Двигательные нарушения у людей, такие как гиперактивность, или, наоборот, заторможенность, нарушение координации движений, тремор, судороги зачастую служат признаками тяжелых неврологических расстройств, сопровождающихся также нарушением мыслительных способностей, деменцией. Специалисты сектора нейрогенетики социального поведения Института цитологии и генетики СО РАН под руководством доктора биологических наук Наталии Николаевны Кудрявцевой разработали уникальную методику, позволяющую моделировать механизмы формирований неврологических расстройств. Их статья об этом опубликована в одном из недавних номеров журнала Nature Protocols (N.N. Kudryavtseva, D.A. Smagin, I.L. Kovalenko, G.B. Vishnivetskaya «Repeated positive fighting experience in male inbred mice», Nature Protocols, 2014, 9, 2705–2717).

Изучая последствия повторного опыта агрессии в ежедневных конфронтациях у самцов мышей, исследователи заметили, что у таких животных появляются симптомы нарушения двигательной активности, напоминающие изменения, свойственные пациентам с некоторыми психоневрологическими расстройствами. Такие пациенты также часто были склонны и к демонстрации агрессии. Учёные предположили, что, исследуя поведенческие расстройства у мышей, систематически проявляющих агрессию, можно понять механизмы некоторых неврологических заболеваний человека.

Самцов мышей сходного веса попарно помещают в разные отделения клетки, разделенные съемной перфорированной перегородкой, сквозь которую животные прекрасно видят, слышат и обоняют друг друга. Когда мыши привыкнут к новой обстановке, перегородку между ними убирают на 10 минут. В таких условиях столкновение неизбежно, и один из самцов признает поражение. Этот опыт повторяют ежедневно, и через 3–4 дня определяется самец, одержавший победы в большинстве столкновений. Тогда победителя помещают в клетку с проигравшим из другой пары и все повторяется. Так целенаправленно формируют группу мышей-агрессоров, которые ежедневно одерживают победы над разными соперниками, и группу побежденных.

Наблюдения показали, что уже после 20-дней конфронтаций у мышей формируется агрессивный тип поведения по отношению к сородичу в любой ситуации, даже не несущей угрозы.

Такие самцы злобны и раздражительны по отношению к самкам, молодым мышам и сородичам, демонстрирующим полное подчинение, иногда даже кусают руку экспериментатора. Помимо агрессии, у них развиваются повышенная тревожность, злобность и раздражительность, им свойственны гиперактивность, стереотипные движения и иные двигательные расстройства. Возникшие изменения быстро не проходят и сохраняются даже спустя две недели после прекращения конфронтаций. «Нормальные» животные никогда себя так не ведут, и учёные предположили, что у мышей в этих условиях формируется патология поведения, очень напоминающая симптомы некоторых неврологических расстройств.

У мышей-аутсайдеров развиваются свои патологии, в том числе депрессия, тревожность, но при этом снижается двигательная активность. Конкретная форма патологии и у агрессоров, и у аутсайдеров, во многом зависит от генотипа животных. По-видимому, существует наследственная предрасположенность к развитию определенных неврологических и поведенческих изменений.

Исследователи разработали критерии, позволяющие оценить развитие различных патологий мышиного поведения. Сбор и анализ информации очень трудоёмок и занимает несколько недель. «У людей двигательные нарушения могут быть следствием развития многих неврологических заболеваний, например, таких как хорея Гентингтона, эпилепсия, аутизм, синдром Туретта, при которых появляются непроизвольные, быстрые, нерегулируемые, судорожные движения конечностей или туловища, тики, подергивания. При этом у пациентов отмечают также эмоциональную лабильность, импульсивность с частыми вспышками раздражения и агрессии, когнитивными нарушениями. Эти признаки мы наблюдаем и у агрессивных самцов. Чтобы подтвердить сходство симптоматики с тем или иным заболеванием у людей, необходимы дальнейшие исследования нейрохимических и молекулярных изменений в мозге. Мы надеемся, что наша модель будет полезной в этих исследованиях», – пояснила Наталия Кудрявцева.

Исследование проводится при поддержке Российского научного фонда.

Группа исследователей из МГУ, трех институтов РАН (криосферы Земли; проблем нефти и газа; земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн), а также "Газпром ВНИИГАЗа" побывала на месте образования всемирно известной воронки на полуострове Ямал. Главная цель последней научной экспресс-экспедиции - четвертой за пять минувших месяцев - побывать на дне кратера.

Какой смысл изучать яму под зимним шквалистым ветром Арктики? Летом спуск на дно был практически невозможен, во всяком случае опасен: таяние ледяного грунта провоцировало обрушение стенок, в самом низу скопилась вода. К тому же через 2-3 месяца "яму" полностью заметет снегом, а к началу следующего лета она превратится в озерцо. Сейчас самое время - мороз все сковал, осталось прихватить с собой альпинистское снаряжение. Основная цель краткого путешествия в тундру - взять с самой глубины, со стенок природного образования образцы грунта, льда, воздуха - достигнута. Впереди - аналитическая работа в лабораториях.

Следующие экспедиции ожидаются в марте-апреле, когда здесь еще будут держаться холода, и во второй половине лета. Вертолетами на полуостров доставят ученых из Москвы, Тюмени, Екатеринбурга. Не исключено участие европейских коллег. Региональные власти пообещали выделить на исследования несколько миллионов рублей.

Взрывные новости Арктики

Напомним, что "вселенский шум" по поводу поражающей воображение "черной дыры" в 30 километрах от крупнейшего газоконденсатного месторождения "Бованенковское" поднялся после выложенного в Интернет любительского ролика, снятого с борта вертолета. Видео посмотрели свыше 10 миллионов жителей планеты. Он заинтриговал и встревожил зарубежных ученых. Некоторые не скрывали недоумения: "В реальность изображения трудно поверить. Наверное, это русский розыгрыш". Академику РАН Владимиру Мельникову, в момент сенсационного открытия отдыхавшему в Черногории, дозвонились из правительства Ямало-Ненецкого АО:

- Новость взбудоражила людей, - сообщили ему. - Каких-то только версий не выдвигается! Уже и газодобытчиков обвиняют: мол, из-за них земля "взрывается". Нужна экспертная оценка.

Спустя некоторое время воронку осмотрели главный научный сотрудник Института криосферы Земли Марина Лейбман с коллегами из Ямальского научного центра.

Криологи не обнаружили ни малейших следов, свидетельствующих об искусственном образовании "дыры", о какой-либо косвенной причастности человека, о некоем провокационном воздействии отдаленных газовых промыслов. Но сама воронка поразила масштабами.

По результатам полевых замеров 16 июля диаметр кратера был 30-метровым, его глубина превышала 50 метров. Измерить точно не удалось: спущенная в жерло видеокамера зафиксировала водное зеркало. Судя по картинке, на дне воды тогда скопилось немного. Грунт разбросало до 120 метров от краев воронки.

Мерзлотоведы сошлись во мнении, что появилась она, скорее всего, осенью 2013-го. Впервые же ее сняли на видео с воздуха в марте. Следует учесть, что еще в июне на полуострове случались обильные снегопады, поэтому интенсивного таяния не было.

Осенью ученые Института криосферы Земли Сибирского отделения РАН огласили промежуточные итоги исследования аномальной воронки. Причина взрыва такова: под сильнейшим давлением естественно скопившейся в верхних горизонтах (30-100 метров) метановой смеси ледяной панцирь ориентировочным объемом в 50 тысяч кубометров выбило, словно пробку из бутылки шампанского. Этому предшествовал десятилетний натиск тепла, пик которого пришелся на 2012 год.

По признанию Владимира Мельникова, раньше ни он сам, ни его коллеги не сомневались в нерушимости толстенных слоев пластового льда за Полярным кругом. Но климатические штормы заставили вспомнить пословицу: где тонко, там и рвется.

- На 100-метровой глубине лед начинает плавиться при "минус" 1,5 градуса. Его деградация прекращается на глубине свыше 200 метров при температуре "минус" 3,2. Процесс ускоряет растворенный углекислый газ. С ним давление в толщах становится избыточным, на непрочном участке грунт может вытолкнуть, выбросить, - рассказывает академик. - По данным международной метеорологической ассоциации, с середины прошлого века объем углекислого газа на планете увеличился на 25 процентов. При среднем ежегодном приросте в 1,2 процента в 2013-м зафиксирован почти 3-процентный скачок!

Кратер заставил переосмыслить сложившийся взгляд на заполярные широты и доктора геолого-минералогических наук Марину Лейбман.

- Однажды кто-то поделился со мной версией о том, что озера на Ямале образовались, вероятно, за счет выбросов газа. Я лишь недоуменно пожала плечами. Теперь сама пришла к подобной мысли. Причиной появления многих озер 8-10 тысяч лет назад, думаю, стали не термокарстовые провалы, в коих никто доселе не сомневался, а прорыв под давлением небольших подземных газовых "хранилищ", - говорит Лейбман.

Вывод мерзлотоведов настораживает: по всей видимости, следует ожидать новых внезапных "выстрелов" газа в атмосферу с выбросом на поверхность гигантской массы ледяного грунта, как это произошло на Ямале, на соседних полуостровных территориях Арктики.

Адский "бермудский" газ

Опасения криологов разделяет известный сибирский геофизик, профессор Роберт Бембель. Однако у него оригинальный взгляд на природу образования "ям", как, впрочем, и на ряд других физических явлений на планете - обычных и не очень.

Он не видит ничего сверхъестественного и неожиданного в появлении кратеров "взрывного" типа. Не важно, на какой территории. Испугавшее многих открытие нынешнего лета сделано в заполярных широтах. К примеру, еще 20 с лишним лет назад полевая воронка диаметром 28 и глубиной в 4 метра рядышком с рязанским Сасово потрясла - в буквальном смысле - сам городок. А затем, в переносном значении, - научный мир.

В ночь на День космонавтики в Сасово раскачивались, как при землетрясении, многоэтажки. Неведомая сила вырывала из проемов - наружу - окна и двери, отбрасывала крышки с канализационных люков, разрывала закупоренные банки, электролампы, трубы подземных коммуникаций. Будто на город сбросили вакуумную бомбу. По оценкам экспертов, разрушения от ударной волны были эквивалентны последствиям взрыва 30 тонн тротила.

Днем на окраине Сасово обнаружилась свежая воронка со странным дном: в центре его высился конусообразный полутораметровый холм со склонами вогнутой формы. Такое исключено при падении чего-либо с неба. Не было обнаружено ни малейших следов ударного, теплового воздействия. Покорежило рельсы железной дороги, ЛЭП, а находящейся неподалеку от "ямы" нефтебазе и в самой близи хлипкому навесу для сена - хоть бы что. Ряд исследователей сошлись во мнении о выходе водорода с больших глубин, от ядра Земли, и взорвавшемуся при соединении с кислородом. Выход обеспечил узкий канал - геосолитоновая трубка, по терминологии Бембеля. Ближе к поверхности диаметр увеличивается, напоминая по форме рюмку. В Арктике мерзлотные пробки, достигающие, по словам геолога, толщины в сотни метров, закупоривают выход газа.

- Как образовалась легендарная Земля Санникова, куда-то исчезнувшая? Может, ее придумали? Нет, явление материальное. Со дна Ледовитого океана выбило пробку размером с большущий остров, его приняли за неизвестную землю, он плавал энное количество лет, пока не растаял в теплых водах. Геосолитонные трубки всюду - в теплых океанах, горах, сибирской тайге, - говорит Роберт Бембель.

В данной связи крайне любопытна гипотеза, которую выдвинули недавно сотрудники еще одного академического Института - нефтегазовой геологии и геофизики. Используя методы томографии, магниторазведки и радиометрии, они обнаружили в зоне воронки соединение двух крупных тектонических разломов. Следует предположить, что дополнительный разогрев шел благодаря поступающему из недр Земли теплу. В этих условиях, считают новосибирские ученые, произошел залповый выброс разложившихся газогидратов, которые находятся как в сотнях метров от верхнего грунтового слоя, так и рядом с ним.

Сходная природная аномалия, по версии специалистов института, породила явление Бермудского треугольника, когда при бурном выбросе газогидратов "океан вскипает", поглощая находящиеся здесь суда.

Маленький Гриша каждый вечер гулял с папой. Представьте, как по вечернему Чернигову широким шагом идет мужчина, а рядом почти бежит шестилетний мальчик. Одна из таких прогулок врезалась в память Гриши на всю жизнь. «Папа, а почему облака белые?», – спросил сын. «Понимаешь, облако состоит из множества очень маленьких капелек, – с удовольствием ответил отец, инженер по специальности. – Каждая капелька, как маленькое зеркало, отражает солнечный свет в разные стороны. Потому облако и кажется тебе белым». «Но если облако состоит из капелек, почему оно не падает? Капельки ведь тяжелее воздуха?», – продолжал допытываться маленький почемучка. «Папа шел, я бежал за ним, он шел – я бежал, а ответа все не было… И тогда я понял, что мой папа, такой всемогущий, такой всезнающий, просто не знает ответа на этот вопрос», – вспоминает Григорий Фалькович, который посвятил свою жизнь изучению дождя, облаков и путешествию капель.

В год 55-летия НГУ мы решили побеседовать с несколькими выпускниками нашего вуза разных лет: понять, как складывалась жизнь выпускников в разные годы, чего они достигли, и как студенчество сказалась на их жизни. Григорий Фалькович – выпускник 1981 года, профессор и глава союза научных работников Института Вейцмана (Израиль), член Международного академического совета НГУ, член клуба «Квант» и участник первой команды КВН НГУ.

- Вы родились в Томске, но большую часть детства прожили на Украине, в Чернигове. Как из Чернигова вы попали в Новосибирск? Почему выбрали именно НГУ?

- В то время в некоторые вузы евреев брали крайне неохотно… На физтех, куда я собирался поступать, таких как я брали, но редко и только самых выдающихся. Я себя выдающимся не считал. На олимпиаде по физике 1974 года в Горьком я спрашивал у сверстников, есть ли физический вуз, куда евреев берут. Ребята из Новосибирска и Красноярска, которые мне, кстати, очень понравились, с необычайным апломбом заверили, что НГУ как раз такой вуз – никаких проблем по национальному признаку. Я хотел учиться в первоклассном вузе, я поверил ребятам и сумел убедить своих родителей. Но как раз в 1975 году, когда я поступал, ситуация с национальным вопросом изменилась – я был единственным евреем на нашем курсе. Но с антисемитскими настроениями в Новосибирске я никогда не сталкивался, и никогда не жалел, что учился в НГУ, а не на физтехе. Хотя, если честно, рассуждать о том, как хорошо, что я учился именно в этом вузе, сходно с рассуждениями о том, как хорошо, что я родился у моих родителей. Если бы я родился у других родителей, то я был бы другим. Как и если бы я закончил другой вуз.

- Вы помните свои первые впечатления от НГУ?

- Конечно. Я хорошо помню тот острый приступ счастья, когда впервые увидел университет – у меня было ощущение, что мне выпал шанс учиться в очень маленьком, очень элитном месте. Мы сдавали документы в главном корпусе. Перехода тогда не было, и лабораторный корпус был полностью скрыт зеленью. Но через несколько дней в лабораторном корпусе у нас был письменный экзамен. Естественно, я был разочарован, увидев скрытое за кустами огромное второе здание – университет оказался в три раза больше, чем я думал вначале. Сейчас в преддверии юбилея много говорят о поистине наполеоновских планах: новых корпусах, новых специальностях. Но… Наука – занятие для небольшого количества весьма странных людей. И мне всегда хотелось жить в маленьком месте среди людей, похожих на меня, где при этом творится наука мирового масштаба. НГУ и Академгородок оказались для меня просто идеальными.

- Сегодня Академгородок все еще соответствует такому определению? Это все еще маленькое место, где создается мировая наука?

- Я не бывал здесь в конце 90-х, начале двухтысячных – поэтому у меня есть некоторое темное пятно.

Но мне кажется, что в начале 90-х Городок стремительно терял свои позиции, а последние лет десять начал подниматься. Тут, несомненно, есть люди экстра-класса, делающие мировую науку. Довольно много, как и везде, посредственностей. Но направление развития совершенно верное.

На самом деле, таких мест, где студенты разных специальностей живут рядом очень компактно, где научные институты мирового уровня находятся от них в шаговой доступности, очень мало. При этом вокруг красивая природа. Думаю, что ученые должны работать в красивом месте. А, на мой взгляд, красивее природы ничего нет.

- Вы живете в Израиле, работаете в институте Вейцмана и тратите время на пусть и родной университет, но не имеющий к вашей сегодняшней жизни никакого отношения. Почему?

- По сути, у меня кроме моего времени ничего в жизни нет. Мне приходится решать, куда его потратить: я могу поехать в Принстон, могу в Новосибирск – приходится выбирать. Новосибирск стал местом, куда я вкладываю свое время, потому что я вижу положительную производную. Но могу вас заверить, я человек необычайно прагматичный, и как только я почувствую, что здесь все застопорилось, изменилась атмосфера, я приезжать перестану. У меня одна жизнь и я всегда думаю о том, куда именно я ее трачу.

- На вашу жизнь как-то повлияло членство в «Кванте»? Казалось бы, обычный студенческий клуб – пошутили, потусовались, на сцене выступили…

- Тогдашний президент клуба Борис Бондарев почему-то выбрал меня, первокурсника, чтобы представлять «Квант» в комитете комсомола НГУ. Вообще-то, это была достаточно серьезная организация и ни второкурсников, ни третьекурсников, а уж тем более первокурсников там не было.

Сейчас я думаю, что у Бори это был такой способ показать всему комитету комсомола, что он их «в гробу видал». Так что для меня клуб «Квант» начался не с капустников, не с шуток и не со сцены, а с функционирования в системе чуждой мне, системе, в которой я должен был отстаивать интересы родного клуба.

Моим первым заданием в клубе была покупка 150 чашечек для чаепитий. Чашечки в то время были товаром дефицитным. А деньги были двух сортов: те, которые в кармане (их у нас не было), и те, которые на счету (в нашем случае на счету комитета комсомола). Превратить эти «деньги на бумажке» в «дефицитные чашечки» было почти не возможно. Но я справился. Так начинался «Квант» для меня. Сегодня практически все мои лучшие друзья из этого клуба. Кроме того, для любого лектора бесценен сценический опыт. Хорошая лекция – это всегда немного представление и шоу. Конечно, опыт выступления на сцене Дома ученых, перед большой темной ямой, в которой зрители не видны, учит чувствовать зал. Потом это хороший деловой опыт. Боря Бондарев говорил, что никакое дело не сдвинется, пока нет «Христа», готового быть распятым ради этого дела. Кроме того, это было одно из немногих действительно добровольных и неформальных объединений.

- В лекции вы упоминали, что многие выпускники вашего поколения эмигрировали. Тяжело было поначалу в другой стране?

- Скорее интересно. Я в 25 защитил кандидатскую, к 32, когда я эмигрировал, пора было или защищать докторскую, или уезжать. А что такое переехать в таком возрасте в другую страну? Это снова стать мальчиком, который даже не понимает правил игры, который не умеет внятно изъясняться на языке, на котором вокруг все говорят без запинки. И это было очень полезно почувствовать себя не ученым, чего-то уже добившимся, а мальчиком, которому надо учиться.

- Как бы вы в одном предложении сформулировали, чем занимаетесь в науке?

- Я изучаю, как течет вода и как дует ветер. То есть меня интересует турбулентность воды и воздуха во всех ее проявлениях: от двигателей внутреннего сгорания до волн и облаков.

Звучит очень поэтично, но в реальности я физик-теоретик: пишу крючки на бумаге…

- Как вам кажется, сегодняшние политические проблемы (в том числе с Крымом и Украиной) сказываются на наших международных научных проектах?

- Пока нет, но со временем могут. Международное сообщество реагирует в первую очередь не на саму ситуацию вокруг Крыма и Украины. Когда во всем мире почувствуют, что страна закрывается, это чувство будет взаимным.

Ощущение, что вокруг тебя только враги, сильно затрудняет общение. На самом деле, ученые – это люди с необычайно высоким порогом открытости. Братство ученых выше политики. Вот я, например, работаю, в том числе, и с иранскими учеными, хотя наши страны находятся в состоянии войны.

Понимаете, у ученых есть внутреннее ощущение, что наука – это хорошо. Это достойное занятие, которое делает мир лучше. Поэтому те, кто делают это дело вместе со мной, изначально для меня – братья. Разрушить этот изначальный посыл очень непросто.

- Что бы вы пожелали своему родному университету в год 55-летия?

- Оставаться маленьким и элитным, но не провинциальным. Создавать такие условия, чтобы люди уезжали работать и учиться, но потом возвращались обратно. Не обязательно речь идет о загранице. Люди, которые уезжают в Москву, тоже редко возвращаются… Пока нет механизмов, которые бы позволили вернуться тем, кто хочет.

Юлия Черная

Ключевым аспектом реформы науки в России и создания стимулирующих условий для ее развития является формирование полноценной системы экспертной оценки деятельности научных организаций, к которой должны быть привлечены высококвалифицированные ученые, имеющие серьезную репутацию как в России, так и за рубежом. Механизм отбора этих ученых должен быть тщательно выверен, чтобы избежать нежелательных перекосов при оценке деятельности российских научных организаций.

В этом контексте Совет по науке при Минобрнауки (далее – Совет по науке) с недоумением воспринимает начатое на днях “интерактивное голосование представителей организаций научного сектора России за кандидатов в состав ведомственной комиссии Федерального агентства научных организаций (ФАНО) по оценке результативности деятельности научных организаций” (http://www.fano-vote.ru/). По мнению Совета по науке, это голосование нельзя назвать ничем иным, как профанацией. Вызывает сильное сомнение адекватность самого принципа организации голосования, приемлемого в телевизионных конкурсах, но вряд ли соответствующего значимости стоящей задачи и мере ответственности, которая возлагается на членов создаваемой комиссии. Выбор одного из тысячи будет определяться исключительно случайными предпочтениями, не имеющими ничего общего с объективными данными.

Совет по науке обращает также внимание на тот факт, что рабочая группа самого ФАНО по подготовке процедуры оценки результативности деятельности научных организаций ранее выступала против интернет-голосования.

Совет по науке призывает ФАНО остановить голосование и пересмотреть сам принцип отбора кандидатов в члены комиссии в пользу объективных критериев, включающих как признание со стороны мировой научной общественности, так и опыт научной экспертизы.

Совет по науке выражает уверенность, что подобные решения не могли бы быть приняты, если бы в ФАНО был сформирован Научно-координационный совет. Мы еще раз призываем Федеральное агентство научных организаций обеспечить скорейшее формирование этого совета, в соответствии с постановлением Правительства РФ.

Мы продолжаем рассказ о новых материалах с уникальными свойствами, которые разрабатывают сегодня в российских научных центрах.

Сверхчистые кристаллы для электроники

Рассказывает гендиректор ОАО «Гиредмет» Марат Булатов

–  «Гиредмет» – государственный научный центр с большой историей: он был создан в 1931 г. В исторической ретроспективе «Гиредмет» тесно связан с атомной промышленностью. Впервые в СССР в институте были проведены работы по получению урана, плутония, циркония, бериллия, тантала. После образования Министерства среднего машиностроения «Гиредмет» продолжал исследования материалов, представляющих собой неотъемлемую часть атомных проектов, – циркония и гафния, редкоземельных металлов, высокочистых ниобия, тантала и титановых сплавов, сплавов редких металлов.

Невозможно переоценить достижения института в области разведки месторождений, переработки сырья и в получении в 1944 г. первого советского чистого металлического урана. Разработанные институтом технологии уранового производства не устарели и сейчас.

Сейчас мы производим разного типа кристаллы: арсенид галлия, арсенид индия, антимонид галлия, антимонид индия, германий. Это полупроводниковые материалы, которые используются как основная компонентная база для материалов в электронной технике. Это основа основ, на которой создаются микросхемы и другие объекты. Есть и другие материалы, которые используются в качестве датчиков, разного типа кристаллы на основах таллий-йод, таллий-бром и др.

– Кто-нибудь еще у нас производит подобную продукцию?

–  Такой же материал выпускают в Германии, в Австралии и в США, но нужно отметить, что количество выпускающих организаций в России можно посчитать на пальцах одной руки. Поэтому мы сейчас основные производители этих полупроводниковых материалов на российском рынке.

– Каковы основные задачи по усовершенствованию производства?

– В данный момент мы работаем над вопросом, как уменьшить дефектные структуры. Стараемся, чтобы они по производственным параметрам, по себестоимости становились дешевле, чем кристаллы, которые выпускаются. Нашей организацией, помимо того что мы выпускаем готовую продукцию, проводятся исследования. По сути своей научно-производственной деятельности «Гиредмет» – единственная в России организация материаловедческого профиля, самостоятельно реализовавшая по своему направлению в полном объеме цикл «наука – технология – конструирование оборудования – проектирование производств».

Поэтому если говорить о тех кристаллах, которые вы видите, это уже готовая продукция: кристаллы разрезаются на тонкие подложки, а потом шлифуются. Дальше этот материал уже становится компонентной базой для электронной техники. Другие материалы, например термоэлектрические, которыми мы тоже занимаемся, обладают довольно серьезными конкурентными преимуществами. Сейчас, например, к нам обратились коллеги из компании Nissan, чтобы наши материалы можно было использовать для переработки тепла, которое вырабатывается в моторном отсеке автомобиля: т.е. получается, что за счет разности температур можно получить электрический ток и использовать его по назначению.

В области наноматериалов и наносистем «Гиредмет» разработал нанодисперсные порошки редких металлов и их соединений высокой чистоты, нанопористый углерод, кремнийсодержащие нанокристаллические материалы, материалы для солнечной энергетики на основе нанокристаллических оксидных полупроводников, наноматериалы для спинтроники.

Есть наноматериалы, которые можно использовать в качестве основы для 3D-принтеров. Сейчас 3D-принтеры в основном используют полимерные материалы, но в настоящее время ведутся работы, чтобы получать уже готовые объекты на основе сплавов, в том числе определенные детали для авиастроения.

– Какие еще направления у вашего института помимо кристаллов?

– Мы в основном занимаемся проектированием заводов по переработке редкоземельных металлов. По разработкам института построено 22 химико-металлургических комбината и более 100 отдельных производств редких  металлов  и полупроводниковых  материалов. Сейчас идет модернизация многих заводов, и мы в этом активно участвуем. Понятно, что главенствующее звено в деятельности «Гиредмета» – тема, связанная с редкоземельными металлами, поэтому институт и называется «Гиредмет», т.е. институт редкометаллической промышленности. Мы получаем материалы, перерабатываем редкие металлы и получаем материалы особой чистоты, которые используются дальше в промышленности и производстве. И мы именно такой институт, который доводит идею до конечного потребителя. Наука не только для науки, а имеющая конечного потребителя, т.е. происходит коммерциализуемость продукции. Если мы занимаемся исследованиями, то сразу стараемся находить конечных потребителей. Нами были построены три завода по поликристаллическому кремнию в Китае общей мощностью более 4 тыс. т в год, а сейчас мы рассматриваем возможность постройки заводов по производству поли-кристаллического кремния в Российской Федерации. Получение особо чистого кремния для его дальнейшего использования в электронной и солнечной промышленности – довольно сложная задача. Поэтому в Российской Федерации нет таких заводов с большим объемом для производства поликремния электронного качества, и мы сейчас занимаемся возможностями реализации этого большого проекта.

Есть и другие материалы, которые используются для приборов ночного видения, работающих в инфракрасном диапазоне, тепловизоров. Диапазон направлений деятельности института довольно широк, и нам было бы интересно всегда взаимодействовать с нашими возможными потребителями, потому что мы материаловедческий институт и выпускаем в основном материалы. Если наши коллеги занимаются приборной тематикой, то они собирают все приборы на основе наших материалов. Даже все телефоны, диктофоны и другие приборы сначала используют именно эти компоненты в виде кристаллов.

Композит вместо стали

Рассказывает главный специалист проектного офиса ОАО «НИИГрафит» Георгий Чесноков.

– Наше структурное подразделение занимается внедрением композитных материалов в строительство, т.е. от работ нулевого цикла идо поверхностного комплекса, в том числе при усилении существующих конструкций зданий и сооружений. А одно из наших направлений — это устройство шпунтовых ограждений и свайных фундаментов, где вместо стальных стандартных классических материалов применяются композитные.

– Что это дает?

– Традиционные стальные материалы по стоимости схожи именно с композитными материалами, но по долговечности использования возникают вопросы: в случае если это будет берегоукрепление, связанное именно с водой, с агрессивными средами, металлический шпунт начнет коррозировать. Наш композитный материал коррозии не подвержен, т.е. гарантированно можно сказать, что 50 лет он простоит без изменений и выдержит любые природные факторы — свет, воду, температуру. Существуют также разные технологии — пултрузия, вакуумная инфузия.

Новое направление, которое мы берем, это два материала: из стекла и из углеродной нити сплетены чулки с углом наклона нити к продольной оси 45°. То есть диапазон может быть от 15° до 80° в зависимости от требуемых параметров. В результате в полученный чулок заправляется форма, надувная оправка, которую после надутия преобразуют в круглую форму, и после полимеризации получается круглая конструкция. Эта технология позволяет изготавливать различные закругления.

Мы собираемся в 2016 г. полностью подготовить проектную документацию и в 2017 г. построить референтный объект – малопролетное мостовое сооружение в реальных условиях, в населенном пункте.

Данная программа разработана совместно с Минпромторгом, который выступил заказчиком. Вторая наша программа — по шпунтовым ограждениям, тоже связанная с Минпромторгом, — применение композитных шпунтовых ограждений для строительства на больших глубинах. Помимо этого представлены ламинаты, которые позволяют обклеивать существующие разрушенные конструкции, чтобы их усилить. Выполнен ряд референтных объектов в Пензенской области на заводе «Старт» в городе Заречном. Там произвели обклейку железобетонной колонны, ригелей перекрытий, и в результате проекты, которые выполнены по данной технологии, прошли государственную экспертизу. Нашим институтом разработаны своды правил для применения композитных материалов, усиления стальных конструкций.

– Сравнимы ли эти композиты со стальными конструкциями по прочности?

– Композитный материал при растяжении может спокойно заменить стальную арматуру, при этом увеличив срок эксплуатации существующего здания. На растяжение он прочнее в два, в три, в четыре раза— в зависимости от марки. Но есть и своя специфика: в стандартных железобетонных конструкциях стальная арматура всегда рассчитывается на растяжение, сама железобетонная конструкция — на сжатие. В нашем случае, если мы будем правильно применять материал, то можем добиться полной замены стальной арматуры на композитную.

Подготовил Виктор Фридман

Не так давно стало известно, что в Усолье-Сибирское обанкротилось новое и «современное» (как нам представляли) предприятие по производству поликристаллического кремния. Речь идет, как вы догадались, о солнечных батареях. Вроде бы, производство фотоэлементов – это так современно, это так соответствует инновационному развитию. А предприятие оказалось банкротом… Еще одна инициатива «Роснано» (и лично господина Чубайса) ушла в никуда.

Естественно, данный факт дает повод противникам альтернативной энергетики порассуждать о том, что это направление не имеет никаких перспектив, что необходимо налегать на использование традиционных невозобновляемых ресурсов, а всякие там «зеленые технологии» и тому подобное – блажь пресытившихся европейцев. Ну и конечно же, приправить все это демагогическими рассуждениями об «особых» российских условиях, с альтернативной энергетикой просто-таки несовместимых.

В общем, провалы наших «эффективных менеджеров» ставят под вопрос будущее перспективных, казалось бы, разработок в области той же фотовольтаики. Однако при внимательном разборе ситуации выясняется, что новые, современные технологии и направления здесь совсем не причем.

Как пояснил заведующий лабораторией молекулярной кинетики Института теплофизики СО РАН Равель Шарафутдинов, обанкротившееся предприятие по выпуску поликристаллического кремния использовало устаревшую, откровенно «бородатую» немецкую  технологию, давным-давно применявшуюся компанией «Сименс». Западные компании, пояснил ученый, ничего реально передового нам не продадут. А откровенное старье могут запросто сбыть и по дешевке. Чем как раз и воспользовались российские «эффективные менеджеры», преподнеся этот мрак как нечто современное и передовое. Отсюда и результат.

Теперь, после банкротства, предприятие решили перепрофилировать в газо-химию, подыскивая для этого частного инвестора. По большому счету, создатели завода серьезно просчитались с технологией, заложив при расчетах совершенно неправильные цифры относительно цены конечного продукта. Ирония заключается в том, что наши новосибирские ученые уже несколько лет обивают пороги «конторы» господина Чубайса, предлагая новейшую технологию и практически не надеясь на адекватное понимание со стороны «эффективных менеджеров». По сути, пока наши ученые тратят время и деньги на создание передовых, можно сказать – прорывных технологий, наши «эффективные менеджеры» умудряются протолкнуть под видом инноваций откровенное импортное старье. А позже выясняется, что продукт отчего-то «не пошел».

Напомню, что специалисты Института теплофизики (конкретно – лаборатория молекулярной кинетики) разработали метод неравновесной холодной плазмы (струйный плазмохимический метод) для производства тонкопленочных фотоэлементов. Предложенная технология позволяет серьезно удешевить конечную стоимость продукта, сделав его доступным для большого числа конечных потребителей. Именно так и можно развивать солнечную энергетику (учитывая, что государство не поддерживает данное направление грантами, как это происходило в Германии). Когда же наши «эффективные менеджеры» внедряют старье, они обрекают такие производства на банкротство, поскольку конечный продукт окажется неоправданно дорог.

Почему же тогда передовые отечественные разработки находят слабое применение? У наших ученых есть небезосновательные подозрения, что такие структуры, как «Роснано» или «Сколково» созданы не ради поддержания российских инноваций, а с прямо противоположной целью – всячески препятствовать внедрению передовых отечественных разработок в собственной стране. Когда господину Чубайсу несколько лет назад доложили о плазмохимическом методе, он высказался о нем с большим скепсисом, в стиле: «нам этого не нужно».

«Нужными», в его понимании, оказались старые западные технологии, приведшие предприятия к банкротству. Если говорить об отечественных разработчиках, то им приходится преодолевать невероятные бюрократические заслоны, чтобы дойти до конечной цели.

В частности, чтобы в том же «Роснано» рассмотрели конкретное предложение по новой технологии, необходимо заполнить целую кипу бумаг – совершенно бессмысленных, с точки зрения самих ученых. Нелепость ситуации заключается в том, что эти бумаги потом месяцами будут разбирать (именно что «разбирать», а не изучать) некие чиновники, мало чего смыслящие в науке и технологиях. Результатов от их рассмотрения – практически никаких. В любом случае придется буквально «пробивать» свое предложение,  поскольку чиновникам, занятым на этих должностях, на конечный результат, грубо говоря, совершенно наплевать. Зарплату они получают не за это, а  за то, что не спеша (да-да – не спеша) возятся с бумажками. И в принципе, они могут запросто «отшить» любого разработчика, даже супергениального, с самой супергениальной разработкой. И вы будете смеяться, но за такое отношение к научным предложениям нашим чиновниками ничего не будет, никаких взысканий. То есть, можно вообще ни черта не делать, ничего не рассматривать, ограничившись «убойным» аргументом: «нам этого не нужно».

Отсюда у многих ученых, имевших дело с «Роснано», возникает законное подозрение, что подобные госструктуры служат хорошей синекурой для бездельников. По этому поводу Равель Шарафутдинов приводит пример Израиля. В Израиле такими вопросами занимается всего один (один!) человек. В то время как в ведомстве господина Чубайса находятся СЕМЬСОТ (!) работников. Результат? Израиль сегодня фактически лидирует в плане внедрения новейших инновационных разработок. Россия же внедряет (не без помощи того же Чубайса) «бородатые» импортные технологии. Семьсот бездельников не в состоянии добиться результатов, кои по силу одному нормальному ответственному профессионалу. Собственно, ему и не нужно вникать в какие-то технические детали. Его задача – найти грамотных технических экспертов, которые выдадут независимое, объективное заключение. Иначе говоря, ваше предложение будут рассматривать не какие-то непонятные чиновники, а грамотные профильные специалисты.

А у нас каждый чиновник рядится в эксперта. Но поскольку спрос с него, все-таки, не как с эксперта, а как с «менеджера», у него есть прекрасная возможность валять дурака или тупо тормозить продвижение прогрессивных отечественных разработок, игнорируя толковые предложения демагогическими заявлениями. Фактически, развитие нашей страны находится в зависимости от таких вот бездельников, осевших в госструктурах, якобы «ответственных» за инновации.

Вердикт наших ученых-разработчиков однозначен: «Разгонять ко всем чертям!». Ведь в то время, пока наши разработчики обивают пороги всяких «Роснано», западные спецы тоже не дремлют. Они проявляют искренний интерес к тому, что делается в лабораториях российских институтов. И в отличие от чинуш, «разбирающих» научные заявки,  – это не дилетанты и не бездельники. Они в состоянии оценить истинный потенциал разработки и результаты проводимых исследований. Покажите им какой-нибудь график, и они на лету схватят все самое важное и ценное.

Фактически, при сложившемся раскладе, наши ученые осуществляют интеллектуальную подпитку западных компаний, всегда ищущих что-то новое и передовое (в условиях непрерывной рыночной конкуренции вести себя по-другому невозможно – иначе просто окажешься в хвосте). Образно говоря, мало того, что мы снабжаем Запад природными ресурсами, мы вдобавок  поставляем туда ресурс интеллектуальный. И даже если ученый «пробьет» разработку через упомянутые госструктуры, есть очень большая вероятность того, что она будет внедрена не у нас, в России, а на том же Западе. Наши «эффективные менеджеры» со спокойной совестью «толкнут» туда любую ценную технологию. Можно назвать это хоть «вредительством», хоть подлостью. Но реальность пока именно такова.

Олег Носков