Ученые, архитекторы и общественные активисты хотят сделать Академгородок объектом культурного наследия Новосибирской области. 29 октября на заседании рабочей группы решится, каким образом это предложение будет внесено на рассмотрение регионального правительства.

Если Академгородок признают объектом культурного наследия регионального значения, любой ремонт зданий на его территории можно будет проводить только с разрешения управления по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области (возглавляет Александр Кошелев). Научный центр уже получал этот статус в ноябре 2007 года, но через три месяца решение было отменено департаментом культуры. В начале 2013 года Минкультуры РФ согласилось с заключением экспертизы, проведенной «Сибспецпроектреставрацией», и рекомендовало областным властям вернуть ему статус охраняемого государством объекта.

Авторами схемы Академгородка как «достопримечательного места» стали заместитель директора Центрального сибирского ботанического сада СО РАН Евгений Банаев, директор Института молекулярной и клеточной биологии СО РАН Игорь Жимулев, лидер общественного движения «Защитим город-лес Академгородок» Татьяна Кунина и главный лесничий Академического лесничества Николай Палигин. Для рассмотрения проекта была создана межведомственная рабочая группа, куда также вошли Кошелев, академики РАН Николай Ляхов и Николай Похиленко, председатель фонда «Академгородок» Наталья Пинус, архитекторы Игорь Поповский, Александр Ложкин и Анатолий Кондратьев.

По предложению авторов, Академгородок как объект культурного наследия будет с севера ограничен проспектом Строителей, с востока — улицей Инженерной, с запада — Бердским шоссе, с юга — границей Советского района Новосибирска. Высотность новых зданий вдоль проспектов Лаврентьева, Коптюга и Строителей авторы проекта предлагают ограничить пятью этажами, а оформление их фасадов — единым стилем. Новые высотки на улице Терешковой не должны быть выше уже существующих (от 9 до 16 этажей) и иметь схожее цветовое решение. Отметим, что члены рабочей группы еще выбирают, на каком из критериев ограничения высотности им остановиться — по этажам или по метрам.

Кроме того, авторы проекта добиваются «сохранения ансамбля панельных домов» во всем Академгородке. «Жители хрущевок должны гордиться тем, что они живут в памятниках», — сказал на одном из заседаний рабочей группы Игорь Поповский. Должна сохраниться и единая концепция коттеджей на улицах Мальцева, Терешковой и Золотодолинской. Там нельзя будет возводить жилые дома выше трех этажей, новые должны быть построены в одном стиле со старыми, а их заборы — также ограничены «по высотности и стилистике». Архитектор Поповский предложил придать всем зданиям Академгородка «экологическое направление» в виде зеленых фасадов и крыш.

Территорию объекта культурного наследия могут расширить за счет Ботанического сада СО РАН — как лесопарковой зоны. В рощах самого Академгородка, входящих в Академическое лесничество, предлагается запретить любое капитальное строительство, кроме гидротехнических сооружений. Напомним, из-за нового корпуса Новосибирского госуниверситета пришлось вырубить порядка 8 га леса, что вызвало массовые протесты академического сообщества и местных жителей. Они остались недовольны и появлением высотных зданий на проспекте Коптюга, также потребовавших уничтожения деревьев.

Авторы проекта рассчитывают сохранить в существующем виде расположение улично-дорожной сети Академгородка, все велосипедные дорожки и тропинки. Улицу Ильича они предлагают сделать пешеходной. Главный архитектор Новосибирска Владимир Фефелов на одном из последних заседаний рабочей группы задумался о возможности строительства автомобильной дороги под Ильича. По мнению авторов проекта, в Академгородке не должно быть никаких огороженных территорий, за исключением детских садов, школ и коттеджей. Признавая фактор «несформированности земельных участков», они считают, что постановке на госохрану не мешает, а только «указывает на необходимость провести землеустроительные процедуры».

Котельные – широко распространенный элемент современной энергетической инфраструктуры. Только в нашей стране их количество измеряется сотнями тысяч. И практически все они основаны на высокотемпературном (обычно около 1200оС) факельном сжигании топлив и являются одним из основных источников загрязнения атмосферы теплом и вредными веществами. В числе других «слабых мест» традиционных котельных – низкий КПД, высокая взрывоопасность и высокие эксплуатационные затраты. Но деваться некуда – в российском климате без разветвленной отопительной системы не обойтись. Положение усугубляет и развитие в городах локального теплоснабжения: множество иностранных фирм распространяет отопительные и водогрейные котлы с хорошей автоматикой и красиво оформленные, и с теми же проблемами, что и у российского оборудования.

Но, как известно, неразрешимых проблем не бывает, и выход предложили ученые Института катализа СО РАН (Новосибирск). Еще в начале 80-х годов Георгий Константинович Боресков и Эммануил Аронович Левицкий предложили сжигать топливо в присутствии катализаторов. А затем ученик Г.К. Борескова ученый этого же института – Александр Дмитриевич Симонов разработал способ приготовления высокопрочного и активного катализатора для кипящего слоя и заложил основы технологии каталитических теплофикационных установок.

В своей основе она похожа на применявшиеся с середины века печи с кипящим слоем: топливо поступает в кипящий под действием потока воздуха слой инертного материала (обычно – песка), сгорает и передает тепловую энергию нагреваемой поверхности.

Суть изобретения новосибирских ученых во включении в процесс катализатора. Это снижает температуру сжигания органического топлива до 300-700оС, сохраняя при этом высокие скорости горения и обеспечивая полное сгорание топливно-воздушных смесей. При этом гранулы катализатора являются одновременно и твердым теплоносителем, обеспечивая высокие коэффициенты теплоотдачи к поверхности теплообменника. В числе других преимуществ – заметное снижение взрывоопасности и уровня загрязнения окружающей среды.

Немаловажную роль играет и выбор топлива для котельных. Первые модели (производимые по лицензии Института катализа в 1990-е годы фирмой «Арсенал-2») были рассчитаны на жидкое дизельное или печное топливо. Десятки таких установок мощностью 200-400 кВт исправно работают и сегодня. Но технология развивается дальше.

В 2008 году новосибирская инжиниринговая компания «ТермоСофт-Сибирь» представила на рынок (опять-таки по лицензии Института катализа) модели каталитических теплофикационных установок (КТУ), работающие на твердом топливе и имеющие значительно большую мощность. Основным заказчиком стали «Российские железные дороги», постепенно заменяющие свои старые котельные на комплексы, работающие по новосибирской технологии.

И уже первые объекты показали – новые котельные обходят старые практически по всем экономическим и экологическим параметрам. Приведем несколько цифр на примере котельной КТУ 3.0, установленной в поселке Кулунда (данные за I квартал 2012 года). 

И при этом содержание токсических веществ в отходящих газах в три-четыре раза ниже предельно допустимых норм (в стандартных котельных они, обычно, наоборот – в несколько раз эти нормы превышают).

Технология, разработанная в Институте катализа, – уникальная и нигде в мире такого рода установок не производится. Это еще больше расширяет перспективный рынок сбыта. И не удивительно, что этой модификацией заинтересовался один из сибирских промышленных гигантов – НПО «Мостовик» (Омск) и сейчас идут работы по развертыванию серийного производства таких котельных.

Еще одним важным достоинством этих установок является возможность эффективно сжигать твердые топлива низкого качества и различного вида отходы, содержащие горючие компоненты. По данным лабораторных и стендовых испытаний, степень выгорания углерода даже для каменных углей достигает 95-98%. Степень выгорания углерода из бурых углей, древесных опилок, щепы и различных отходов (в том числе влажного активного ила водоочистных сооружений и отходов коммунального хозяйства) при тех же условиях превышает 99%.

На сегодня установки от «ТермоСофт-Сибирь» – товар штучный и потому недешевый. Но все изменится в случае запуска их серийного производства. А перспективы для этого есть. Технологией заинтересовались в руководстве дальневосточных регионов страны (Камчатка, Приморье). Сегодня они отапливаются в основном привозным мазутом, в результате, 1 Гкал тепла даже с учетом дотаций стоит им около 10 тысяч рублей. Между тем, эти регионы располагают большими объемами низкокачественного угля. Для обычных котельных он в качестве топлива не подходит, а для КТУ – в самый раз. В результате можно получить экономию уже не в разы, а в десятки раз!

Еще больший интерес вызвала модификация КТУ, рассчитанная на сжигание ила водоочистных сооружений и отходов коммунального хозяйства. Этого «добра» хватает в любом муниципалитете, и его утилизация часто становится «головной болью» для местной власти. И тут появляется возможность не только уничтожить залежи с соблюдением экологических и санитарных нормативов, но еще и извлечь из этого процесса тепло, то есть – прибыль.

А теперь добавим, что технология, разработанная в Институте катализа, – уникальная и нигде в мире такого рода установок не производится. Это еще больше расширяет перспективный рынок сбыта. И не удивительно, что этой модификацией заинтересовался один из сибирских промышленных гигантов – НПО «Мостовик» (Омск) и сейчас идут работы по развертыванию серийного производства таких котельных. Катализатор, необходимый для ее производства, также производится у нас в стране в достаточных объемах (и при необходимости они могут быть увеличены).

Конечно, процесс внедрения таких установок по стране может занять немало времени. Но его можно значительно оптимизировать за счет государственного стимулирования муниципалитетов к внедрению передовых коммунальных технологий. Иначе мы рискуем, что основными покупателями окажутся иностранцы, и российская разработка будет служить совсем не российским гражданам. Как это уже бывало в нашей истории не раз.

Георгий Батухтин

Инсульты бывают двух основных типов: геморрагический и ишемический. Геморрагический инсульт — это кровоизлияние в мозг, как правило, вследствие аневризмы или мальформации сосудов головного мозга.  В том  месте, где стенка сосуда истончена, при резком подъеме  артериального давления может случиться прорыв крови вовне: она либо пропитывает ткани, либо образует гематому. Геморрагический инсульт развивается у человека, в большинстве случаев, без явных предвестников заболевания. Он может быть молодым, внешне здоровым, ни на что не жаловаться…и при этом иметь высокие показатели кровяного давления. Инсульт возникает, как говорят в народе, на ровном месте. Острое, внезапное начало: человек поволновался или испытал физическое напряжение — и вдруг он чувствует слабость конечностей, тошноту… Лицо краснеет, появляется интенсивная головная боль, с тошнотой и повторной рвотой,  могут наступить и временные психические нарушения, вплоть до галлюцинаций. По крайней мере, многие жалуются на потерю памяти, отчего чувствуют себя беспомощно. В чём-то это и «к лучшему» — окружающие заметят, что с ним что-то не так и обратятся за медицинской помощью. Но «к лучшему» именно в кавычках: геморрагический инсульт часто влечет печальный исход. В России почти 30% случаев кончаются смертью. Если кровь попадает, например, в ствол или желудочки головного мозга, то организм погибает рефлекторно, как бы по команде самому себе. В некоторых случаях помогает сложная операция: если после кровоизлияния аневризма не спадает, то она заметна и может быть удалена. В целом около 70% пациентов, переживших геморрагический инсульт, могут неплохо восстановиться,  лучше, чем после ишемического инсульта.

Ишемический же  инсульт — это дефицит кровотока в области головного мозга, как правило, по причине закупорки сосуда тромбом. Когда мы смотрим ангиографию, то видим что-то вроде дерева с резко обрубленной ветвью: это как раз то место, где кровоснабжение перекрыто. Ишемический инсульт обычно имеет продрому, своего рода предысторию, которая длится несколько лет. Человек начинает жаловаться на ослабление памяти, снижение работоспособности, головокружение, умеренные головные боли, временами испытывает депрессию. Если он обращается к медикам, то они отмечают у пациента нестабильное давление. «Шансы» на ишемический инсульт повышают наличие у пациента артериальной  гипертонии, ишемической болезни сердца с нарушениями ритма, сахарный диабет, операции на сердце, установка кардиостимулятора и другие вмешательства в систему кровоснабжения. Острая фаза наступает плавно. Чаще всего в тёмное время суток человек начинает ощущать нарастающую слабость конечностей, головокружение с тошнотой и рвотой. Клиническая картина зависит от той части мозга, где нарушен кровоток. Если поражены висок, темя, правое полушарие — наблюдаем левостороннюю парализацию и нарушения речи, если левое полушарие, тогда парализована правая сторона. Когда инсульт происходит в бассейне переднемозговой артерии (корковый отдел, лобные доли), пациент частично теряет память и пространственную ориентацию, может вести себя неадекватно и даже проявлять спонтанную сексуальную активность. Затылочная доля — нарушение зрения и так далее. Ишемический инсульт при мнимой «мягкости» едва ли не опаснее геморрагического: у нас в стране около 10% перенесших его умирает в течение года от повторных инсультов, а 20% выживших становится инвалидами.

Сам ишемический инсульт — не столько острое состояние, сколько синдром хронической ишемии мозга, которая наследуется, и это отражено в генах человека. Ишемический инсульт зачастую наблюдается на фоне других заболеваний: атеросклероза, аритмии, тромбоза, гипертонии и других. Геморрагический инсульт (по крайней мере, при сегодняшнем уровне научных знаний) не может считаться наследственной патологией в отличие от ишемического, имеющего зримый отпечаток в геноме человека. В частности, наше исследование базировалось на данных 800 пациентов из Новосибирска и Бердска, геномы которых были секвенированы в лаборатории Максима Леонидовича Филиппенко Института химической биологии и молекулярной медицины СО РАН при содействии Елены Николаевны Ворониной. При этом диагноз всех больных  был верифицирован томографией. Мы смотрели достаточно широкий набор генов, связанных с атеросклерозом, ишемической болезнью сердца, ожирением и другими заболеваниями. Анализировались не только наши собственные данные, но и результаты других близких исследований, включая зарубежные, можно сказать, перевернули всё и вся. В результате самыми подходящими оказались 4 гена, ответственные  за оксидантный стресс — окислительное повреждение клеток. Они, в принципе, связаны со всеми формами нарушений кровообращения, не только головного мозга.

Количество инсультов в разных странах на 100 000 человекГены оксидантного стресса интересны не только как маркеры предрасположенности к ишемическому инсульту, но и в плане катамнеза, то есть периода после острой фазы заболевания. Понятно, что начата  долговременная, комплексная работа, весьма далёкая от завершения.  И я не буду оригинальна: как большинство исследователей, произнесу фразу о том, что «рано делать преждевременные выводы». Но в целом мы с коллегами вложили еще один кирпичик в здание геномной прогностики заболеваний. В идеале картина такова: человеку проводят секвенирование генома из профилактических соображений и, выявив «тревожные гены», прежде всего направляют на дополнительное обследование: посмотреть гемостаз, свёртываемость крови, предрасположенность к тромбозам, нарушениям липидного и углеводного обмена. Обследования более точно выявят факторы риска, и уже по ним пациенту могут быть даны рекомендации по образу жизни, а возможно и медицинские назначения: процедуры, препараты.   По  крайней мере, людям курящим, злоупотребляющим алкоголем, ведущим малоподвижную жизнь либо обладающим избыточным весом, следует всерьез за себя взяться. Ишемический инсульт имеет достаточно длительную продрому, в  ходе которой можно избавить пациента от острой стадии. Мы все хотим оставаться живыми и в здравом рассудке как можно дольше, а значит, об этом необходимо заботиться заблаговременно.

Подготовил: Андрей Соболевский, фото автора

«Проигнорировано мнение научного сообщества»

Назначение заместителя министра финансов Михаила Котюкова на пост руководителя Федерального агентства научных организаций (ФАНО) научное сообщество России, за исключением, пожалуй, лишь президента РАН Владимира Фортова, восприняло довольно негативно.

«Вновь проигнорировано мнение научного сообщества, теперь и в выборе руководителя ФАНО, — заявил профессор Вячеслав Вдовин, бывший глава профсоюза РАН. — Тут уже не важен статус Фортова, вчера в Минобрнауки был «круглый стол», где присутствовали члены двух советов, а это те, кого государство собрало, чтобы советоваться по вопросам науки, они тоже были тотально не в курсе к 19 часам, а в 21.00, похоже, решение уже и было принято: вот куда, видимо, спешила с заседания Людмила Огородова».

Совет по науке Минобрнауки РФ (председатель — академик РАН, проректор МГУ Алексей Хохлов) выступил с официальным заявлением, в котором призвал власти к активному взаимодействию с научным сообществом.

«В связи с ожидаемым в ближайшее время принятием Положения о Федеральном агентстве научных организаций (ФАНО) и проходящим в настоящее время его общественным обсуждением хотим еще раз подчеркнуть критическую важность участия научной общественности в принятии всех ключевых решений ФАНО, а также наличие реально действующей обратной связи, — говорится в документе. — Призываем реализовать это в постановлениях правительства как через активное взаимодействие ФАНО с Российской академией наук, так и путем организации Научно-координационного совета ФАНО. Совет должен состоять из активных ученых мирового уровня с представительством членов РАН, сотрудников институтов ФАНО и научно-педагогических организаций, не подведомственных ФАНО».

Комментируя назначение Михаила Котюкова, Вячеслав Вдовин вспомнил следующий анекдот: «Мама, а кто такой Маркс?» — «Маркс, деточка, это был такой экономист». — «Как наша тетя Рая?» — «Нет, деточка, тетя Рая — старший экономист!» «Сказать, что разочарован этим решением властей, не могу, — сказал Вдовин. — Не было ожиданий чего-то разумного, так оно и случилось. Также не неожиданна оказалась и реакция основного лица, которое должно было выразить протест, — Владимира Евгеньевича Фортова. Признав, что никаких согласований не было, кроме готовности работать, ничего не сказал.

Вернуть ситуацию в разумное русло на данном этапе с ненулевой вероятностью, но и с не очень большой может только тотальное неприятие научным сообществом политики властей в научной сфере и данного назначения — как ее элемента.

Не ответил Фортов еще на один вопрос (пока стоявший за строкой): а сам он, что, отклонил предложение Путина возглавить агентство? Или его отклонили? Если второе — то вообще тут и пора положить партбилет на стол. Обманули. Если первое — то ученые должны попросить его сделать это, академики и представители коллективов голосовали за него на выборах, давая мандат на руководство академией как совокупности сотен институтов с почти сотней тысяч сотрудников и полутора тысячами членов академии, большая часть из которых, впрочем, включена в первое множество. В новой ситуации тот мандат вообще-то не валиден».

Молодой, перспективный и толковый

Глава пресс-службы Министерства финансов Денис Есаулов так прокомментировал назначение Котюкова: «В министерстве он курировал социальную область, образование, науку, здравоохранение. Поэтому ничего удивительного, что его назначили на эту должность, нет. Он хорошо разбирается в финансах, в экономике».

До перехода на работу в Министерство финансов в 2010 году Котюков работал в Красноярске, где за короткий срок прошел путь от специалиста до заместителя губернатора. «Он достаточно известный человек в крае. Могу охарактеризовать его исключительно положительно, — рассказал «Газете.Ru» Михаил Развожаев, заместитель руководителя администрации губернатора Красноярского края (ранее пресс-секретарь губернатора Красноярского края)… Он был одним из тех, кто занимался введением в крае новой системы оплаты труда, на которую переводились коллективы бюджетных учреждений. Это был достаточно непопулярный и сложный процесс, при этом он находил необходимые аргументы, чтобы люди понимали, в чем логика, эффективность и мотивация поощрения за результат. Итог — конфликтов никаких не возникало. Сейчас край перешел на новую систему оплаты труда, во многом благодаря тем вещам, которые в те времена реализовывало министерство финансов края под руководством Котюкова. Как человек молодой, он готов предлагать новые методы и аргументированно их отстаивать».

«Котюков пришел в Минфин при Алексее Кудрине. Проявил он себя хорошо. Молодой, перспективный и очень толковый человек», — поделился с «Газетой.Ru» источник, знакомый с работой Котюкова в Минфине во времена Кудрина.

Между тем год назад к финансовой деятельности Котюкова на посту главы краевого минфина проявили интерес местные антимонопольные органы.

Как заявляло УФАС по Красноярскому краю, закупка оборудования для четырех молочных заводов, о строительстве которых правительство края объявило в 2009 году, проводилась с грубыми нарушениями. «Нам назвали три фамилии — Гнездилов, Котюков, Шорохов, — сказал тогда заместитель начальника управления Олег Харченко, слова которого приводит сайт краевого УФМС. — Для закупки оборудования они придумали хитрую схему, которая позволила не проводить конкурс». По данным проверки, чтобы не проводить положенный конкурс, бюджетные средства сначала перевели на госпредприятие «Сосны», затем на фирму «Сосна», а оттуда они уже в виде евро ушли в Израиль, где были закуплены «четыре чана из нержавейки». При этом два чана в край так и не поступили.

«В результате €2,5 млн уже два года где-то крутятся в Израиле и на кого-то работают, а заводы существуют только виртуально», — заявил Харченко.

«Из чиновников ничья вина не была доказана. За это никто не ответил, и все фигуранты, которые указаны, помимо Котюкова до сих пор работают на своих должностях», — рассказали «Газете.Ru» коллеги из местного издания «Dела.ru».

Ровно месяц назад правительство объявило, что сумело отсудить у израильской компании €1,5 млн. «Израильская компания ARBEL обязана вернуть Красноярскому краю €1,5 млн за недопоставленное оборудование для двух молокозаводов. Такое решение принял Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате России», — говорится в сообщении правительства края.

Технический человек или сибирский лесоруб

Главный редактор газеты «Троицкий вариант», доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института ядерных исследований РАН Борис Штерн предположил в беседе с корреспондентом «Газеты.Ru», что Котюков будет исполнять чисто технические функции: «Несамостоятельный человек, который будет транслировать чьи-то указания сверху. Я думаю, что человек на этой должности все-таки должен иметь представление о том, что такое наука.

Чисто технический человек — это значит, что все решения будет принимать кто-то другой. А кто — я не знаю. И в этом самая неприятная вещь.

В сети уже обсуждают его назначение и говорят, что поскольку это человек системы, то обсуждать его личные качества не имеет смысла».

Вячеслав Вдовин заявил о том, что ученые — как минимум под эгидой профсоюза РАН — выразят протест по данному назначению: «Мы поддержим тех членов РАН, кто требует созыва общего собрания: как гласят закон и разъяснения, до 1 января 2014-го все по-прежнему. Причем собрания еще с выборными представителями коллективов, которые в последний раз смогут что-то сказать академикам».

При этом ученый добавил, что понимает малую вероятность «остановки машины», и констатировал, что ученые будут «пытаться работать с назначенным руководителем». «Здесь есть определенные очень скромные надежды, — сказал Вдовин. — Где-то хорошо, что у него нет никаких научных степеней, в том числе «липовых», важно понять, кто будет с ним рядом и какие все же цели и задачи, а также ответственность будут прописаны в положении о ФАНО. Ну а легкий позитив в отношении Михаила Котюкова состоит в том, что он уже немного знает предмет. Работая в минфине именно на блоке, куда включены вопросы финансирования РАН, он показал себя профпригодным. Дело в том, что профессионал отличается тем, что он не виден, а дело делается как бы само собой. Мы отчетливо осознавали определенные проблемы, которые при недостаточно профессиональном подходе финансистов могли бы заметно осложнить жизнь научному сообществу в свете последних пертурбаций. К примеру, проблемы в свете вступления в силу ФЗ-253, со статусом основного мотива выплаты РАН ее содержания, программы фундаментальных исследований. Пока все прошло гладко, и мы по-прежнему ее выполняем и получаем на это деньги. В свете введения с 1 сентября новаций в законе об образовании не вполне корректными стали как выплаты стипендий нашим аспирантам (наша аспирантура не вполне вписана в новые реалии) или выплаты степенных надбавок ученым (их вообще-то отменили), но ничего не произошло, и надбавки мы получили, хотя и понимаем, что само собой ничего не делается. Сами собой нарастают лишь энтропия, хаос. Порядок нужно уметь поддерживать.

И тут уполномоченные подразделения минфина, которыми руководил до вчерашнего дня Михаил Михайлович, проявили должный профессионализм».

Но определенный скептицизм по адресу будущего руководителя ФАНО Вдовин высказал: «И хотя Котюков вроде как простой сибирский лесоруб, все равно не верю, что он возьмет да и примет мое вчерашнее приглашение: приедет своими глазами посмотреть, как работает и какие проблемы имеет реально успешный институт, или согласится проехаться со мной по Кавказу — взглянуть, как живется российской науке в Карачаево-Черкесии, Дагестане или Чечне. Боюсь, что он начнет с обустройства в новом офисе на Ленинском, 32».

В пятницу днем положение о ФАНО будет принято на заседании правительства. Накануне замминистра образования и науки Людмила Огородова заявила, что в рамках этого положения при агентстве будет создан научно-координационный совет (однако насколько велики будут его полномочия, пока не ясно). Кроме того, агентству будут подчиняться не только институты Российской академии наук, но и все научные организации России. Правда, неизвестно, войдет ли туда, к примеру, Курчатовский институт.

Законопроект о Российском научном фонде был принят в минувшую пятницу Государственной думой в третьем чтении практически без обсуждения. «За» было подано 292 голоса. Ответ на вопрос о том, заменит ли новая организация ведущие научные фонды России — Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) и Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ) — пока до конца неясен, но, по всей видимости, он отрицательный. Еще до рассмотрения законопроекта в Госдуме во втором и третьем чтениях источник из Минобрнауки заявил корреспонденту «Газеты.Ru», что, по его информации, это будет новый отдельный фонд.
Согласно официальным документам, фонд создается «для повышения эффективности использования бюджетных средств, выделяемых на финансирование научных разработок».

Предполагается, что он будет образован для поддержки фундаментальных и поисковых исследований, развития научных коллективов, занимающих лидирующие позиции в определенной области науки. В законопроекте определены органы управления фонда — попечительский совет из 15 человек, правление и генеральный директор. Председатель, генеральный директор и члены попечительского совета будут назначаться президентом РФ на срок не более пяти лет. По итогам каждого года фонд будет предоставлять отчет о своей работе президенту РФ и правительству РФ.

Поскольку руководящие органы будут назначаться непосредственно главой государства, то можно предположить, что к фонду будут иметь отношение представители совета по науке при президенте, обновленный состав которого был представлен в минувшую пятницу.

В состав этого совета входят, к примеру, президент РАН Владимир Фортов, бывший министр образования и науки Андрей Фурсенко, глава Курчатовского института Михаил Ковальчук, ректор МГУ Виктор Садовничий, ректор СПбГУ Николай Кропачев и другие деятели науки и образования.

Эксперты, к которым «Газета.Ru» обратилась за комментариями, сошлись во мнении о том, что проект закона о Российском научном фонде не содержит никаких серьезных изменений по сравнению с первой версией закона — о ней «Газета.Ru» подробно рассказывала.

«В данный момент, когда есть только текст закона о фонде, большинство комментариев это лишь educated guess (обоснованное предположение), — считает доктор физико-математических наук Сергей Попов из Государственного Астрономического института имени П. К. Штернберга МГУ, член редколлегии газеты научного сообщества «Троицкий Вариант — Наука». — На основе закона можно организовать работу фонда и плохо, и хорошо.

К сожалению, последние несколько месяцев все были в основном заняты дискуссией вокруг РАН и ФАНО, поэтому публичных дискуссий вокруг создаваемого фонда было немного.
Можно ожидать (и это, разумеется, также лишь educated guess), что фонд будет в большей степени ориентирован на разработки в интересах прикладных наук, а также, что основными бенефициарами будут Курчатовский центр и другие организации, имеющие мощных лоббистов на самом верху. Я полагаю, что основные тематики финансируемых фондом исследований будут выбраны в соответствии с их интересами. Автоматически это означает, что члены попечительского совета и правления, а также гендиректор фонда будут в большой степени представлять их интересы.

Вообще, ясность появится, когда будут названы основные персоналии».

В качестве возможных жертвователей называются Внешэкономбанк, «Роснано», Российская венчурная компания, а также крупнейшие компании с государственным участием, имеющие программы инновационного развития. По словам экспертов, в РНФ могут пойти средства, перераспределяемые из федеральных целевых программ (ФЦП), также фонду может быть передано финансирование программы мегагрантов.
Что касается cтарта новых федеральных целевых программ, то о них на минувшей неделе во время круглого стола, посвященного обсуждению моделей организации науки в России, рассказывал директор Департамента развития приоритетных направлений науки и технологий Минобрнауки Сергей Салихов. Он сообщил, что прием заявок на конкурс в рамках программы «Тысяча лабораторий» (в ходе нее планируется создать по всей России около тысячи лабораторий с трехлетним финансированием размером до 5 млн руб в год) начнется в середине ноября. Данная программа будет реализована в рамках ФЦП «Кадры» 2014–2020 годов. Старт другой ФЦП, ориентированной на прикладные исследования — ФЦП «Исследования и разработки» — будет дан в начале декабря.

На уточняющий вопрос, будут ли для оформления заявки на конкурс по-прежнему требоваться многостраничные (от 20 до 300) заявки, Сергей Салихов ответил отрицательно.

По его словам, все заявки будут состоять преимущественно из описания научных исследований, а от организации потребуется всего лишь одна печать и одна подпись — как гарантия того, организация обеспечит условия для работы научным сотрудникам, если их заявка войдет в число победителей.

Александр Привалов, научный редактор журнала «Эксперт», давно и пристально следит за судьбой отечественного образования. «Вы хотите поговорить о школе? Уныние — вот как описывается школа сегодня!», — это первая реакция Привалова на нашу просьбу об интервью.

Нарушение принципа

Во всем, что делается в правительстве с образованием, нарушен главный принцип. Он таков: в школе, в школьных делах понимает ровно один человек — учитель. Тот, кто не ходит в класс — причем не иногда, в качестве свадебного генерала, а каждый день или хоть несколько раз в неделю,— тот вообще, по-хорошему, должен бы молчать об этих делах. Молчать и вежливо слушать, что добрый учитель скажет. Но сделано ровно наоборот. Единственным, кто не получил никакого голоса в ходе бесконечной реформы образования, оказался учитель. Собственно, этого достаточно, это приговор.

Образование как единая система, на мой взгляд, находится за точкой невозврата. И восстановить его, пожалуй, уже нельзя. Если когда-нибудь у кого-нибудь дойдут руки, образование придется делать заново.

Дело в том, что если смотреть на образование — прежде всего школьное — оказывается, что это такая двойственная вещь. Выполняет она две ключевые функции. С одной стороны, образование — это система социализации конкретного индивидуума. Ходит в школу маленький человек. Его там через какие-то шестеренки пропускают, он выходит индивидуумом, социализированным именно в этом обществе — готовым для жизни, дальнейшего продвижения именно в нем.

С другой стороны, система образования — это, конечно, нациообразующая институция. Знаменитая фраза Бисмарка о том, что битву при Садовой выиграл школьный учитель, об этом и сказана. Без прусской школы не было бы прусской армии, не было бы прусского государства: прусская школа сделала нацию, которая оказалась способна на такие-то деяния. Такой вот штуки, как школа, которая была бы готова воспроизводить нацию, в России больше нет.

Прелести экономии

У меня нет ощущения, что школы не стало случайно. У меня есть ощущение, что она была сознательно реформирована таким образом, что в итоге оказалась разрушенной. Потому что, когда идет броуновское движение — чисто случайное, что в голову взбредет, то мы и воротим, то, исходя из простых соображений теории вероятности, должно быть что-то на пользу, а что-то во вред. Но здесь, в образовательной реформе, если и есть какие-то плюсы, то их надо специально искать. И я их, честно говоря, не вижу.

Единственное, что прослеживается в этом бесконечном реформировании (вообще, это совесть надо иметь: более десяти лет непрерывно реформируют; лучше бы уж взяли и убили сразу!) — так вот, единственный замысел, который прослеживается с начала до конца — это замысел экономии.

Правительство рассматривает образование как затратную сферу. Оно не рассматривает образование как сферу производительную, даже больше — как единственную производительную сферу, безусловно необходимую стране — ведь без нее никакие другие производительные сферы не могут существовать. Но для правительства это исключительно потеря денег.

Поэтому перед теми орлами, которые завоевали монополию на распоряжение этой сферой, перед нашими дорогими реформаторами образования поставлена была, насколько я понимаю, такая задача: сделайте, пожалуйста, так, чтобы все было прилично, что вот образование на грани фантастики — но при этом, чтобы было подешевле.

Причем, заметьте, что очень важно — под это дело реформаторы получили совсем неплохие деньги. Наше государство, которое не видит особой пользы в образовании, тем не менее несколько лет подряд повышало на него ассигнования. Предполагалось примерно следующее: мы вам сейчас даем деньги, и вы сделайте так, чтобы потом денег на вас шло поменьше. Собственно, именно это и было сделано.

Денег будет поменьше. Траты федерального бюджета на образование будут уменьшаться с каждым годом довольно быстро — они уже уменьшаются. На бумаге получается, что затраты на образование регионов будут расти. Но регионы справедливо замечают, что денег у них нет. Не только на образование — вообще нет.

Поэтому когда нам рассказывают, что совокупные затраты на образование будут расти, нам просто врут. Не добросовестно заблуждаются, а именно врут. Потому что реформаторы лучше меня знают, как обстоят дела с финансами в регионах.

Плоскость и герметичность

Почему надо было делать образование дешевле? На мой взгляд, мысль за этим может стоять следующая. Собрались эти люди в своем кругу, посмотрели друг другу в глаза и честно признали: страна деградирует. За девяностые годы отмерли десятки отраслей промышленности, еще десятки отмирают прямо сейчас. Страна сжимается, хозяйство страны уплощается. А, значит, уменьшается и количество знаний, необходимое для функционирования этого механизма.

Тогда ещё не было «арабской весны», но и до всякого Туниса нетрудно было догадаться, что если готовить прорву излишне хорошо образованных молодых людей, то эти молодые люди, выйдя из учебных заведений, поймут, что заниматься им в своей стране абсолютно нечем. И тогда они устроят какую-нибудь революцию.

С этой линией мысли можно не соглашаться — я, например, не совсем с ней согласен. Но нельзя отрицать, что в ней есть логика. Но даже если так, все равно, с образованием можно было обойтись мягче. Можно было сесть и подумать: как на уменьшающиеся средства сделать систему образования, которая будет, тем не менее, сохранять возможности восстановления? Сохранять возможности восстановления самодостаточности страны.

Но именно этого и не произошло. Было сделано прямо обратное. Была создана феноменально герметическая система принятия решений в образовании. Наверное, даже решения о размещении стратегических ядерных сил принимаются менее секретно, чем все эти годы принимались решения по реформе образования.

В итоге получилось плохо. Действительно, удалось создать все основы для удешевления школы. Но, повторяю, я считаю эту задачу ложной. Мне очень нравится любимая фраза моего постоянного собеседника Евгения Александровича Ямбурга, известного не только в Москве школьного директора: «Сэкономите на школах — разоритесь на тюрьмах». Стандарты и гарантии

Итак, создано базовое условие — решено экономить на школах. Что дальше? По Конституции Российской Федерации всеобщее среднее образование в нашей стране — бесплатное. Но Конституция — это обобщающий документ. В нем не сказано, что конкретно называется средним образованием.

Стало совершенно неизвестно — с того момента, как стандарты приняли — что на самом деле гарантирует государство, гарантируя дитю бесплатное среднее образование? Что хочет, то и гарантирует. Что даст, за то и спасибо.

Задачи на усложнение

При всех ее минусах советская школа была действующей системой, которая обеспечивала некий базовый уровень образования практически всем. В нас вдолбили немалую сумму общих знаний. У нас есть общие цитаты из Грибоедова и Островского, общее знание о «Войне и мире». В современной школе от этого канона остаётся всё меньше. Ей вообще сегодня несопоставимо труднее, чем было школе в советские времена. Задачи, которые стоят перед ней, все более и более отличаются от советских задач в сторону усложнения.

Первое — сами дети. Материал, который поступает в школу сегодня, эти детишки, более нездоровые. У них масса врожденных хворей, самым разным образом ограничивающих их возможности.

Второе — неимоверно выросло, по сравнению с советскими временами, и продолжает расти социальное расслоение. Для школы это бич.

Социальные расслоения проходят через большинство школьных классов, и это каторжное усложнение работы учителя. Затем, катастрофически быстро меняется национальный состав. Во многих школах той же самой Москвы большинство детей, приходящих в первый класс, плохо или совсем не говорят по-русски.

ЕГЭ кардинально изменил подход к школьному образованию. Он сделал школьное образование плоским. Детей все последние годы не учат, а натаскивают на бессмысленное дело. Ну, бессмысленный этот тест! Он, может быть, и хорош сам по себе: когда дитё прилежно учится, оно между делом заполнит любую такую бумажку, поставит в ней галочки и даже не вспомнит о ней назавтра. А когда вся учеба сводится к заполнению этой бумажки, то очень быстро выясняется: никаких содержательных разговоров с ребенком никто вести уже не успевает, да и не хочет.

Когда детей учат ставить галочки, это катастрофа. Потому что главная функция школы состоит совсем в другом — в том, чтобы привить ребенку способность к обучаемости. А дети, которые сегодня выходят из большинства школ, в дальнейшем не обучаемы.

Путь спасения

Как родителям спасти школу? Есть некие формальные основания. Дело в том, что в школах существуют так называемые попечительские советы — они имеют некоторые полномочия, а если не имеют, то могут их захватывать. Приходите в ту школу, куда ходят ваши дети, куда должны пойти ваши дети, разговаривайте с учителем, разговаривайте с директором. Они живые люди, они любят, когда с ними нормально общаются, а не взаимно орут. Спросите, чем помочь. Им очень надо помогать. Причем, часто помогать надо вовсе не только и не всегда обязательно деньгами. Есть масса иных способов.

Можете что-то детишкам рассказать как специалист — расскажите. Можете привести того, кто может рассказать — приведите. Можете своими связями «покрышевать» их от департамента образования — сделайте это. Если вы нашли для своих детей школу, которая в принципе вас устраивает — делайте для нее все, что можете.

По оценке специалистов, на конец нулевых годов школой в России была каждая седьмая. Или каждая шестая, седьмая, восьмая. Эта цифра зависела от оптимизма говорящего, но все они выделяли какую-то долю школ, где действительно учили. И образование детей во все большей степени становится ответственностью родителей.

Надо отдавать себе отчет, что среднее образование будет все больше становиться платным — это неизбежно. Не надо по этому поводу слишком уж печалиться. Помните? Еще в советское время говорили: «Кто лечится даром — тот даром лечится». Или: «Кто учится даром — тот даром учится». В общем, нужны вещи негосударственные, но способные смягчать пробелы в государственной политике. Смягчать не фронтально, а именно по конкретным направлениям, для конкретного способного ребенка, в конкретном квартале, где набралось два десятка не просто умных, а активных умных отцов и матерей, которые сбились в кучу и держат на плаву местную школу.

В 1981 году мне довелось съездить в Польшу. Там тогда был страшный кризис; в Варшаве было два предмета в свободной продаже: из непродовольственных товаров — цветы, из продовольственных — уксус. И поляки рассказали мне чудесный анекдот: «Какой выход из создавшегося положения? Выходов два — один более вероятный, другой менее вероятный. Более вероятный заключается в том, что с неба спустятся ангелы и все нам устроят. Менее вероятный — что мы сами что-нибудь сделаем». Этот анекдот — про нашу сегодняшнюю школу и про нас.

Записал Михаил Боков.