Спросите любого из нас о рекуперации (возвращении) тепла, и  большая часть разведет по этому поводу руками: не слышали, не знаем. Действительно, для доброй части наших граждан уже сам вопрос может показаться странным: что это за тепло такое, которое зачем-то нужно возвращать? А все потому, что проживаем мы по сей день в морально устаревших домах, где эта самая рекуперация не предполагалась даже в проекте. И многие застройщики не особо-то по этому поводу печалятся, несмотря на то, что в многоквартирных домах не менее 40% тепла улетает через вентиляцию. Улетает безвозвратно. И никого это не волнует. Так у нас сложилось. Ну не предусмотрена в домах рекуперация тепла! И что? Зато фасад красивый. И клиенту этого хватает.

Честно говоря, канадцу, финну или немцу сие даже представить невозможно. У них там с рекуперацией все в норме, и это даже не обсуждается. Представить канадский дом без теплообменников невозможно в принципе. Как известно, к экономии тепла на Западе относятся трепетно, как и к вентиляции помещения. Без нормальной вентиляции хороший микроклимат в доме создать невозможно, особо учитывая то обстоятельство, что многие дома там устроены как термосы – без малейших щелей и с приличной теплоизоляцией. И при хорошей вытяжке (а вытяжка у них хорошая) вы запросто начнете отапливать улицу, выбрасывая наружу чуть ли не половину тепла. Поэтому выход нашли в том, что значительную часть этого тепла – примерно  80% – стали просто возвращать в помещение с помощью теплообменников. Принцип его работы прост: воздух, утекающий наружу, отдает тепло тому воздуху, что притекает извне. Так что «освежая» помещение, вы его при этом не охлаждаете.

В нашей стране такие премудрости в жилищном строительстве долгое время откровенно игнорировались. Помните, как в советские времена мы готовили к зиме свои дома и квартиры? Правильно – затыкали оконные щели ватой, потому как окон без щелей в наших домах не было. Щели в советских домах выполняли важную роль в системе воздухообмена. И сколько ваты туда ни пихали, холодный воздух с улицы всегда проникал в помещение в нужном количестве.

Так бы оно и было по сию пору, если бы однажды мы не познакомились с герметичными стеклопакетами. Знакомство обернулось их повальным установлением  – и в квартирах, и в частных домах, и в детских садах, и в школах. Только вот незадача – в помещениях сразу стала ощущаться духота. Однако народ в таких ситуациях не теряется и начинает по старой привычке обеспечивать воздухообмен через открытое окно или форточку. Понятное дело – тепло быстро уходит наружу, а с улицы мощным потоком врывается холодный воздух. Но кому до этого есть дело? Кто считает потерянные градусы? Как станет холодно – окно опять на запор, и вроде бы все в порядке. Один новосибирский чиновник, отвечавший за установку герметичных стеклопакетов в рамках некой программы, как-то с гордостью отметил: мол, в квартирах теперь стало так тепло, что у многих форточки стали нараспашку. Лукавил начальник: гражданам стало не тепло, а душно. А тепло вылетает наружу.

За такими простодушными признаниями скрывается, откровенно говоря, наша дремучесть в вопросах теплосбережения и техническая отсталость в плане инженерного оснащения домов. Именно отсталость. Никому в развитых странах не придет в голову в отапливаемый сезон вентилировать помещение с помощью распахнутой форточки. В копеечку влетает такое проветривание (а копеечку они там у себя считают). Для этих целей существует система вентиляции, с которой, в свою очередь, связаны упомянутые теплообменники. Все это на уровне проекта вносится в конструктивную систему дома. И сразу считается, сколько такой дом потребует энергоресурсов за один отопительный сезон. Открытая форточка ведет к увеличению этих расходов. Так что такой вариант исключается сразу.

А как же быть нам? Окна мы заменили, и что теперь делать с вентиляцией? Разумеется, менять систему вентиляции на уровне всего дома (речь сейчас идет о многоквартирных домах) – значит проводить серьезную реконструкцию и привлекать к этому делу целую когорту специалистов. Получится очень накладно, особенно если это какая-нибудь «хрущевка» советской постройки. Тогдашним архитекторам и в голову не приходило, что когда-нибудь появится такая диковинка, как герметичный стеклопакет. Так что менять все систему вряд ли кто отважится. Тут уж непроизвольную инновацию со стеклопакетами придется довести до логического завершения: начали – продолжайте в том же духе. Коль уж самостоятельно осуществили грубое вмешательство в проект (да-да, граждане – ваши пластиковые окна поломали все систему воздухообмена  ваших панельных многоэтажек), то сделайте следующий шаг навстречу к комфортному бытию. Для этого вам необходимо обеспечить у себя в квартире еще и цивилизованную рекуперацию тепла.

Над созданием таких систем сегодня работают в лаборатории проблем энергосбережения Института теплофизики СО РАН. Как пояснил заведующий лабораторией Михаил Низовцев, они запатентовали специальную конструкцию такого рекуператора, с которым сейчас проводят испытания. Также испытывается и доводится «до ума» рекуператор периодического действия, производимый одной омской компанией. Его можно спокойно устанавливать в обычных квартирах. Управляется система электроникой, периодически включаясь и выключаясь (то есть автоматически вентилируя помещения через установленные промежутки времени). Вы можете настраивать этот аппарат с обычного пульта, как кондиционер. По форме он представляет собой относительно небольшую и плоскую квадратную «коробочку», закрепляемую в комнате на наружной стене. «Коробочка» закрыта пластмассовой крышкой с решетчатыми прорезями. В наружной стене сверлится отверстие, туда вставляется трубочка, которая соединяется с этим аппаратом. Аппарат подключается к сети. Вот и вся система. Просверлили, подцепили, подключили, настроили. Дальше все работает на автомате. Если устанавливается несколько таких аппаратов (в разных комнатах), то их действия согласовываются друг с другом.

Согласно полученным цифрам, такая штучка способна сберечь в процессе воздухообмена не менее 80% тепла. На вскидку – только с помощью установки таких рекуператоров вы способны получить экономию в 30 – 40%. Экономия солидная, между прочим. Если сейчас мы не понимаем ее значения, то только потому, что у нас еще сохраняется архаичная система теплоснабжения, когда во многих домах не ведется никакого учета тепла. Но в ближайшие годы мы неизбежно получим счетчики и терморегуляторы.  А следом – и повышение тарифов на тепло. Вот тогда станет понятно – понятно в цифрах – во сколько нам обходится привычное проветривание через форточку.

Так что переход к установке рекуператоров  будет первым серьезным шагом к созданию современного жилища. Главное, чтобы аппараты были надежными и недорогими. Над чем, собственно говоря, сейчас и трудятся спецы из Института теплофизики.

Олег Носков

По поручению Владимира Путина Минобрнауки пересмотрело систему оценки результативности научных организаций: количество показателей было сокращено, зато добавилась оценка того, сколько усилий научная организация прикладывает для популяризации своей деятельности.

Минобрнауки завершает подготовку перечня показателей результативности научных организаций, рассказал РБК daily заместитель директора департамента науки и технологий министерства Сергей Матвеев. Задачу изменить систему оценки перед чиновниками поставил в апреле этого года Владимир Путин на президентском совете по науке и образованию.

ОЦЕНКА ПО-СТАРОМУ

В данный момент применяются правила оценки результативности, утвержденные правительством еще в апреле 2009 года. Старая методика, которую критиковали за громоздкость и несистемность, включает в себя около 50 показателей, ряд которых не имеет отношения к научной деятельности и ее результатам. К примеру, оценивать научные организации предлагалось по доле площадей, не сдаваемых в аренду.

По словам Матвеева, применение прежней методики сформировало культуру использования наукометрических показателей, однако вопросы вызывала процедура, согласно которой результативность научных учреждений оценивали комиссии тех ведомств, к которым они относились, а это исключало возможность сопоставлять организации сходного профиля как между собой, так и с организациями экономически развитых стран. Такой подход повышает риск выделения бюджетных средств на направления, не востребованные мировой наукой. Кроме того, методика не учитывает изменения последних лет — переход к конкурсным механизмам финансирования, развитие системы грантов, расширение возможностей научных организаций по коммерциализации полученных результатов.

ОЦЕНКА ПО-НОВОМУ

Планируется, что новая система показателей оценки результативности научной деятельности, участие в разработке которой помимо чиновников из Минобрнауки принимают представители академий наук, общественного совета при министерстве и профсоюзы научных работников, будет включать в себя четыре группы показателей (в прежней было шесть), а число показателей уменьшится почти вдвое.

Во-первых, оцениваться будут результативность и востребованность научных исследований. В число показателей этой группы войдут количество и качество работ, индексируемых в международных наукометрических базах. Кроме того, результативность будет оцениваться по выявленным и практически используемым результатам интеллектуальной деятельности: к этой категории относятся как «традиционные» патенты, изобретения и полезные модели, так и «непатентные формы» интеллектуальной собственности, в первую очередь ноу-хау.

Второй блок показателей позволит оценить усилия научной организации по улучшению качества «человеческого капитала». В частности, учитываются защиты диссертационных работ, участие в стажировках в ведущих российских и международных центрах, а также число пришедших учиться и участвовать в реализации научных проектов организации бакалавров, магистров и аспирантов.

Новая группа показателей, которой раньше не было, — оценка вклада организации в распространение научных знаний и популяризацию науки (эта задача, в частности, отражена и в новом законе о Российской академии наук). «Задача научной организации — не только генерировать новые знания и улучшать качество «человеческого капитала», но и информировать общество в целом, вести просветительскую деятельность, — говорит Матвеев о необходимости введения этой группы показателей. — Ученые о себе ничего не рассказывают. Исследования последних лет, проведенные Высшей школой экономики, показывают, что россияне крайне мало знают о достижениях российской науки, а у нас есть результаты, которыми можно и нужно гордиться, и их немало».

В число показателей, в числе прочего, войдет количество публикаций с упоминанием о достижениях научной организации, ее проектах, достижениях ведущих сотрудников в СМИ федерального и регионального уровня. «Это не значит, что организация должна заниматься исключительно своим пиаром, но минимальную работу в этом направлении нужно вести обязательно. Более 70% финансирования нашей науки — средства государственного бюджета, то есть средства налогоплательщиков. Общество должно понимать, каких результатов на эти деньги достигают ученые. Если общество не будет уверено в результативности и востребованности результатов российских исследований, при принятии решений о финансировании науки средства будут направляться на что-то другое. Наука, не занимающаяся своей популяризацией, пилит сук, на котором она сидит», — уверен чиновник.

Последний блок — сведения о научной организации, необходимые для отнесения ее к одной из референтных групп — групп организаций, направления исследований и условия функционирования которых схожи. К параметрам этого блока будут относиться финансовые показатели, численность сотрудников, основные направления исследований и т.п.

ВСЕ ПО СЕТИ

Как утверждает Сергей Матвеев, технология оценки позволит избежать бумажной волокиты: научные учреждения будут регистрироваться на едином сайте и вводить свои показатели в личном кабинете. Часть показателей при этом может быть получена Минобрнауки независимо от самих организаций, к примеру, из международных наукометрических баз и государственной системы учета результатов научно-исследовательских работ, а организации будет достаточно лишь «подтвердить» эти данные. Повысится и открытость научной системы: все аналитические отчеты будут опубликованы в Интернете.

«Многие ошибочно полагают, что за показателями будут стоять какие-то баллы и будут выстраиваться рейтинги. Это не так, — говорит представитель министерства. — Министерство по-прежнему сохраняет три категории: организации-лидеры, группа «устойчивых» научных организаций и «отстающие», но никакого ранжирования внутри категорий не предполагается».

По итогам оценки результативности, говорится в проекте постановления, научные организации, показатели которых более чем на 25% ниже среднего по соответствующей референтной группе и не обладающие уникальностью, могут быть квалифицированы как утратившие научный профиль и перспективы развития. Они могут быть реорганизованы, ликвидированы или учредитель вправе принять решение о смене руководства такой организации. В то же время научные организации-лидеры и середнячки должны будут получить дополнительную поддержку со стороны государства. Оценка по-прежнему будет проводиться раз в пять лет, а мониторинг основных результатов — ежегодно.

СРЕДНЯЯ ТЕМПЕРАТУРА

Председатель Совета по науке при Минобрнауки, проректор МГУ и член Президиума РАН Алексей Хохлов сказал РБК daily, что совет поддерживает принцип вневедомственности при оценке научных организаций: институты РАН и другие научные организации должны оцениваться по одним правилам и входить в один и тот же рейтинговый список. С другой стороны, по его мнению, оценка научной организации как целого приводит к эффекту замера «средней температуры по больнице». «Даже в плохом институте есть несколько сильных лабораторий, а в хорошем институте — несколько неэффективных подразделений», — говорит г-н Хохлов. Он рекомендует сделать одним из основных показателей оценки долю сотрудников, входящих в работающие на передовом мировом уровне лаборатории института, в общем числе сотрудников института.

«Первый шаг оценки — оценка экспертная, ведомственная, несомненно, должна рассматривать отдельные структурные подразделения, — отвечает на критику г-н Матвеев. — Но при оценке научной организации мы должны понимать, что баланс результативности подразделений научной организации — задача ее непосредственного руководителя, и внешней комиссией подменять его функции нельзя. Проект постановления предусматривает, что в отношении организаций, отнесенных к третьей категории, обязательна оценка результативности структурных подразделений».

В данный момент постановление об оценке результативности научных организаций дорабатывается в правительстве. Когда оно будет подписано Дмитрием Медведевым, проект методики оценки и новая система показателей будут вынесены на общественное обсуждение и доработаны. Матвеев рассчитывает, что новая система оценки заработает уже в первой половине 2014 года.

В 2012 году в России, по данным Росстата, было 3,6 тыс. научных организаций, численность занимающихся наукой составляет 727 тыс. человек, а на финансирование науки из средств федерального бюджета было выделено 356 млрд руб. (2,76% бюджета). За период 2009—2012 годов оценку прошло 577 научных организаций, из которых лишь два учреждения были отнесены к категории «отстающих».

Проект положения об агентстве был опубликован на едином портале раскрытия информации о подготовке федеральными органами исполнительной власти проектов нормативных правовых актов и результатах их общественного обсуждения, в пятницу вечером. Обсуждение должно продлиться до 26 октября 2013 года.

В рабочую группу вошли, как и ожидалось, представители РАН, Госдумы, Совета Федерации и Минобрнауки.

Как стало известно «Газете.Ru», от Академии наук туда входят не ученый секретарь президиума академии Игорь Соколов и его заместитель Владимир Иванов (о чем ранее заявлял президент РАН Владимир Фортов), а сам Фортов, новые вице-президенты РАН — президент РАМН Иван Дедов и президент РАСХН Геннадий Романенко, а также вице-президент РАН Валерий Чарушин.

Еще два члена академии входят в рабочую группу как представители парламента: академик РАН Валерий Черешнев — председатель комитета по науке и наукоемким технологиям Госдумы и член-корреспондент РАН сенатор от Бурятии Арнольд Тулохонов, член профильного комитета по науке Совета Федерации.

Согласно предложениям о реформе Академии наук, Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) должно стать структурой, управляющей имуществом академии (речь идет в первую очередь о земельных участках и строениях). Однако научное сообщество неоднозначно восприняло такие предложения, считая, что агентство не сможет в этой ситуации не вмешаться в научные проблемы.

Так, согласно п. 5, при агентстве создается научно-координационный совет. В него, согласно документу, войдут «ученые, ведущие научные исследования на общепризнанном мировом уровне, в том числе работающие за рубежом». Четверть из них будет назначаться правительством России, четверть — выбираться на общем собрании РАН из числа академиков, четверть будут представлять институты, а еще четверть составят «представители ведущих образовательных организаций высшего образования, научных исследовательских центров, государственных научных центров Российской Федерации и высокотехнологичных предприятий, неподведомственных агентству».

Главный вопрос, который возникает: какое отношение к проблемам академии имеют представители университетской науки и исследовательских центров вне РАН? Именно их присутствие вызывает, мягко говоря, недоумение у академиков РАН, с которыми общался корреспондент «Газеты.Ru».

По их мнению, предложенная схема означает, что сама академия (в лице РАН и входящих в нее институтов) сможет рассчитывать лишь на половину мест в НКС, а решения там принимаются простым большинством, таким образом, эта ситуация может создать конфликты в его работе.

Пункт 6.3.1, который относится к полномочиям создаваемого ФАНО, гласит: агентство «осуществляет отдельные функции и полномочия учредителя и собственника федерального имущества». Эта формулировка в дальнейшем не раскрывается, и что это за «отдельные функции», остается неясным.

Следующий пункт (6.3.2) не менее противоречив, в нем утверждается, что представления в правительство по созданию и ликвидации институтов принимаются «по согласованию с научно-координационным советом». Однако то, как будет происходить это согласование, не ясно, что создает дополнительные вероятности для конфликта между руководством агентства и НКС.

Наиболее интересным является глубоко погребенный в недрах документа пункт 6.3.44, в котором говорится буквально следующее: агентство «принимает решение о закреплении за организациями, подведомственными агентству, имущества на праве оперативного управления или хозяйственного ведения, производит в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, изъятие излишнего, неиспользуемого или используемого не по назначению имущества, закрепленного за организациями, подведомственными агентству», с учетом рекомендаций РАН.

Каков статус этих рекомендаций, как они будут учитываться и, главное, что будет происходить, если рекомендации академии не совпадут с желанием руководства агентства, не говорится.

В нынешнем виде пункт — это «бомба, заложенная под всю конструкцию агентства»: любое несогласие может вызвать очень острый конфликт между агентством и структурами академии, например, если в РАН посчитают, что к их рекомендациям не прислушиваются.

Признание того, что руководитель агентства принимает решения «исключительно по согласованию с НКС» по поводу создания, реорганизации и ликвидации институтов, — это шаг вперед по отношению к предыдущим версиям документа, но опять-таки из документа не ясно, как оперативное руководство и НКС будут сотрудничать на практике.

В нынешнем виде документ уже вызвал негативную реакцию членов академии.

Полувековое здание единственного в новосибирском Академгородке кинотеатра ДК «Академия» имеет уже несколько проектов масштабной реконструкции, но критика его нового облика не стихает. По просьбе Сиб.фм директор Сибирского центра содействия архитектуре и председатель оргкомитета фестиваля «Золотая капитель» Татьяна Иваненко рассказала, почему «Академии» нужен новый проект, чем конкурсы лучше тендеров и чем всё это кончится.

В Новосибирске после долгого перерыва стали строить и реконструировать общественные здания. Строительный бум начался не вчера, но речь всё время шла о коммерческой недвижимости, бизнес-центрах и жилых комплексах. Если горожане и обращали на них внимание, то только как на объекты точечной застройки или как на удачный способ вложения денег — вне контекста качества архитектурных решений. Ситуация изменилась, когда началось многострадальное строительство областной филармонии, возник совершенно другой контекст. Люди начали проявлять интерес к объекту как к архитектурному сооружению.

Здание общественное — значит, имеет отношение ко всем: строится на деньги налогоплательщиков, всё время «на глазах», поскольку стоит в бойком месте. Вы можете не бывать в нём, ваши дети и знакомые могут его ни разу не посетить, но «выключить» его, как плохое кино, из визуального ряда городского окружения у вас не получится.

Примечательно, что первое архитектурное решение новой филармонии оказалось достаточно спорным и не понравилось ни губернатору, ни профессиональному сообществу. Городской Союз архитекторов выступил с инициативой провести конкурс на облик фасада в имеющихся планировках и несущих конструкциях. Архитекторы провели блиц: за две недели рассмотрели два десятка проектов, организовали интернет-голосование.

Никакого законного основания конкурс не имел, и архитектор Владимир Ермишкин, который вёл проектирование, мог принять к сведению предложения коллег, а мог и не принимать.

Тем не менее, он это сделал, увидел, как можно улучшить архитектурную составляющую. Он даже признался потом: «Безусловно, конкурс был полезен, а его результаты стали „библиотекой идей“, на которую я опирался в поиске окончательного решения. Обсуждения в Союзе архитекторов, критические статьи в прессе — всё это было для меня очень полезно». И действительно, конкурс реально помог. Результат говорит сам за себя: в Новосибирске появился достойный с точки зрения архитектуры объект.

Подобное может произойти и с ДК «Академия», знаковым объектом для всех жителей Академгородка. В конце 2012 года мэрия провела тендер на исполнение проекта реконструкции здания, проектировщики приступили к работе. Летом этого года эскизы здания были опубликованы в сети, и интернет забурлил — начались активные, порой очень эмоциональные обсуждения. Если коротко сформулировать их суть, то больше всего досталось внешнему виду ДК, который, согласно техническому заданию заказчика, четырёхкратно увеличивался в размерах и неминуемо вступал в конфликт с существующей застройкой улицы Ильича.

В условиях ограниченного бюджета архитекторы пошли по пути наименьшего сопротивления и применили на фасадах бежевый керамогранит — один из самых дешёвых материалов для отделки.

Возмущение общественности вылилось в создание экспертного совета по архитектуре и градостроительству при администрации района. На первом же заседании совета было решено провести конкурс проектов на внешний облик здания.

Что даёт архитектурный конкурс? Для заказчика — большое количество решений, взглядов и подходов. Независимый конкурс — это самый продуктивный механизм получения лучшего варианта. Для архитекторов — возможность профессионального и социального роста, реально работающий социальный лифт. На Западе это практика давняя, а в России, по большому счёту, так и не сложившаяся.

Всему виной закон N 94-ФЗ о размещении заказов для государственных нужд, где функцию конкурса выполняют тендеры, в которых решающую роль играет стоимость исполнения проекта, а не его качество. В таких условиях проектные бюро вынуждены исходить в первую очередь из сроков и объёма средств — профессиональная сторона вопроса уходит на второй план.

Механизм тендеров не позволяет выбрать действительно достойных проектировщиков с высоким уровнем квалификации.

Тендеры уравнивают всех: начинающих, неопытных и никому не известных специалистов, и профессионалов, добившихся настоящего признания. Все работают на одном рынке и вынуждены конкурировать по весьма странным правилам. Это в корне неправильно. Проекты реконструкции общественно значимых объектов должны проходить через систему конкурсов, а не тендеров — пусть депутаты примут такой закон, и процедура станет легитимной. И власти, и бизнесу стоит смотреть на три хода вперёд и понимать, что, не используя такой простой и эффективный механизм, они упускают большие возможности и, соответственно, большие деньги.

Сейчас силами Сибирского центра содействия архитектуре и общественного фонда «Академгородок» мы проводим конкурс на проектирование фасадов ДК «Академия», но никаких законных оснований для влияния на выбранную мэрией компанию у нас, как и в случае с филармонией, нет. Есть лишь неформальная поддержка заказчика в лице нескольких чиновников. В то же время мэрия не против конкурса: денег мы не просим, протоколы мероприятий предоставляем и — что самое важное — скандалов и митингов не устраиваем. Наконец, мы заручились поддержкой главного архитектора города, он доволен нашей инициативой. И снова лишь неформально: повлиять на ситуацию с тендерами он, разумеется, не сможет, даже если критика в его адрес будет раздаваться ещё громче.

Все говорят «да», но сделать конкурс легитимной процедурой не входит в их полномочия.

Напомню, в августе Президиум градостроительного совета мэрии рассматривал внешний вид обновлённой «Академии», но обсуждение не состоялось из-за отсутствия необходимых материалов: развёртки улицы Ильича, по которой можно было оценить, как объект вписывается в окружающую застройку.

В нашем конкурсе архитекторы должны не только разработать внешний вид здания, но и предоставить информацию о «цене вопроса» — укрупнённый сметный расчёт, из которого видно, сколько будет стоить их проектное решение. Это важно, поскольку объект бюджетный. К тому же, запуская конкурс, мы определили для себя стратегию работы со СМИ: мы не хотим превращать всё в медийную акцию и устраивать шумиху с криком и топаньем ногами. Мы не хотим никого обижать, отодвигать и дискредитировать. Наша цель — конструктивный предметный диалог и реализация достойного решения.

Цена вопроса названа — 450 млн рублей, кардинально смета на строительство вряд ли изменится, но поверьте, за эти деньги можно получить куда более привлекательный объект.

Ближе к завершению конкурса мы планируем выставить разработки архитекторов на всеобщее обозрение, чтобы авторы работ получили реальные отклики от коллег и жителей Академгородка, а те, в свою очередь, узнали, что имел в виду архитектор. За внешним видом всегда стоит смысл, пусть люди включат уши, мозги, вкус. Прямо в ДК «Академия» будет сделана экспозиция и пройдут публичные слушания. А к 10 декабря мы рассчитываем подвести итоги.

Александр Морсин

Два с половиной года назад в Институте возникла проблема лекций для аспирантов. Начальство обратилось к Совету молодых ученых за предложениями. Совет молодых ученых  немедленно составил список лекторов. Список этот состоял из профессоров биологического отделения НГУ, которых аспиранты уже сто раз слушали, и я был в этом списке.

Это предложение меня возмутило. Во-первых, отсутствием фантазии. Во-вторых, тем, что опять придется рассказывать аспирантам, то, что я и так им уже рассказывал из года в год, когда они были студентами. Конечно, я каждый год обновляю курс, но все же.

Тогда я составил свой контр-список.

Исходил я вот из чего.

1. Если нам нужна лекция об истории науки, о ее фундаментальных основах, то надо звать профессора. Если же нам нужна лекция о самых последних достижениях науки, о том, что было напечатано на прошлой неделе в Nature, в Science, в Cell, лекция с ясным пониманием технических нюансов, ограничений и перспектив этих достижений, надо звать аспиранта или постдока (учёного, недавно защитившего диссертацию на соискание степени кандидат наук).

2. В лекторе – профессоре, аспиранте, постдоке – должна быть харизма. Если ее нет, то такого лектора звать ни в коем случае не надо.

3.  В лекции,  как и в хорошем рассказе (романе, пьесе), должна быть интрига – завязка, кульминация и развязка. Если этого нет, народ в аудитории умрет со скуки.

Вот этими тремя бесспорными принципами, (плюс четверным – абсолютно эгоистическим – тема лекции должна быть интересна мне), я и пользовался, когда составлял свой контр-список. Ими же я пользуюсь уже два с половиной года. И из почти полусотни прочитанных в ИЦиГ публичных лекций только две-три мне не понравились, о чем я, впрочем, лекторам немедленно и публично сообщил.

Кто читал лекции? Преимущественно постдоки.  Именно они сделали самые лучшие, самые популярные и самые запоминающиеся лекции.  Совершенно выдающуюся лекцию про эволюцию и происхождение человека  прочитал Александр Пилипенко. Вернее, он прочитал две лекции. Вторая назвалась «Происхождение и эволюция человека, полтора года спустя». После чего? После его предыдущей лекции. Поскольку за полтора года в нашем понимании эволюции и происхождения человека произошли колоссальные сдвиги.  Замечательную лекцию о паразитах и симбионтах сделал Юрий Илинский.  Настоящими произведениями искусства были лекции Елены Кизиловой про то, как стать многоклеточным и про реальность химер. С восхищением я слушал лекции Наримана Баттулина по генетике развития. И дело здесь не только в выигрышности тем. Нет в биологии темы более скучной, нет процесса, более ненавидимого студентами, чем  мейоз. Лекция  Анны Торгашевой под названием «Мейоз, или что надо пережить, чтобы сократить число хромосом вдвое» стала украшением всего цикла. Я мог бы здесь перечислить еще десяток выдающихся лекций, но это займет много места. Вы можете увидеть их сами. Презентации всех лекций и их видеозаписи выложены на сайте Института, они есть на Youtube и в Facebook.

Конечно, среди лекторов были и профессора. Но в пропорции 1 к 10, приглашенные и только самые выдающиеся и харизматичные.  Проф. И.А. Захаров-Гезехус рассказал про потомков Чингисхана, профессор Джон Паркер о том, чему Хенсло научил Дарвина,  профессор В.Н. Анисимов о том, есть ли у него таблетка от старости (оказалось, что  нет).

 Основные публичные лекторы – это аспиранты и постдоки. И это хорошо. И для публики, которая, в основном,  молодая, и лекторы говорят с ней на ее языке. Но самое важное, это хорошо для постдоков. Наше начальство много говорит о молодых ученых, о квартирах и ставках для них, и это действительно важные вещи. Но есть еще одна очень важная вещь, про которую все забывают.  Постдоки должны чувствовать, что они нужны в институтах, что их мнение по научным вопросам важно для научного сообщества.  Им есть, что сказать по науке. Они эксперты в своих областях, бОльшие эксперты, чем иные профессора.

В последнее время я вовсю занимаюсь бартером. Когда нам звонят с просьбой о лекции, я предлагаю своих лекторов на обмен. Так я сменял ИЯФу Александра Пилипенко  с лекцией про эволюцию человека  на профессора В.И. Тельнова с лекцией «Темные материя и энергия во вселенной». У нас налажен бартер с ИСиЭЖ. Если от других институтов будут заявки, мы будем только рады.

Мы также будем рады слушателям из других институтов. Лекции у нас обычно проходят по средам в 16.00 в конференц-зале ИЦиГ. Вход свободный. Объявления появляются в понедельник на сайте Института. 

На этот семестр у нас богатая программа. Про «происхождение однополых видов путем гибридизации, или сохранение клональных форм в борьбе за жизнь», про то, за что дали Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 2013 году и стоило ли ее давать, про гигантов и карликов в мире вирусов (вироидов и пандоравирусов) и про многое другое.

Автор: Павел Михайлович Бородин, профессор, зав. лаб. ИЦиГ СО РАН

21 октября 2013, понедельник, в 15.00 в конференц-зале администрации Советского района г. Новосибирска (пр. Лаврентьева, 14) состоится Общественное обсуждение Постановления Правительства РФ «Об утверждении Положения о Федеральном агентстве научных организаций».

Обсуждение проходит на основании соответствующего решения Правительства РФ - http://regulation.gov.ru/project/8245.html?point=view_project&stage=2&stage_id=4650

В Общественном обсуждении примут участие:  представители полпредства, мэрии г. Новосибирска, правительства Новосибирской области, депутаты ГД, члены Совета Федерации от НСО, депутаты Законодательного собрания Новосибирской области и Совета депутатов г. Новосибирска, академики РАН, РАМН, РАСХН, директора   институтов, представители   общественных  организаций, работники научных  организаций, представители  высокотехнологичного бизнеса, сотрудники     и    студенты   НГУ,  жители  Академгородка  и  города Новосибирска.

С сообщением выступит председатель СО РАН академик А.Л. Асеев. Приглашаются все неравнодушные граждане. Вход свободный.

Резолюцию, принятую по итогам мероприятия,  предполагается  направить в правительство.

Организаторы: Общественный комитет «За будущее российской науки» и администрация Советского района г. Новосибирска.

С  текстом  Положения  о  ФАНО  и  комментариями  Положения от ведущих российских ученых можно ознакомиться  здесь.

Немало людей под влиянием литературы (того же Майринка или Фулканелли) прониклись обаянием средневековой алхимии. «Великое делание», «герметическое искусство» – так называли работу алхимика, стремящегося в своей лаборатории получить вожделенный Философский Камень, обладающий чудодейственными свойствами. Камень зарождался и рос, подобно живому организму, в специальном тигле, помещенном в алхимическую печь – атанор. Эта печь – центральный символ алхимии. Ни на секунду в ней не должен угасать огонь, иначе придется все начинать сначала. На создание Философского Камня уходили годы, иногда вся жизнь мастера. И не было полной уверенности в том, каким станет итог этой кропотливой, неутомимой работы. Родится ли Камень с большой буквы или в насмешку от темных сил алхимик получит камень… у себя в почках. Терпение и еще раз терпение. Только за него Всевышний давал награду.

Я невольно вспомнил об алхимии, когда оказался в лаборатории по росту кристаллов Института геологии и минералогии СО РАН им. В.С. Соболева. При виде оборудования в голове живо возникали ассоциации с древним герметическим искусством. Впрочем, средневековому алхимику такие возможности, какие есть у современных ученых, и не снились: печи с электрическим нагревом, платиновые тигли, автоматическая система контроля за температурой, программное управление размером кристалла. Но принципы, принципы! Они как будто шагнули из глубины времен, из тайных сообществ великих теургов. Гляжу на современную установку по выращиванию нелинейных кристаллов – да это же модернизированный, «технотронный» образец старинного алхимического атанора! Заглядываю через маленькое отверстие внутрь, где находится раствор-расплав: и передо мной как будто открылось жерло вулкана. А ведь там именно такие «вулканические» условия – температура свыше восьмисот градусов! Прямо чрево земли.

Скажу, что далеко неспроста возникло это сравнение. Алхимическая печь как раз и была моделью утробы Матери-земли, где вещество расплавлялось до состояния Первоэлементов и возрождалось в своем совершенном первозданном состоянии. Изначальная чистота без всяких примесей, нарушающих истинные и чудодейственные свойства минералов, – вот идеал алхимика. Вот над чем он корпит, вот для чего поддерживает непрерывный огонь в своей печи. Не к тому ли стремятся мастера по выращиванию кристаллов в современных лабораториях? В принципе, к тому же – создать идеально чистый кристалл без всяких посторонних вкраплений. И здесь тоже – терпение, и еще раз терпение. И точно так же – никаких перерывов, ни на секунду! Иначе придется все начинать сначала. На выращивание кристалла уходит несколько месяцев, а каков результат, вы узнаете только после того, как извлечете его наружу. Очень волнительная процедура.

«Нередко бывает так, – разъясняет сотрудник лаборатории к.г.-м.н. Константин Кох, – что в четыре установки закладываем абсолютно одинаковый состав, а результаты неодинаковые: один кристалл просто замечательный, другой – неплохой, а какой-то из них – совсем негодный. Это происходит из-за того, что мы еще не все понимаем в этом процессе».

Конечно, средневековый алхимик сослался бы на влияние невидимых сил. Нет, речь идет не о призраках и приведениях. Речь идет об «архе» – таинственной силе Природы, взаимодействие с которой подчиняется принципам магии. Правда, современные ученые больше доверяют математическим расчетам и тщательно анализируют свой опыт, в том числе и неудачный. И результаты налицо – из года в год кристаллы становятся  все чище и главное – увеличиваются в размерах.

А вот и они: передо мной раскладывают три таких «камушка», похожих на горный хрусталь – совершенно прозрачные и бесцветные. «Это кристаллы трибората лития, проще – LBO кристаллы», – уточняет Константин Кох и добавляет: «Очень перспективный материал для лазерной физики». Самый большой «камушек» здесь весит чуть больше килограмма. Но в лаборатории уже есть образцы до двух килограмм. И чем крупнее – тем лучше (с соблюдением чистоты, конечно же).

Спрашивается: что в них такого? Вроде, «стекляшки» как «стекляшки». Да нет. Далеко, далеко не «стекляшки». Еще недавно такой «камешек» на мировом рынке шел по цене бриллианта. И сегодня на них тоже очень большой спрос.

К разговору присоединяется Надежда Кононова – ведущий технолог лаборатории. Она здесь – главный «алхимик». Именно ей ведомо то, что творится в жарком чреве установки. Оказывается, эти кристаллы  в самом конце 1980-х открыли  китайцы и оформили патент на их реализацию сроком на двадцать лет. Срок уже истек, и поэтому Институт геологии имеет законное право открыто реализовывать свой продукт, для чего в лаборатории даже организовано целое мини-производство (а что еще остается делать ученым, если государство не вкладывается в это направление – надо же на что-то существовать и проводить исследования?).

В чем же их ценность? Дело в том, что эти кристаллы активно применяются в так называемой нелинейной оптике для создания специальных лазерных установок,  способных генерировать мощнейшие импульсы. И если однажды (а этот день, как меня уверили, скоро настанет) научному сообществу предъявят особо крупный оптический элемент на основе LBO-кристалла, в науке и впрямь может произойти чудо, способное нетривиальным образом повлиять на жизнь всего человечества. Например, с помощью такого вот «камушка» будет запущена реакция термоядерного синтеза. Какие будут последствия в энергетике, предсказать не сложно. Средневековым алхимикам, согласимся, такого не снилось! И надо сказать, что работа по созданию кристаллов для таких лазерных установок уже ведется. В лидерах – США, Китай, Франция и конечно – Россия, в частности – наш Институт геологии и минералогии СО РАН. Нам тут тоже есть чем гордиться и есть что показать. Как говорится, мал золотник, да дорог. Это про те «стекляшки», что с таким терпением выращиваются в лаборатории института.

Фантастика, скажете вы? Не спешите. Скептикам хотел бы на сей счет привести один исторический пример. Когда-то, не менее тысячи лет назад, в лабораториях алхимиков был изобретен… порох! Вроде, так себе – горючий «порошок». Поначалу его всерьез и не принимали. Делали хлопушки и фейерверки. Пока однажды кому-то не пришло в голову начинить им боевой заряд. Что было дальше, известно: радикальное перевооружение европейской армии и победоносное шествие европейцев по всему миру, где порохом шибко не интересовались.

Этот пример – урок нынешним властям. Наверное, средневековые алхимики никогда не вышли бы «в свет», если бы в XVI столетии их исследованиями не заинтересовались сильные мира сего. Известно, что знаменитый алхимик Джон Ди был наставником самой королевы Елизаветы. Пусть не покажется странным, но именно таким путем высшие круги проникались уважением к естествознанию. Ходили легенды, будто Джону Ди удалось-таки получить Философский Камень. Хотя, кто его знает – возможно, это всего лишь символ власти человека над силами природы. Вслед за ним пришел Френсис Бэкон с его «Новым органоном», а за Бэконом пришел сэр Исаак Ньютон с его «Математическими основаниями натуральной философии». Так началась новая эпоха, радикальный переворот в истории цивилизаций, научно-техническая революция. Кстати, не так давно стало известно, что Ньютон страстно увлекался алхимией, и то, что он по-научному назвал «силой гравитационного притяжения», было все той же таинственной «архе» алхимиков.

Понятно, что современные ученые ни к каким таинственным силам не апеллируют, более полагаясь  на холодный расчет, нежели на чудесное вмешательство. Единственным чудом может стать для них разве что радикальные перемены в головах наших правителей, тянущих сейчас страну в дремучее средневековье. К сожалению, никаким математическим законам ментальность российских руководителей не подвластна. В этом вопросе и впрямь остается надеяться только на Высшие силы.

Олег Носков