Во время стратегической сессии «Новосибирск – умный город», организованной департаментом промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии г. Новосибирска, прозвучала любопытная информация относительно влияния дорожных пробок на экологию города. Так, городской автотранспорт из-за часов пик ежедневно добавляет в городскую атмосферу до четырех тонн углекислого газа. Иначе говоря, пробки на дорогах – это не только социальная и экономическая проблема, но и проблема экологическая. Массовые скопления дымящих выхлопами автомобилей не только портят нам нервы и убивают время, но еще и пагубно сказываются на нашем здоровье.

Проблема пробок затрагивается у нас регулярно, но практически безрезультатно. Сама она слишком хорошо известна каждому из нас, чтобы на ней останавливаться. Что касается предложений по ее решению, то, как правило, они касаются вопросов улучшения дорожной сети и оптимизации движения транспортных потоков. Поскольку на хорошие дороги денег у нас не хватает, а до оптимизации обычно не доходят руки, то проблема с пробками так и остается не решенной. Причем необходимо подчеркнуть, что ее решение многими видится исключительно в разрезе упомянутых подходов.

Почему-то практически всегда из поля зрения экспертов выпадает еще один принципиально важный аспект проблемы. Мы обычно не спешим осмыслить природу самих часов пик, когда по утрам огромный поток автомобилей движется в одну сторону, а по вечерам – в обратную. Для нас эта картина является чем-то само собой разумеющимся, и даже неизбежным. Понятно, что по утрам люди едут на работу, а по вечерам они возвращаются домой. Часы пик, конечно, не единственная причина, но она существенно влияет на ежедневное образование на дорогах больших скоплений автотранспорта.

И далеко не каждый пытается вдуматься в саму ситуацию: а с какой это стати мы все должны одной огромной гурьбой, в одно и то же время спешить на работу, а потом так же скопом и почти одновременно отправляемся по домам? Должно ли это быть нормой и впредь? Или же в наши дни подобный стандартный режим работы является изжившей себя практикой?

Действительно, подавляющее большинство взрослых людей до сих пор трудятся в привычном и давно установленном режиме «с девяти до шести». Этот режим воспринимается как нечто необходимое и, по большому счету, даже не пересматривается, несмотря на потрясающие технические нововведения последних десятилетий. Данное обстоятельство нельзя не назвать печальным, поскольку оно наглядно отражает чисто психологическую неготовность полностью отрешиться от прошлого и прямо шагнуть в новую эпоху. Да, мы рассуждаем об инновациях, о новом технологическом укладе. Но чаще всего наше внимание обращено на новые машины и технологии, на «железо», тогда как новые подходы к организации труда остаются где-то на заднем плане. А ведь новый технологический уклад, о котором у нас теперь вещают на самом верху, немыслим и без того, и без другого.

В США еще тридцать лет назад стали пересматривать режим «с девяти до шести», вводя систему так называемого «гибкого времени». Предпосылки данного подхода, безусловно, возникли благодаря техническими нововведениями. Автоматизация и оптимизация производственных процессов резко сократили количество простых рабочих, зато вместе с тем увеличилась потребность в «умных» профессиях. В итоге в разы возросло количество людей, работающих с информацией, чья работа, в большинстве случаев, носит индивидуальный характер и не является жестко синхронизированной с поточными производственными процессами. Фактически, значительная часть «офисного планктона» и государственных служащих может не подчиняться единому графику работы, а пользоваться гибким графиком. Часть вообще может работать на дому. В сфере обслуживания также вводилась система «гибкого времени», учитывающая привычки разных клиентов (некоторые из них предпочитали обслуживаться поздно вечером и даже ночью).

Оценивая указанную тенденцию, американские футурологи объявили о конце режима «с девяти до шести». Важно понять, что этот режим абсолютно не был естественным, соизмеримым человеческой натуре, и никак не учитывал биоритмы отдельно взятого человека. Он явился порождением индустриальной эпохи, когда человек фактически подчинялся ритму работы тогдашних заводских машин. Технологический рывок, осуществленный за последние десятилетия, освобождает человека от этой зависимости. «Гибкое время» в этой связи рассматривается как одна из важнейших инноваций, без которой невозможно представить новый технологический уклад.

По сути дела речь идет о временных границах, в пределах которых работник имеет право выбрать удобные для себя часы работы.

Компании или госучреждения сами могут установить несколько так называемых «основных» часов, когда человек должен находиться на работе, а всё остальное  рабочее время отдается на его выбор, в зависимости от того, как человеку привычнее и удобнее. Это может, например, согласовываться с его индивидуальным биоритмом.

«Жаворонкам» легче приходить на работу пораньше и пораньше уходить. Для «сов», наоборот, предпочтительнее более позднее время. Скажем, «жаворонок» не прочь поработать с семи до четырех, а «сова» – с одиннадцати до девяти (при шестичасовом рабочем дне, как мы понимаем, длительность сокращается на два часа). При этом часть работы может вообще выполняться на дому,  и тогда общее пребывание на постоянном рабочем месте сократится еще сильнее. Современные технологии, подчеркиваем, позволяют установить подобный режим для значительной части «белых воротничков» (а некоторых полностью отправить на фриланс, о чем мы уже писали).

Поэтому существующая до сих пор система, в рамках которой все работники приходят в офис компании или в госучреждение в одно и то же установленное время, и в одно и то же время оттуда уходят, является явным анахронизмом и наследием прошлого – подобно морально устаревшим станкам на заводах. Руководители компаний, неспособные к инновационным решениям в плане создания гибких графиков работы для сотрудников, вряд ли могут считать себя прогрессивными, даже если при этом они оборудовали свои офисы по последнему слову техники. Технические инновации без инноваций организационных и управленческих вряд ли приведут нас к новому технологическому укладу.

В свете сказанного проблема пробок на дорогах высвечивается для нас в новом ракурсе. Утренний плотный поток автомобилей в одну сторону и такой же плотный вечерний поток в обратную сторону является красноречивым свидетельством сохранения старого уклада. Соответственно, проблему невозможно решить, условно говоря, с одного конца, то есть с оптимизации движения транспортных потоков в рамках какого-то хитроумного дорожного регулирования или развития транспортных сетей. Свою лепту должны внести, наконец-то, и руководители компаний и бюджетных организаций, введя систему «гибкого времени». Полагаю, что «умный город» будущего и кошмарные часы пик с переполненным транспортом – вещи совершенно несовместимые.

Олег Носков

Объявлением лауреата премии по физиологии и медицине началась в понедельник в Стокгольме ежегодная Нобелевская неделя.

Нобелевский комитет заявил, что в этой номинации премии за 2016 год удостоен Есинори Осуми из Токийского технологического института за открытие механизма аутофагии — процесса деградации и переработки внутриклеточного мусора.

Аутофагия (греч. auto — себя и phagein — есть) — процесс уничтожения внутриклеточного мусора с помощью лизосом, клеточных компонентов с кислой средой. Идея о клеточном «самоедстве» появилась еще в 1960-х годах, когда исследователи впервые заметили, что клетки могут избавляться от собственного содержимого, образуя вокруг него мембранный мешочек и транспортируя его в лизосомы для утилизации.

В середине 50-х годов ученые открыли новый клеточный компонент, содержавший ферменты, которые переваривали белки, жиры и углеводы. Компонент назвали лизосомой. Ее функцией оказалась утилизация клеточного содержимого.

Дальнейшее изучение лизосом показало, что части клеток попадают в них с помощью специальных пузырьков. Процесс переноса ненужного клеточного содержимого в лизосомы назвали аутофагией, а пузырьки – аутофагосомами. Из-за сложностей в изучении о феномене было мало что известно, пока начале 1990 годов японский исследователь Есинори Осуми не провел ряд блестящих экспериментов с пекарскими дрожжами и выявил ответственные за аутофагию гены.

Далее он продолжил изучать механизмы аутофагии и доказал, что подобные процессы протекают и в клетках человеческого организма.

Открытия Осуми привели к формированию новой парадигмы нашего понимания того, как клетки перерабатывают свое содержимое. Его труды помогли осознать важность аутофагии во многих физиологических процессах — от адаптации к голоду до иммунного ответа.

Мутации в ассоциированных с аутофагией генах могут вызывать болезни, а сам процесс аутофагии связан с некоторыми заболеваниями, включая рак и неврологические болезни.

Аутофагия способна быстро обеспечить «топливо» и строительные блоки для обновления клеточных компонентов, поэтому она жизненно необходима для клеточного ответа на разные виды стресса. При заражении вирусами и бактериями аутофагия помогает клеткам от них избавиться. Также она способствует развитию эмбриона и дифференцировке (формированию способности к тем или иным профильным функциям) клеток.

Кроме того, клетки используют аутофагию, чтобы избавляться от поврежденных белков и органелл, что играет основную роль в противодействии негативным последствиям старения. Нарушения в механизме аутофагии связывают с болезнью Паркинсона, сахарным диабетом 2-го типа и другими заболеваниями, которые появляются у пожилых людей.

О важности открытий Осуми рассказал Валерий Поспелов, доктор биологических наук, профессор Института цитологии РАН.

«Осуми известен в научном мире, свои ключевые работы он делал с 1992 года. Главное его достижение – открытие генов аутофагии, которые вовлечены в этот процесс у дрожжей. Затем другие ученые присутпили к изучению этих генов у млекопитающих и у человека. Оказалось, что это очень консервативная группа генов, которая включает порядка 30 генов, которые сохранились в ходе эволюции и выполняют исходные функции, и профессор Осуми был фактически родоначальником этой области, — пояснил Валерий Поспелов. В 1974 году профессор Кристиан де Дюв получил Нобелевскую премию за открытие лизосом.

Суть аутофагии в том, что различные органеллы клеток, подлежащие деградации, помещаются в структуры аутофагосомы, которые сливаются с лизосомами, образуя аутофаголизосому, где специальные ферменты участвуют в деградации белков.

 «Фактически аутофагия имеет отношение к таким процессам, как рак и старение. Когда нарушается процесс аутофагии, могут возникать такие проблемы, как болезнь Паркинсона, или рак, — пояснил ученый. – Ведь раковые клетки, беспрерывно делятся и получают поддержку от процесса аутофагии, так как он выполняет защитную функцию, клетка получает карт-бланш на дальнейшее деление. И на борьбу с этим направлены усилия молекулярных онкологов и биологов, чтобы найти адекватные вещества-ингибиторы, способные подавлять протекторную функцию аутофагии в раковых клетках».

Кстати, Осуми уже назывался в качестве кандидата на получение Нобелевской премии компанией Thomson Reuters, правда, еще в 2013 году.

Ранее наиболее вероятными претендентами на Нобелевскую премию в этой области были названы три группы ученых, сделавшие вклад в борьбу с раком.

В 2015 году лауреатами премии стали ирландец Уильям Кэмпбелл и японец Сатоси Омура за разработку нового метода лечения заболеваний, вызванных круглыми червями-паразитами, а китаянка Юю Ту — за вклад в создание терапии против малярии, заболевания, разносчиками которого являются комары рода Anopheles.

Недавно в Ялте состоялось ведущее мероприятие в области российской энергетики – Ялтинская энергетическая конференция «Новая энергия – взгляд в будущее». В рамках конференции прошло семь круглых столов, на которых обсуждались актуальные вопросы развития энергосистемы России и Крыма и энергосберегающие технологии.  А также –традиционное заседание Научно-экспертного совета при Рабочей группе Совета Федерации по мониторингу реализации законодательства в области энергетики, энергосбережения и повышения энергетической эффективности под председательством экс-сенатора Совета Федерации Леонида Рокецкого.

Новосибирск был представлен на этой конференции 15 компаниями. И, как отметил, Леонид Рокецкий, комментируя доклад руководителя делегации – начальника департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска Александра Люлько, сибиряки приехали не с пустыми руками: наша делегация подготовила много полезных и эффективных разработок.

Мы попросили Александра Николаевича рассказать подробнее как о самой конференции, так и о тех возможностях для науки и промышленности города, которые на ней обсуждались.

– Крым отличная площадка для обсуждения инноваций в области энергетики. Вопрос построения эффективной энергосистемы для Крыма очень актуален. Достаточно вспомнить недавнюю энергетическую блокаду полуострова, создавшую значительные проблемы для жителей Крыма. В энергобезопасность полуострова вкладываются значительные федеральные финансовые средства. Ставиться задача внедрения самых передовых разработок в области энергетики. После «обкатки» в Крыму эти технологии вполне могут быть перенесены на остальную территорию России.

– А как получилось, что на конференцию приехала большая делегация из Новосибирска?

– Это результат нашей активности и наличия наработок в этой области. Свою роль сыграл и прошедший у нас весной форум «Городские технологии». Одна из секций этого Форума была как раз посвящена энергетике, там озвучили немало интересных инициатив. У нас было время провести их экспертную оценку. И в итоге – приехать в Ялту с конкретными и обоснованными предложениями. Это и стало причиной высокой оценки со стороны Леонида Рокецкого.

– О каких именно предложениях шла речь в Вашем докладе?

– Во-первых, это целый блок разработок Института теплофизики СО РАН. Это и ТЭЦ, которые в качестве топлива используют мусор, но сами при этом практически не загрязняют атмосферу. Другая модификация основана на использовании энергии природных термальных источников, которых в Крыму достаточно. Есть разработки в области когенерации, которые могут быть использованы при строительстве Севастопольской и Симферопольской ТЭЦ.

Еще одно наше предложение касалось электротранспорта. Сегодня электробусы и электромобили – одно из наиболее перспективных направлений транспортной индустрии, передовые страны мира стремятся уйти от использования двигателей внутреннего сгорания, загрязняющих атмосферу. Уже анонсировано, что скоро в продажу поступят электромобили «Тесла». Это очень дорогой транспорт, минимальная анонсируемая цена – 40 000$ (более 2,5 миллионов рублей). К тому же их массовая эксплуатация потребует немалых вложений в создание новой инфраструктуры, прежде всего – станций зарядки. Это уже многомиллиардные затраты. Не зря владелец «Теслы» Илон Маск приобрел компанию, занимающуюся выпуском солнечных батарей. Но, как вы помните, в Новосибирске предложили использовать другой, более дешевый путь развития электротранспорта. Я имею в виду запущенные несколько лет назад троллейбусы на автономном ходу, которые не требуют создания новой инфраструктуры. Троллейбус двигается, используя уже имеющиеся контактные сети, заряжается, а потом может до 60 километров проехать автономно. Для Крыма, в котором самая длинная в Европе контактная сеть троллейбусных маршрутов и повышенное внимание к экологии, – это оптимальная форма. Напомню, например, что длина строящегося Керченского моста – 19 километров и такой троллейбус вполне мог бы пересекать его на автономном ходу. Это был бы самый дешевый вид транспортного сообщения с материком.

– А сами жители Крыма, представители руководства региона заинтересовались этим предложением?

– Да, более того, оно уже воплощается. Первые троллейбусы с автономным ходом запущены в Севастополе, и на следующий год подписан контракт с заводом «Тролза» (г. Энгельс) на поставку еще 100 единиц.

– Но какая польза от этого Новосибирску?

– Во-первых, всю внутреннюю начинку для них изготавливают наши предприятия – «АрсТерм» и «Ирбис», а значит, они тоже получают хороший заказ. Во-вторых, хочу напомнить про наши заводы «Сибирский троллейбус» (где тоже готовы выпускать такие троллейбусы) и «Лиотех» (ориентированный на выпуск аккумуляторов для них).  В случае развития этого направления, получения крупных заказов, эти предприятия могли бы возродиться. Кроме того, сегодня троллейбусный парк Крыма укомплектован в основном старыми машинами, многие требуют ремонта. Это тоже потенциальный заказ для наших предприятий и переговоры в этом направлении велись.  Речь идет о заказе, превышающем миллиард рублей.

– Помимо троллейбусов, есть еще какие-то перспективы заказов для новосибирской промышленности от крымских энергетиков?

– Большой интерес вызвали разработки наших предприятий в области возобновляемых источников энергии. Я имею в виду ветряные двигатели и солнечные батареи, которые можно устанавливать, например, на домах. Это тоже сегодня становится актуальной темой.  Швеция, к примеру, ставит вопрос о полном переходе к такой энергетике. Почему бы ее не внедрять широко в Крыму, что сделало бы энергосистему полуострова еще более автономной и защищенной от внешних угроз. В общем, на самом деле, вариантов потенциального сотрудничества оказалось немало. И работа в этом направлении будет продолжена. В частности, 10-11 ноября в Новосибирске пройдет форум «Инновационная энергетика», который организует мэрия совместно с СО РАН (Институт теплофизики). Делегация из Крыма на него уже приглашена.

Георгий Батухтин

В сентябре 2016 года концентрация углекислого газа в атмосфере Земли преодолела психологически значимую отметку в 400 ppm (долей на миллион). Это делает сомнительными планы развитых стран по недопущению повышения температуры на Земле более чем на 2 градуса.

Глобальное потепление — это повышение средней температуры климатической системы Земли. За период с 1906 по 2005 год средняя температура воздуха возле поверхности планеты выросла на 0,74 градуса, причем темпы роста температуры во второй половине столетия примерно в два раза выше, чем за период в целом. За все время наблюдений самым жарким считается 2015 год, когда все температурные показатели на 0,13 градуса превысили показатели 2014 года — предыдущего рекордсмена. В различных частях земного шара температуры меняются по-разному. С 1979 года температура над сушей выросла вдвое больше, чем над океаном. Объясняется это тем, что температура воздуха над океаном растет медленнее из-за его большой теплоемкости.

Основной причиной глобального потепления считается деятельность человека. Косвенными методами исследования было показано, что до 1850 года на протяжении одной или двух тысяч лет температура оставалась относительно стабильной, правда с некоторыми региональными флуктуациями.

Таким образом, начало климатических изменений практически совпадает с началом промышленной революции в большинстве западных стран. Основной причиной на сегодняшний день считаются выбросы парниковых газов. Дело в том, что часть энергии, которую планета Земля получает от Солнца, переизлучается обратно в космическое пространство в виде теплового излучения.

Парниковые газы затрудняют этот процесс, частично поглощая тепло и удерживая его в атмосфере.

Добавление в атмосферу парниковых газов ведет к еще большему разогреву атмосферы и росту температуры у поверхности планеты. Основные парниковые газы в атмосфере Земли — это углекислый газ (СО2) и метан (СН4). В результате промышленной деятельности человечества в воздухе растет концентрация именно этих газов, что приводит к ежегодному росту температуры.

Поскольку потепление климата угрожает буквально всему человечеству, в мире неоднократно принимаются попытки взять этот процесс под контроль. До 2012 года основным мировым соглашением о противодействии глобальному потеплению был Киотский протокол.

Он охватывал более 160 стран мира и покрывал 55% мировых выбросов парниковых газов. Однако после окончания первого этапа Киотского протокола страны-участники не смогли договориться о дальнейших действиях. Отчасти составлению второго этапа договора помешало то, что многие участники избегают применения бюджетного подхода для определения своих обязательств в отношении эмиссии СО2. Эмиссионный бюджет СО2 — количество выбросов за определенный период времени, который рассчитывается из температуры, которую участники не должны превысить.

Согласно решениям, принятым в Дурбане, никакое обязывающее климатическое соглашение не будет действовать до 2020 года, несмотря на необходимость срочно предпринять усилия по сокращению эмиссии газа и снизить выбросы. Исследования показывают, что в настоящее время единственной возможностью обеспечить «разумную вероятность» ограничения потепления величиной 2 градуса (характеризующей опасное изменение климата) будет ограничение экономик развитых стран и их переход к стратегии антироста.

И вот в сентябре 2016 года, по данным обсерватории Мауна-Лоа, был преодолен очередной психологический барьер эмиссии парникового газа СО2 — 400 ppm (долей на миллион).

Нужно сказать, что эта величина многократно превышалась и раньше, но сентябрь традиционно считается месяцем с самой низкой концентрацией СО2 в Северном полушарии.

Объясняется это тем, что зеленая растительность успевает за лето поглотить некоторое количество парникового газа из атмосферы, прежде чем листья с деревьев опадут и часть СО2 вернется обратно. Поэтому если психологически важный порог в 400 ppm был превышен именно в сентябре, то, скорее всего, ежемесячные показатели уже никогда не будут ниже этого значения.

«Возможно ли, что в октябре этого года концентрация снизится по сравнению с сентябрем? Полностью исключено, — поясняет в своем блоге Ральф Килинг, сотрудник Скриппсовского института океанографии Сан-Диего. — Кратковременные падения уровня концентрации возможны, но усредненные за месяц величины теперь всегда будут превышать 400 ppm».

Также Килинг отмечает, что тропические циклоны могут снизить уровень концентрации СО2 на короткое время. С ним соглашается и Гэвин Шмидт, главный климатолог NASA: «В лучшем случае можно ожидать некий баланс, и уровень СО2 не будет расти слишком быстро. Но, по моему мнению, СО2 уже никогда не упадет ниже 400 ppm».

Согласно прогнозу, к 2099 году концентрация СО2 на Земле будет равняться 900 ppm, что составит порядка 0,1% от всей атмосферы нашей планеты. В результате средняя дневная температура в таких городах, как Иерусалим, Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Мумбаи, будет близка к +45°C. В Лондоне, Париже и Москве летом температура будет превышать +30°C.

В свое время Дмитрий Менделеев прозорливо заметил, что использовать нефть в качестве топлива – безумное расточительство. «Топить можно и ассигнациями», – сказал знаменитый ученый. К сожалению, в нашей стране углеводороды с определенных пор выступают в качестве экспортного сырья, за счет продажи которого пополняется государственная казна. По этой причине технологии, связанные с переработкой нефти, долгое время отходили у нас на второй план, что не могло не иметь для нас печальных последствий.

В принципе, во время высоких нефтяных цен такая ситуация не воспринималась как большая проблема. Казалось бы, обилие природных «кладовых» само по себе является ценностью. Главное – уметь извлечь их содержимое и выгодно продать. Однако время всё расставило на свои места. Современная технологически развитая цивилизация должна не просто уметь извлекать из недр сырье и гнать его за границу (такое возможно даже в самой захудалой африканской стране), оставляя себе какую-то малость. Чтобы успешно конкурировать с развитыми странами, необходимо иметь собственные технологии переработки сырья. И вот тут оказалось, что Россия серьезно отстает от своих конкурентов. Технологии глубокой переработки нефти – это одна из планок, которую нам в ближайшее время предстоит взять, используя собственный интеллектуальный потенциал. Иными словами – подключая к этому делу науку.

По признанию самих ученых, глубокая нефтепереработка – дело не столь уж простое. Как заметил когда-то по этому поводу академик Валентин Пармон:

«Стран, обладающих полным циклом переработки углеводородов, меньше, чем стран, умеющих делать ядерное оружие».

Указанная тема была специально затронута на XVII «Семинаре-конференции Проекта 5-100», не так давно прошедшем в НГУ. Согласно цифрам, представленным в докладе доцента кафедры физической химии факультета естественных наук НГУ Екатерины Пархомчук, Россия на сегодняшний день едва-едва входит в круг «избранных» стран, владеющих подобными технологиями.

«Несмотря на то, что наша страна занимает вторую строчку по объемам добычи нефти, перерабатываем мы ежегодно всего лишь 270 миллионов, что составляет всего шесть процентов от мировой переработки», – отметила Екатерина Пархомчук. В стране действуют только 32 крупных НПЗ. Из них 16 были введены с 1945-го по 1965-й годы. Кроме этого есть еще 211 мини-НПЗ, часть которых даже не имеют лицензии Ростехнадзора и представляют собой объекты, потенциально опасные для окружающей среды (перерабатывают нефть примерно на 40%, оставляя после себя огромное количество вредных отходов). Что касается глубокой нефтепереработки, то она имеется только на десяти крупных НПЗ. Причем, глубина переработки составляет около 72%, тогда как в мире этот показатель составляет 90 процентов. Само качество переработки нефтепродуктов серьезно отстает от мирового, не соответствуя международным стандартам.

Как ни странно, но приведенному в самом начале «завету» Менделеева следуют не у нас, в России, а в развитых странах. В нашей стране нефтепереработка нацелена, в основном, на извлечение топлива. Извлекается в основном керосин и бензин, идущие для внутреннего потребления, остальные же фракции, богатые ценными компонентами, фактически полностью отдаются за рубеж за бесценок. «Теоретически мы, конечно, могли бы всё это перерабатывать и получать много полезных продуктов. Но пока мы этим не занимаемся. Те немногие процессы глубокой переработки – каталитический крекинг, гидрокрекинг, коксование – дают просто смешной вклад в общую нефтепереработку в России», – посетовала Екатерина Пархомчук.

Так, если брать процессы глубокой переработки нефти, то в США на долю каталитического крекинга приходится 35,8% мощностей, в Западной Европе – 15,8%, в Японии – 19,8%, в России – только 6,7 процентов. На гидрокрекинг в США приходится 9,1% мощностей, в Западной Европе – 7,5%, в Японии – 4,0%, в России – 1,9 процента. Не лучшим образом выглядит для нас и ситуация с коксованием.

В целях преодоления столь плачевного состояния нефтеперерабатывающей отрасли к 2020 году в России планируется запустить 120 установок по глубокой переработке нефти. Решение здравое, но ему сопутствует объективное  усугубление  ситуации. Например, постепенно ухудшается само качество «черного золота», извлекаемого из российских «кладовых». На рынок все больше и больше поступает тяжелой нефти, нередко вызывающей оторопь у специалистов своей вязкостью и отвратительным запахом. Работать с такой нефтью, замечает Екатерина Пархомчук, не очень приятно. Однако похоже на то, что от этого уже никуда не деться. Поэтому задача, связанная с созданием современной отечественной технологии глубокой переработки нефти, дополнительно усложняется «трудными» параметрами исходного сырья. К тому же, в свете ужесточения экологических требований, а также требований к качеству самих нефтепродуктов, «на коленке» техническое решение принять никак не получится. Уровень ответственности за конечный результат достаточно высокий. Поэтому науку придется подключать, что называется, по полной программе.

Только цифры: Россия занимает вторую строчку по объемам добычи нефти, но на нашу страну приходится лишь 6 % мировой переработки «черного золота».

И если в процессах глубокой переработки нефти на долю каталитического крекинга в США приходится 35,8% мощностей, в Западной Европе – 15,8%, в Японии – 19,8%, в России – только 6,7 процентов.

Главным же изъяном отечественной нефтепереработки последних лет наши ученые считают всемерное упование на зарубежные технологии и импортные катализаторы. Если брать здесь только базовые процессы, то ситуация с катализаторами выглядит для нас не лучшим образом. Например, для изомеризации бензиновых фракций половина катализаторов покупается за рубежом. Гидроочистка бензина, парафина, дизельного топлива зависит от импортных катализаторов на 97 процентов. Гидрокрекинг зависит вообще на все сто процентов!

К 2020 году эту зависимость от импорта планируют существенно сократить, как минимум в два раза. И как мы понимаем, главную роль в этом процессе будут играть именно наши ученые. По словам Екатерины Пархомчук, по заказу со стороны компании «Газпром нефть» разрабатывается соответствующий проект, ставящий своей целью создание отечественных катализаторов для глубокой переработки углеводородного сырья. В проекте примут участие сразу несколько научных организации, в том числе – Новосибирский государственный университет, Институт катализа им. К.Г. Борескова СО РАН, Томский государственный университет и другие. Причем ведущую роль будут играть здесь именно новосибирские ученые. И, судя по докладу Екатерины Пархомчук, у них уже есть на этот счет достаточно серьезные наработки.

Олег Носков

Трек «Умные технологии» стал одной из самых интересных площадок фестиваля. Эксперты рассказывали про технологии «умного дома» и «умного города», про персональные летательные аппараты и возможности искусственного интеллекта, о том, можно ли стать киборгом и как использовать свой мозг с повышенной эффективностью, знакомили с технологиями медицины будущего и исследованиями в области глубокого обучения. Происходило все это в формате коротких и эмоциональных презентаций, а то и вовсе – в режиме диалога с аудиторией.  А бессменным модератором площадки выступала наш сегодняшний собеседник – Резеда Рыбалко. Было очевидно, что эта роль для нее была совсем не случайной и дело популяризации науки для нее не ново. Потому мы и попросили ее поделиться накопленным опытом.

– На самом деле, я человек в Новосибирске новый, приехала сюда из Екатеринбурга полтора года назад. Но я продолжаю работать по тем проектам, которые мы начинали там и пока, можно сказать, живу «на два города».

– Что это за проекты и кто такие «вы»?

– Мы – это общественная организация "Уральский Клуб нового образования". У нас несколько проектов, самых крупных – два. Это фестиваль технического творчества и современных технологий «Город технотворчества» и смена для интеллектуально одаренных старшеклассников «ТехноЛидер». Фестиваль каждый год проходит в феврале, длится дней десять. В его рамках мы объединяем специалистов, которые занимаются техническим творчеством и создаем какие-то новые форматы работы с аудиторией от трех до ста трех лет (смеется). Для любого возраста есть свой формат. Можно прийти на семейные мастер-классы, на мастер-классы для взрослых, на лекции… В этом году, например, большой популярностью пользовался мастер-класс по сборке квадрокоптеров.

Почему именно в формате фестиваля? Все-таки наша основная целевая аудитория – школьники и студенты, с ними важно говорить на живом и понятном языке, занятия должны быть привлекательны не только с образовательной, но и досуговой стороны. А с другой стороны, формат фестиваля позволяет нам каждый раз придумывать какие-то новые форматы, вводить новые элементы программы, экспериментировать. Что еще важно – вся эта работа проводится нами на общественных началах и участие во всех мероприятиях фестиваля – бесплатное.

– Не было желания перенести этот опыт в Новосибирск?

– Изначально такая мысль была. И поскольку я понимаю, что подобные вещи – плод исключительно командной работы, а я в вашем городе – человек новый, то я стала «обрастать» знакомствами среди людей, занимающихся аналогичной работой здесь. И вскоре меня приятно удивило, что у вас происходит масса событий (пусть часто и локальных) в этом направлении – разные мастер-классы, фестивали, флеш-мобы и др. То есть, в Екатеринбурге мы были в числе первопроходцев в деле приобщения молодежи к научно-техническому творчеству. А в Новосибирске эта работа уже поставлена достаточно широко. И я не вижу смысла «изобретать велосипед», гораздо эффективнее участвовать в больших программах и реализовывать свои маленькие проекты внутри.

– Например?

– Например, в рамках фестиваля EUREKA!FEST-2016 есть мой спецпроект «Ночные сборы юных инженеров». Он пройдет уже после завершения основной программы, начнется вечером 8 октября и продлится до утра следующего дня. Мы широко его не рекламировали, поскольку он «заточен» под целевую аудиторию – учеников классов с инженерным уклоном.

– А почему именно ночные?

– Мы хотим благодаря такому формату создать на сборах свою атмосферу. С одной стороны, это необычно, а школьникам всегда интересно попасть в необычные условия. А с другой – ночные сборы больше располагают к неформальному общению между ребятами. Мы уже дважды проводили такие сборы в Екатеринбурге, на фестивале «Город технотворчества» и получалось очень интересно.

– А трек «Умные технологии» - тоже ваш маленький проект?

– Нет, эта идея родилась у организаторов в ходе подготовки фестиваля. Понятно, что наука без технологий не сможет развиваться, в свою очередь наукоемкие технологии - тренд. Поэтому на фестивале науки есть отдельный трек «Умные технологии». Когда формировалась программа этой площадки, я была в Екатеринбурге на своем проекте «ТехноЛидер». Но, когда я вернулась, мне предложили стать модератором и я согласилась.

– И как Вы оцениваете получившийся результат?

– Трек получился очень насыщенный. Мы попытались охватить максимум тем: и нейротехнологии, и транспорт, и медицину, и сферу ИТ-технологий. И одно из главных достоинств – что в роли лекторов выступили люди из других городов – Москвы, Санкт-Петербурга, Калининграда. Эксперты, с которыми вживую пообщаться вне фестиваля новосибирской молодежи было бы крайне затруднительно. Это очень ценный опыт, я считаю. Может быть, на треке не хватило практикума, и в следующий раз к формату «слушать» мы попробуем добавить формат «делать». С другой стороны, у вас в городе и без того хватает мастер-классов. В любом случае, время до следующего фестиваля еще есть и что-то новое обязательно будет.

Георгий Батухтин

Фестиваль EUREKA!FEST-2016 проходит уже в третий раз, и его организаторы постоянно добавляют в программу какие-то новые элементы, площадки, форматы. Одно из нововведений этого года – титульная наука фестиваля. Ею стала нейросайнс — комплексное направление, объединяющее нейробиологов, медиков, представителей IT, лингвистов и специалистов других сфер знания.

Теме нейросайнс посвящено сразу несколько проектов на  EUREKA!FEST. Например, организаторы решили поэкспериментировать, объединив в одном перфомансе музыкантов, современных художников и нейрофизиолога. Это высокого уровня импровизационные музыканты Роман Столяр и Сергей Летов, известный московский цифровой художник Вадим Эпштейн, нейрофизиолог, профессор НГУ Александр Савостьянов. Сигналы мозга музыкантов, снятые с помощью специальных нейросканеров, станут источником для вдохновения при музыкальной импровизации.

А еще этой области было посвящено несколько лекций трека «Умные технологии», прочитанных в НГУ 29 сентября. Открыл этот блок старший аналитик компании «Яндекс» Иван Ямщиков, предложивший порассуждать о том, как появляются новые технологии. Сам Иван – человек творческий, известный помимо прочего участием в проекте «Нейронная оборона» (запись альбома-посвящения Егору Летову при помощи нейросетей). К творчеству он призвал и всех собравшихся, напомнив девиз IBM: «Машины должны работать. Человек должен думать».

Думать, например, над созданием нового технологического продукта. А чтобы лучше понять, как проходит этот процесс, докладчик поиграл с аудиторией «в кубики»: на примере горячих технологических новинок этого лета рассмотрел как одни технологии выступают «кубиками» при создании других, более совершенных.

– Одним из условия появления нейронных сетей стало создание больших вычислительных мощностей, без которых невозможно обработать такие большие объемы данных, - напомнил Иван. – А сами эти мощности были созданы прежде всего для рынка компьютерных игр, конкретно 3D-shooter’ов. В результате компания-производитель графических карт NVIDIA сейчас является одним из лидеров мирового рынка оборудования для научных вычислений.

На самом деле, утверждает докладчик, «кубики» - это не игра, а способ мышления. Это умение увидеть в одних технологических решениях возможности для других, более совершенных, дает человеку немалые преимущества. Какие, хорошо видно на примере Стива Джобса и Илона Маска.

– Не надо «продавать жетоны в метро» или заниматься другой механической работой, – завершил свою лекцию Иван Ямщиков. – Работать должны машины, а люди должны думать. Думайте, творите, изобретайте.

Тему изобретений в мире нейросайнс продолжил главный редактор портала «Нейроновости» Алексей Паевский в своем докладе «Нейронауки и нейротехнологии: горячие новости 2016 года».

Как отметил Алексей, мир нейронаук в последние годы буквально «взорвался» новыми технологиями и открытиями, и журналисты просто не успевают писать обо всем, что происходит в этом направлении. В доказательство своего тезиса он привел «горячую дюжину» открытий и ноу-хау, сделанных в последние месяцы.

В их числе робот рентгенолог-диагност, который уже применяется на практике и спасает жизнь первым пациентам. Приложение для смартфона, которое может выявить риск развития аутизма у вашего ребенка. И метод ранней диагностики болезни Альцгеймера по сетчатке глаза, разработанный в университете Минессоты. В этом году ученые научились склеивать нервы, выращивать нейроны из клеток кожи пациента (что очень важно при болезни Паркинсона, при которой нейроны быстро отмирают) и создавать растворяемые сенсоры. Последние весьма полезны при лечении черепно-мозговых травм, когда в первые двое суток критически важно отслеживать внутричерепные давление и температуру. Раньше проводить такой мониторинг в режиме реального времени было практически невозможно, теперь же при операции на коре мозга размещают крошечные сенсоры, которые в течение 48 часов передают всю необходимую информацию о состоянии пациента, а потом полностью растворяются без ущерба для организма.

Еще одно важное достижение связано с именем японского ученого Судзуми Тонегава. В 1987 году он получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине «За открытие генетического принципа образования разнообразия антител». А затем - что редкость в мире науки – сумел переключиться в совершенно новую область исследований и добиться там потрясающих результатов. Под его руководством группе ученых удалось излечить мышей от амнезии, восстановив с помощью света утраченные воспоминания.

Ученому удалось также доказать, что и воспоминания больных Альцгеймером тоже не теряются, а «перепрятываются» мозгом. И их можно вернуть. Пока на практике это удалось сделать у мышей и крыс, но японцы уверены, что восстановление памяти у пациентов-людей – дело недалекого будущего.

Подробнее об этих и других открытиях Алексей Паевский предложил прочитать на портале «Нейроновости». А затем вместе со своей коллегой Анной Хоружей продолжил трек рассказом о связи медицины и искусства. А точнее о том, что могут известные картины рассказать историку науки и врачу. Оказалось – достаточно много.

Например, известная работа Боттичелли «Рождение Венеры». Моделью для нее выступила первая красавица Флоренции того времени Сесилия  Веспуччии. Девушка была всеобщей любимицей, но внезапно скончалась в возрасте 23 лет. По одной из версий – причиной смерти стал туберкулез. И эта версия подтверждается картиной, где видно, что у натурщицы практически отсутствуют ключицы, по всей видимости, ставшие «жертвой» костного туберкулеза.

Генетическая аномалия – синдром Ангельмана (известная также как синдром «счастливой куклы») - была описана британским педиатром Гарри Ангельманом в 1965 году. А изображена впервые венецианским художником Джовани Карото за полтысячи лет до этого на картине «Портрет мальчика с рисунком куклы». К слову, именно эта картина и помогла британскому врачу описать заболевание.

А вот анализ картин с водяными лилиями работы известного импрессиониста Клода Моне дает неожиданную информацию о самом художнике. Оказывается у Моне под конец жизни, после операции по удалению хрусталика левого глаза из-за катаракты открылась способность видеть в ультрафиолетовом спектре, отчего его картины обрели новые цвета. Например, рисуя знаменитые «Водные лилии», Моне видел лилии голубоватыми в ультрафиолетовом диапазоне, в отличие от обычных людей, для которых они были просто белыми.

После искусствоведческого отступления тему собственно нейросайнс продолжил директор Химико-биологического института БФИ Максим Патрушев. Темой его доклада стал Нейронет. Идеологию Нейронета и его практическое воплощение, в том числе в качестве одной из составных частей Национальной технологической инициативы, вы сможете узнать подробнее в интервью Максима для нашего портала, которое будет опубликовано в ближайшие дни.

Трек «Умные технологии» продолжит свою работу и в остальные дни фестиваля. Эксперты расскажут про технологии «умного дома» и «умного города», о том, можно ли стать киборгом и как использовать свой мозг с повышенной эффективностью, про технологии медицины будущего и исследования в области глубокого обучения. Узнать обо всем этом вы сможете, посетив эту площадку, а мы задали несколько вопросов ее модератору – Резеде Рыбалко. Читайте интервью с ней на нашем портале завтра.

Георгий Батухтин

Бюджетная комиссия Федерального агентства научных организаций в течение сентября месяца текущего года рассмотрела и согласовала заявки академических институтов на проведение капитального ремонта, обеспечение функционирования центров коллективного пользования и уникальных установок на 2016 год, получившие одобрение Комиссии по развитию научной инфраструктуры научных организаций, подведомственных ФАНО России. Общий объем поддержки составит 1,525 млрд рублей. Об этом на заседании Научно-координационного совета при ФАНО России сообщила начальник финансово-экономического управления агентства Наталья Сибирякова.

По ее словам 1,284 млрд рублей будут выделены на поддержку уже существующей инфраструктуры. Почти треть от этой суммы – 480 млн рублей – будет направлена на капитальный ремонт приборного парка. Как отметил руководитель Комиссии по развитию научной инфраструктуры, академик Ренад Сагдеев, такая централизованная программа по ремонту оборудования в системе академических институтов будет запущена впервые за 30 лет.

«Наверное, впервые за двадцать или тридцать лет в системе академических институтов поставлен вопрос о ремонте оборудования. 480 млн рублей – приличная сумма. Это 2% от балансовой стоимости всего оборудования, которым располагают академические институты», - отметил он.

122,8 млн рублей пойдут на инвентаризацию биоресурсных коллекций. Бюджетная комиссия одобрила 33 заявки от институтов ФАНО России по четырем направлениям: коллекции микроорганизмов, культур клеток человека и животных, коллекции сельскохозяйственных растений, а также коллекции лабораторных и диких животных.

На модернизацию суперкомпьютерных центров в этом году будет направлено 300 млн. рублей. Эти средства распределят между собой пять институтов, на базе которых сосредоточены мощности для высокопроизводительных вычислений. Речь идет о центрах, расположенных в Москве, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Ожидается, что их производительность в итоге увеличится на 30%.

На 176 млн рублей совокупно будет увеличен объем субсидии на выполнение  государственного задания восьми институтам, на балансе которых находятся 15 уникальных научных установок для проведения исследований в области ядерной физики, астрофизики и астрономии.

На создание информационных систем управления центрами коллективного пользования и научными исследованиями ФАНО России в текущем году выделит 204,3 млн рублей.

Оставшиеся 240 млн рублей будут потрачены на закупку нового научного оборудования.

Комментируя работу Комиссии по развитию научной инфраструктуры, НКС и Бюджетной комиссии, руководитель ФАНО России Михаил Котюков подчеркнул, что с появлением программы развития научной инфраструктуры работа по поддержке и развитию приборной базы приобрела системный характер.

«Хочу поблагодарить членов совета и всех экспертов, которые принимали участие в этой работе. Работая непосредственно с заявками организаций и делая это на открытых площадках, ФАНО России выстраивает принципиально новую систему координат, которая позволяет оказывать поддержку, прежде всего наиболее перспективным и конкурентоспособным направлениям. Тем самым у нас появляется возможность эффективнее и точнее распределять бюджетные средства», - отметил М. Котюков.

Если вы успели заметить, тема мобильной энергетики за последний год как-то у нас слегка «увяла». Еще не так давно Новосибирск гордился своими троллейбусами с автономным запасом хода. Они красовались во всех буклетах, изданных новосибирской мэрией. Что с ними сейчас – никого уже, похоже, не интересует, включая и чиновников мэрии. Да и горожане, скорее всего, тоже легко смирились с этой «утратой». Да, кто-то еще отлично помнит маршрут, по которому ездил странный троллейбус, способный на отдельных участках дороги опускать «рога» и двигаться по трассе как автобус. Появлялись сообщения, будто у мэрии были какие-то серьезные планы по электрификации городского транспорта. Но, как говориться, обещанного три года ждут. А в свете бурных политических событий последнего года на передний план выходят совсем другие темы. Да и вообще, последний год показал, что для города сейчас куда актуальнее состояние теплосетей и ливневой канализации. Так что не до чудо-техники пока… Мобильная энергетика, конечно, – вещь хорошая, но подготовка к зиме важнее.

Собственно, почему мы опять затронули эту тему? Дело в том, что поистине революционные изменения, происходящие в сфере накопителей электроэнергии, сулят человечеству головокружительные перспективы (о чем мы тоже писали). В мире появляются свои флагманы развития, предлагающие новейшие образцы соответствующей техники (взять хотя бы компанию Tesla Motors). В России, претендующей на мировое лидерство, по идее также должны быть аналогичные лидеры. И они, вроде бы есть. Только у них, к сожалению, на практике как-то не всё хорошо срастается.

В этой связи уместно вспомнить несчастливое детище компании РОСНАНО – Новосибирский завод по производству литий-ионных накопителей энергии «Лиотех». Упомянутые выше чудо-троллейбусы связаны с ним неразрывно, поскольку на них устанавливались именно «лиотеховские» аккумуляторы. Судьба завода, выпускавшего эти машины, оказалась печальной. Судьба самого «Лиотеха» постоянно ставится под вопрос.

Предприятие периодически объявляют банкротом, но потом оно неожиданным образом «воскресает». Потом опять оказывается банкротом. Что будет дальше, непонятно. Хотя, по словам осведомленных людей, пациент еще «дышит» и имеет шансы на выздоровление. Вопрос – кто даст ему такой шанс? Правильнее – кто предложит ему действенное «лекарство»?

И вот здесь мы подходим к главной теме нашего разговора. Начнем с того, что наука не стоит на месте и постоянно предлагает возможности для совершенствования технологий. Вопрос совершенствования накопителей электроэнергии также не остается в стороне. Недавно в НГУ прошел XVII «Семинар-конференция Проекта 5-100», где, в частности, обсуждался вопрос использования углеродных  наноматериалов для электрохимических накопителей энергии. Как отметил один из докладчиков – научный сотрудник лаборатории углеродных наноматериалов НГУ Виктор Коротеев, – углеродные наноматериалы используются во всех компонентах электрохимических накопителей энергии. «Последние исследования, – отмечает ученый, – показывают, что возможно увеличение ёмкости и мощности накопителей при использовании углеродных наноматериалов и гибридных материалов на их основе».

Одним словом, в НГУ активно развивают данную тему. Надо сказать, что в самом Академгородке достаточно хорошо развито такое направление, как материаловедение. И некоторые ученые имеют даже мировую известность. При желании, в этом легко убедиться.

Казалось бы, при чем здесь завод «Лиотех» и РОСНАНО? А при том, что прежнее руководство завода практически полностью игнорировало этот научный задел. И если искать главную причину банкротства предприятия, то сформулировать ее можно так: «Страшно далеки они были от науки».

Будучи не так давно сотрудником департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска, я неоднократно общался с представителями прежнего руководства предприятия и отметил для себя именно этот момент.

Принцип производства инновационной продукции на заводе был прост: взять готовый китайский образец и собрать его у себя на заводе из китайских же комплектующих. Причем, порочность самого подхода к инновациям в немалой степени осложнялась плохим качеством самих комплектующих.

Во всяком случае – на первых порах. Поэтому не удивительно, что к первым партиям аккумуляторов были серьезные претензии. Именно их, кстати, установили на новосибирском чудо-троллейбусе. Поэтому нарекания были и со стороны производителя этих машин. Причем, низкое качество аккумуляторов сильно ударило не только по репутации завода «Лиотех», но в том числе сыграло дурную шутку и с этими «инновационными» троллейбусами.

Чуть позже руководители завода пытались наладить сбыт своей продукции для коммунального хозяйства и малой энергетики. С этой целью даже проводились совещания в Комитете по энергетике мэрии Новосибирска. Причем показательно было то, что встречные предложения наладить тесное сотрудничество с научным сообществом Академгородка, осуществить необходимые НИОКР в целях создания подлинно инновационной продукции, востребованной в городском хозяйстве и распределенной энергетике, встречали довольно прохладный прием. Да, это не отметалось с ходу, но отодвигалось куда-то на задний план, словно что-то второстепенное. Как выяснилось, руководителей, отвечавших за развитие, в большей степени волновала «гуманитарная» проблема, а именно – перевод с китайского языка на английский технической документации, «добытой» в том же Китае в ходе зарубежных командировок. Иначе говоря, вместо создания собственных образцов техники руководство предприятия предпочитало осуществлять простое копирование. Как мы понимаем, такое поведение вряд ли соответствует флагману инновационного развития.

Впрочем, есть признаки, что новое руководство пересмотрело стратегию. Виктор Коротеев на упомянутой конференции сообщил:

«Недавно к нам через руководство нашего университета обратился завод «Лиотех». Возможно, мы будет взаимодействовать с этим предприятием». Не исключено, что выйти из непростой ситуации заводу поможет именно сотрудничество с нашими учеными. Польза здесь, в общем-то, взаимовыгодная.

Кроме того, необходимо учесть, что подобное сотрудничество финансово поддерживается государством. Теоретически, участвуя в подобном совместном проекте, сотрудники университета могут рассчитывать на грант в объеме до 20 миллионов рублей. Ученые, как нетрудно догадаться, готовы включиться в работу хоть сейчас. Но многое будет зависеть, как мы понимаем, от дальновидности нового руководства завода. И тот факт, что они сами обратили свой взор на науку, вселяет некоторые надежды на благоприятный исход.

Олег Носков

28 сентября стартовала основная программа фестиваля EUREKA!FEST-2016 – предлагаем краткий обзор некоторых мероприятий.

Открывал этот день блок, подготовленный совместно с ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН». Сначала научный сотрудник лаборатории генетики развития Алексей Мензоров рассказал о современных достижениях клеточной терапии. Затем зав. сектором геномики стволовых клеток Нариман Батуллин (победитель прошлогоднего Science Slam) поднял тему реальных и мнимых опасностей ГМО.

А в завершение научный сотрудник лаборатории биоинформатики растений Алексей Дорошков вместе со своей коллегой Марией Юдиной провели экскурсию в Центр геномных исследований.

Геномными проектами занимаются многие подразделения ИЦиГ, но оснастить каждую лабораторию собственным комплексом необходимой аппаратуры было бы невозможно из-за нехватки средств (один современный секвенатор стоит свыше 100 млн рублей).

Поэтому в 2009 году в стенах института и появился этот центр коллективного пользования.

Сегодня в его помещениях решают самые разные задачи. Например, создают колонии бактериальных штаммов, используемых в генно-инженерных и геномных исследованиях (самый распространенный вид «лабораторной бактерии» – кишечная палочка).

В другой лаборатории Центра ведут работы по созданию собственной базы реагентов, обеспечивающих потребности геномных проектов и экспрессии целевых белков.

Ну и конечно, здесь занимаются секвенированием геномов, а также обработкой полученной информации, для чего привлекают мощности суперкомпьютера СО РАН, о котором мы рассказывали ранее.

В ходе экскурсии посетителям рассказали и о том пути, который прошли технологии секвенирования генома. Первая концепция секвенирования была предложена Сэнгером в 1977 году. Технология получила название «метод обрыва цепи». На ее основе и развивались методы первого поколения, но они занимали много времени и стоили достаточно дорого. К тому же, часто для решения задачи не надо «читать» всю цепочку генов, достаточно анализа определенного участка (например, этим пользуются в современной медицине для выявления наследственного заболевания у пациента). Эти задачи успешно решают секвенаторы второго поколения. Но эта фрагментарность результатов является одновременно и их слабой стороной. Как отметил Алексей Дорошков, пытаться изучить такими методами весь геном – то же самое, что читать «Войну и мир», предварительно пропустив несколько экземпляров через шредер и перемешав результаты.

Наука не стоит на месте, и сегодня есть уже секвенаторы третьего поколения, которые позволяют достаточно быстро секвенировать относительно длинные участки генома, и составить общую картину исследователю становится значительно легче – словно вам читают «Войну и мир» по радио с помехами, по образному выражению Алексея.

Биологическое направление было не единственным в первый день фестиваля. На всем его протяжении будет работать трек «Умные технологии», в рамках которого ученые и исследователи расскажут слушателям о самых последних достижениях науки и техники. А открывал этот цикл главный инженер компании «OptiPlane. Беспилотные Системы»  (Новосибирск) Дмитрий Стеклов рассказом о беспилотниках завтрашнего дня, который, впрочем, наступает уже сегодня.

А начался рассказ с небольшого исторического анекдота. В 1895 году президент Лондонского общества физиков сэр Уильям Томпсон (барон Кельвин) заявил, что летательные аппараты тяжелее воздуха противоречат здравому смыслу. А уже через восемь лет в воздух впервые поднялся самолет братьев Райт. И сегодня, когда многие скептики сомневаются в перспективах развития личного воздушного транспорта как альтернативы автомобилям, в мире уже реализуются первые проекты подобного рода. Причем, сразу в нескольких направлениях.

Одно из них – мультироторные летательные системы или мультикоптеры. Они стоят намного дешевле вертолетов, проще в эксплуатации и намного маневреннее и безопаснее. Достаточно сказать, что для мультикоптера жесткая аварийная посадка становится необходимость лишь после отказа трех двигателей, а взлетать и садиться он может на обычную автопарковку.

Сегодня существует порядка 200 проектов мультикоптеров и в числе лидеров – дрон «184» китайской компании EHANG (название модели расшифровывается как «1 человек, 8 двигателей, 4 руки»). Его действующая модель была представлена уже в этом году. Дрон выдерживает до 118 кг веса и создан для перелётов на расстояние до 16 км, со скоростью до 150 км/час. Пассажиры смогут управлять машиной лишь минимально: отдавать команды на взлёт, остановку и посадку; а значит владельцу аппарата совсем не нужны навыки пилота (что является одним из главных преимуществ проекта).

Второе быстро развивающееся направление – аэромобили, появление которых еще в 1940 году предсказывал Генри Форд. Одним из лидеров в этой области стала словацкая разработка AeroMobil 3.0, прототип которой был представлен в 2014 году, а в следующем году словаки планируют запускать уже мелкосерийное производство. Аэромобиль от словацких изобретателей позволяет использовать инфраструктуру, созданную для обычных автомобилей и самолетов. В роли машины  AeroMobil 3.0 может вписаться в стандартную стоянку, использует обычный бензин и может участвовать в дорожном движении, как любой другой автомобиль.

В качестве самолета, он может использовать любой аэропорт в мире, а кроме того, может взлетать и садиться, используя любую полосу с травяным покрытием или дорожное полотно. В автомобильном режиме он потребляет порядка 8 литров на «сотню», разгоняя машину до скорости свыше 160 км/ч. В «самолетном» режиме расход составляет 15 литров в час, а бака хватает на 700 километров — расстояние, вполне отвечающее понятиям частных «бытовых» перелетов. Максимальная скорость — свыше 200 км/ч. Размах крыльев в разложенном состоянии — 8,32 метра. Указана даже необходимая длина взлетной и посадочной полосы. Так, для взлета достаточно менее 300 метров более-менее ровной поверхности, а для посадки вообще можно обойтись сотней метров.

Аналогичный проект – TerraFugia – успешно реализуется в США: первые экспериментальные экземпляры осваивают продвинутые фермеры, а компания заявляет о готовности начать серийный выпуск в 2018 году. По своим техническим характеристикам он вполне соответствует словацкому аналогу. А в компании тем временем полным ходом идет разработка новой модели – TF-X, оснащенной электродвигателем, который можно будет заряжать от бытовой электросети.

Конечно, аэромобили еще много лет останутся редким гостем на дорогах, поскольку их массовое внедрение потребует серьезной перестройки дорожной инфраструктуры (напомним, для взлета-посадки им нужны довольно длинные участки прямой трассы). А дронам еще предстоит на практике доказывать свою безопасность, особенно, когда число таких аппаратов в небе над мегаполисами станет довольно большим. Но в целом, тенденция перехода к персональному летающему транспорту прослеживается достаточно четко, чтобы опровергнуть критику скептиков.

Эстафету у Дмитрия на треке «Умные технологии» принял директор-организатор лаборатории аналитики потоковых данных и машинного обучения ММФ НГУ,  к. ф.-м. н. Евгений Павловский, предложивший обсудить, насколько опасным или полезным может быть развитие систем с искусственным интеллектом.

История этого вопроса насчитывает полвека. За это время разработчики прошли значительный путь. Научились писать эффективные алгоритмы обучения глубоких нейронных сетей (именно на этом принципе, к примеру, работает известный сервис «OK, Google»). Освоили работу с Big Data и научились производить высокомощные процессоры. Этот путь был отмечен рядом вех, о которых рассказал Евгений: в 1997 году ИИ одержал победу над чемпионом мира по шахматам, в 2014 году прошел тест Тьюринга (в ходе которого компьютер должен «обмануть» человека, убедив его, что тот общается с другим человеком), а в прошлом году выиграл у чемпиона мира по го (считается, что эта игра требует больше творческого подхода, чем шахматы).

Сегодня системы искусственного интеллекта могут определять объекты на картинке, угадывать пол и возраст людей на фотографии, обрабатывать мелодии в заданном музыкальном стиле, читать вслух тексты, имитируя диктора-человека. И даже – писать правдоподобные научные статьи – есть даже неподтвержденная история, что одну такую статью опубликовал научный журнал, ставший объектом розыгрыша.

Но один важный вопрос не решен до сих пор – насколько дружественным будет ИИ по отношению к своим создателям. С каждым годом мы совершенствуем эти системы, даем им новые алгоритмы и возможности. И одновременно сообщаем все больше информации о себе, посредством тех же социальных сетей. Но никто не может гарантировать, что однажды ИИ не захочет использовать все это против нас. Просто из соображений эффективности для решения каких-нибудь задач. И эту проблему еще предстоит решать исследователям будущего.

Конечно, вышеперечисленным программа первого дня фестиваля не исчерпывалась. Его гостей ждала лекция про человека и инстинкты от ведущей известной программы «Все как у зверей» Евгении Тимановой. Выставка «Городские текстуры: сопротивление материала». Интерактивный лекторий «СЫР» и гостевая программа Байкальского фестиваля документального кино «Человек и природа». И многое другое. А о том, что, где и когда можно посетить сегодня и в остальные дни EUREKA!FEST-2016 смотрите на официальном сайте фестиваля. И следите за нашими репортажами с фестивальных площадок.

Георгий Батухтин