГ СО РАН, к.б.н. Олесей Шоевой.

– Олеся Юрьевна, вообще, насколько характерно для растений наличие меланина?

– Меланины – достаточно распространённые пигменты в царстве растений. Однако из-за сложностей в их химической идентификации, доказать их присутствие в оболочках семян удалось лишь для некоторых видов растений. Еще в 1960-ых годах эти пигменты выделили из семян арбуза и подсолнечника. Тогда же было показано, что они имеют сходные химические свойства с меланинами животных, однако в отличие от меланинов животных, которые являются производными тирозина, меланины растений являются производными катехола. Позднее меланиновая природа была доказана для черных пигментов в семенах винограда, чеснока, томата, ипомеи и каштана. Среди злаковых растений меланин был выявлен в темноокрашенных зернах овса. В нашей работе мы показали, что черные пигменты из зерна ячменя также являются меланинами.

– Известно, какую роль меланин играет в жизни растений?

– Считается, что они имеют адаптивное значение, придают прочность оболочкам семян, защищая их от повреждений. Например, у подсолнечника семена с черной окраской шелухи меньше повреждаются личинками молей по сравнению с семенами, имеющими белую окраску. Также сообщалось, что сорта ячменя с темной окраской колоса меньше поражаются фузариозом по сравнению с сортами, у которых колос не окрашен. Более устойчивыми к этому заболеванию также являются генотипы овса с темной окраской цветковых чешуй.

В Сирии местные сорта ячменя с черной окраской зерна произрастали в наиболее засушливых районах страны по сравнению с белозерными сортами, адаптированными к более мягким условиям произрастания. Сравнение этих сортов показало, что чернозерные сорта ячменя являются более холодоустойчивыми и засухоустойчивыми, быстро созревающими по сравнению с белозерными.

Еще в литературе есть упоминания о влиянии черных пигментов на скорость прорастания. Например, скорость прорастания семян томата, накаливающих меланины, в воде и под действием гибберелиновой кислоты была ниже по сравнению со скоростью прорастания семян дикого типа, в которых не были выявлены меланиновые пигменты.

– Темная окраска зерна всегда бывает по причине содержания в них меланина?

– Не всегда, зерно может быть темноокрашенным, вплоть до черного цвета, из-за присутствия в его оболочках как меланинов, так и антоцианов. Однако данные соединения имеют различную природы. Меланины являются нерегулярными полимерными полифенольными соединениями с неустановленной структурой, а антоцианы – это индивидуальные соединения с вполне установленной структурой.

– Я правильно понял, что в ходе исследования вы с коллегами изучили механизмы образования и накопления меланина в растении?

– Да, всё верно. В нашем распоряжении оказались две уникальные генетически родственные линии, который отличались небольшим участком на первой хромосоме ячменя, содержащем ген, контролирующий формирование черной окраски колоса. На первом этапе был проведен химический анализ черных пигментов, который подтвердил наши предположения о том, что черный пигмент является меланином. Далее мы провели наблюдение за процессом развития колоса и установили стадии, на которых начинается накопление пигмента, и динамику его накопления. Черный цвет впервые появился на зернах в верхней части колоса на стадии поздней молочной спелости. Затем по мере созревания он распространялся по всему колосу до самого его основания. Мы установили, что темный пигмент появился впервые в защитной оболочке зерна — перикарпе. С помощью световой микроскопии удалось выяснить, что меланин окашивает хлоропласты (характерные для растений фотосинтезирующие органеллы). А с помощью электронной микроскопии мы показали, что в клетках перикарпа окрашенных зерен целостность пластид сохраняется дольше, чем у неокрашенных. Таким образом, нам впервые удалось показать, что у растений, как и у животных, синтез меланинов происходит в обособленном отделе клетки. Видимо, это является общим принципом меланогенеза у этих групп организмов.

– Имеют ли эти результаты прикладную составляющую?

– На данном этапе корректно говорить о значении, которое наши результаты имеют для фундаментальной науки. Они являются основой для дальнейших исследований процесса меланогенеза у растений. Но, поскольку синтез меланиновых пигментов имеет адаптивное значение, такое исследование является актуальным в плане повышения устойчивости возделываемых сортов ячменя.

– Какова была роль сотрудников ИЦИГ в реализации проекта, и кто еще входил в состав его участников?

– Эти исследования проводили ученые из различных научных организаций России и Германии. В ИЦИГ мы уже давно занимаемся исследованием пигментации у злаковых растений. И, конечно, малоизученная черная окраска не могла не привлечь наше внимание, нами были опубликованы уже ряд работ посвященных меланиновой пигментации ячменя и мы, безусловно, являемся лидерами в этом области. Доктор биологических наук, профессор РАН, директор ВИР имени Н.И. Вавилова Елена Константиновна Хлесткина инициировала исследование чернозерного ячменя и выиграла грант РНФ для его реализации. Фенотипирование и выделение хлоропластов из черноколосой и белоколосой линий провела аспирант нашего института, младший научный сотрудник Анастасия Юрьевна Глаголева в рамках подготовки своей диссертационной работы, которая как раз посвящена изучению молекулярно-генетических механизмов формирования черной окраски колоса ячменя. Цитологическое исследование было проведено также сотрудником ИЦИГ, кандидатом биологических наук Сергеем Рамильевичем Мурсалимовым. Химический анализ пигментов осуществила кандидат технических наук, доцент кафедры «Промышленной экологии и безопасности жизнедеятельности» Волгоградского государственного технического университета Наталья Владимировна Грачева. Работа не состоялась бы без уникального материала, на котором было проведено это исследование. Его нам предоставил доктор биологических наук Андреас Бёрнером из Лейбниц-Института генетики растений и исследования возделываемых культур (Гатерслебен, Германия). Я участвовала в анализе полученных результатов и в подготовке публикации.

– Каковы Ваши дальнейшие планы относительно работы в этом направлении?

– Мы активно продолжаем исследование меланиновой окраски у ячменя. Сейчас мы сконцентрировали внимание на установлении молекулярных функций гена, который определяет наличие и отсутствие этого типа окраски у ячменя. Также мы хотим понять, как именно накопление меланиновых пигментов связано с хлоропластами и с фотосинтезом, и связано ли вообще. Кроме этого, мы активно исследуем устойчивость черноколосого ячменя к различным типам стрессов с использование точных генетических моделей почти-изогенных линий, на которых была выполнена представленная работа.

Сергей Исаев

Одной из главных тем первого для свеженазначенного министра высшего образования и науки Валерия Фалькова заседания Президиума РАН стала разосланная министерством в январе новая методика расчета публикационной результативности научных организаций. Как ее предлагается считать, почему научное сообщество восприняло документ в штыки и каких изменений в нем стоит ждать – в материале Indicator.Ru.

Темное «Зеркало»

Ситуация с новой методикой в некоторой степени выглядит повторением прошлогодней, когда точно так же в начале года Минобрнауки разослало по институтам «Методику расчета качественного показателя публикационной активности научных организаций, подведомственных Минобрнауки, в рамках госзадания». Этот документ обосновывал число публикаций в журналах, индексируемых в Web of Science и Scopus, которые сотрудники каждой организации должны были опубликовать в течение 2019 года. Запланированный рост числа публикаций в этой методике рассчитывался по формуле с одним и тем же коэффициентом, что вызвало волну претензий. Президиум РАН рассмотрел вопрос в апреле прошлого года и предложил министерству, в частности, разделять при оценке публикационной активности работы, выполненные по госзаданию и по грантам, учитывать при планировании качество публикаций, а также создать совместную со всеми заинтересованными организациями рабочую группу для исправления методики.

Такая группа («по подготовке рекомендаций по установлению единых требований к порядку формирования и утверждения государственного задания на проведение за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета фундаментальных, поисковых и прикладных научных исследований») действительно была создана. В ее состав входили представители РАН, научных и образовательных организаций, профсоюза РАН. В основе предложенной методики легла разработка Физического института им. П. Н. Лебедева РАН, основанная на внутренней наукометрической системе института «Зеркало». Остальные члены группы методику одобрили, а 30 декабря ее согласовала РАН. Правда, согласовала, как признался на заседании президиума Академии 11 февраля ее президент Александр Сергеев, в спешке конца года и с расчетом, что в следующем году «мы посмотрим на эту формулу, покритикуем и скажем, что нам делать дальше — действительно мы ее принимаем или будем разрабатывать еще одну». Видимо, потому даже сопредседателю рабочей группы - вице-президенту академии Алексею Хохлову - потребовалась встреча с авторами методики, чтобы выявить (sic – Indicator.Ru) ее положения, которые можно обсуждать. При этом предварительные версии методики и презентационные материалы рассылались участникам рабочей группы, начиная с августа.

Документ и правда непростой — из-за многих формул и таблиц. Главное новшество по сравнению с версией 2019 года — фракционный счет, то есть разделение «веса» статьи в баллах между всеми указанными в журнале авторами. По прошлогодним правилам качественным показателем считалось, как ни странно, количество публикаций.

Об отходе от этого «валового» принципа и двойного учета одних и тех же публикаций говорил на дискуссии «Наукометрия 2.0: цифровая перезагрузка» Гайдаровского форума директор департамента стратегического развития, мониторинга и оценки Минобрнауки Тимур Броницкий. В новой методике сделана попытка учесть все сложности научного сотрудничества, значения разных видов финансирования, научной значимости публикаций и эффективности работы организации через несколько повышающих и понижающих коэффициентов.

«Выгоднее» тихонько послать коллег лесом»

Некоторые ученые оценили новый подход как более разумный по сравнению с прошлогодней методикой: такую точку зрения высказал, к примеру, заведующий лабораторией Института микробиологии имени С. Н. Виноградского ФИЦ «Фундаментальные основы биотехнологии» РАН Андрей Летаров. Тем не менее даже те, кто признал некоторое движение к лучшему по сравнению с предыдущей версией, критиковали новую.

Согласно ей, баллы за все публикации отражаются в формуле, по которой высчитывается так называемый КБПР — комплексный балл научной результативности. Формула определяет его как сумму баллов за каждую из строк публикационного отчета организации перед министерством. Строка публикационного отчета содержит информацию об одной публикации, а точнее, об уникальном сочетании «статья + автор». То есть одна статья нескольких авторов разбивается на несколько строк: «статья 1 + автор 1», «статья 1 + автор 2», «статья 1 + автор 3» и так далее (это описано в пояснительной записке к методике). Балл, который получит строка, — результат деления коэффициента качества журнала (о его значениях поговорим чуть ниже) на число авторов статьи и на количество аффилиаций автора, к которому строка относится. Очевидно, эта мера призвана стимулировать отказ от «липовых» аффилиаций, когда отдельные авторы и организации находят взаимную выгоду не в реальном сотрудничестве, а в приписывании нескольких формальных мест работы одному ученому.

В обсуждениях новой методики сразу же появились прогнозы, что фракционный учет отрицательно скажется на сотрудничестве научных организаций: в отчетах по госзаданию статьи авторов из разных институтов будут весить меньше, даже если они опубликованы в очень влиятельных журналах. «Если у вас 30 авторов в статье в Nature в составе большого проекта, да к тому же две аффилиации, то вам «выгоднее» тихонько послать коллег лесом и опубликоваться в Q3 в одиночку», — отметил в своем посте в Facebook Летаров. В тех случаях, когда авторы из одной организации, публикация все-таки получит достаточно высокий балл (ведь она образует несколько ненулевых строк в отчете). Правда, студентов и аспирантов указывать как соавторов будет невыгодно — баллы на автора-сотрудника из-за этого сократятся, а вслед за ними, вероятно, и его надбавка за публикационную активность.

Кроме того, методика исходит из предположения, что вклад всех авторов в статью равен. «В ведущих зарубежных журналах давно существует практика, по которой в статье обязательно содержится раздел, раскрывающий личный вклад всех авторов, — напомнил в комментарии для Indicator.Ru директор Института общей и неорганической химии имени Н. С. Курнакова РАН Владимир Иванов. — Но нигде не делаются попытки количественно оценить этот вклад в долях и процентах. В новой методике вклад всех соавторов в статью де факто считается равным, но так не бывает — как можно сравнить, например, вклад профессора, который предложил идею нового исследования, и человека, который провел единичное измерение на каком-нибудь приборе? Деление в лоб на число авторов и организаций некорректно, и уже поэтому оно не может привести к хорошим результатам». Особенно контрпродуктивен такой подход, по мнению Иванова, для междисциплинарных исследований, которые априори предполагают сотрудничество разных организаций. Отчасти он идет вразрез и с программой обновления приборного парка приборных институтов: институтам будет невыгодно пускать коллег из других организаций в свои центры коллективного пользования. Представители Минобрнауки в дискуссию о практиках, которые может стимулировать фракционный учет, не вступили, а указали, что у крупных международных коллабораций за год выходит гораздо больше статей, чем у небольших коллективов. Это соображение привел на организованном министерством вебинаре о методике заместитель директора департамента стратегического развития, мониторинга и оценки Илья Тихомиров. По его словам, учет всех авторов в КБПР позволяет выровнять эту количественную разницу и оценить и тех, кто выпускает за год 30 статей в огромной коллаборации, и тех, кто в одиночку пишет три – четыре статьи. Кроме того, методика стимулирует авторов лишний раз подумать, прежде чем включать кого-то в соавторы: этот вопрос регулируется самими учеными, и все они, если на бумаге не зафиксировано иное, обладают равными правами на итоговую публикацию.

Механическое разделение балла за статью между всеми авторами — не единственный подмеченный недостаток формулы КБПР. Следующее распространенное замечание касается коэффициента качества, который определяет первоначальную оценку публикации. В методике коэффициенты отличаются для журналов, отнесенных к разным квартилям по индексу цитирования в Web of Science, а также для изданий Scopus, RSCI, списка ВАК и монографий. И разброс значений тут весомый: для квартилей Web of Science от первого к четвертому коэффициент составляет соответственно 19,7; 7,3; 2,7 и 1, для журналов Scopus, которых нет в Web of Science, и монографий — тоже 1. Квартили журналов в Scopus не учитываются, хотя они могут существенно отличаться от таковых в Web of Science, и если, например, издание индексируется в обеих базах, но в Scopus относится к первому квартилю, а в Web of Science — к третьему, оно получит всего 2,7 балла. Разница между квартилями Web of Science также вызвала недоумение ученых. Например, палеоботаник Наталья Завьялова задала иронический вопрос: «если один и тот же автор написал статьи в российский журнал четвертого квартиля и в международный (первого), неужели вторая статья у него лучше в двадцать раз?». На вебинаре Минобрнауки Илья Тихомиров ответил на аналогичный вопрос так: конечно, качество статей не отличается ровно в 20 раз, но согласно общей картине по всем публикационным отчетам именно такие коэффициенты позволяют стабилизировать места организаций в списках по направлениям науки, так что они не «прыгают» сразу на несколько мест при незначительных изменениях.

При этом разброс коэффициентов все-таки делает, по словам Тихомирова, публикации в ведущих журналах более привлекательными. В будущем планируется ввести еще более высокий коэффициент для условного Q0 — самых влиятельных журналов с высочайшими импакт-факторами. На критику слишком низкого балла для монографий он ответил, что их учет — еще не до конца решенный в новой методике вопрос, и к следующей итерации в 2021 году эта часть будет обновлена.

Пока методика учитывает только монографии, обязательный экземпляр которых передан в Российскую книжную палату, но уже идет работа над списком издательств, публикации в которых будут иметь более высокий коэффициент. Также Тихомиров отметил, что качественные монографии индексируются Web of Science и Scopus, причем по главам, и это позволяет авторам получать за них значительно более высокие баллы, чем за обычную монографию. Что касается российских журналов, за судьбу которых тоже стали переживать многие ученые, при обновлении методики разработчики планируют ввести для них повышающие коэффициенты (например, статьи в российских журналах четвертого квартиля будут оцениваться как в третьем). Забегая вперед, скажем, что на заседании Президиума РАН это предложение одобрили, осталось только определиться со списком российских журналов для учета в методике.

Для оставшихся двух категорий коэффициенты меньше единицы. У российских журналов, включенных в Russian Science Citation Index, но не входящих в квартили Web of Science и не индексируемых в Scopus, коэффициент 0,75. У журналов из списка ВАК, не входящих во все остальные категории, — 0,5. Между тем многие гуманитарные журналы в мире, отмечают участники обсуждений, не индексируются в Web of Science, только в Scopus. Это не означает, что при расчете КБПР они не учитываются совсем, но могут быть оценены только в один балл. Конечно, гуманитарные статьи редко пишутся большими коллективами, но тем не менее, видимая недооценка авторами новой методики особенностей социогуманитарных наук вызвала большую тревогу ученых.

В начале февраля ученый совет Института философии РАН выразил ее в открытом письме президенту РФ Владимиру Путину, главам правительства и обеих палат парламента, а также министру высшего образования и науки Валерию Фалькову и президенту РАН Александру Сергееву. Как и участники многих дискуссий, авторы письма указали, что результаты исследований по многим гуманитарным наукам публикуются прежде всего на родном языке, но сделали из этого далеко идущий вывод: ориентация на зарубежные базы данных ведет к вытеснению русского языка из социогуманитарных наук, а это ставит под вопрос «культурно-цивилизационную идентичность» и безопасность страны. Стоит отметить, однако, что часть журналов социогуманитарного профиля, индексируемых в Web of Science или Scopus, издаются именно на русском языке; это справедливо для индекса RSCI и тем более для журналов списка ВАК. А именно в российских научных журналах сейчас публикуется половина всех проидексированных в международных базах российских статей (по нацпроекту «Наука» количество таких журналов должно еще быть увеличено). В решении ученого совета института указано также, что новая методика не позволяет адекватно оценивать публикационную результативность даже тех исследователей-гуманитариев, которые публикуются в индексируемых в Web of Science изданиях: «для коллекции «Arts and Humanities» в Web of Science не подсчитываются импакт-факторы журналов, а значит, публикации не могут дифференцироваться по квартилям» журналов». Ученый совет института предложил ввести отдельную методику подсчета КБПР для гуманитариев, включив в нее наравне со статьями авторский лист книжной продукции объемом 40 тысяч знаков. Через пару дней с аналогичным заявлением выступил и ученый совет Института мировой литературы имени А. М. Горького. Подобный подход, отметил Илья Тихомиров, может привести как к более правильной оценке труда гуманитариев, так и к «включению принтера», когда будет издаваться все подряд, лишь бы достичь заветных 40 тысяч знаков.

Некоторые участники сетевых дискуссий даже расценили разброс коэффициентов в новой методике наряду с другими событиями как «вышибание» российских журналов в Scopus с рынка. Еще в июле прошлого года, задолго до появления новой методики расчета публикационной результативности от Минобрнауки, аналогичную получили медицинские вузы от министерства здравоохранения, и в ней издания в Scopus не учитываются совсем. На вебинаре Илья Тихомиров заверил слушателей, что у Минобрнауки таких планов нет, и пока квартили Scopus не учитываются именно из-за их несовпадения с квартилями Web of Science: непонятно, в каких случаях позиция в одной из этих баз должна считаться приоритетной. В течение года разработчики методики рассчитывают проработать эту тему и учитывать цитируемость журнала и по Scopus. А вот получится ли учитывать журналы, индексируемые в РИНЦ и не входящие ни в список ВАК, ни в международные базы, пока неясно. По словам Тихомирова, сейчас нет никаких инструментов контроля качества этих изданий, в результате сплошное включение журналов РИНЦ приведет опять же к «включению принтера».

Планы — по новой методике, деньги — на прежних условиях

Если в прошлом году научные организации сначала получили новые плановые показатели по количеству статей, а потом объясняющую их методику, теперь методика пришла в институты одновременно с рассчитанным по ней плановым КБПР на 2020 год. При планировании методика предполагает учитывать, во-первых, долю финансирования по госзаданию во всех средствах, которые организация получает на научные исследования. Данные для расчета при этом берутся по результатам 2018 года, кроме госзадания, учитываются средства грантов РНФ и РФФИ, полученные в том году (но не хоздоговора и другие источники средств). Согласно методике, в 2020 году организация должна достичь КБПР на 10% выше того, какого бы она достигла в 2018 году только за счет госзадания, без учета грантов. Для организаций-лидеров и отстающих в своих научных направлениях тут есть поправки: у лидеров рост КБПР может быть ниже, от 6,7% за два года, а отстающим велено расти быстрее, до 30% за два года. Согласно озвученной на вебинаре по новой методике позиции Минобрнауки, резервом для роста для организаций-лидеров могут быть мероприятия по нацпроекту «Наука», в частности, обновление приборной базы: на новых экспериментальных установках и результаты должны получаться быстрее и качественнее. Если объем субсидии для института с 2018 года вырос больше, чем на размер инфляции, планируемый КБПР увеличивается еще и с поправкой на этот рост. Такой расчет на линейную зависимость качества статей от финансирования также вызвал упреки.

Станут ли публикационные показатели институтов хуже, если оценивать их по КБПР? Если за базовые значения, от которых рассчитаны планы, взяты данные 2018 года, рост требований должен быть не так уж значителен: ведь и в 2018 году представители естественных наук вели свои ключевые исследования в крупных коллаборациях, а гуманитарии не публиковались в Web of Science. Сравниваются организации только внутри направлений, оценивать физиков с историками в одном ряду никто не планировал. Так что провальных отчетов по госзаданию вряд ли станет больше. Но научные организации, как рассказал Indicator.Ru Владимир Иванов, не получили своих КБПР за 2018 год, и не могут сравнить плановые показатели с реальными. На вебинаре по методике Тихомиров пояснил, что для того, чтобы организация самостоятельно пересчитала свои показатели, ей фактически нужно предоставить доступ ко всей базе публикационных отчетов, а там содержится и непубличная информация других институтов. Организации могут обращаться в министерство, если сомневаются в верности расчетов (и таких обращений к вебинару было уже больше 70), а также уже получили доступ к «калькулятору КБПР»: он находится в информационной системе «Парус» и настроен под каждую организацию. По нему можно приблизительно рассчитать, какое количество статей в журналах разных уровней нужно опубликовать, чтобы достичь планового показателя. Это поможет и понять, высокий на деле задан показатель или нет. Можно предположить, как отметил в одном из обсуждений в группе Facebook «Наукометрия и Research Evaluation» директор Государственной публичной научно-технической библиотеки СО РАН Андрей Гуськов, что не повезло тем, у кого 2018 год был «урожайным». Разумнее, по его словам, план получился бы, если бы базой было среднее значение КБПР за 2 – 3 года; в ходе тематического вебинара Илья Тихомиров согласился с аналогичным предложением. На объем финансирования новый показатель, подчеркнул он, не будет влиять. По словам Тихомирова, цель методики — стимулировать рост количества публикаций российских ученых при сохранении их качества.

Мнение

Андрей Гуськов, директор Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения РАН :

Первое, что необходимо отметить, новая методика Минобрнауки хорошо согласуется с целями национального проекта «Наука», в котором подразумевается и количественное увеличение публикаций, индексируемых в базах данных Web of Science и Scopus, и их качественный сдвиг в сторону первых двух квартилей. При этом видна попытка учесть интересы тех, кто публикуется в российских журналах или издает монографии. Имея такие цели и ориентацию на формальный контроль их выполнения посредством наукометрии, едва ли можно изобрести какой-то принципиально другой подход. Более того, теперь появляется возможность определять свою публикационную стратегию, делая ставку на несколько статей в высокорейтинговых журналах или на вал публикаций в более доступных изданиях, сталкиваясь с известными муками выбора «те большие, но по пять, а эти маленькие, зато по три».

Однако, дьявол обычно скрывается в деталях, и поэтому важно было бы уделить им достаточно внимания и разъяснить научной общественности, почему методика была утверждена именно в таком виде. В частности, почему любая публикация из Scopus оценивается в 1 балл, а из Web of Science — до 20 раз больше? Как и когда будет уточнена ценность монографии, которая сейчас практически равна статье? Зачем при фракционном счете учитывать зарубежные организации и тем самым демотивировать международные коллаборации, которые наши ученые с таким трудом выстраивают? И таких вопросов осталось еще достаточно много.

На мой взгляд, наибольшим злом в этой методике является ежегодный рост КБПР от 6% для лидеров до 30% для отстающих, и это при отсутствии дополнительных субсидий. То есть наиболее эффективно работающие организации должны каждый год выжимать из своих публикаций на 5-10% больше, чем годом ранее. А если они и так уже очень продуктивны, откуда должны браться новые резервы? За счет новых лабораторий и оборудования, которые получат ведущие организации? Возможно, но ведущими будут признаны далеко не все, да и получателям дополнительных субсидий будет очень непросто конвертировать их дополнительные публикации.

Самым же непонятным для меня является плановый опережающий рост публикационного балла на 10 – 30% ежегодно для организаций второй и третьей категории. То есть тех организаций, которым не стоит ожидать дополнительных бюджетных средств на развитие. За счет чего все они должны обеспечить столь уверенный рост качества или количества публикаций? Нет, мотивировать развитие безусловно нужно, но в этом случае цена провала будет очень высока: невыполнение показателей государственного задания либо приводит к необходимости возвращать соответствующую часть субсидии в бюджет, либо к каким-то иным болезненным последствиям, о которых пока никто ничего не говорит. Тем более, что список российских журналов, где могут быть опубликованы «зачетные» статьи, сократился примерно в два раза — от списка РИНЦ перешли к списку ВАК и RSCI. Поэтому плановый рост КБПР может оказаться миной замедленного действия, которая у кого-то рванет через год, а у кого-то через два или три.

 Я считаю, что введение этой методики — существенное изменение научной политики, которое сначала следовало более обстоятельно обсудить с научной общественностью. Сейчас мы видим нарастающий поток вопросов и критики от исследователей, которые уже порядком устали от реформ и не знают, к чему готовиться на этот раз. Дополнительную путаницу внесла параллельная методика, подготовленная в Минздраве, которая преследует аналогичные цели, но заметно отличается от методики Минобрнауки.

В общем, чем быстрее состоится публичная дискуссия, тем будет лучше для всех, даже если это не получилось сделать вовремя. И конечно, если мы движемся в сторону открытой науки и открытого правительства, должны быть опубликованы данные, на основании которых рассчитывается КБПР. В противном случае методика будет оставаться черным ящиком, из которого, как по волшебству, будут формироваться плановые показатели результативности научных организаций всей страны.

«Никто не говорит, что подсчет должен быть одинаковым для разных наук»

Постепенно обсуждение новой методики перешло от дискуссий на Facebook и запросов в министерство к письмам президенту, публичным заявлениям целых ученых советов и наконец, дебатам на заседании президиума РАН. В своих выступлениях заместитель министра науки и высшего образования РФ Сергей Кузьмин и разработчик методики, ученый секретарь ФИАН Андрей Колобов повторили многое из тех ответов на критику, которые дал на вебинаре Илья Тихомиров. Кузьмин отдельно подчеркнул: «Методика фактически реализует все те предложения президиума РАН, которые касались критики предыдущей методики 2019 года. Мы приняли решение закрепить эту методику как пилотную, распространив ее только на научные институты, для того, чтобы в течение 2020 года собрать предложения по ее использованию, возможно, откорректировать, и затем распространить на вузы». Основные направления перечислил Колобов: это повышение значимости российских изданий, когда будет определено, по каким признакам журнал считать российским; переход к формированию планов по усредненным данным за несколько лет; развитие системы рейтингования монографий и печатных изданий с учетом их объема, тиражей и экспертизы. Что не будет меняться, так это запланированные темпы роста по публикационной активности: по словам Колобова, их базовый уровень в 10% за два года соответствует общемировому тренду. Иначе отставание России по объему публикаций от ведущих стран только усугубится.

В вопросах и выступлениях академиков вновь были подняты такие проблемы методики, как непродуманный учет монографий, невнимательное отношение к специфике гуманитарных наук, возможный негативный эффект на международное сотрудничество и на взаимодействие российских организаций. На предложение учитывать во фракционном счете только российских авторов Колобов ответил так: иностранные аффилиации учитываются, так как иначе самый большой вес получали бы статьи работающих за рубежом ученых, которые ставят российскую аффилиацию формально, может быть, для поддержания отношений с альма-матер. Для наукометрических показателей российских институтов это прекрасно, но реальное развитие российской науки никак не отражает, потому вес таких статей приходится снижать делением балла за статью на все аффилиации.

На заявление главы Сибирского отделения РАН Валентина Пармона, что методика разрушает сложившуюся систему интеграции между вузовской и академической наукой, резко отреагировал президент РАН Александр Сергеев: «В стране сложился и развивается рынок фальшивых аффилиаций. Мы за одну статью отчитываемся в четырех – пяти организациях, и потом организация отчитывается перед министерством, что делает науку, выпустила сто статей. Но она не делает науку, она выкупила эти аффилиации!». Помех реальному сотрудничеству в методике Сергеев не видит. Попытки перевести обсуждение в лозунги «долой наукометрию» президент РАН также достаточно жестко пресекал: «Мы не обсуждаем, что у нас все плохо, а в той стране все было хорошо. Нам необходимо определить, сколько каждый институт должен в 2020 году опубликовать статей. Если не хотим, давайте оставим методику с коэффициентом 0,62, которую в прошлом году пытались подвергнуть обструкции, а к концу года все и выполнили». Желающих вернуть единый коэффициент для всех институтов не нашлось.

Активнее всего на заседании обсуждалось все-таки то, что КБПР в представленном в январе виде не учитывает особенности научного процесса в разных научных областях. В сельскохозяйственных науках, напомнила вице-президент РАН Ирина Донник, практические результаты, оформленные главным образом в патентах, а не в статьях, всегда будут значить больше, чем публикации. Президент РАН Александр Сергеев согласился, что стоит обсудить вопрос о том, по каким критериям оценивать деятельность разных институтов, но отдельно на другом заседании: «У нас есть институты, для которых основная задача — генерация знаний, для других это создание технологий, для третьих — строительство и эксплуатация крупных установок и так далее». Академия, по словам Сергеева планирует обратиться с этой темой в Минобрнауки, и возможно, разделить эти типы. Академик-философ Андрей Смирнов предложил приостановить действие методики и сделать ее принципиально разной для разных областей. О том же говорил академик Валерий Тишков. Обоих президент РАН настойчиво и возмущенно спрашивал, а что же они хотят взамен, есть ли своя версия методики: Смирнов пообещал тут же передать предложения Института философии, Тишков ответил, что отделение историко-филологических наук готово разработать свои в течение недели.

«Никто не говорит, что подсчет должен быть одинаковым для разных наук», — отметил вице-президент РАН Алексей Хохлов и предложил продолжить обсуждение методики в отделениях с тем, чтобы или принять ее, или исправить. Александр Сергеев подвел итог, заявив, что каждое отделение имеет право оценить методику и предложить свои обоснованные изменения: «Формула ФИАН не с Луны свалилась, ее действительно полгода обсуждали. На первый взгляд она вызывает разные вопросы, но, когда посмотришь на нее внимательно, разберешься часа за два – три, скажешь: „Елы-палы! Мужики-то правильно думают!‟». Критикам президент РАН посоветовал «врубиться» в формулу и выдвигать свои предложения. Чтобы настроить методику под себя, у отделений есть две недели.

Екатерина Ерохина

Помните, как пафосно у нас в советские годы восхваляли картофель, называя его «вторым хлебом». Несколько лет назад об этом «втором хлебе» вспомнили еще раз, когда государство решило избавить отечественное картофелеводство от импортной зависимости. Решение, конечно же, стратегически верное. Но сильно смущал упомянутый пафос. Дело обставлялось так, будто картофелю опять отводится прежнее место в решении вопросов так называемой продовольственной безопасности. Уже тогда у меня закрадывались смутные сомнения: а надо ли вот так возвеличивать одну, отдельно взятую сельскохозяйственную культуру, объявляя ее чуть ли не основой нашей жизни (а точнее – выживания)? Надо ли вообще делать из картофеля «второй хлеб» для россиян? Нормально ли пролонгировать такой подход к данному продукту в современных условиях, и как это всё согласуется с научно обоснованными принципами здорового питания?

Мои сомнения оказались вполне обоснованными. Это подтвердила лекция, прочитанная во время Дня науки профессором медицины, научным руководителем Центра профилактического питания ФИЦ ИЦИГ СО РАН Галиной Симоновой. Она обратила внимание на то, что в некоторых российских семьях закрепились, условно говоря, вредные кулинарные традиции и пищевые предпочтения, передающиеся в ряду поколений.

К примеру, ваши бабушки и дедушки любили есть жареную на сале картошку. Причем, жарили ее обязательно до коричневой корочки и ели помногу, чуть ли не каждый день. Ваши родители усвоили ту же традицию, а затем передали ее вам. И теперь вы точно так же, чуть ли не каждый вечер, готовите свое любимое блюдо, реально ставшее для вас «вторым хлебом». Вот здесь-то и таится опасность для вашего организма, ибо, по словам Галины Симоновой, слишком частое, неумеренное потребление прожаренного на сале картофеля (то есть, содержащего канцерогены), чревато онкологией.

Потом вдруг неожиданно обнаруживается, что в тех семьях, где с удовольствием кушали и продолжают кушать такую еду, сразу в нескольких поколениях зафиксировано немало случаев рака желудка. Обычно биологи склонны увязывать причину столь частых заболеваний раком в одном роду с генетической предрасположенностью, передающейся по наследству. Однако, по мнению Галины Симоновой, проблема может корениться совсем не в генетике, а как раз в передаче нездоровых пищевых предпочтений.

В принципе, сама тема здорового питания так или иначе затрагивает вопросы социально-психологического плана. У людей уже с детства, в семье, закладываются определенные кулинарные запросы и вкусы. И далеко не все из них могут оказаться полезными. Особенно в условиях ограниченного выбора и стесненных материальных возможностей. Допустим, картофель сам по себе не является вредным продуктом. Его вполне можно употреблять с пользой (особенно – в сочетании с другими полезными продуктами). Но зачастую происходит так, что полезные свойства исходного продукта нивелируются как раз способами его приготовления. А эти способы, в свою очередь, транслируются из поколения в поколение, превращаясь в навязчивую традицию. На ее основе как раз и формируются устойчивые пищевые предпочтения, которые могут в корне расходиться с принципами здорового питания. Жареная на сале картошка – далеко не единственный пример. В некоторых семьях предпочитают потреблять картофель в виде пюре, добавляя туда сливочное масло. Такое блюдо, утверждает медик, к полезной еде уже вряд ли отнесешь, а потому и злоупотреблять им также не рекомендуется (лучше отдавать предпочтение печеному картофелю).

Вообще, как заметила Галина Симонова, наша склонность к избыточной термической обработке некоторых растительных продуктов сводит на нет ту пользу, которую мы могли бы от них получить, обращаясь с ними более грамотно. Таким путем, даже не имея больших материальных возможностей, мы могли бы существенно оздоровить наш обычный рацион. Но, как всегда, в ситуацию вмешиваются укоренившиеся предпочтения и вкусы.

Галина Симонова приводит такой пример. Однажды она порекомендовала своей пациентке увеличить в рационе долю моркови. Пациентка, следуя рекомендации, стала ежедневно готовить винегрет.  Но дело в том, что в винегретах используются вареные овощи. Причем, у нас их принято варить до состояния мягкости. Морковь после такой интенсивной термообработки теряет массу полезных свойств.

То же, кстати, относится и к картофелю – мы варим его до тех пор, пока клубни не начинают разваливаться. Конечно, никакого вреда от этого не будет. Проблема лишь в том, что указанная привычка лишает наш организм приличной доли необходимых для здоровья веществ. Сама по себе термообработка (если речь идет о варке, а не о жарке) никакой угрозы не несет. Но она способна обеднить исходный продукт.

Далеко не случайно, считает ученый, в некоторых европейских странах овощи едят фактически полусырыми, когда они хрустят на зубах. Когда Галина Симонова первый раз столкнулась с этим фактом в Финляндии, то первое время ей было не по себе. Однако с точки зрения здорового питания умеренная термообработка овощей лучше интенсивной. Исключение, уточняет она, можно сделать лишь для тех людей, чей организм не справляется с перевариванием сырой растительной пищи. Но это уже особые случаи, и здесь требуются консультации со специалистом.

Кстати, от себя замечу, что у некоторых людей есть стойкое предубеждение против «недоваренных» продуктов. Так, они полагают, будто сыроватый картофель плохо скажется на системе пищеварения – подобно недоваренному мясу. Так же у нас относятся к варке различных круп – гречки или риса. Их обязательно доводят до кашеобразного состояния. Если рис слегка хрустит на зубах, то считается, что он не до конца приготовлен. Полагаю, что такой подход к варке был усвоен с раннего детства от пожилых людей, которые пытались таким вот способом приготовления облегчить работу своим некрепким зубам и вялому желудку. Для детей же это потом вошло в привычку как некая норма. Хотя, по-хорошему, молодым людям не имеет смысла следовать стариковским запросам. Но для этого должно прийти элементарное понимание подобных вещей.

Таким образом, критическое отношение к нашим продуктовым и кулинарным предпочтениям имеет колоссальное значение в вопросах здорового питания. Как утверждает Галина Симонова, общее количество социально значимых заболеваний во многом зависит от дефицита или (наоборот) излишеств определенных веществ, поступающих с едой в наш организм. Принципиальное значение имеет именно баланс. Его нарушение ведет нас прямиком к болезням. Сама же проблема решается не так уж и сложно: достаточно человеку внимательно следить за тем, какая еда оказывается у него на тарелке. То есть нужно понимать, что конкретно нам следует покупать в магазине, как это приготовить и сколько съесть.

Как мы понимаем, содержимое тарелки будет целиком зависеть от того, что мы знаем о здоровом питании. Фактически, нам еще придется многому научиться или, хотя бы, получить базовые представления о том, как нужно правильно питаться. Причем, речь идет не только о конкретных продуктах. Здоровое питание в немалой степени затрагивает и психологические аспекты, связанные с приемом пищи.

К примеру, многих из нас тянет чего-нибудь «перекусить» перед сном. Как к этому относиться? По словам Галины Симоновой, у этой привычки есть естественное объяснение, и ложиться спать на совсем пустой желудок не следует (иначе у вас будет неспокойный сон). Врачи рекомендуют последний прием пищи делать за 3-4 часа до сна, съев чего-нибудь не особо калорийное (например, салат без масла). То есть жесткое требование: «ни грамма еды после шести вечера» на самом деле научно не обосновано. Главное, сохранять во всем меру.

Собственно, мера и гармония – два основных столпа здорового питания. Как было сказано выше, нужно избегать как дефицита, так и излишеств. И главное, необходимо делать акцент на разнообразии. Если макароны в рационе вашей семьи измеряются центнерами в год, а свежие овощи и зелень – килограммами, то здесь уже налицо дисбаланс. Идеальная тарелка – это когда много всего, но… понемногу, в меру. Для полноценной работы организма требуются и овощи, и фрукты, и зелень, и хлеб, и мясо, и масло, и рыба, и молочные продукты. Причем, те же фрукты и овощи также должны быть разнообразны. То же можно сказать и о мясе, и о молочных продуктах. Вам нужно очень хорошо понимать, в каком соотношении должны находиться указанные продукты, учитывая при этом их общую калорийность. Естественно, сумма допустимых калорий определяется индивидуально, в зависимости от вашего обмена веществ, образа жизни, физических нагрузок, массы тела и т.д. При этом, отмечает специалист, стоит больше обращать внимания на пережевывание пищи. Чем тщательнее пережевываем, тем лучше пища усваивается, и тем сильнее снижается чувство голода.

Если говорить о пользе и вреде самих продуктов, то, как подчеркивает Галина Симонова, чаще всего рекомендуют набор из так называемой средиземноморской диеты, где много тех же овощей, фруктов, зелени, орехов, рыбы, морепродуктов, где используется оливковое масло. Понятно, что многие сибиряки, например, не в состоянии обеспечить себе такой набор в полной мере – хотя бы по чисто материальным причинам. Поэтому в настоящее время специалисты пытаются сформировать своего рода «национальные» наборы для здорового питания, где бы учитывались как климатические особенности конкретной страны, так и органолептические привычки ее жителей. К примеру, авокадо считается полезным фруктом, но некоторым жителям Сибири его вкус может показаться настолько необычным, что они его попросту не примут. Значит, надо предложить нашим людям какой-то аналог, более предпочтительный для них с точки зрения вкуса. Такие продуктовые наборы, например, уже составлены для жителей Скандинавии.

Учитывая, что территория России отличается климатическим многообразием и многообразием кулинарных традиций, нашим специалистам придется составить как минимум десяток аналогичных списков. Похоже, работа в этом направлении уже идет. Будем надеяться, что для жителей Сибири картофель не окажется в роли «второго хлеба», заполняющего собой добрую часть нашей повседневной тарелки.

Николай Нестеров

В этом году День науки в Институте цитологии и генетики СО РАН отметился необычной, но очень актуальной темой. Думаю, нет никаких преувеличений в том, что проблема здорового питания в последнее время начинает выходить на первый план. В моду входят так называемые «оздоровительные» диеты, разные средства для похудения, какие-то продукты объявляются однозначно вредными, другие – однозначно полезными. Как правило, информацию на эту тему многие из нас находят на просторах Интернета. Но вот вопрос: как можно доверять таким источникам, вся ли информация содержит правду и подкрепляется наукой?

О том, как правильно пользоваться такими источниками, как отделять правду от мифов, как получить научно проверенную информацию, подробно рассказал ведущий научный сотрудник ИЦиГ СО РАН, кандидат биологических наук Алексей Мензоров, выступая перед школьниками в конференц-зале ИЦиГ СО РАН.

Главный вопрос не в том, как нужно правильно питаться, а в том, где искать достоверную информацию об этом. То есть информацию, подкрепленную научно. К примеру, многие из нас полагают, будто мед и чеснок можно использовать в качестве лекарства во время простуды. Однако какова достоверность такой информации? Как это можно проверить?

Алексей Мензоров наглядно продемонстрировал, каким способом можно решить эту задачу. Например, найти результаты статистической обработки научных данных по интересующей вас теме. Использованию в лечебных целях того же меда или чеснока посвящено немало научных публикаций в рецензируемых журналах. Вся необходимая база данных на этот счет содержится, к примеру, на сайте PubMed. Этот ресурс, поясняет Алексей Мензоров, очень хорошо «гуглится». Поэтому с такой задачей легко справится любой старшеклассник. Подчеркиваем – так можно получить научно достоверные сведения. В частности, узнать, что в мировой медицинской практике мед не применяется при лечении простуды. Кое-где его используют для лечения ожогов, но и на этот счет в науке нет общепризнанных данных, а потому лечебные свойства меда требуют дополнительных исследований. Та же история и с чесноком. О его лечебных свойствах (особенно применительно к простуде) однозначных утверждений нет.

На этих примерах, Алексей Мензоров показал, как «с умом» использовать возможности того же Интернета. Можно, допустим, просто запросить информацию: «лечение с помощью чеснока», и тогда поисковая система выдаст вам сотни ссылок на самые разные источники, немалая часть которых просто введет вас в заблуждение. Если же вы не хотите следовать мифам и предрассудкам, то вам придется проверять информацию через надежные источники, так или иначе апеллирующие к данным научных исследований.

Сказанное применимо и к вопросам здорового питания. Здесь мы, опять же, рискуем окунуться в дебри неподтвержденной информации. Причем, здесь мифы отличаются невероятной живучестью, и транслируются на просторах Интернета как незыблемые истины.

Один из таких мифов, отмечает Алексей Мензоров, имеет отношения к «правильной» диете. В наше время вошли в моду так называемые диеты для похудения. Часто их преподносят в наукообразной форме, и у неискушенного человека может возникнуть ложное впечатление, будто рекомендованные методики и практики имеют строгое научное обоснование. На самом деле отношение ученых к подобным способам борьбы с лишним весом весьма критическое.

«Что происходит с нами, когда мы пытаемся похудеть? Вот у нас есть конкретный вес, затем мы худеем две-три недели. Что происходит потом? Для организма это был стресс. У нас был период голода, на который организм вполне определенно реагирует. Он пытается создать задел на будущее, если вдруг опять случится голод.  В итоге после диеты идет закономерное повышение веса. И после следующей диеты произойдет то же самое. Это будет продолжаться циклически», - объясняет Алексей Мензоров.

Даже если есть необходимость похудеть, это нужно делать правильно – по науке. Обычное голодание проблемы не решает. Необходимы физические упражнения. А там, где физические упражнения, возникает потребность в белке, ибо в организме «сгорает» не только жир (как многим кажется), но и мышечная ткань. Всё это необходимо учитывать.

Из чего, в таком случае, слагается правильное питание, благоприятствующее нашему здоровью и хорошей физической форме? Здесь также необходимо избавиться от некоторых мифов. В частности, у нас – под влиянием СМИ – сформировалось не совсем верное представление о вреде или пользе некоторых продуктов. От чего здесь нужно отталкиваться? Алексей Мензоров обращает внимание на то, что для нормальной жизнедеятельности человек нуждается в целом комплексе определенных компонентов – белков, углеводов, жиров, витаминов, микроэлементов и т.д. Речь идет именно о целом комплексе, а не о чем-то одном. Это – принципиально. Количество же потребляемого продукта зависит от количества калорий, в нем содержащихся. В данном вопросе необходимо придерживаться определенной, научно установленной нормы. На этих «исходных данных» и строится формула здорового питания. И с этих же позиций определяется вред тех или иных продуктов. 

Соответственно, самым полезным окажется именно такой продукт, который в комплексе содержит достаточное количество необходимых веществ. Например, орехи по сумме всех показателей выглядят куда предпочтительнее, чем-то же жирное мясо или сливочное масло. В любом случае, отмечает Алексей Мензоров, наш рацион необходимо организовать так, чтобы в нем присутствовали именно те продукты, которые в совокупности являются источником всех необходимых веществ. А чтобы составить такой сбалансированный рацион, нам придется – ни много, ни мало – поработать головой. Путь к здоровому питанию, таким образом, лежит через получение точных знаний. И, наверное, в век информационных технологий по-другому быть не может. Стало быть, наше здоровье – в наших головах (пригодится даже знание английского языка, ибо самый важный массив полезной информации находится сейчас в англоязычном сегменте Интернета). Эту мысль как раз и пытались донести для старшеклассников специалисты Института.

Пресс-служба ФИЦ ИЦИГ СО РАН

​Ученые из России, Китая и Германии смогли предсказать новое физическое явление — диссоциацию молекул при ионизации с помощью жесткого рентгеновского излучения. Статья опубликована в журнале Physical Review A.

В физике очень часто можно увидеть проявление эффекта отдачи. Самая простая его аналогия — откат пушки при выстреле. Этот эффект является следствием фундаментального закона сохранения импульса. Он проявляется в виде эффекта Комптона (рассеяния фотонов на электронах), эффекта Мессбауэра (поглощении гамма-кванта ядром атома без сообщения ему скорости) и используется при лазерном охлаждении атомов и молекул.

Ученые из Сибирского федерального университета и Института физики КНЦ СО РАН совместно с зарубежными коллегами в новой работе исследовали эффект отдачи, который наблюдается вследствие вылета из молекулы электрона под действием рентгеновского излучения. При умеренных энергиях фотонов эффект отдачи объясняется обменом импульса между атомом и вылетевшим из него электроном. В зависимости от направления, в котором вылетает электрон, передача его импульса атому приводит к возбуждению в молекуле колебаний и вращений. Оба этих эффекта ученым удалось наблюдать экспериментально с использованием синхротронного излучения.

Проведенные учеными квантовые расчеты показали, что при увеличении энергии кванта рентгеновского излучения достигаются колебательно-вращательные состояния, энергия которых практически равна энергии диссоциации — распада молекулы на ионы. При увеличении этого показателя химическая связь разрывается и молекула разрушается. Ученые показали, что при воздействии жесткого рентгеновского излучения с энергией более 5 кэВ подобный разрыв связи можно наблюдать для молекулы водорода.

Выяснилось также, что в области жесткого рентгеновского излучения импульс фотона становится сравнимым с импульсом фотоэлектрона. Это означает, что для описания физики этого явления нужно учесть даже импульс фотона, применяя релятивистские законы. Более того, вращательные и поступательные степени свободы становятся сильно перепутанными, из-за чего для их описания нельзя использовать стандартную теорию возмущений.

Согласно анализу, уже проведенному в работе, исследованный эффект может быть экспериментально проверен для целого ряда молекул в кластерах инертных газов и молекул, адсорбированных на поверхности. Результаты работы найдут применение для планирования экспериментов, например, на будущем синхротроне «СКИФ» в Новосибирске и для изучения процессов, происходящих в верхних слоях атмосферы, где интенсивность жесткого рентгеновского излучения достаточно высока.

Никита Шевцев

Ученые предполагают, что последние мамонты вымерли из-за целого ряда генетических дефектов, которые препятствовали их размножению и развитию. К такому выводу пришли американские ученые под руководством Винсента Линча из Университета штата Нью-Йорк в Буффало, проанализировав останки шерстистых мамонтов острова Врангеля.

Виновниками вымирания мамонтов были не первобытные охотники, а геологические и экологические изменения, приведшие к массовому распространению среди этих животных тяжелых болезней, считают российские ученые, изучившие так называемые кладбища мамонтов.

"Мы находили кости мамонтов со следами катастрофических изменений - сросшиеся, с огромными отверстиями, искривленные. Со следами остеопороза, размягчения костей, хондрозов. Есть случаи (я их наблюдал сам), когда два, три, четыре позвонка срастаются вместе. Их всего там 20, а из них половина отдела вот с такими нарушениями", - сказал в интервью научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН Василий Зенин. Он вместе с палеонтологом Сергеем Лещинским из Томского госуниверситета изучал одно из кладбищ мамонтов - Луговское, расположенное в Ханты-Мансийском автономном округе. Результаты исследований были опубликованы в журнале "Археология, этнография и антропология Евразии".

Мамонты - одни из самых крупных в истории наземных млекопитающих - были старшими современниками человека, жили во второй половине плейстоцена в Европе, Северной Азии и Северной Америке. Они вымерли около 10 тысяч лет назад во время последнего оледенения. Многие ученые считают, что решающую роль в их исчезновении сыграли палеолитические охотники. Зенин отмечает, что люди несомненно пользовались "возможностью убить мамонта, скажем, добить его, если он попал в трудную ситуацию, завяз где-нибудь, заболел", однако в исчезновении вида человечество неповинно.

Гигантских млекопитающих погубил возникший на фоне геологических изменений дефицит необходимых минералов в корме и почве. "Мамонт - это очень крупное животное, ему требуется достаточно много минералов. Они, как и все другие травоядные, восполняли нехватку минеральных веществ, поедая некоторые разновидности глин на так называемых зверовых солонцах", - сказал ученый, добавив, что стремление к поеданию минеральных веществ в основном возникает в период гона или беременности. "Известны случаи, когда беременные женщины совершенно инстинктивно едят мел, даже известь со стен", - пояснил Зенин.

Тектонические изменения, подъем значительных участков суши, произошедший за краткий по геологическим меркам срок (две-три тысячи лет), привел к тому, что на обширных пространствах, где обитали мамонты, почвы с преобладанием щелочных веществ превратились в кислые. "Обедненная минералами трава поступает в организм животных. Мамонту нужно в день 150 килограммов растительной массы, если пища бедна минеральными веществами, животное находится в стрессе, ему постоянно не хватает этих элементов. Он их ищет, потому что нигде еще взять их невозможно", - сказал Зенин.

Нехватка минералов приводит к развитию различного рода болезней костей, резко падает подвижность, животное перестает нормально питаться, испытывая боль при передвижении, отметил ученый, добавив, что этот процесс влиял и на воспроизводство стада. Те, кто считает, что мамонта уничтожил человек, исходят из того, что на стоянках первобытных людей находят обильные скопления костей мамонтов. Но нет никаких явных свидетельств, что человек в самом деле на них охотился и убивал, отметил Зенин.

В настоящее время, по его словам, известны лишь три несомненных свидетельства поражения мамонта оружием первобытного человека. В американском штате Аризона был найден скелет мамонта с застрявшим между ребрами наконечником копья, аналогичную находку (поврежденный копьем позвонок мамонта) сделали неподалеку от Ханты-Мансийска. Третье свидетельство охоты на мамонтов обнаружили в районе Воронежа.

С другой стороны, доказательств охоты древнего человека на прочих животных - бизонов, других копытных - значительно больше. "Я считаю, что никакого истребления мамонтов человеком не было. У мамонта закончился его эволюционный цикл - так совпали обстоятельства, климатические, тут еще человек появился", - сказал Зенин, отметив, что исчезновение видов - это прежде всего результат изменения геологической ситуации.

"Это главный фактор, который нельзя ни остановить, ни изменить. Рост Гималаев вызвал рост всех соседних территорий. Поднимается и та окраина, где гор нет. И за счет этого происходит более глубокое врезание рек, приводя к изменению минерального состава почв на обширных территориях. Это совпало с наступлением максимального похолодания в последнее оледенение, 24 - 17 тысяч лет назад. Именно этим временем как раз и датируются наиболее массовые кладбища мамонтов", - цитирует слова ученого РИА " Новости ".

Ученые предполагают, что последние мамонты вымерли из-за целого ряда генетических дефектов, которые препятствовали их размножению и развитию. К такому выводу пришли американские ученые под руководством Винсента Линча из Университета штата Нью-Йорк в Буффало, проанализировав останки шерстистых мамонтов острова Врангеля.

Виновниками вымирания мамонтов были не первобытные охотники, а геологические и экологические изменения, приведшие к массовому распространению среди этих животных тяжелых болезней, считают российские ученые, изучившие так называемые кладбища мамонтов.

"Мы находили кости мамонтов со следами катастрофических изменений - сросшиеся, с огромными отверстиями, искривленные. Со следами остеопороза, размягчения костей, хондрозов. Есть случаи (я их наблюдал сам), когда два, три, четыре позвонка срастаются вместе. Их всего там 20, а из них половина отдела вот с такими нарушениями", - сказал в интервью научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН Василий Зенин. Он вместе с палеонтологом Сергеем Лещинским из Томского госуниверситета изучал одно из кладбищ мамонтов - Луговское, расположенное в Ханты-Мансийском автономном округе. Результаты исследований были опубликованы в журнале "Археология, этнография и антропология Евразии".

Мамонты - одни из самых крупных в истории наземных млекопитающих - были старшими современниками человека, жили во второй половине плейстоцена в Европе, Северной Азии и Северной Америке. Они вымерли около 10 тысяч лет назад во время последнего оледенения. Многие ученые считают, что решающую роль в их исчезновении сыграли палеолитические охотники. Зенин отмечает, что люди несомненно пользовались "возможностью убить мамонта, скажем, добить его, если он попал в трудную ситуацию, завяз где-нибудь, заболел", однако в исчезновении вида человечество неповинно.

Гигантских млекопитающих погубил возникший на фоне геологических изменений дефицит необходимых минералов в корме и почве. "Мамонт - это очень крупное животное, ему требуется достаточно много минералов. Они, как и все другие травоядные, восполняли нехватку минеральных веществ, поедая некоторые разновидности глин на так называемых зверовых солонцах", - сказал ученый, добавив, что стремление к поеданию минеральных веществ в основном возникает в период гона или беременности. "Известны случаи, когда беременные женщины совершенно инстинктивно едят мел, даже известь со стен", - пояснил Зенин.

Тектонические изменения, подъем значительных участков суши, произошедший за краткий по геологическим меркам срок (две-три тысячи лет), привел к тому, что на обширных пространствах, где обитали мамонты, почвы с преобладанием щелочных веществ превратились в кислые. "Обедненная минералами трава поступает в организм животных. Мамонту нужно в день 150 килограммов растительной массы, если пища бедна минеральными веществами, животное находится в стрессе, ему постоянно не хватает этих элементов. Он их ищет, потому что нигде еще взять их невозможно", - сказал Зенин.

Нехватка минералов приводит к развитию различного рода болезней костей, резко падает подвижность, животное перестает нормально питаться, испытывая боль при передвижении, отметил ученый, добавив, что этот процесс влиял и на воспроизводство стада. Те, кто считает, что мамонта уничтожил человек, исходят из того, что на стоянках первобытных людей находят обильные скопления костей мамонтов. Но нет никаких явных свидетельств, что человек в самом деле на них охотился и убивал, отметил Зенин.

В настоящее время, по его словам, известны лишь три несомненных свидетельства поражения мамонта оружием первобытного человека. В американском штате Аризона был найден скелет мамонта с застрявшим между ребрами наконечником копья, аналогичную находку (поврежденный копьем позвонок мамонта) сделали неподалеку от Ханты-Мансийска. Третье свидетельство охоты на мамонтов обнаружили в районе Воронежа.

С другой стороны, доказательств охоты древнего человека на прочих животных - бизонов, других копытных - значительно больше. "Я считаю, что никакого истребления мамонтов человеком не было. У мамонта закончился его эволюционный цикл - так совпали обстоятельства, климатические, тут еще человек появился", - сказал Зенин, отметив, что исчезновение видов - это прежде всего результат изменения геологической ситуации.

"Это главный фактор, который нельзя ни остановить, ни изменить. Рост Гималаев вызвал рост всех соседних территорий. Поднимается и та окраина, где гор нет. И за счет этого происходит более глубокое врезание рек, приводя к изменению минерального состава почв на обширных территориях. Это совпало с наступлением максимального похолодания в последнее оледенение, 24 - 17 тысяч лет назад. Именно этим временем как раз и датируются наиболее массовые кладбища мамонтов", - цитирует слова ученого РИА " Новости ".

8 февраля 2020 года в День российской науки прошла четвертая глобальная научно-познавательная и развлекательная викторина по проверке научной грамотности «Открытая лабораторная». Площадки для ее проведения работали в сотне городов и десятках стран, на разных языках.

В Новосибирске в этом году «Лабораторную» впервые проводили в ряде академических институтов. Одной из площадок «Лабы-2020» стал Институт цитологии и генетики СО РАН. В конференц-зале института всех участников встречали «завлабы»: доктор биологических наук, профессор НГУ, зав. лабораторией рекомбинационного и сегрегационного анализа ФИЦ ИЦИГ СО РАН Павел Бородин и кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник Института ядерной физики СО РАН Антон Николенко.

– Согласно условиям акции, вас надо именовать «лаборантами», но я предпочитаю слово «коллеги», так как оно лучше отражает дух мероприятия, - приветствовал всех участников Павел Михайлович и «Лабораторная» началась.

Сначала свой вариант писали несовершеннолетние участники акции, им предстояло проверить ряд утверждений на правдивость. Например, правда ли, что листья для зеленого и черного чая собирают с разных кустов, а способность сворачивать язык в трубочку передается по наследству. Спойлер – оба утверждения неверные.

К чести юных участников – они все показали достаточно высокие результаты. Кстати, по итогам предыдущих лабораторных, лучшие результаты показывали студенты начальных курсов, а вовсе не обладатели ученых степеней. Как отметил профессор Бородин, эта тенденция внушает оптимизм касательно будущего науки.

После юных "лаборантов" настал черед проверить свои знания об окружающем мире для взрослых участников. Их вариант лабораторной состоял из большего числа вопросов и был разбит на несколько блоков, в одних случаях, надо было также ответить «да или нет», в других – выбрать один верный вариант из нескольких.

Вопросы также были разными по сложности, некоторые рассчитаны на общий уровень эрудиции участника, другие – проверяли его способность к логическому мышлению. И если ответ на вопрос, могут ли волосы человека действительно  поседеть за одну ночь, очевиден для большинства (нет, потому что сами по себе они не могут лишиться окрашивающего пигмента), то вопрос, может ли что-то двигаться быстрее света, вызвал у многих затруднения. Но, как пояснил Антон Николенко, это действительно бывает:

– Простейший пример - берем лазерную указку и начинаем этой указкой двигать. Зайчик может бежать со сверхзвуковой скоростью - в несколько раз больше скорости света.

Несмотря на разную сложность, общим было то, что все задания являлись интересными, а их серьезное содержание порой облекалось в шутливую формулировку. В итоге полтора часа лабораторной пролетели незаметно. Все опрошенные участники признали, что получили искреннее удовольствие от процесса, а несколько победителей (как детей, так и взрослых) в качестве приза – еще и научно-популярные книги или выпуск журнала со статьей про генетику кошек с автографами от авторов.

Сергей Исаев

Фото Василия Коваля

Приказ Министерства науки и высшего образования о международном сотрудничестве, который ужесточил правила общения с иностранцами, отменен. Об этом рассказал министр науки и высшего образования Валерий Фальков на пресс-конференции.

"Приказ отменен. Это важный момент, в первую очередь. Второе: безусловно, мы заинтересованы, чтобы сотрудничество развивалось на принципах открытой науки. Россия и российские ученые участвуют во всех крупнейших [международных] научных проектах. У нас есть специальный проект, посвященный повышению конкурентоспособности российских университетов. Он подразумевает активное включение этой группы университетов, но не исключает и участие всех остальных, в мировое научно-образовательное пространство", - сказал он.

При этом министр добавил, что специальный порядок взаимодействия с иностранцами действует в отношении тех отраслей и проектов, которые важны для обеспечения национальной безопасности. "Это мировая практика", – подчеркнул Фальков.

Приказ "Об утверждении рекомендаций по взаимодействию с госорганами иностранных государств, международными и иностранными организациями и приему иностранных граждан в территориальных органах и организациях, подведомственных Минобрнауки", который ужесточил требования к международному сотрудничеству, ранее вызвал возмущение у ученых. Вице-президент Российской академии наук (РАН) Алексей Хохлов назвал его противоречащим целям нацпроектов "Наука" и "Образование". Общее собрание РАН 15 ноября 2019 года призвало министерство отменить этот документ, так как свободный обмен научными идеями является необходимым условием развития науки.