Обращение к научной и творческой интеллигенции  России, Украины, Европы, США и Канады

Глубокоуважаемые коллеги!

 Уверены, что так же как и мы, Вы глубоко обеспокоены событиями в Украине, где под угрозой находятся общечеловеческие ценности, за которые лучшие люди Украины и России в далекие века и в сложнейших ситуациях XX века боролись вместе, отдавая свои жизни, здоровье и таланты за свою самостоятельность, культуру и право жить в независимой стране, сохраняя лучшие традиции и уверенно создавая надежную базу для благополучия своих детей и внуков.

 Сегодня украинский народ попал в труднейшее положение из-за близорукости и безответственности политиков, которые за двадцать с лишним лет  существования новой Украины не смогли победить силы, воспользовавшиеся трудностями переходного периода в личных карьерных и корыстных целях, и подвели свой народ к опасной черте.

За последние десятилетия никто в России не стремился к наведению искусственных барьеров с братским государством, надеясь на торжество разума и использование исторических уз для взаимодействия и сотрудничества, как это принято в хороших семьях, волею судьбы оказавшихся разделенными хоть и условными, но границами.  У нас сохраняются семейные, дружеские и творческие отношения, связанное технологически промышленное производство уникальных изделий, многие люди остаются членами творческих и научных союзов и организаций в обеих странах.

 Нет необходимости и далее перечислять то огромное культурное и историческое наследие, что нас связывает и которое поставлено сегодня под угрозу исчезновения по воле экстремистов Майдана, но ни в коем случае не по вине Украинского народа и его лучших, патриотически настроенных представителей.

 Мы не вправе быть безучастными и думаем, что усилия нашего Президента В.В. Путина, органов государственной и исполнительной власти РФ создадут нормальные условия для выхода из кризисной ситуации в Украине.

академик РАН Асеев А.Л.

академик РАН Бычков И.В.

академик РАН Мельников В.П.

академик РАН Молодин В.И.

академик РАН Похиленко Н.П.

академик РАН Фомин В.М.

академик РАН Шабанов В.Ф. 

Представляем Вашему вниманию доклад Российского института стратегических исследований (РИСИ), в котором указывается, что деятельность некоторых ВУЗов и научных организаций прямо попадает под действие закона об «иностранных агентах». Может случиться, что вскоре некоторым НИИ и университетам будет предложено зарегистрироваться в этом качестве.

"Как указано на сайте РИСИ, «главная задача РИСИ — информационное обеспечение Администрации Президента РФ, Совета Федерации и Государственной Думы, Совета Безопасности, аппарата Правительства, министерств и ведомств». Остается только надеяться, что Администрация Президента знает цену подобным «экспертам", – отмечает Редакция известного ресурса http://www.saveras.ru

ДОКЛАД

Методы и технологии деятельности зарубежных и российских

исследовательских центров, а также исследовательских структур и ВУЗов, получающих финансирование из зарубежных источников: анализ и обобщение

Введение.

До настоящего времени правоприменение федерального закона No 121 ФЗ об НКО, выполняющих функции иностранных агентов, в основном, касалось правозащитных и общественных организаций. Однако анализ деятельности отдельных исследовательских центров, научных учреждений и ВУЗов демонстрирует, что она, зачастую, прямо подпадает под действие данного закона. Они аналогичным образом получают зарубежное финансирование и ведут политическую деятельность, оказывая влияние на формирование политики и общественного мнения и, следовательно, подпадают под действие закона No121-ФЗ.

Основным источником финансирования ряда таких организаций (приведенных ниже) являются США, Великобритания и НАТО: либо напрямую, либо через частные фонды, связанные правительствами и спецслужбами этих стран. Наибольшую активность в финансировании исследовательской деятельности проявляют Фонд Макартуров, Корпорация Карнеги, Национальный фонд поддержки демократии (NED), Институт «Открытое общество» (OSI).

При этом исследовательские центры, научные организации и ВУЗы, пользуясь доверием и легитимностью в качестве «российских организаций», и прикрываясь научной деятельностью (с точки зрения закона не попадающей под политическую) используют значительные возможности доступа в СМИ и оказания влияния на российскую политику, задействуя, среди прочего следующие методы:

• Формирование общественного мнения путем выступлений в медиа,публикаций экспертных докладов.

• Создание пула экспертов по внутренней, внешней и оборонной политике, готового транслировать зарубежные (в основном, западные) идеологические и методологические установки.

• Формирование кадрового резерва для продвижения в ВУЗы, органы государственной власти.

• Идеологическое и информационное воздействие на представителей органов федеральной, региональной и муниципальной власти РФ путем участия в консультативных советах, подготовки аналитических материалов, проведения встреч в рамках мероприятий различного формата.

• Сбор социологической, политологической, военной и иной информации, имеющей разведывательную ценность, проведение мониторингов и аналитических исследований в интересах зарубежных заказчиков.

Деятельность подобных структур не воспринимается как иностранная пропаганда, по факту таковой являясь. Более того, данные структуры воспринимаются как «носители тренда» и у российских экспертов вырабатывается стремление «оставаться в тренде» – то есть, по сути, мыслить в заданных парадигмах, подстраивать собственные высказывания под высказываемые позиции для поддержания популярности и собственной востребованности в масс-медиа. Отдельные структуры, обладают репутацией серьезного научного учреждения, вследствие этого их информация воспринимается как объективная данность, и исключает критическое отношение к ее содержанию («феномен научного авторитета»).

Представители различных НКО и ВУЗов сотрудничают на формальной и межличностной основе – одни и те же люди работают и являются членами попечительских, экспертных советов в партнерских организациях, проведении мероприятий, выпуске и рецензировании литературы, участии в организации исследований и аналитики на заказ.

Таким образом, в экспертной среде формируется узкий круг «своих», которые определяют повестку дискуссий для значимой части российского экспертного поля, его персональный состав и степень допуска отдельных экспертов в СМИ.

Все это приводит к тому, что позиции, противоречащие государственным интересам России, становятся устойчивым тезисом массового сознания и вектором мышления значительно части российского экспертного сообщества. Ввиду сложившейся ситуации необходимо рассмотреть возможность расширения закона No121-ФЗ об НКО, выполняющих функции иностранных агентов на исследовательскую деятельность, а также проверить на соблюдение закона No121-ФЗ об НКО, выполняющих функции иностранных агентов Московский центр Карнеги, ПИР-центр, Фонд «Новая Евразия», «Левада-центр», РАПН, а также структуры при РЭШ.

Структуры с наличием всех оснований для присвоения статуса «иностранного агента»:

Московский центр Карнеги (МЦК)

Российская ассоциация политической науки (РАПН)

Центр политических исследований России (ПИР-Центр)

Аналитический Центр Юрия Левады (АНО Левада-Центр)

Фонд «Новая Евразия» (ФНЕ)

Другие структуры, получающие финансирование и занимающиеся политической деятельностью (требующие внимания)

Российская ассоциация международных исследований (РАМИ)

Российская экономическая школа (РЭШ)

Институт социологии РАН

Читать доклад полностью

3 марта фракция КПРФ в Государственной Думе и конгресс работников образования, культуры, науки и техники провели «круглый стол» на тему: «Стратегия развития образования и науки: новое законодательство и возможные альтернативы». В работе круглого стола приняли участие депутаты Госдумы фракции КПРФ член-корреспондент Российской Академии образования О.Н. Смолин и доктор математических наук, академик Российской Академии наук Б.С. Кашин.

О.Н. Смолин рассказал о законопроекте КПРФ «Образование для всех», который по 70 позициям отличается от правительственного закона. К сожалению, думское большинство в лице «Единой России» отклонило его, несмотря на поддержку фракций «Справедливая Россия» и «ЛДПР». Но на этом борьба коммунистов за классическое русское и советское образование не завершилась: они внесли более десятка законодательных инициатив в действующий закон об образовании, чтобы хоть как-то его улучшить, рассказал Олег Николаевич.

Б.С. Кашин считает, что решения в области науки должны приниматься во взаимодействии власти и научной общественности. Последние «реформы» в области науки депутат фракции КПРФ оценил, как «спецоперацию по уничтожению РАН». «Мы живем в критической ситуации, когда от проводимой политики в большей степени пострадала научная сфера», — считает Борис Сергеевич.

Были другие интересные выступления. В ходе дискуссии участники круглого стола внесли предложения для подготовки концепции нового ФЗ «О науке в Российской Федерации».

В частности, прозвучали предложения об увеличении бюджетного финансирования фундаментальных исследований  до уровня не менее 0,4% от ВВП страны, а также об увеличении заработной платы научных работников до уровня, превышающего в два раза среднюю зарплату в экономике, а зарплату директоров НИИ, напротив, предложено ограничить до размера двух заработных плат доктора – ведущего научного сотрудника.  Высказывалось мнение о том, чтобы критерии и порядок оценки деятельности научных работников вырабатывать только самим научным сообществом.

Члены комитета считают, что связь науки с промышленностью должна позитивно отразиться на повышении зарплат ученых. А для исследований, не имеющих отношения к промышленному прогрессу, необходимо выделить определенный процент от валового продукта страны.

Также внесен ряд предложений по демократизации управления наукой. По итогам круглого стола были выработаны рекомендации.

Фото сайта http://info-cron.expendo.net/

Год назад, была подготовленная аналитическая записка, посвященная «кризису роста» и перспективам развития Новосибирского Академгородка. Сформированная вокруг него территория с учреждениями науки и образования, высоко-технологическими производствами, предприятиями инновационного бизнеса и местами расселения и их сотрудников была определена как территория инновационного развития (ТИР). Также, использовалось понятие «Большой Академгородок», отражающее то, что исторический Академгородок, основанный полвека назад, уже давно перерос свои старые границы.

Несколько позже, разработчики проекта Новосибирской агломерации (институт Гипрогор, г.Москва ) использовали «модернистский» термин «Наукополис», чтобы обозначить территорию развития науки, образования и инновационных производств, складывающуюся вокруг Академгородка, НГУ, институтов РАН, РАСХН и РАМН, а также наукограда Кольцово. Границы «Наукополиса» по проекту Агломерации также включили в себя Первомайский район г.Новосибирска, но не включили г.Бердск, фактически имеющий тесные социальные и производственные связи с Академгородком.

Мы попытались проанализировать реальную ситуацию, складывающуюся «на месте», чтобы понять, как концепции «Большого Академгородка» и «Наукополиса» соотносятся друг с другом и каковы могут быть их границы. Если наложить очаги фактического и перспективного градостроительного развития на природный и транспортный каркасы обозначенной территории, то — можно увидеть примерно следующую картину.

На первой схеме вы видите фактически существующие «Старый Академгородок», «Ельцовку» и «Шлюз», которые уже давно исчерпали ресурсы своего роста. При этом, уже фактически сложился в общих границах и стремительно заполняется содержимым «Одноэтажный Академгородок», включая поселки Ключи, Ложок и Каинская Заимка, а также десятки дачных обществ, постепенно перерождающихся в коттеджные поселки. Уже начато формирование центра «Нового Академгородка», включающего территорию развития Технопарка на западе, микрорайона «Серебряное озеро» на севере, поселка ученых на востоке и перспективной территорией в центре.

Для комфортного проживания и работы людей здесь уже давно стало необходимым создание адекватных транспортных артерий, фактически уже намеченных. Синим цветом обозначены меридиональные артерии - существующая трасса Бердского шоссе на западе и пока только проектируемый «Восточный обход» на Востоке. Красным цветом обозначены широтные артерии, в зачаточной форме действующих, но требующих должного оформления с необходимыми развязками, мостовыми переходами, тротуарами и велодорожками. На севере это обозначенный в перспективных планах архитекторов «Южный обход», представленный дорогой Академгородок-Кольцово, уличной сетью Академгородка и упирающийся в ж/д виадук на Нижней Ельцовке. На юге это — уличная сеть Советского района и юридически не существующая дорога Академгородок-Ключи. В привязке к Южному и Восточному обходам, на заброшенных и полузаброшенных сельскохозяйственных угодьях находятся перспективные зоны роста.

Все перечисленное выше может быть названо «Большим Академгородком». Главное здесь, как мне кажется, не допустить бессистемной раздачи под жилую и дачную застройку участков в перспективных зонах роста - «Нового Академгородка», в первую очередь. При этом, необходимо обеспечить сохранение и обустройство «зеленых коридоров», или «сквозных рекреационных» зон, органично оформляющихся вдоль основных естественных водотоков (р.Ельцовка, р.Каменушка, р.Зырянка, р.Ромка, р.Шадриха), включая сосновые боры Академгородка и Ботаничский сад. Естественная сеть таких зон, обрамляющая узлы градостроительного роста, дополняет основную транспортную сеть альтернативными транспортными связями в виде пешеходных, велосипедных и лыжных маршрутов, связывающих все территорию — создавая здоровые и комфортный условия проживания и работы.

Территория «Большого Академгородка» это — территория компактного проживания и работы, порядка 10 километров шириной, где из любой точки можно попасть в другую менее чем за полчаса на автотранспорте. Но, вокруг этой территории есть и периферийные очаги проживания и производства, нанизанные на те-же самые транспортные артерии и примыкающими к описанному природно-рекреационному каркасу, включающему уже Обское море и прибрежные сосновые боры. Сюда входят Наукоград Кольцово, город Бердск, район ОбъГЭС и Краснообск-ВАСХНИЛ. В пределах такого широкого контура, время автотранспортной доступности — не более часа. Очевидно, этот контур и можно считать территорией «Наукополиса», в пределах «Агломерации». И задачи здесь — также — в координации процесса выделения земельных участков под застройку в соответствии с системным планом развития территории, формирование эффективных транспортных связей, сохранение и развитие естественного природно-рекреационного каркаса.

Таким образом, ТИР г.Новосибирска может включать в себя несколько «контуров». Внутренний контур «Большого Академгородка» мог бы включать в себя «Старый Академгородок» с Новосибирским Государственным Университетом, институтами СО РАН, Технопарком и высоко-технологическими компаниями, а также институты СО РАМН и НИИПК им.Мешалкина и места компактного проживания сотрудников названных предприятий и учреждений в прилегающих микрорайонах и коттеджных поселках. Внешний контур «Наукополиса», в свою очередь мог бы включать в себя наукоград Кольцово и с.Барышево, микрорайон ОбъГЭС, ВАСХНИЛ и г.Краснообск, а также — г.Бердск.

На уровне любого из контуров, необходимо развитие одной и той-же адекватной современной транспортной инфраструктуры а также сохранение и развитие природно-рекреационного каркаса. И главное — необходимы единая схема территориального планирования, градостроительный план и механизмы взаимодействия администраций и хозяйствующих субъектов различного действующих на одной и той же территории, разделенной границами на несколько муниципалитетов различного уровня.

А.Г.Колонин, к.т.н.

История вопроса и более подробный анализ различных аспектов проблемы можно найти на сайте http://landsovet.blogspot.ru/2012/12/blog-post.html.

Уже вошло в привычку сравнивать нашу страну со странами Запада. И как это часто бывает, сравнение получается не в нашу пользу. Больше всего нас задевает, конечно же, очевидное технологическое отставание. И здесь мы сталкиваемся с какой-то парадоксальной ситуацией. Ладно бы, если речь шла о странах Центральной Африки. У них там нет ни нормальной науки, ни образования. Но почему так происходит в нашей стране, где сотни академических институтов, где работают ученые с мировым именем? Ведь это только непосвященному обывателю кажется, что в наших институтах ветер гуляет, и люди томятся от безделья.

На самом деле, как в том убедились даже народные избранники Законодательного Собрания Новосибирской области, наши ученые по некоторым направлениям идут нога в ногу со своими западными коллегами, а в чем-то их даже опережают. Однако что мы имеем на практике? А на практике до 70% научных разработок внедряется за рубежом. Как же так получается? Неужели отечественная экономика, отечественное хозяйство не нуждаются в научных разработках?

На самом же деле, как мы понимаем, научные разработки нужны отечественной экономике как воздух. Хотя бы только для того, чтобы сократить технологическое отставание от Запада. И здесь всё упирается в государственную политику. Наивно полагать, будто сейчас все решает частный инвестор. Далеко не всегда частный инвестор будет, например, вкладываться в НИОКР и за свой счет доводить до ума какие-то принципиально важные наработки академических институтов. Во всех нормальных странах этим занимается государство. В принципе, наши руководители сейчас достаточно много говорят об инновациях, о модернизации основных отраслей промышленности. Даже ставят вопрос об энергосбережении и экологии.

А в прошлом году было вообще заявлено о необходимости «вхождения» в шестой экономический уклад. Этому нельзя не радоваться, однако в то же время конкретные практические действия еще недостаточны для того, чтобы началось поступательное развитие в указанном направлении. Мало того, попытки реорганизации РАН фактически подхлестнули «чемоданные» настроения у молодых и перспективных ученых. Но даже это само по себе не является фундаментальной причиной нашего технологического отставания. Во всяком случае, скандальный закон можно подкорректировать, а то и вовсе отменить. Гораздо сложнее отменить систему сложившихся хозяйственных отношений.

Рассмотрим это на примере энергетического сектора. Не надо, наверное, говорить о том, что энергетика играет в современном хозяйстве решающую роль. По уровню развития энергетических мощностей можно в целом составить представление и об уровне всей  экономики.

Не так давно, как мы помним, Россия провозгласила себя «энергетической державой». Но, к сожалению, изобретатели данного термина наполнили его не самым подходящим для технической модернизации смыслом. По привычке «энергетическая держава» стала восприниматься как страна, экспортирующая энергоресурсы. Главным образом – углеводородное топливо. То есть фактически Россия сохраняет себя как сырьевой «придаток» технологически развитых стран, нацеливаясь на массовое извлечение этих самых энергоресурсов. Тогда как при прогрессивном подходе к делу правильнее было бы сосредоточиться не столько на их извлечении, сколько на их эффективной переработке.

В действительности же успехов в плане эффективной переработки топлива добились именно страны – импортеры нашего сырья, и России теперь приходится их догонять по этому показателю. И самое печальное, наверное, заключается в том, что наша страна располагала (и располагает) отечественными разработками в этой сфере, которые оказались невостребованными у нас, но зато легко прижились на Западе. В этом плане мы снабдили Запад не только углеводородным сырьем, но еще и  передовыми разработками. Это есть досаднейший факт.

Приведем простейший пример. Наши ученые еще в 1950-х годах разработали парогазовые установки, широко теперь распространенные на Западе. У нас количество таких установок можно посчитать по пальцам (Тюменская область, Краснодарский край, Санкт-Петербург). В странах Западной Европы и в США с помощью парогазовых установок вырабатывается до 70% электроэнергии. По тому же пути идет и соседний Китай. Работают такие установки чаще всего на газе (в том числе и на российском газе). Не будем сейчас вдаваться в технические детали. Скажем только, что общий КПД электростанции, где применяется парогазовая установка, достигает 60%. На наших электростанциях, где применяются обычные газотурбины, этот показатель находится на уровне 35–38%. Заметная разница, не так ли? Получается, что у себя в стране мы сжигаем газ почти в полтора-два раза менее эффективно, чем на Западе. А ведь у нас, как заметил Заведующий отделом теплоэнергетики Института теплофизики СО РАН Анатолий Бурдуков, на газе работает почти 60% процентов всей энергетики. Вы только представьте, какой потенциал экономии мы здесь имеем! Кроме того, по расчетам специалистов, это позволит серьезно снизить конечную стоимость вырабатываемой энергии.

Однако на данном этапе государство озабочено, главным образом, интересами сырьевых компаний, таких, например, как Газпром. И главная задача здесь – расширить круг потребителей и нарастить объемы сбыта. Какая уж тут экономия, в самом деле? Сегодня у нас в стране набирает силу процесс газификации отдельных регионов. Причины понятны – ввиду снижения спроса на российский газ на Западе (во многом – благодаря всё той же технической модернизации) государство пытается компенсировать убытки сырьевым компаниям за счет внутреннего потребителя. С одной стороны, такая политика воспринимается положительно. Но с другой стороны, она ничуть не содействует тому, о чем было сказано – эффективному использованию энергоресурсов. И вряд ли этого стоит ожидать в условиях такой поддержки сырьевого сектора.

Вся проблема, считает Анатолий Бурдуков, упирается в тарифную политику. Новейшие разработки в сфере энергетики найдут применение только тогда, когда самим энергетическим компаниям будет крайне необходима техническая модернизация. То есть когда на единицу сжигаемого топлива потребуется получать больше полезной энергии, чем сейчас. Иначе говоря, задуматься о повышении КПД. В настоящее время производителей энергии существующий удельный расход топлива не смущает, поскольку «экономия» здесь достигается за счет относительно невысоких тарифов.

Казалось бы, дороговизна топлива должна иметь негативные последствия для экономики. Однако в системе реальных хозяйственных отношений высокие тарифы могут играть роль важнейшего стимула модернизации, внедрения перспективных разработок. Конечного потребителя при грамотном подходе к делу повышение тарифов на энергоресурсы может вообще никак не коснуться, поскольку, о чем было сказано выше, при более высоком КПД снижается себестоимость производимой энергии. В то же время в общем итоге мы получаем экономию сырья. О благе для экологии и говорить не приходится: топлива сжигается меньше, и сгорает оно в современных установках лучше.

Причем,  речь идет не только об экономии газа. К сожалению, по указанной причине у нас не внедряются и новейшие разработки, связанные с более эффективным сжиганием угля. А ведь в этом направлении работают ведущие специалисты Института теплофизики. Сибирь богата углем, и было бы глупо от него отказываться ради интересов газовых компаний. Однако использовать это топливо нужно на более высоком уровне, о чем мы уже неоднократно писали.

И здесь появляется другая сторона вопроса, связанная с государственной политикой. Недостаточно просто поднять тарифы на топливо. Необходимо посодействовать внедрению передовых разработок, позволяющих это топливо наилучшим образом использовать. Необходимо не только вкладываться в научные разработки. Нужно также поддерживать сам процесс их внедрения, применяя специальные гранты и реализуя с государственным финансовым участием пилотные проекты (тем самым компенсируя отсутствие отраслевых институтов, однажды по большому недоразумению ликвидированных волевым путем). Но для этого, разумеется, придется пересмотреть политику «энергетической державы», когда в приоритете – объемы поставок сырья. Экономия, экология, эффективность – вот собственно, три главных «Э», три кита, на которых будет держаться шестой уклад.

Олег Носков

Мы уже неоднократно писали о том, что в Институте геологии и минералогии СО РАН целая лаборатория занимается выращиванием очень качественных LBO-кристаллов, сулящих человечеству головокружительные перспективы. Как неоднократно заявлял сам директор Института – академик Николай Похиленко –  эти кристаллы используются для создания современных лазерных систем, с помощью которых пытаются запустить реакцию термоядерного синтеза. Несмотря на скепсис, высказываемый по этому поводу некоторыми специалистами, на Западе не упускают возможности с помощью лазерных устройств овладеть этим колоссальным источником энергии.

Не так давно в СМИ попала информация о ходе вполне удачных (на данном этапе) экспериментов, проводившихся в национальной лаборатории Министерства энергетики США, расположенной в городе Ливермор. Ученым Ливерморской лаборатории, сообщается в прессе, удалось провести термоядерный синтез, в котором выделенная топливом энергия превзошла поглощенную. Эксперименты проводились в  августе, сентябре и ноябре 2013 года. Выделенная при термоядерном синтезе энергия в среднем в полтора раза превышала энергию, поглощенную топливом. Наиболее эффективно реакция прошла в ходе трех последних экспериментов, проведенных 13 августа, 13 сентября и 13 ноября 2013 года.  В ходе последнего эксперимента уровень выделявшейся энергии достиг максимального значения — 17 килоджоулей. Топливо при этом поглотило не более 10 килоджоулей. Правда, отмечают комментаторы, следует иметь в виду, что поглощенная энергия составляет лишь малую (менее одного процента) долю энергии, затраченной на лазерный импульс, с помощью которого ученые пытаются инициировать термоядерный синтез.

Тем не менее, по словам ученых, результат получился существенно лучше того, что они ожидали получить при математическом моделировании эксперимента. Первые эксперименты, проведенные в 2009 году, не увенчались успехом. И на сегодняшний день прогресс налицо. Да, чуда еще не произошло, но полученные результаты, тем не менее, обнадеживают.

Принципиально важно для нашей темы то, что в этих исследованиях ученые используют специальную установку, где дейтериво-тритиевое топливо сжимают мощным синхронным импульсом 192 лазеров. Именно лазерные системы играют здесь ключевую роль. Однако на данный момент исследователи сталкиваются с определенными техническими ограничениями, и поэтому остается непонятно, удастся ли довести  термоядерную реакцию до «зажигания» применяемым методом.

Какое это все имеет отношение к  LBO-кристаллам? Прямое. Как пояснил сотрудник лаборатории по выращиванию кристаллов Института геологии и минералогии СО РАН Константин Кох, для  проекта, который реализуют американцы, выращивались совсем другие кристаллы, с менее «выдающимися», так сказать, характеристиками. На их основе были созданные оптические элементы размером 40 на 40 см, как кафельная плитка.

Для LBO-кристаллов пока что эти размеры нереальны. Чтобы создать шайбу упомянутых размеров, нужен очень внушительный «камушек», как минимум килограмм на десять – раз в пять крупнее тех, что научились получать сейчас. Американцы, кстати, и в этом направлении также ведут работу, ведь США (как и Россия) – одна из немногих стран, где освоили технологии выращивания LBO-кристаллов. И соревнование ученых за создание самого крупного и чистого «камушка» – это не выдумки. Как не трудно догадаться, такие кристаллы также планируется использовать в экспериментах с управляемым термоядом. По словам специалистов, оптический элемент на основе LBO-кристалла позволит «вкачать» значительно большую энергию в мишень, затрачивая ту же мощность из розетки. Хватит ли этого для положительного результата в термояде – пока еще никто не знает. Но сам эксперимент не отменяется.

В любом случае, результаты здесь идут по нарастающей. Главное – получить кристаллы нужного размера. Точнее – не один кристалл, а больше сотни! А это, надо сказать, очень дорого. Ведь одна установка для выращивания такого «камушка» стоит миллионы. У американцев по части финансирования проблем нет – в отличие от их российских коллег, постоянно сталкивающихся с разными «оптимизациями» со стороны «эффективных менеджеров». Как бы однажды нашим руководителям американская наука не преподнесла сюрприза: термояд запущен – ждем инвесторов для промышленного освоения новых систем. Что это будет для нас означать, понятно: «Энергетическая держава», можешь сворачивать свои газопроводы – мы входим в новую эру!

Олег Носков

Надо ли говорить о том, что для современного густонаселенного города проблемы экологии стоят чуть ли не на первом месте? Город, подобно живому организму, «дышит» и «питается», выделяя вредные продукты своей жизнедеятельности. Чем больше ресурсов он поглощает, чем активнее осуществляет свою жизнедеятельность, тем больше происходит выбросов в атмосферу, тем больше мусора и грязи остается. Спрашивается, как развиваться, не погружая себя в эту отраву?

Экологией крупных городов озаботились уже давно. На Западе эти вопросы стоят, можно сказать, на первом месте. Свою роль здесь сыграло ужесточение нормативов по вредным выбросам в атмосферу и ужесточение нормативов по энергопотреблению. Это был позитивный шаг вперед, который, по сути, определил важное направление технической модернизации.

По крайней мере, ученые и конструкторы были вынуждены совершенствовать энергетические системы, повышать их КПД, решать проблему полноты сгорания топлива. Однако надо сказать, что эти задачи не дают окончательного решения вопроса, а только формируют предпосылку для такого решения. Сжигать меньше и как можно качественнее – это некое необходимое условие для перехода на следующий этап решения проблем экологии – принципиально иной этап, когда, по сути, продукты жизнедеятельности начинают работать на саму… энергетику (ту самую, где уже научились хорошо сжигать топливо).

Именно такое «прозрение» возникло во время выступления директора Института теплофизики СО РАН Сергея Алексеенко на круглом столе «Наука – городу Новосибирску», посвященном дню Российской науки, 7-го февраля. В какой-то мере доклад уважаемого ученого позволил увидеть некий просвет в будущее. И это будущее оказалось непохожим на страшные антиутопии. Ведь сколько раз человечеству предсказывали неизбежную гибель. И на протяжении последних десятилетий эту гибель неизменно увязывали с экологической катастрофой, с горами мусора и разливом сточных вод, с дымящими заводами и электростанциями. Но, как выяснилось, наука может исправить то, что было допущено предшественниками. Технологии развиваются, и их развитие может таить благо для цивилизации.

О чем конкретно идет речь? Надо сказать, что разработки специалистов Института теплофизики в области решения проблем энергосбережения, эффективного сжигания топлива, в области альтернативной энергетики достаточно хорошо известны, в том числе и за рубежом. К сожалению, некоторые из них, как воздух необходимые нашему городу, пока еще не внедрены. А ведь среди них есть и такие, которые как раз позволяют, что называется, «убить двух зайцев», посодействовать снижению расходов на традиционное топливо за счет решения вопросов экологии.

В первую очередь речь идет о создании Комплексных районных тепловых станций (КРТС), решающих одновременно вопрос утилизации твердых бытовых отходов и вопросы централизованного теплоснабжения. Специалисты Института в данном случае предлагают совместить сжигание мусора и сжигание традиционного топлива в едином комплексе тепловой станции или теплоэлектроцентрали. Для этого необходимо дооборудовать существующие тепловые станции, пристроив к каждой из них дополнительный цех по сжиганию мусора. Такой мусоросжигательный цех способен утилизировать до 40 тыс. тонн ТБО в год (или пять тонн в час). Это позволит, с одной стороны, как минимум на 10% уменьшить расход традиционного топлива, с другой – решить вопрос с утилизацией мусора.

Напомним, что в Новосибирске ежегодно образуется миллион тонн ТБО. Эти отходы скапливаются на четырех полигонах, не оборудованных системой экологического мониторинга. Сегодня в мире – главным образом, в европейских странах, – ежегодно вырабатывается до 130 млрд. кВт.ч.  электроэнергии за счет сжигания ТБО. Причем, технологии сжигания мусора с экологической точки зрения не вызывают никаких нареканий. В европейских городах, где весьма высоки экологические требования, мусоросжигательные заводы расположены прямо в жилых кварталах, поскольку это не наносит вреда среде. Наши ученые предлагают развивать то же направление. Необходимо рассматривать ТБО как нетрадиционный вид топлива, который на сегодняшний день имеет отрицательную стоимость. Строительство мусоросжигательного цеха обойдется примерно в 500 миллионов рублей. Всего городу (для полной утилизации мусора) необходимо создать 25 таких станций. Конечно, за короткий период этого не сделать (потребуется как минимум 12,5 миллиардов рублей). Но для начала можно реализовать пилотный проект, создав КРТС  на территории Советского района.  Так, с одной стороны, мы реализуем перспективную инновацию, с другой, – предотвратим надвигающуюся экологическую угрозу, поскольку полигон, куда вывозится мусор из Советского района, фактически переполнен.

Следующая важная инновация – внедрение технологии переработки и уничтожения медицинских, слаборадиоактивных и токсичных отходов в термической плазме. Для этих целей специалистами Института теплофизики разработаны специальные компактные установки, к которым уже сейчас проявляют интерес иностранцы. Есть смысл поддержать данную разработку и найти ей массовое применение. Мы не будем здесь вдаваться в технические подробности работы данной установки. Попросту говоря, эта технология позволяет осуществить глубокую переработку различных веществ до простейших соединений без какой-либо предварительной подготовки отходов к переработке. В ходе переработки получается калорийный синтез-газ, который сжигается в энергетических котлах. Неорганическая составляющая отходов в виде жидкого шлака может использоваться в дальнейшем как строительный материал. Такую установку можно использовать на промышленных предприятиях, в медицинских учреждениях, а также на муниципальных мусороперерабатывающих заводах.

И наконец, еще одно важное изобретение в том же русле, одинаково полезное для энергетики и экологии, – это технология утилизации сточных канализационных стоков методом «конверсии органических веществ в сверхкритичной воде». «Сверхкритичная вода» – это активный растворитель органических веществ и кислорода. В данном случае органические вещества преобразуются в жидкое углеводородное топливо, которое можно эффективно сжигать в энергетических установках. При утилизации сточных вод с долей органики 25% трубный реактор объемом в 39 литров будет производить 70 кг в час такого топлива. Расход сточной воды – 234 кг в час. Таким образом, пучок из ста труб будет давать 7 тонн жидкого топлива в час. Интересно, не так ли? Конечно, возникает вопрос: а как такой необычный продукт будет гореть? В той связи напомним, что в Институте теплофизики занимаются также вопросами эффективного сжигания углеводородного топлива. И уже есть разработки, позволяющие сжечь без сажи и копоти даже отработанное масло! Так что с этим должно быть все в порядке. Как было сказано выше – умение хорошо сжигать топливо есть предпосылка к переходу на этап «скрещивания» экологии с энергетикой.

В общем, перефразируя слова одного политика, «Изобретения своевременные, нужные». Тут, собственно, ничего не надо доказывать. Перспективность и актуальность данных разработок не вызывают никаких сомнений. Другое дело, насколько у нас в стране такими разработками заинтересуется власть и бизнес. Будет очень печально, если спустя десять-пятнадцать лет нам придется все это закупать за рубежом (вместо того, чтобы продавать самим).

Олег Носков

Борьба за повышение КПД, как мы знаем, процесс непрерывный. Вопрос этот актуален не только для современного двигателестроения, но и для энергетических систем, даже тех, где используется такое «прозаическое» топливо, как уголь.

Раньше, особенно в советские годы, у нас в стране по этому поводу особо не переживали. Страна у нас ресурсами богатая, угля полным-полно. Поэтому дополнительной экономией или экологией сильно себя не озадачивали. Однако с определенных пор мы стали равняться на европейцев, которые привыкли считать каждую копейку, да к тому же уделять повышенное внимание экологии. Потому и нам теперь приходится серьезно озадачиваться тем, чтобы уголек сжигать более эффективно, более полно, экономя ресурсы и щадя окружающую среду. Ведь чем лучше, чем полнее сгорает топливо, тем меньше выбросов в атмосферу, меньше сажи и копоти. Для этого, естественно, необходимо усовершенствовать конструкцию топок, отработать режимы работы. Короче говоря, необходимо выводить отечественные энергетические системы на мировой уровень. В наши дни делать это с помощью рацпредложений башковитых эксплуатационщиков уже никак не получится. Масштаб задач более серьезный. К усовершенствованию топочных устройств необходимо подключать фундаментальную науку, оснащенную, что называется, по последнему слову техники.

Проблема в том, что процессы, происходящие в самой топке, еще мало изучены. Исследователям, грубо говоря, не удавалось туда «залезть» и сделать какие-то нужные измерения.

Шутка ли: в вихревой топке современной теплоэлектростанции температура держится на уровне 1600 градусов С. Попробуй чего-нибудь там измерить! Можно, конечно, сделать уменьшенную модель. Но опять же – как посмотреть, что происходит там внутри? Например, посмотреть, как движется поток газов, с какой скоростью, как он распределяется, где образуются завихрения, возвратные течения, застойные области.

Причем, нужно не только посмотреть, но все измерить и посчитать, составить точную математическую модель, и уже опираясь на нее, сделать необходимые вычисления для новой, улучшенной конструкции топки. Короче говоря, сделать все четко «по-научному».

Такой работой, как нами уже сообщалось ранее, занимаются в Институте теплофизики СО РАН. В свое время процессы, происходящие в топочных котлах, ученые научились моделировать в жидкой среде, для чего была сконструирована специальная установка – уменьшенная копия реального котла действующей ТЭЦ (о чем мы в одной из статей рассказывали подробно). Надо сказать, что это была достаточно оригинальная находка. По крайней мере, с помощью такой установки можно было своими глазами увидеть (благодаря прозрачным стенкам) «физику» данного процесса. В воде образовывался вихревой «жгутик», который как раз моделировал вихревое ядро потока раскаленных газов. Потом это можно было спроецировать на реальную топку. Почему ученые прибегли к такой модели? Потому что, как мы уже отметили, работать с раскаленными газами не очень-то удобно. Вода оказалась предпочтительнее, главным образом – с точки зрения визуализации процесса. 

Однако прогресс происходит и в области самих методик исследования. Два года назад в Институте появился новейший экспериментальный стенд для исследования аэродинамики и процесса смешения в моделях вихревых топочных устройств. Этот стенд представляет собой полностью автоматизированную систему, оснащенную всеми необходимыми для исследований измерительными приборами. Собственно, именно благодаря новейшим измерительным приборам, куда входят лазерная доплеровская измерительная система ЛАД-056 и PIV-система «Полис», оснащенные специализированным программным обеспечением, разработанные в самом Институте), ученые получили возможность не прибегать здесь к таким «хитростям», как использование воды для моделирования процесса. Здесь они имеют дело с газом. Не с раскаленным, конечно же. Процесс исследуют, используя сжатый воздух и дым на основе глицерина (это так называемый «засеянный трассерами поток»). 

Ключевое слово здесь – аэродинамика. Как пояснил старший научный сотрудник лаборатории радиационного теплообмена Игорь Ануфриев, «аэродинамика определяет весь процесс сжигания в любых топочных устройствах». Как раз с помощью такой установки, опираясь на точные измерения, можно делать выводы о качестве организации аэродинамики. Параллельно создается математическая модель для численных расчетов, которые сопоставляются с результатами, полученными в ходе экспериментальных исследований. Опираясь на эту проверенную модель, можно рассчитывать конкретный топочный процесс и применять подобные расчеты в целях усовершенствования конструкций существующих топок.

В данном случае речь идет о вихревой топке Николая Голованова, конструкцию которой специалисты лаборатории радиационного теплообмена Института Теплофизики пытаются усовершенствовать, используя указанный стенд с моделью данной топки. Сама топка, по словам Игоря Ануфриева, имеет целый ряд преимуществ. Например, малые габариты, сжигание топлива в вихревом потоке с горизонтальной осью, что повышает полноту сгорания. Однако есть много важных нюансов в организации самой аэродинамики, которую необходимо тщательно исследовать, чтобы довести конструкцию до совершенства. В частности, имеет место «прилипание» струи к одной из стенок, имеются застойные области, возвратные течения. Исследование этих процессов с помощью новейшего оборудования призвано устранить все эти недостатки.

Отметим, что таких возможностей еще не было в те годы, когда вихревая топка Голованова разрабатывалась. И только теперь, с появлением новейших методик исследования, наши специалисты могут вывести данную разработку на новый уровень. А откровенно говоря – на мировой уровень. Ведь технологии исследования адекватны технологиям самих разработок. Тем-то, собственно, ученые и отличаются от кустарей и простых рационализаторов.

Причем немаловажно то, что эти исследования на стенде проводятся в рамках научно-образовательной деятельности НОЦ "Энергетика", созданного ИТ СО РАН и НГУ. И самое интересное, что здесь много молодых людей. Так, на стенде работают магистранты физфака, один из которых – Евгений Шадрин – является в 2013-14 учебном году лауреатом стипендии им. академика С.С. Кутателадзе, учрежденной ученым советом Института для студентов за успехи в учебе и достижения в научно-исследовательской работе. Так собственно, в работе с новейшим оборудованием, формируется молодая смена наших ученых.

Олег Носков

Мы уже сообщали о том, что американская компания IPG Photonics планирует запустить в Новосибирске производство лазерных приборов, где должны использоваться оптические элементы на основе LBO-кристаллов, широко применяемых сегодня в нелинейной оптике (в так называемых перестраиваемых лазерных системах). Напомним, что технология выращивания таких  кристаллов была в свое  время освоена специалистами Института геологии и минералогии СО РАН, где в данном направлении работает целая лаборатория. На сегодняшний день этими технологиями овладели только четыре страны – Россия, Франция, США и Китай. Причем французы во многом здесь обязаны именно специалистам Института геологии и минералогии, с которыми налажено сотрудничество. Китайцы также серьезно интересуются нашими разработками.

Как утверждает директор Института геологии и минералогии академик Николай Похиленко, LBO-кристаллы, выращиваемые в институтской лаборатории, обладают уникальными качествами и пользуются спросом за рубежом. По его словам, уже получены кристаллы весом боле полутора килограммов. В принципе, учитывая наработанный в этой сфере опыт и практику чисто коммерческого взаимодействия с производителями приборов, ничто не мешает Институту геологии и минералогии поучаствовать в организации производства таких кристаллов для применения их в отечественной технике.

Причем, речь идет о достаточно мощных твердотельных лазерах, которые могут иметь весьма широкий спектр применения. Они могут использоваться, например, в системах оптико-волоконной связи. Или использоваться в качестве инструментов для резки больших металлических заготовок, для точечной сварки. По мнению Николая Похиленко, такие устройства очень востребованы в современном автомобилестроении и самолетостроении.

В принципе, ни одно современное предприятие не может обойтись без лазерной техники. Не исключено также и двойное назначение подобных лазерных систем. По крайней мере, в США именно так и происходит. Иначе говоря, такие лазеры могут использоваться и в военной технике. Мало того, с их помощью пытаются запустить управляемый термоядерный синтез.

Так, еще летом прошлого года была информация о том, что в национальной лаборатории Министерства энергетики США, расположенной в Ливерморе, был достигнут весьма обнадеживающий результат. Поэтому производство лазеров, безусловно, направление весьма перспективное. И сотрудничество наших ученых с упомянутой компанией нельзя не приветствовать. Главное, чтобы такое предприятие было все-таки создано.

Не так давно, как мы помним, губернатор Новосибирской области Василий Юрченко уже ставил вопрос об организации в Новосибирске предприятия по выпуску современных лазеров. Это должно быть, по замыслу губернатора, достаточно крупное производство. Один такой завод в настоящее время строится во Фрязино. И было бы логично подобное предприятие запустить и у нас, особенно учитывая то обстоятельство, что для этого есть необходимый кадровый потенциал и научно-исследовательская база. Как сказал Николай Похиленко, с дочерней компанией IPG Photonics уже были достигнуты договоренности о создании совместного производства для выпуска необходимых оптических элементов. Поэтому можно надеяться, что теперь LBO-кристаллы будут востребованы в родном городе.  «Мы будем поставлять туда свои кристаллы, которые станут «сердцем» лазера. И очень здорово, что наши разработки найдут применение в нашей стране», – с оптимизмом отметил Николай Похиленко. 

Ученый пояснил: «Фирма, которую мы создаем совместно с IPG Photonics, предполагает строительство нового корпуса для расширения производства LBO-кристаллов. Мы входим в этот проект  с нашими ноу-хау, с нашими технологиями. А наши партнеры входят со своей оснасткой, со своим корпусом, «железом», с ростовыми установками, печами, системами управления и всем остальным».  В принципе, вполне нормальная форма сотрудничества: частный инвестор обеспечивает материально-техническую базу, Институт подключает к этому делу «мозги».

К сожалению, однозначно предсказать будущее данного проекта сложно, несмотря на его очевидную практическую востребованность. Во всяком случае, в настоящее время сотрудники лаборатории роста кристаллов предостерегают от каких-либо поспешных заявлений на этот счет. По их словам, из-за процессов «реорганизации» РАН научные коллективы находятся в полной неосведомленности относительно перспектив дальнейшей работы.

И пока руководство Института ведет работу с частными инвесторами, государство, что называется, посылает крайне противоречивые сигналы насчет существования самой академической науки. Такая двусмысленная ситуация, по признанию молодых сотрудников, создает весьма нервный эмоциональный фон, что, конечно же, негативно сказывается на текущей работе.

Конечно, в случае создания производства, за счет частного инвестора грамотные специалисты могут найти достойное применение своим знаниям. Однако надо понимать, что академическая наука связана с непрерывным получением новых знаний, и те исследования, что проводят в своих лабораториях ученые, имеют, прежде всего, фундаментальное значение. Так называемые хоздоговорные отношения, на которые научные учреждения активно переходили в 1990-е годы, были во многом продиктованы материальной необходимостью. Если же специалист полностью перейдет в производственную сферу, то он просто-напросто выйдет за рамки академической науки. И как было сказано выше, Институт геологии и минералогии участвует в упомянутом проекте своими «мозгами», своими знаниями. А эти знания добываются в лабораториях Института, то есть в составе СО РАН. И если государство доведет научные учреждения до депрессивного состояния, то откуда будут браться эти самые знания? Ведь нанеся удар по интеллектуальному потенциалу, мы как раз лишимся тех самых «мозгов», благодаря которым и создаются все технические инновации. Не ровен час, когда в Новосибирск придется зазывать ученых из Китая.

Олег Носков

Без автомобиля современную цивилизацию представить себе просто невозможно – сегодня это самый распространенный вид как личного. Так и общественного транспорта. Но автомобили несут в нашу жизнь не только мобильность и комфорт. Автомобильный транспорт стал сегодня основным источником загрязнения воздуха в большинстве крупных городов мира. Поэтому неудивительно, что экологические требования к топливу и работе двигателя «железного коня» год от года ужесточаются.

Еще одна устойчивая тенденция последних лет – постоянный рост цен на бензин и дизельное топливо. Все это в совокупности подталкивает производителей и самих владельцев авто к переводу автомобилей на газообразные виды топлив. А также  - к поиску способов снизить расход топлива.

Идея, с которой выступили сотрудники Института катализа СО РАН, довольно проста. Известно, что в городских условиях двигатель транспортного средства продолжительное время работает на малых и средних нагрузках, сопровождающихся при этом “пережогом” топлива и значительными выбросами вредных продуктов сгорания. Если в этот момент переводить работу двигателя на так называемый обедненные топливные смеси, то можно заметно снизить и расход топлива, и выбросы в атмосферу.

Кстати, работу в этом направлении ведут не только в Новосибирске, схожими исследованиями занимаются научные центры ряда ведущих мировых автомобильных концернов. Но сказать, насколько они продвинулись в данном направлении трудно: коммерческая тайна в этой области охраняется не хуже иных военных секретов.

Но, хотя пути решения, вероятно, у каждой группы разработчиков свои – сложности им приходится преодолевать одни и те же. Известно, что «минусы» часто являются продолжением «плюсов». Так было и в случае с обедненной топливной смесью (потому и более экономичной) – главная проблема: как обеспечить устойчивую работу двигателя без существенной потери мощности. Но ученым ИК СО РАН удалось решить эту задачу. О том, как это удалось сделать и какие перспективы у этого направления в нашей стране, рассказывает руководитель группы разработчиков, д.т.н. Валерий Кириллов.

– Решить проблему можно было, добавив к топливу водород. Но использовать в одной машине две топливных системы неудобно. Да и мест, где можно «заправиться» водородом тоже не так много. Поэтому мы пошли по пути получения водородосодержащей смеси из основного топлива непосредственно на борту автомобиля во время работы двигателя. Нами был создан  и добавляет к основному топливу.

– Вся работа проходила в стенах Института катализа?

– Конечно, нет. Это результат кооперации нескольких научных учреждений. Мы создали катализаторы, обеспечивающие необходимую химическую реакцию в сложных условиях. А сами генераторы разрабатывались в сотрудничестве с Российским федеральным ядерным центром РФЯЦ ВНИИЭФ (Саров), система управления в кооперации с ОАО “Газомотор – Р”, г. Рыбинск,  проведение испытаний осуществлялось  на стендах  ОАО Заволжский моторный завод (г. Заволжье) и в Центральном научно-исследовательском автомобильном и автомоторном институте «НАМИ» (Москва).

– Насколько известно, схожие работы вели многие зарубежные исследователи. В чем новизна Вашей разработки?

– Да, работы велись, но не всегда успешно. В США еще в прошлом веке были осуществлены испытания автомобиля “Шевроле” с двигателем, оснащенным дополнительно генератором синтез-газа. Но поскольку им не удалось создать эффективные катализаторы для его работы и решить еще ряд технических проблем, массового применения эта технология так и не получила. Другие зарубежные разработки ориентировались на применение т.н. гайтанового топлива (смесь 80% природного газа и 20% водорода). Но поскольку состав гайтанового топлива нельзя изменять в зависимости от режимов работы двигателя, то преимущества добавления водорода значительно уменьшаются. И в 2010 году фирма «Westport» – разработчик этого метода – объявила о  прекращении работы в этом направлении. Ведут работы немецкие автоконцерны, ряд проектов финансируется министерством энергетики (США). Но пока они не делали открытых заявлений о серьезных прорывах в этой области. Поэтому мы можем говорить, что нашли принципиально новое решение этой задачи.

– Насколько далеко Вам удалось продвинуться в практическом воплощении этой технологии?

– Мы прошли практически все этапы разработки и внедрения технологии. Сначала – провели стендовые испытания. Они показали, помимо экономии топлива, резкое снижение (в 7-8 раз) выбросов оксидов азота и заметное снижение содержания СО₂ в выхлопных газах. То есть, транспорт оборудованный таким генератором, становится не только экономичным, но и экологичным. Затем перешли к испытаниям на автомобилях. Генераторы были установлены на два автомобиля ГАЗ#2310 (“Соболь”). Причем, система, смонтированная в моторном отсеке автомобилей, позволяла отрабатывать режимы работы двигателя для нескольких вариантов состава топлива: только на бензине; только на природном газе; только на синтез-газе и в первых двух вариантах с добавками синтез-газа.

Для проведения полномасштабных дорожных испытаний бортового ГВГ было принято предложение ОАО «Газпром» принять участие в 2008 г. в пробеге “Голубой коридор” по маршруту В. Новгород–Санкт-Петербург–В. Новгород–Тверь–Москва–Московская область. Общая протяженность трассы составила 2235 км. В 2009 г. Автомобиль «Баргузин», оборудованный такой же системой, принял участие в очередном автопробеге, организованном ОАО «Газпром», по маршруту Москва–Сочи–Москва (4630 км).

Там подтвердились результаты стендовых испытаний. Затраты на 100 км пробега в ценах на топливо на момент пробега (июнь 2009 г.) при переходе с бензина на природный газ снизились в 3.28 раза, а при использовании природного газа с добавками синтез-газа – в 3.83 раза.

– Ваша система испытывалась только на отечественных автомобилях?

– Дело в том, что для проведения испытаний, монтажа системы, необходим полный доступ к электронной системе транспортного средства. Зарубежные производители по понятным причинам такого доступа не дают, поэтому работали только с нашими автомобилями. Но, когда в 2009 году мы представили нашу разработку на международной выставке в Ганновере, она вызвала немалый интерес у иностранцев. К сожалению, развернуться сотрудничеству тогда помешал начавшийся мировой экономический кризис.

– Испытания прошли, а промышленное производство пока не началось. Почему?

– Сначала отечественный «автопром» просто был в глубоком кризисе, заводам было не до внедрений. А сегодня почти все крупные заводы являются совместными предприятиями с зарубежными концернами. Их иностранные партнеры заинтересованы во внедрении собственных технологий, «заточенных» под их модельный ряд и существующие на Западе производства. Поэтому интерес наша технология вызывает  только у небольших предприятий, ориентированных на штучное производство. Сейчас, например, большую активность проявляет губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев. Его администрация намерена реализовать программу по оборудованию части областного автобусного парка («ПАЗ») нашими генераторами, решив таким образом задачу удешевления пассажирских перевозок.

– Если говорить о возможных сферах применения бортовых генераторов, то это…

– Прежде всего городской транспорт(автобусы и небольшие грузовики). Во первых, именно у них получается оптимально соотношение стоимости генератора и расходов на топливо. Цена нашего прибора сегодня колеблется в районе 1-2 тысяч долларов и соответственно расходы окупаются за год-полтора. А во-вторых, у них «места под капотом» больше и генератор установить намного проще. Сама технология, повторю, полностью готова, есть соответствующие договоренности с РФЯЦ ВНИИЭФ  и  Газомотор -Р  о возможном налаживании производства. Нет пока пакета заказов. Но думаю вскоре ситуация изменится. У нас в стране природный газ как топливо для транспорта стал серьезно рассматриваться только в последние годы. Движение в этом направлении началось. А бортовые генераторы лучше всего использовать с этим видом топлива. Да и экологические нормативы становятся все строже. Так что, будущее у нашей технологии есть.

Георгий Батухтин