Освоение Арктики является неоспоримым государственным, политическим и экономическим приоритетом. С Арктикой связано укрепление энергетического потенциала страны, расширение логистических возможностей, а также обеспечение национальной безопасности, подчеркнул он. Новые перспективы для освоения региона и развития Северного морского пути открывает глобальное потепление, которое очень ярко проявляется как раз в Арктике. Но оно же несет новые риски, связанные с таянием мерзлоты. «Континент Сибирь» с помощью экспертов выясняет, чем оборачивается таяние льдов и что делают в этой ситуации крупные российские компании, которые, откликаясь на призыв Путина, заявляют о своем участии в освоении Арктики.

Обращает внимание на проблему и власть. Как сообщили в аппарате полномочного представителя президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе: «В той или иной плоскости ситуация с деградацией мерзлоты регулярно обсуждается в рамках Государственной комиссии по вопросам развития Арктики. Вопросы хозяйственной деятельности в условиях вечной мерзлоты ранее рассматривались в рамках совместных мероприятий с представителями региональных органов власти, крупного бизнеса и учёных не только Сибири, но и Уральского федерального округа».

Угрозы, которые несут с собой климатические изменения и вызванное ими таяние вечной мерзлоты, осознаны и на верхнем уровне российского бизнес-сообщества. Недавно, например, на эту тему высказался вице-президент по федеральным и региональным программам ПАО «ГМК Норильский никель» Андрей Грачев. «Мониторинг состояния вечной мерзлоты – это тема, актуальная для всей арктической зоны, в ближайшие десятилетия можно ожидать глобальных проблем, вызванных этими процессами. Поэтому наша компания совместно с Заполярным университетом открыла центр контроля мерзлоты», — говорит топ-менеджер. Как рассказали «Континенту Сибирь» в «Норникеле», в 2022 году Институт физики атмосферы РАН на основе глобальных сценариев изменений климата выполнил прогноз климатических изменений для регионов присутствия компании. В рамках моделирования проанализировано более 60 климатических моделей, из которых выбраны 5, наилучшим образом отражающие динамику фактических данных за последние десятилетия. Советом директоров «Норникеля» были утверждены сценарии глобального изменения климата до 2050 года и рекомендованы для использования при оценке физических рисков. Эксперты из академической среды оценивают ситуацию не менее серьезно, считая, что проблемы нарастают.

Чтобы оценить, насколько серьезными могут стать проблемы, разберемся, что такое вечная мерзлота. Неверно думать, что речь идет только о далекой тундре в Заполярье. Вечная мерзлота – это грунт, под поверхностью Земли, непрерывно промерзающий в течение сотен или тысяч лет, который простирается на четверть Северного полушария намного южнее Полярного круга, вплоть до Северной Монголии. Так, землетрясение на Алтае в начале этого века доказало, что под Чуйской долиной залегают слои сплошной мерзлоты и это объяснило многие происходящие там процессы. «Раньше мы могли только догадываться об этом, поскольку выяснить точно можно было лишь с помощью бурения, а это очень дорогие исследования. Благодаря возникшим тектоническим трещинам, ученые смогли получить достоверную информацию о ситуации в этой локации. Но если говорить о Сибири в целом, мы до сих пор точно не знаем ни границ распространения областей мерзлоты, ни их влияния на наземные экосистемы», – сказал научный консультант Климатического центра Новосибирского государственного университета, доктор биологических наук Николай Лащинский.

Но что известно ученым точно, так это то, что в процессы таяния (или деградации) мерзлоты заметно ускоряются. Причем таяние началось не вчера. «Эти процессы происходят на протяжении уже десятков лет и дальше будут развиваться по нарастающей», — уверен ведущий научный сотрудник Института нефтегазовой геологии и геофизики (ИНГГ) им. А.А. Трофимука СО РАН, кандидат геолого-минералогических наук Владимир Оленченко.

Правда, в вопросе о том, как климат будет меняться дальше, научный мир до сих пор не пришел к консенсусу. Как известно, климатические изменения носят циклический характер, периоды потепления сменяются похолоданиями и наоборот. Многие нынешние погодные аномалии – летние периоды небывалой жары, обильные снегопады зимой или столь же обильные дожди в межсезонье – характерны скорее для смены цикла и могут означать возникновение тренда на похолодание. Но и это тоже не гарантировано, считают эксперты. Дело в том, что таких циклов несколько, они сильно отличаются по продолжительности (от нескольких десятков до сотен и тысяч лет) и, в случае наложения одного цикла на другой, грядущее похолодание может сдвинуться. В любом случае, речь идет о прогнозах изменения климата на протяжении достаточно длительного периода, а деградация мерзлоты сказывается на состоянии инфраструктуры и экономическом развитии арктических территорий уже сейчас.

Напомним, в целом речь идет о территориях от Мурманской области до Чукотки, где суммарно живут и работают 2,6 миллиона человек. Хотя, конечно, темпы таяния мерзлоты в разных регионах могут отличаться. «В Ямало-Ненецком автономном округе (ЯНАО) границы мерзлоты сдвинулись на 100-300 километров на север, меняется состояние грунтов, растительный покров, там, где были только мхи и лишайники, теперь растут низкорослые травы», – говорит ведущий научный сотрудник Института криосферы земли СО РАН, директор программы «Геотехника в криолитозоне» Тюменского государственного университета, кандидат технических наук Надежда Молокитина. Схожие процессы отмечаются и на территориях восточнее, например, берег острова Котельный в Восточно-Сибирском море отступает вглубь суши со скоростью 40 метров в год, что чрезвычайно быстро по геологическим меркам.

Наиболее интенсивно процессы потепления климата и деградации мерзлоты, по мнению большинства экспертов, проявляются в Западной Сибири. «Для сравнения, температура мерзлых грунтов на Алтае повысилась на 0,2 градуса, а на Ямале на два с половиной градуса, разница больше, чем десятикратная», — отмечает Владимир Оленченко. В результате, изменения в грунте уже сейчас ощутимо сказываются на состоянии инфраструктурных объектов.

Особенно это заметно на территории городов и поселков, где с одной стороны выше плотность этих самых объектов, а с другой – выше темпы таяния мерзлоты. «Ситуация осложняется тем, что большая часть зданий и сооружений была возведена в 1960-1970-х годах, когда никто не рассматривал вероятность потепления, считалось, что свойства грунта не изменятся и глубина свай была соответственной. А сейчас они оказываются в пластичных грунтах, в фундаменте появляются трещины и здание необходимо выводить из эксплуатации», — поясняет Надежда Молокитина.

В конце февраля этого года заместитель губернатора ЯНАО Александр Подорога выступил с прогнозом, что из-за таяния вечной мерзлоты к 2050 году может быть повреждено более 50% зданий региона. Протаивание грунтов угрожает не только фундаментам, оно может привести к обрушению берегов и образованию провалов. Побережье поселка Амдерма в Ненецком округе местами уже начало осыпаться в Карское море. Специалисты не исключают, что в воде могут оказаться и прибрежные сооружения.

В итоге сегодня возникают две глобальных задачи: выработать новые правила строительства и эксплуатации зданий и сооружений, учитывающие изменения, происходящие с мерзлотой и, одновременно, внедрить системы мониторинга и раннего оповещения о повреждениях, возникающих в фундаментах уже построенных объектов (а еще лучше – системы, прогнозирующие риск таких ситуаций).

Одно из решений предлагают сотрудники Передовой инженерной школы Новосибирского государственного университета (ПИШ НГУ), разрабатывающие интеллектуальную программную платформу, которая с помощью датчиков будет в автоматическом режиме осуществлять сбор информации о состоянии зданий с последующим анализом и оповещением пользователя о возникновении угрожающей ситуации. По сути, речь идет об еще одном применении технологий «интернета вещей», о которых «Континент Сибирь» неоднократно рассказывал.

Платформа, созданная в ПИШ НГУ, стала победителем технологического конкурса «Арктек» в декабре 2023 года. Сейчас идет речь о ее дальнейшем совершенствовании, оптимально – о построении массовой сети с облачным сервисом для хранения информации о техническом состоянии исследуемых зданий и конструкций. На его основе предполагается запустить сервис уведомлений, с помощью которого обслуживающие их организации будут оперативно получать информацию о наступлении опасных событий.

Аналогичные системы, по информации, полученной от аппарата полномочного представителя президента РФ в СФО, уже внедряются на производственных объектах ГМК «Норильский никель». «В частности, [на территории Норильска] действует Центр оперативного отслеживания состояния зданий и сооружений, а именно – температурного состояния грунтов оснований, а также деформационного поведения фундаментов», — сообщается в ответе полпредства на запрос «Континента Сибирь». Вице-президент компании Андрей Грачев поделился с изданием некоторыми результатами этой работы: «В Заполярном филиале «Норникеля», мы создали Центр мониторинга зданий и сооружений, взяв под постоянный контроль более 600 объектов, оснастив их специальными датчиками, пробурив более 400 наблюдательных скважин. В перспективе планируется взять под наблюдение еще около 1500 объектов, что позволит заблаговременно выявлять потенциально опасные отклонения и оперативно принимать меры».

Андрей Грачев также рассказал «Континенту Сибирь» о проекте мерзлотных полигонов, реализуемом в партнерстве с Заполярным госуниверситетом имени Н.М. Федоровского на территории Таймыра. Эти полигоны позволят обеспечить комплексное изучение многолетнемерзлых грунтов, оценить степень влияния на них различных факторов, спрогнозировать скорость изменений. Уже пробурено несколько скважин фонового мониторинга глубиной 200 метров – на всю мощность мерзлых грунтов.

Таяние мерзлоты сказывается и на дорогах, причем, не только на старых, но и на новых, которые, казалось бы, строят с учетом ситуации – насыпается песочная подушка, делается изоляция. Но сами дорожные откосы делают из песка и в условиях сильных ветров, которые дуют в тундре, они с одной стороны развеваются, а с другой (наветренной) скапливается снег и размывает их. «Это в свою очередь усиливает протаивание грунтов на данных участках, твердый слой мерзлоты с высоким содержанием льда становится киселеобразным. Причем, это касается не только дорог, но и промплощадок, которые, в большинстве своем, оборудуются по тому же принципу, с песчаными откосами», — описывает ситуацию Николай Лащинский.

Существуют химические технологии закрепления откосов, когда их покрывают специальными растворами, образующими на поверхности полимерную пленку. Но у этого решения сразу несколько минусов – оно сильно вредит окружающей среде, необходимые реагенты преимущественно импортные, поэтому они и раньше стоили довольно дорого, а с введением санкций многие и вовсе ушли с нашего рынка.

Некоторое время назад представители компании «Газпромнефть-Заполярье» обратились за решением этой задачи к специалистам Климатического центра НГУ. Ученые предложили использовать опыт более южных регионов, где откосы традиционно укрепляют с помощью зеленых насаждений. «Понятно, что посеять в арктических условиях обычную газонную смесь – просто выкинуть деньги на ветер. Поэтому мы сформировали ее аналог из представителей местных растений. Это важно и для того, чтобы избежать внедрения в арктическую флору чужеродных растений, поскольку такие ситуации в ряде мест на планете приводили к очень плачевным для экосистемы последствиям», — говорит Лащинский.

Он отмечает, что уже на первых этапах исследований стало ясно – такой подход позволит решать еще две задачи. Зеленые насаждения будут фиксировать атмосферный углерод (снижая уровень выбросов парниковых газов) и выступать средством промышленного дизайна. «На фоне общего «лунного» пейзажа тундры, правильно подобранный набор растений способен значительно украсить рабочие площадки и положительное влияние этого на людей отмечали и сами сотрудники компании, которые помогали нам в организации исследовательской работы по этому проекту», — добавил ученый.

В настоящее время первоначальный набор растений сформирован, в этом году будут сделаны первые экспериментальные посадки на объектах в районе Бованенковского месторождения. В случае успешного результата, эту технологию можно будет распространять по всей арктической зоне, естественно, корректируя состав засеваемой смеси с учетом местных особенностей.

Еще одну потенциальную «зеленую технологию» подсказали результаты Большой научной экспедиции, организованной в прошлом году совместно Сибирским отделением РАН и компанией «Норильский никель». Впервые в России десятки специалистов из 14 академических институтов всесторонне изучали последствия техногенных вмешательств в Арктике. В частности, внимание исследователей обратила на себя ольха – оказалось, она очень устойчива к различным атмосферным выбросам, обладает почвоулучшающими свойствами и может выступать средством против процессов линейной эрозии почвы (размывы, овраги), которые также усиливаются вследствие деградации вечной мерзлоты.

У российской науки есть немало и других потенциально интересных разработок, которые вызывают обоснованный интерес у компаний, работающих в Арктике. Сегодня совместные проекты с университетами и научными институтами реализуют многие крупные компании, работающие в арктической зоне — различные «дочки» «Газпрома», «Норильский никель», «Роснефть». Большинство из них имеют и собственные R&D отделы (от англ. Research & Development), занимающиеся, в том числе, решением проблем, возникающих у бизнеса вследствие протаивания северных грунтов. К сожалению, сложно составить рейтинг вовлеченности в подобную работу российских корпораций, поскольку информация о многих проектах, как собственных, так и совместных с академическими структурами, защищена коммерческой тайной. (В частности, нельзя не отметить сложность получения информации у такой крупнейшей компании, как «Роснефть».)

Но мало создать технологии и решения, нужны специалисты, причем, в немалом количестве, которые смогут ими оперировать. И это отдельная задача, решить которую без широкого государственного вмешательства вряд ли получится.

«На территорию нашей страны приходятся самые обширные площади вечной мерзлоты, мы научились строить города в Арктике и добывать огромные объемы полезных ископаемых, по сути, мы первыми разработали сами технологии строительства и эксплуатации промышленных объектов в этих условиях. Но сейчас в стране острая нехватка специалистов в этих областях», — подчеркнула Надежда Молокитина. Старые кадры постепенно уходят, а подготовка новых катастрофически сократилась.

Справедливости ради, некоторые шаги по исправлению ситуации делаются. В сентябре прошлого года Тюменский государственный университет совместно правительством ЯНАО и компанией «Газпром нефть» запустил магистерскую программу «Геотехника в криолитозоне», которая направлена на подготовку специалистов, умеющих строить и эксплуатировать здания и другие объекты в условиях мерзлоты с учетом ее нынешнего, деградирующего состояния.

Многие годы студенты Новосибирского университета, решившие связать свою судьбу с Арктикой, проходили практику на научной станции на острове Самойловский в южной части дельты Лены. Станция находится на балансе ИНГГ СО РАН, а содержать ее удавалось благодаря многолетнему сотрудничеству с учеными из Германии. После выхода немецкой стороны из проекта (в связи с внешнеполитической обстановкой) вопрос финансирования подвис в воздухе. «В силу климатических особенностей, станцию нельзя просто законсервировать до лучших времен, так что есть риск лишиться научной базы в Арктике, аналогов которой у России просто нет», — высказал опасения Николай Лащинский. Чтобы избежать этого риска, необходимо найти новые источники финансирования. В этой роли могли бы выступить представители крупного бизнеса, работающего в арктической зоне. Как показал опыт Большой Норильской и Большой научной экспедиций в 2020-23 г.г. такое сотрудничество может быть очень эффективным и взаимовыгодным. Интерес к базе проявляет и Китай, который пока не имеет собственных научных площадок в Арктике.

Подводя итог, можно выделить основное. Сколько бы ни спорили ученые о причинах и темпах потепления климата, таяние мерзлоты никто не отрицает, как и негативные последствия этого процесса для нашей инфраструктуры в Арктике. Многие компании сегодня обращаются к науке в поиске решений возникающих в связи с этим проблем. У науки есть, что предложить, но не факт, что этого будет достаточно. А главное – существенным препятствием может стать дефицит специалистов в этой области. В повышении темпов разработки технологий и подготовки кадров для них заинтересованы, казалось бы, многие. Но явно нужен и некий координирующий центр для этой работы. На эту роль напрашивается государство, и оно даже делает некие шаги в этой области. Но пока их явно недостаточно, чтобы можно было сказать, что ситуация под контролем.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Андрей Грачев, вице-президент по федеральным и региональным программам ПАО «ГМК Норильский никель»:

– «ГМК Норильский никель» в сотрудничестве с СО РАН было организовано несколько экспедиций: Большая норильская в 2020, 2021 и 2022 годах, а также Большая научная экспедиция 2022-2023 годов по изучению биоразнообразия вблизи производственных площадок «Норникеля» в Красноярском крае, Мурманской области и в Забайкалье. Это были первые в постсоветской истории столь масштабные научные исследования в Арктике.

Миссия этих экспедиций гораздо шире круга локальных, прикладных экологических вопросов. Их главная задача – возродить системное изучение Арктической зоны, оценить масштабы антропогенных, техногенных, климатических и природных изменений, произошедших за последние десятилетия.

Результатом экспедиций стал единовременный срез текущего состояния, своеобразная точка отсчета для проведения последующего мониторинга. Наработан огромный массив информации. На основе его детального анализа создается научно обоснованный комплекс рекомендаций по долговременному природосберегающему обращению с ресурсами российской Арктики для промышленных корпораций и компаний, а также федеральных органов государственной власти и регулирования.

Что касается мерзлоты, то результаты объективных исследований говорят о заметном влиянии климатических изменений, которые оказывают воздействие на многолетнемерзлые грунты, меняют их стабильность, что повышает техногенные угрозы воздействия на окружающую среду. Все эти данные могут лечь в основу создания нормативной базы регулирования работ в области контроля состояния инженерных сооружений в криолитозоне, метрологических стандартов.

Как мы уже знаем, руководство РФ намерено до 2030 года довести долю атомной генерации в стране до 20 процентов. Об этом не так давно заявил сам Президент Владимир Путин, выступая на «Энергетической неделе» (о чем мы писали). Напомним, что серьезное значение сегодня уделяется атомным реакторам малой мощности, с которыми напрямую связывают освоение северных территорий. Есть даже концептуальные проекты северных поселений будущего, где за счет малых АЭС будут решаться вопросы снабжения не только электричеством, но также и теплом. Причем, благодаря избытку энергии наши ученые предлагают выращивать овощи и зелень прямо на местах в специальных теплицах (о чем мы также писали).

Картинка прямо-таки футуристическая, но надо понимать, что она уже воплощается на практике. Российское руководство уделяет серьезное внимание освоению Арктики, и атомные реакторы малой мощности выступают в качестве ключевого технологического звена, определяющего объективную возможность такого освоения. Важнейшей вехой на этом пути стал запуск в декабре 2019 года первой плавучей атомной теплоэлектростанции (ПАТЭС) «Академик Ломоносов» на Чукотке возле города Певек. Представители госкомпании «Росатом», являющейся разработчиком данного проекта, вполне справедливо заметили, что запуск такого энергетического объекта является «историческим событием» не только для России, но и для всего мира. Здесь нет преувеличения. Во многом это напоминает событие 1957 года, когда наша страна вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли. На сегодняшний день Россия по части создания малых атомных реакторов явно опережает своих зарубежных конкурентом. И не удивительно, что «Академик Ломоносов» привлек к себе пристальное внимание из-за рубежа.

Разумеется, были и скептические отклики. Недоброжелатели окрестили ПАТЭС «Плавающим Чернобылем», намекая на опасность радиационного заражения. Однако стоит полагать, что такая оценка связана с общим неприятием атомной энергии, что имеет место в ряде западных стран. По поводу «мирного атома» до сих пор ведутся бурные дискуссии: можно ли включать АЭС в список «зеленых» источников или нет? Мнения четко разделились. И здесь как раз «Академик Ломоносов» дал дополнительный аргумент в пользу тех, кто выступает за расширение доли атомной энергии путем применения принципиально новых технических решений. Одно из таких решений как раз и демонстрирует российский проект ПАТЭС.

Так, «Академик Ломоносов» произвел сильное впечатление на англичан. Таблоид «Daily Mail» даже посвятил ему целую статью. У авторов вызвал некоторое изумление тот факт, что нагретая вода, использующаяся для охлаждения реактора, направляется в систему отопления близлежащих домов. Решение вполне рациональное, но у англичан, по-видимому, есть на этот счет некоторые предубеждения ввиду страха перед радиацией. Правда, беседа с местными жителями показала, что подобных опасений и переживаний они не испытывают, тем более что с ними была проведена необходимая разъяснительная работа. Поэтому всякие страхи перед «Чернобылем» в большей степени отражают предрассудки западной прессы, чем реальное эмоциональное состояние российских граждан.  Принципиально то, что для Арктики данное решение является оптимальным, поскольку позволяет решить проблему энергетического снабжения прибрежных поселений и промышленных объектов без подвоза ископаемого топлива.

Экономия на ископаемом топливе, пожалуй, стала главным аргументом для западных наблюдателей в пользу малых атомных реакторов. «Академик Ломоносов», таким образом, дал борцам с углеродными выбросами наглядный пример реальных альтернатив в плане перехода на безуглеродные источники энергии. Прежде всего – для англичан и американцев, которые (в отличие от немцев) не спешат списывать со счетов «мирный атом». Под впечатлением российского проекта в концепцию «зеленого» энергоперехода внесли существенные коррективы: одни лишь возобновляемые источники энергии проблему выбросов не решают. Необходимо развивать атомные технологии, делая упор на атомные реакторы малой мощности и микрореакторы. Интересно, что даже такой пылкий поклонник гигантских ветряков, как бывший премьер Борис Джонсон, включил атомную энергетику в состав «зеленых» стратегических программ декарбонизации.

Известно, что в Европе (включая и Великобританию) всерьез рассматривают полный запрет на установку газовых котлов и замену их тепловыми насосами. Так вот, отопление домов с помощью тепла от атомного энергоблока, продемонстрированное на практике в нашем проекте ПАТЭС «Академик Ломоносов», оказалось куда более привлекательным вариантом, чем работа тепловых насосов от солнечной или ветряной генерации. Углеродный выбросов нет в обоих случаях, только «атомный» вариант выглядит как более надежный и более эффективный. Что касается радиоактивного заражения, то в случае с малыми атомными реакторами такая угроза сведена к минимуму. По крайней мере, так заявляют специалисты. И не только российские, но и зарубежные.

В общем, за рубежом вынуждены были признать, что Россия активно продвигает передовые экологические решения в области энергетики, за которыми будущее. В настоящее время на Западе открыто заявляют, что конструкции атомных реакторов малой мощности вполне подходят для «зеленого» энергетического перехода. Подчеркиваем, дебаты по этому поводу еще не стихли. Например, в США руководство штата Калифорния продолжает расшибать себе лоб в своем экологическом рвении, планируя (как это сделало правительство Германии) совершенно отказаться от АЭС и целиком перейти на ВИЭ. Однако у сторонников «мирного атома» уже есть достаточно весомые аргументы в пользу альтернативного варианта. Реакторами малой мощности здесь занимались давно, но с определенных пор атомное направление в США слегка заглохло. И похоже на то, что российский пример дал этому направлению второе дыхание.

Пока ни в Америке, ни в Европе нет действующих малых реакторов. Тем не менее, работы над ними ведутся сейчас очень активно.  Так, компания NuScale получила в начале 2023 года федеральное одобрение для своей разработки. Но до ее ввода в эксплуатацию потребуется еще несколько лет. В Великобритании такими разработками занимается компания Rolls Royce. И судя по всему, в перспективе разработчики намерены предлагать целый ряд вариантов, где будут представлены реакторы самой разной мощности – от крупногабаритных объектов, способных запитать энергией целый город, до микрорекаторов, перевозимых на обычном колесном тягаче (например, для отдаленных предприятий или отдаленных небольших поселений).

В настоящее время такие работы (как и следовало ожидать) оправдываются борьбой с углеродными выбросами. Именно такую идеологическую завесу создают на Западе. В нашей стране климатическая истерия отсутствует, в силу чего назначение малых атомных реакторов обозначается прямо, без всякой «зеленой» идеологии. Их преимущества – не только в экологической безопасности. Прежде всего, специалисты обращают внимание на их мобильность, способность обеспечивать энергией самые отдаленные и труднодоступные районы, где планируются масштабные производственные работы, но при этом отсутствуют электросети или затруднен подвоз традиционных энергоносителей (дизель, уголь, газ).

Арктическое побережье – одно из таких мест. Но оно далеко не единственное. Западные специалисты обращают внимание на Африку, где также ведутся масштабные работы по добыче и переработке полезных ископаемых. Африканский континент электрифицирован слабо. Электросетей не хватает, а до некоторых районов, где ведется разработка полезных ископаемых, их дотянуть практически невозможно. Использовать дизельные генераторы для электроснабжения слишком дорого и хлопотно (ввиду необходимости каждодневного подвоза топлива). В этом случае малые атомные генераторы моли бы стать очень хорошим решением – надежным, эффективным и, к тому же, экологически приемлемым. Что бы там ни говорили, но привлекательность атомной отрасли еще и в том, что здесь налажена полная утилизация отходов, причем, на высоком научном уровне.

Не будем сейчас рассуждать о том, как отразится на экологии масштабная добыча полезных ископаемых. Применительно к энергетике ясно одно: ввиду достаточно высокого спроса на подобные технические решения, у малых атомных реакторов есть все шансы стать более серьезной альтернативой ВИЭ. Это значит, что концепция энергетического перехода будет серьезно скорректирована. Во всяком случае, в тех странах, где не намерены допускать де-индустриализации. Не удивительно, что эту тему подхватили также в Китае и во Франции. И российский пример, еще раз напомним, сыграл здесь решающую роль.

Николай Нестеров

Первый в России самораскрывающийся клапан-содержащий протез легочной артерии, разработанный в Центре Мешалкина для транскатетерного протезирования у детей, успешно прошел доклинические испытания на мини-пигах.

Как рассказал руководитель проекта Илья Александрович Сойнов – врач-сердечно-сосудистый хирург, старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела новых хирургических технологий НМИЦ им. ак. Е.Н. Мешалкина, протез имеет как минимум 3 преимущества перед зарубежными:

«Первое – выгодная цена (значительно ниже, чем у импортных аналогов).

Второе – усиленная безопасность. Инновационный протез имеет в основе металлический каркас (стент), верхушка которого защищена специальной «короной». Основная проблема всех предшествующих моделей в том, что они при эндоваскулярном заведении в нужную позицию могли опасно сближаться со стенкой легочной артерии и перфорировать ее (а проще говоря, протыкать) в момент раскрытия. Благодаря «короне» этот риск полностью исключен.

Третье – технологическая новизна изделия. Это первая в России самораскрывающаяся конструкция для протезирования в данной позиции (в мире имеется несколько аналогов). А все существующие на данный момент российские траскатетерные протезы являются баллонорасширяемыми: раскрываются внутри сосуда с помощью надувания баллона, на который надет каркас. Наш стент наиболее тонкий и удобный для проведения по сосуду и исключает риск отсоединения баллона, поскольку никакого баллона внутри просто нет: конструкция из нитинола – материала с «памятью формы» – самостоятельно раскрывается, как только согревается внутри человеческого тела.

Биологическое покрытие протеза традиционно сформировано из тканей свиного перикарда, однако метод его обработки соединениями, обеспечивающими длительную антикальциевую защиту, является уникальной разработкой ученых НМИЦ им. ак. Е.Н. Мешалкина».

Проект включает в себя и разработку специального инструмента хирурга - системы доставки протеза к месту имплантации. Первый этап доклинического эксперимента проходил на пластиковых 3D-моделях детских сердец с реальными анатомическими пороками. Участники второго этапа – минипиги.

Однако у свиного сердца, несмотря на большое сходство с человеческим, есть особенности расположения органа, поэтому для них систему доставки пришлось бы модифицировать. Чтобы избежать этого, разработчики использовали гибридный метод – вмешательство осуществляют сразу две команды хирургов.

При этом методе грудную клетку приходится вскрыть, как при обычной открытой операции, но сердце не останавливают – для имплантации достаточен лишь один прокол со стороны верхушки сердца.

Далее за дело берется команда эндоваскулярных хирургов: через прокол они заводят в сердце «трубочку» – систему доставки с закрепленным на ней протезом – и под контролем рентген-установки устанавливают изделие в необходимую позицию.

За третьим столом в операционной – инженеры-разработчики протеза, но в хирургической и рентген-защитной одежде их невозможно отличить от врачей. Эти специалисты готовят экспериментальный образец для хирургов: правильным образом охлаждают, складывают нитиноловый стент, заправляют его в систему доставки, отвечают за исправность любых элементов.
В дальнейшем при использовании в лечении пациентов, протез будет имплантироваться исключительно эндоваскулярным методом одной бригадой за 1 час.

Европейские фермеры продолжают «задавать жару» своим правительствам. Чем закончится эта эпохальная битва, сказать сложно. Но есть нюанс, который прямо затрагивает планы западных стран по трансформации сельскохозяйственного производства в угоду так называемой климатической политике.

Мы уже неоднократно писали о том, что в европейских странах – с подачи экологических активистов – идет скоординированная атака на животноводческую отрасль. Повод разъяснять не будем, поскольку о нем говорилось неоднократно. Упомянем лишь, что провозглашались радикальные меры - вплоть до призывов к масштабному сокращению поголовья рогатого скота.

Накануне последней конференции ООН по климату COP-28 широко анонсировалась Дорожная карта Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO), где должно было фигурировать обращение к развитым странам относительно сокращения мясного рациона. Напомним, что, по мнению западных ученых, ведущих борьбу с парниковыми газами, уровень потребления мяса в развитых странах является слишком высоким. С одной стороны, считают они, это никак не способствует национальному здоровью, а с другой – это оправдывает существование животноводческой индустрии, якобы несущей весомую долю ответственности за глобальное потепление.

Если бы европейцы и американцы изменили свои «нездоровые» вкусовые пристрастия и обратились к вегетарианской диете, то, полагают защитники климата, был бы показан достойный пример экологической сознательности, способный повлиять на общемировую ситуацию. В общем, ожидалось, что FAO в своем отчетном докладе, где будут освещаться вопросы трансформации продовольственных систем с климатических позиций, сделает на этом акцент. То есть сфокусирует внимание на необходимости снизить потребление мяса в тех странах, где оно является «чрезмерным». Такое развитие событий предвкушалось еще до начала COP-28  как нечто само собой разумеющееся. Ведь многие уже свыклись с мыслью, что «мировое сообщество» необратимо движется к радикальной трансформации, где борьба с парниковыми газами оправдывает саму себя, к каким бы последствиям для людского благополучия это ни приводило.

Если уж говорить об ООН, то напомним, что в свое время именно эта организация поставила вопрос о «коровьей угрозе» планете, выпустив соответствующий отчет. Поэтому ожидалось, что Дорожная карта  FAO по трансформации сельскохозяйственных систем осветит неотложные меры в отношении животноводческой отрасли, где отказ от  «чрезмерного» потребления мяса будет поставлен во главу угла.

Однако ожидания не оправдались. Борцы за климат были разочарованы опубликованным документом (точнее, Первой частью упомянутой Дорожной карты). Дело дошло до того, что в марте этого года на сайте журнала Nature Food группа ученых написала статью с критикой FAO по данному вопросу. Академические эксперты (как их называют в западной прессе) признались в том, что у них вызвала изумление расплывчатость основных положений документа. Фактически, отмечают критики, в Дорожной карте проигнорированы требования по сокращению потребления мяса и отсутствуют оценки потенциала «альтернативного белка».

На уровне общих деклараций в FAO, конечно, признают необходимость изменения диеты в целях защиты человеческого здоровья и климата. Но это почти никак не отразилось на конкретике. В перечне из 120 практических действий в отношении продовольственных систем почему-то отсутствовало предложение по снижению мясного и молочного рациона для жителей развитых стран. Вместо этого немалая часть рекомендаций направлена на повышение эффективности современного животноводства. То есть в документе совершенно не просматривается вегетарианская альтернатива.

По этой же причине авторы документа обошли стороной и вопрос относительно растительных аналогов мясных продуктов. Критиков удивляет тот факт, что FAO не придает никакого значения «альтернативным белкам», а по сути, полностью отвергает такой вариант, ссылаясь на то, что растительные аналоги мяса недостаточно питательны. По меркам борцов за климат подобное заявление равнозначно еретическим высказываниям. При этом они отмечают, что в отчете Программы ООН по окружающей среде (опубликованном в декабре прошлого года) прямо заявляется, что растительные альтернативы мясу и молочным продуктам способны благоприятно повлиять на климат. Однако авторы Дорожной карты FAO почему-то не сделали на этом акцента, хотя подготовленный ими документ был приурочен к климатическому саммиту ООН. Чем объяснить такое явное расхождение между двумя структурами единой международной организации?

Необходимо напомнить, что непосредственной задачей FAO является борьба с угрозой глобального голода. То есть на первый план здесь вполне закономерно выходят вопросы продовольственной безопасности, а не вопросы сокращения выбросов парниковых газов. Соответственно, предложенная Дорожная карта расставляет акценты по «профильному» назначению организации, и не иначе. Отсюда же - тезис о повышении эффективности животноводства. Тем не менее, это обстоятельство не устраивает их критиков, настаивающих на том, чтобы все стратегические планы прорабатывались с учетом глобальной климатической угрозы. В этой связи они обращают внимание на то, что изначально FAO как раз отражала интересы животноводческой отрасли. Соответственно, у борцов за климат возникают подозрения насчет скрытого влияния на организацию со стороны лоббистских групп, так или иначе связанных с животноводством.

Примерно полгода назад в прогрессистских западных СМИ стали разгонять тему о скрытых «врагах» климата, затесавшихся в структурные подразделения ООН. Об этом, например, в октябре прошлого года писала газета The Guardian. По словам бывших сотрудников FAO, руководство этой организации подвергало их цензуре, когда они пытались донести общественности правду о негативном воздействии домашнего скота на климат. По мнению авторов статьи, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН находится под давлением со стороны агробизнеса и, возможно, национальных правительств, саботирующих изменения в сельском хозяйстве. По этой причине все доклады, в которых раскрывалась связь между массовым разведением животных и климатическими изменениями, подвергались жесткой цензуре или же замалчивались. Якобы правда о «коровьей угрозе» прорвалась наружу не без внутренних конфликтов. В свое время она была настолько шокирующей и настолько неудобной для агробизнеса, что ее пытались скрывать как можно дольше. И если она все-таки прорвалась наружу, то это произошло благодаря настойчивости и гражданскому мужеству исследователей, многие из которых поплатились за это своими должностями.

Публикация, на которую мы здесь ссылаемся, написана в духе политического детектива. Есть злодеи, ради корыстных интересов подавляющие инакомыслие. И есть борцы за правду, которые во имя спасения человечества идут на риск и страдают за свою принципиальность и гуманизм. В общем, всё как в захватывающем голливудском триллере.

Полагаем, что тема тайных саботажников и злодеев, готовых обречь человечество на погибель, получит дальнейшее развитие в западных прогрессистских СМИ, и может быть, в западном кинематографе. Для нас это означает только то, что программа глобальной трансформации, провозглашенная борцами за климат, дает очевидные сбои даже на уровне ООН. Отсюда следует, что мировое единство в деле спасения планеты от глобального потепления существует только на бумаге. Точнее – в официальных декларациях. Но там, где дело доходит до материальных интересов, сразу же намечается раскол. И скорее всего, масштабные протесты европейских фермеров – это лишь одно из видимых проявлений раскола.

Константин Шабанов

Когда говорят о буддизме на территории России, на ум первыми приходят Калмыкия, Тыва и Бурятия. Однако влияние этой мировой религии распространялось куда шире, в том числе – не территорию Южной и Западной Сибири. Об этом говорят и археологические находки, описанные в новом исследовании ведущего научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН, д.и.н. Андрея Павловича Бородовского. Подробности он рассказал в интервью.

– Откуда здесь взялись археологические находки, связанные с буддизмом и насколько они характерны для этих мест? Все же эта религия обычно ассоциируется с другими географическими регионами.

– Начнем с того, что Сибирь, находясь в центре Евразии, так или иначе соприкасалась со всеми мировыми религиями, за исключением разве что иудаизма, и то – это вопрос. Причем, это проникновение могло быть достаточно глубоким. Например, в эпоху раннего железа был очень сильный контакт с митраизмом - религиозным культом, распространённый в армии Римской империи в начале нашей эры. И его отдельные символы, и знаки проникли даже в этнографию угорских народов Сибири, хотя, казалось бы, где древний Рим, а где – ханты и манси.

Так что в появлении буддийской традиции на территории Западной и Южной Сибири нет ничего необычного. Свой вклад в это внесли племена скифского времени и поэтому проникновение буддизма с Сибирь раньше, чем ислама было закономерно. Другое дело, что он здесь не закрепился и имеет довольно трудную судьбу, вплоть до настоящего времени.

– Чем это было вызвано?

– Причин может быть несколько. Во-первых, буддизм, в отличие от других религий, менее нацелен на построение государственных образований на своей религиозной основе. И в силу этого, мог проигрывать в конкуренции с другими конфессиями. Закрепление того же ислама, который появился позднее буддизма, в определенной степени могло происходить в пику распространения русскими в Сибири православия. И даже в XIX веке отмечалось, что мусульманским проповедникам удавалось найти путь к сердцу сибирских аборигенов там, где это не смогли сделать христианские миссионеры.

Но с другой стороны, надо отметить, что современные попытки возродить буддизм на Алтае тоже отторгаются местным населением. Так в 2002 г. неизвестными противниками буддизма была разрушена ступа, установленная у с. Боочи Онгудайского района Республики Алтая. Она была уставлена в честь в честь Боора из сёока-рода майман, который, согласно преданию, еще в XVII в. прошел обучение в буддийских монастырях.

– Получается, буддизм на Алтае присутствовал не только в скифскую эпоху, но и фактически дожил до наших дней?

– Еще в начале прошлого века на Алтае сформировалась особая, местная версия буддизма – бурханизм. И поначалу, до революции 1905 года они пытались спроецировать на эту территорию тибетский вариант буддизма. Но закрепиться им не удалось, в том числе и по причине настороженного отношения со стороны властей. Российская империя опасалась бурханистов как потенциальных агентов иностранного (японского) влияния, подрывающего основы российского государственного влияния на Алтае, включая православие. В советское время оценки бурханизма тоже были в основном негативными, часто его рассматривали как проявление буржуазного национализма и «пятой колонной» японского империализма. Эта настороженность среди местного населения остается и по сей день. Хотя, археологические данные и говорят о том, что на самом деле буддизм появился на Алтае значительно раньше возникновения бурханизма и есть основания говорить о существовании здесь буддийских монастырей в эпоху Средневековья.

Если же говорить о хронологии проникновения буддизма в Сибирь в целом, то можно выделить два больших этапа. Первый, в конце I тыс. до н. э., как я уже сказал, был связан со скифами, и примерно на тысячу лет позже происходит второй, который тоже проявляется в находках предметов с элементами буддийской (манихейской) символики. Это связано уже с тюркоязычными племенами, которые в Средние века выполняли роль скифов в широком ее плане. Они активно контактировали с великими цивилизациями того времени, в частности – с Китаем, который на тот момент находился под сильным влиянием буддизма. И распространение соответствующей символики, особенно в поясных украшениях и конской упряжи – не случайно. Местное население могло не до конца понимать их смысл, каноническое значение с точки зрения буддизма, но видело в них некие сильные обереги, пусть и чужой культуры, но, как говорится, «в хозяйстве пригодится».

– А буддистские храмы на территории Западной Сибири тюрки строили?

– Был ли монастырь на Алтае – вопрос остается открытым. А вот в Тыве наличие такого монастыря археологически зафиксировано. Поэтому, если брать Сибирь в целом, ответ – да. А если конкретно нашу территорию, Новосибирскую область – здесь таких данных нет.

– Зато есть артефакты, о которых Вы рассказали в своей статье. Можете выделить наиболее интересные?

– Можно выделить парные золотые антропоморфные подвески могильника Койбалы на р. Абакан, которые нашел археолог Сергей Григорьевич Скобелев из Новосибирского университета. Он интерпретировал их как воспроизведение образа древнетюркской богини Умай. Но, во-первых, образ крылатой богини из тюркской мифологии проецируется на Умай более чем опосредованно. Во-вторых, в иконография богини с крыльями достаточно широко представлена не только в ближневосточной и античной изобразительной традиции, но и в греко-бактрийской торевтике.

Поэтому исключительно «тюркская» принадлежность ювелирных антропоморфных предметов из Койбалы не очевидна. Более того, наличие нимба на голове этих изображений позволяет выдвигать отражение совершенно других культурных и религиозных традиций, в частности – в буддизме.

А ту часть изображения, которую ранее определили, как головной убор типа шапочки или тюбетейки, учитывая, что этот элемент достаточно четко отделен от самой головы, можно интерпретировать как пучок волос на темени либо специальная волосяная шишка. Такие прически опять же характерны для раннебуддийской традиции, так связывали свои волосы в пучок для защиты от палящего солнца индийские аскеты.

Подобные находки говорят о том, что тюркские племена, которые проживали в кто время в Сибири достаточно гибко впитывали в себя элементы соседних культур и религий. Это вообще характерно для эпохи Средневековья. Вспомните хрестоматийную историю о том, как князь Владимир выбирал религию для Киевской Руси. Согласно летописи, он выслушал представителей разных конфессий и только потом сделал свой выбор. Приблизительно такая же ситуация была на территории Сибири, которая была открыта различным проповедникам. И из этой мозаики они заимствовали те элементы, которые казались им наиболее яркими и привлекательными.

– Насколько хорошо сегодня изучено проникновение буддизма на сибирскую землю? Есть вероятность, что будут сделаны новые археологические открытия, которые радикально поменяют сложившуюся у ученых картину?

– Новые находки постоянно появляются. И в своей статье я описал два совершенно новых артефакта. Например, бляшку с «пылающей жемчужиной» найденную в окрестностях села Чингисы Ордынского района Новосибирской области. Это не единственный пример торевтики с этим символом, но предыдущие находили гораздо восточнее – на территории Юрги и Минусинской котловины. В окрестностях с. Ордынское нашей области  археологом Новосибирского краеведческого музея С.Г. Росляковым был найден конский зажим (или по другой версии, игольник) с изображением «узла счастья». Это тоже довольно свежая находка одного из символов буддизма тибетского происхождения. В целом, все эти артефакты позволяют заметно расширить картографию проникновения буддийской традиции.

И обобщающая работа про судьбу буддизма в Сибири еще только будет кем-то написана, потому что материал только собирается. Еще лет двадцать назад были известны  всего две-три подобных вещи. А теперь в распоряжении ученых определенные серии находок, более того, по мере сбора новых материалов, иногда получается по-новому взглянуть на более ранние находки. Как в случае с богиней Умай, о которой я рассказал выше. Так что это одно из перспективных направлений сибирского религиоведения, где есть еще много работы для будущих исследователей.

Сергей Исаев

Британская аналитическая компания Quacquarelli Symonds опубликовала рейтинг лучших вузов мира  в разных областях науки. НГУ присутствует в 15 предметных рейтингах, причем в двух из них входит в ТОП-100, в трех занимает место 101-200. Всего из России в общий мировой рейтинг вошли 14 российских вузов, среди которых МГУ, МФТИ, СПбГУ и другие, преимущественно столичные вузы.

Лучшие позиции НГУ занимает в следующих предметных областях: «Археология» — 51-100; «Нефтяной инжиниринг» — 51-100, «Математика» — 110; «Физика» — 143, «Гуманитарные науки и дизайн» — 101-150. Также у университета высокие позиции в сфере естественных наук — 153 место.

Наиболее заметное продвижение, по сравнению с прошлым годом, наблюдается по следующим направлениям: «Экономика и Эконометрика» — прирост на 100 позиций, место 351-400; «Компьютерные науки и информационные системы» — прирост на 50 позиций, место 251-300. Также НГУ вернулся в предметный рейтинг «Современные языки» и занимает место 301-340. Университет впервые попал в рейтинг по направлению «Гуманитарные науки и дизайн», место 101-150.

«В нашем университете традиционно сильная фундаментальная, базовая подготовка, поэтому для нас важно, что мы сохраняем высокие позиции в мировых рейтингах по таким направлениям, как естественные науки, физика, математика. Также НГУ активно развивает новые востребованные образовательные программы; наряду с исследовательским треком у нас присутствует инженерно-исследовательский, информационно-технологический треки. И достижения университета по данным направлениям подтверждаются высокой оценкой ведущих мировых аналитических агентств», — прокомментировал Михаил Федорук, ректор НГУ.

Позиции в других предметных рейтингах: по направлениям «Химические технологии», «Химия» и в области лингвистики вошел в ТОП-250; в сфере биологических наук и инженерному делу — в топ 350.

Пресс-служба Новосибирского государственного университета

Совсем недавно спецпосланник президента Джо Байдена по климату Джон Керри, выступая перед журналистами, выдал весьма неожиданное признание. По его словам, негативная реакция западного сообщества на российскую спецоперацию на Украине во многом усугубляется тем, что Россия слишком мало делает для… сокращения углеродных выбросов. Дескать, если бы наша страна действительно хотела продемонстрировать миру свою «добрую волю», она могла бы открыто объявить о своих планах по борьбе с глобальным потеплением. И тогда людям было бы намного спокойнее, а значит, оценка военных действий России была бы не столь жесткой.

Как видим, господин Керри весьма недвусмысленно расставил приоритеты нынешней администрации. Как уверяет сам Байден, климатическая угроза находится для современного мира в первом ряду основных угроз. Похоже, ядерная зима пугает нынешний американский электорат куда меньше, чем климатические изменения. По крайней мере, так считает руководство США. Что касается России, то здесь акценты расставлены совсем по-другому. Как мы можем судить по последним выступлениям президента Владимира Путина, борьба с климатической угрозой не значится в списке неотложных мер. И в этой связи нельзя исключать того, что вал негатива, который выливается на нашу страну сегодня, связан не столько с действиями на Украине, сколько с прохладным отношением российского руководства к стратегии «зеленого» энергоперехода. В отличие от западных стран, у нас не наблюдается нагнетания климатической истерии. И, скорее всего, именно это обстоятельство вызывает отторжение нашей страны со стороны славной когорты западных прогрессистов. События на Украине – лишь повод вывести нас за круг главных «адептов» зеленой революции, единых в своем рвении менять мир по новым лекалам. И надо полагать, что приведенный выше пассаж Джона Керри - откровенный намек на истинную причину конфликта между Россией и коллективным Западом.

Тем не менее, открытым остается вопрос: а готова ли общественность западных стран до конца поддерживать «зеленый» энергопереход и мириться с его последствиями для своего материального благополучия? Нам пытаются внушить мысль о полном единодушии европейских и американских граждан по вопросам поддержки климатической политики. Но так ли это на самом деле?

Не так давно исполнительный директор нефтяного гиганта ExxonMobil Дарррен Вудс открыто заявил о том, что потребители не готовы раскошеливаться на энергетический переход.  В своем заявлении он фактически признался в том, что мир отошел от реализации климатической повестки ввиду того, что данная стратегия влетает людям в копеечку. И какую бы высокую «экологическую сознательность» им ни прививали, материальные затраты никак не способствуют массовому энтузиазму.

По сути, представитель руководства Exxon прямо обозначил то, что и без того было известно любому техническому специалисту: переход на так называемую «чистую энергию» является слишком затратным мероприятием, и по этой причине такая стратегия вряд ли будет одобрена большинством населения тех стран, где она реализуется. Люди не готовы за это платить. Точка.

Здесь необходимо сделать небольшое замечание. Дело в том, что «зеленый» энергетический переход пропагандируется как благое начинание по спасению планеты. Его цена, как правило, остается за кадром. Издержки обычно во внимание не принимаются, либо о них говорят, как о временных трудностях. Дескать, затраты неизбежны, однако они непременно начнут снижаться по мере совершенствования технологий. Лет пять назад с помощью данного тезиса пытались снять все сомнения на этот счет. Мало того, людей уверяли, что в ближайшей перспективе «чистая энергия» окажется намного дешевле, нежели ископаемое топливо. То есть энергопереход должен был приниматься не только в силу высокой «экологической сознательности» потребителей, но и по банальному материальному расчету. Якобы, это не только благоприятно для климата, но еще и выгодно для кошелька. Как раз такие мысли доводились общественности через многочисленные публикации, прославляющие чистые источники энергии.

Сегодня иллюзии насчет материальной выгоды начинают развеиваться. Приходит понимание того, что в энергетическом переходе отсутствует всякая экономическая целесообразность (если не иметь в виду материальные интересы тех, кто зарабатывает на этом деле). Во всяком случае, с точки зрения государственной политики (как наглядно показывает опыт Германии) материальных выгод нет. И потому весь процесс находится в полной зависимости от упомянутой «экологической сознательности» потребителей, вынужденных оплачивать из своего кошелька рост цен на энергию.

Именно об этом прямо и заявил представитель Exxon. То есть технически мы можем перейти на «чистые» источники, но это будет слишком дорого и невыгодно потребителям. Мало того, он обратил внимание на то, что в глобальном масштабе никакого сокращения выбросов так и не произошло (несмотря на все международные соглашения по климату). Мир в этом плане ничего не добился, хотя затраты понесены немалые. Но положительных результатов – никаких.  Поэтому стоит ли овчинка выделки? И надо ли дальше идти тем же путем, зная, что потребителям этого ничего хорошего не сулит?

По признанию Вудса, при использовании энергии ветра и солнца просто невозможно генерировать для инвестора доход выше среднего, как это происходит в случае использования ископаемого топлива. Чтобы сектор «чистой» энергии стал коммерчески привлекательным, необходимы либо государственные субсидии, либо повышение цен для конечных потребителей. Но к повышению цены люди вряд ли готовы, заключает Вудс. Поэтому борьба с углеродными выбросами входит в прямое противоречие с материальными интересами людей.

Разумеется, подобные вещи проговаривались неоднократно, но чаще всего - представителями не особо влиятельных на Западе общественных групп и СМИ. Даже руководители нефтяных гигантов шли на компромисс, делая реверансы в сторону климатической политики. Мы знаем немало примеров «публичной порки» отдельных высокопоставленных персон, если те позволяли себе публично усомниться в необходимости энергоперехода. Рискованно было даже называть вещи своими именами.

В этом плане откровенное признание исполнительного директора Exxon можно назвать смелым гражданским поступком. Понятно, что и ему также попытались устроить «публичную порку». Его заявление сразу же получило гневную отповедь со стороны представителей американского научного сообщества. Как принято в таких случаях, компанию обвинили в алчности и лицемерии, посоветовав не путать собственные материальные интересы с интересами потребителей. Посыл весьма показательный: мол, высокие цены назначает бизнес, то есть сами энергетические компании. С них якобы и спрос.

Кроме того, критики напомнили, что научное подразделение Exxon давно уже знало о процессах глобального потепления (о чем мы писали), но руководство компании закрывало на это глаза, продолжая делать прибыль на продаже углеводородов. И даже в наше время, когда-то же руководство делает вид, будто включилось в борьбу с углеродными выбросами, они вкладывают деньги в расширение нефтедобычи. Иными словами, нефтяные гиганты якобы нагло саботируют борьбу с глобальным потеплением, оправдывая это нежеланием общества платить высокую цену.  На самом же деле, полагают критики, руководство нефтяных гигантов с помощью подобных заявлений пытается влиять на общественное мнение, дискредитируя саму идею энергетического перехода. При этом они ведут себя так, будто предчувствуют сворачивание «зеленого курса». Это выражается не только в расширении инвестиций в добычу углеводородов, но также в сокращении подразделений, связанных с разработкой низкоуглеродных технологических решений. 

Чем завершится эта полемика, гадать не будем. Для нас показательно то, что нападки защитников энергоперехода на нефтяные компании одновременно нацелены и на Россию, чью деятельность теперь рассматривают в тесной увязке с интересами корпоративных «загрязнителей». Так, отмечается, что крупные представители нефтянки очень хорошо обогатились после начала российской спецоперации на Украине. Напомним, что Россию прямо называют виновницей энергетического кризиса. Западные руководители без малейшего смущения объясняют рост цен на энергию не своей          безалаберной энергетической политикой, а следствием украинских событий. На той же волне работает целый пул западных «экспертов».

В силу подобных умозаключений нефтяные гиганты являются главными выгода получателями, и потому несут-де моральную ответственность за глобальную кризисную ситуацию. Учитывая, что Россию теперь тесно ассоциируют с нефтегазовым бизнесом, ей автоматически припишут все те обвинения, которые уже выдали по адресу компании ExxonMobil. Это означает, что намечающийся провал глобальной климатической повестки увяжут с «кознями» Кремля. Мол, всё начиналось прекрасно до того момента, пока Россия «не развязала агрессивные действия». Именно так нужно расценивать приведенное выше высказывание Джона Керри. Похоже, на Западе ищут оправдания для не очень хороших последствий «зеленого» эксперимента. И уже совершенно понятно, как они будут звучать.

Андрей Колосов

В минувшие выходные в Новосибирске побывал министр экономического развития РФ Максим Решетников. В ходе своей поездки он в том числе посетил Академгородок, где познакомился с проектами Исследовательского центра Новосибирского государственного университета (НГУ) в сфере искусственного интеллекта, а затем выступил с лекцией, посвященной развитию этого направления в отечественной экономике.

Министр экономического развития Российской Федерации Максим Решетников прилетел в Новосибирск вечером 12 апреля.  В первую очередь он проинспектировал новый терминал международного аэропорта «Толмачево», констатировав, что Новосибирска область «наращивает вес как значимый международный транспортно-логистический хаб в масштабах страны».  На следующий день, 13 апреля, в сопровождении губернатора Новосибирской области Андрея Травникова Максим Решетников побывал в Промышленно-логистическом парке (ПЛП). Министру был представлен проект создания Особой экономической зоны, первым якорным резидентом которой станет транспортно-логистический центр «Сибирский».  В этот же день Максим Решетников посетил Академгородок. Помимо НГУ он побывал в Академпарке, где ему рассказали о ходе строительства новой очереди из 5 новых производственных зданий общей площадью более 65 тыс. кв. м. Объём инвестиций оценивается на уровне 6 млрд рублей.  Также Максим Решетников и Андрей Травников посетили «Городскую клиническую поликлинику №1» Новосибирска, рассмотрев вопросы цифровизации здравоохранения на примере участия Новосибирской области в проекте экспериментального правового режима по инициативе «Персональные медицинские помощники».

Стоит отметить, что Максим Решетников стал вторым членом правительства РФ, который посетил Новосибирский государственный университет этой весной – во второй половине марта в НГУ побывал министр науки и высшего образования Валерий Фальков. Но если Фалькова интересовало, как идет строительство нового университетского кампуса, то Решетников ознакомился с разработками Исследовательского центра в сфере искусственного интеллекта, а также выступил с открытой лекцией «Искусственный интеллект: перспективы развития России».

Как ранее рассказывал «Континент Сибирь», решение о создании нескольких исследовательских центров мирового уровня в сфере искусственного интеллекта было принято в конце декабря прошлого года, один из них был образован на базе НГУ. Специализацией центра выбраны «Строительство и городская среда» (разработка технологий «умного города»).

«Мы выбрали тематику «Строительство и городская среда», так как реализация технологий искусственного интеллекта в этой сфере имеет большое социально-экономическое значение и напрямую влияет на качество жизни людей. В центре мы работаем в тесном сотрудничестве с нашими индустриальными партнерами из таких областей, как телекоммуникации и связь, строительство, здравоохранение, финансы. Уже сформировали план работ на ближайшие три года, определили ключевые проекты, которые будем реализовывать», – пояснил ректор НГУ Михаил Федорук.

Сам центр работает только несколько месяцев, но, благодаря использованию прежних наработок университета в этой области и сотрудничеству с индустриальными партнерами, уже есть первые результаты, которые и были показаны министру и сопровождавшим его представителям региональной власти.

Большое внимание уделяется проектам, связанным с оптимизацией городской инфраструктуры здравоохранения и повышения качества жизни горожан.

Ранее новосибирским филиалом «НМИЦ «МНТК «Микрохирургия глаза» имени академика С.Н. Федорова» была создана интерактивная компьютерная программа «Метод дистантного скринингового исследования нарушений зрения школьников». Уже два года, при поддержке губернатора области Андрея Травникова, с ее помощью проводится сплошное обследование школьников региона.

Сейчас, совместно с центром ведется ее доработка: контроль критически важных параметров при тестировании и обработке данных будет проводиться с использованием искусственного интеллекта. Это должно заметно ускорить обработку данных и ее точность, при этом само тестирование сможет проводить не врач-окулист, а, например, школьная медсестра или другой сотрудник образовательного учреждения. Последнее особенно важно для территорий, где ощущается нехватка медицинских кадров. Поэтому разработчики планируют поставить несколько таких комплексов для реализации пилотного проекта дистантного скринингового обследования зрения в школы Запорожской области.

Другой проект в области мониторинга здоровья граждан связан с линейкой отечественных газоанализаторов HEALTHMONITOR, созданных ранее в Институте автоматики и электрометрии СО РАН совместно с промышленным партнером – компанией ООО «Сайнтификкоин». «Континент Сибирь» уже рассказывал о том, как эти приборы использовались для неинвазивной диагностики вирусных инфекций (включая COVID-19) и хронических заболеваний, в серийное производство запущена спортивная версия устройства, с помощью которой можно оценить эффективность тренировочного процесса. Устройство, отслеживает несколько ключевых показателей организма человека, по которым можно понять, через какое время после начала тренировки у человека начал «гореть жир». А когда, несмотря на увеличение интенсивности нагрузки, процесс остановился или пошел на спад.

Используя технологии искусственного интеллекта, разработчики не только хотят расширить функционал газоанализаторов, но и внедрить еще одну систему мониторинга состояния здоровья: оценивая расширение зрачка, новая система должна позволить точно диагностировать наличие алкогольного или наркотического опьянения у человека, а также признаки его переутомления. Такой системой, например, можно оборудовать проходные промышленных предприятий и других крупных компаний.

Еще ряд проектов связан с мониторингом и управлением системами городской инфраструктуры. Например, в сотрудничестве с компанией «Новосибирскэнергосбыт» разрабатывается система сбора и обработки данных с «умных электросчетчиков» (которыми в ближайшие несколько лет должны быть обеспечены все потребители услуг компании). Анализ полученной информации позволит оптимизировать работу всей системы, оперативно находить и исправлять повреждения и т.п.

Другой партнер центра – компания CityAir («Тион») – хочет в сотрудничестве с университетом усовершенствовать свою систему мониторинга состояния воздуха, в частности, дополнив ее возможностями оценки шумового загрязнения, которое также оказывает влияние на организм человека.

Главной демонстрационной площадкой для новых технологий, предполагают сделать новый кампус НГУ, который строится в рамках национального проекта «Наука и университеты». Здесь будут работать интеллектуальные системы контроля воздуха, шумов и вибрации, система мониторинга объектов инженерной инфраструктуры и зданий, информационная платформа управления учебным процессом, система безопасности городской среды, в том числе предотвращения аварийных ситуаций, информационная платформа управления административно-хозяйственной деятельностью и многое другое.

Максим Решетников достаточно высоко оценил представленные ему проекты центра. «В целом, это отвечает задачам по достижению технологического суверенитета, поставленных президентом. Впечатляет, что горизонт проектных планов исчисляется годами, есть хороший задел на будущее для их реализации», – отметил он.

Свое видение горизонтов развития искусственного интеллекта министр представил в формате открытой лекции «Искусственный интеллект: перспективы развития России» перед студентами и преподавателями университета.

По его словам, искусственный интеллект сегодня стал одним из ключевых инструментов развития экономики. С его помощью можно сокращать издержки, повышать эффективность работы людей, а, значит, и качество продукции. «Иными словами: можно будет больше производить при меньших расходах. Произойдет «переброс» сотрудников на более сложные задачи. Россия в развитии искусственного интеллекта движется в общемировых трендах. У нас собственный рынок решений, сильные кадры, быстро развивающаяся научная школа и высокий уровень базового физико-математического образования», – подчеркнул он.

В своем выступлении, а также в ходе ответов на вопросы слушателей Максим Решетников коснулся не только перспектив, связанных с развитием систем искусственного интеллекта, но и сложных задач, которые предстоит решить для их достижения.

«Еще недавно казалось, что мы уверенно догоняем лидеров этого направления, но появление на рынке в прошлом году больших языковых моделей доказало, что, к сожалению, разрыв еще сохраняется. И чтобы его преодолеть, нам, прежде всего, нужны гораздо большие вычислительные мощности», — рассказал он.

Вычислительные мощности – это суперкомпьютеры, и в этом вопросе Россия пока действительно отстает. Так, если в США и Китае число суперкомпьютеров уже перевалило за сотню, то в России на ноябрь прошлого года их было всего семь. Плюс еще несколько находятся на стадии строительства или разработки, в том числе суперкомпьютер «Лаврентьев», который предполагается установить в новом кампусе НГУ. При этом, заметно ускорить это направление мешают санкции, поскольку большая часть компаний, производящих необходимое для постройки таких машин оборудование из недружественных нам стран. А возрождение собственного производства микроэлектроники при всем желании займет не один год.

В этой ситуации ученые НГУ, также присутствовавшие на лекции, предложили министру не только стараться как можно быстрее пройти уже проделанный западными компаниями путь, но и сокращать разрыв, используя свои оригинальные подходы в программировании. Например, в создании систем доверительного искусственного интеллекта, которые смогут решать задачи в области медицинской диагностики или управлением критической инфраструктурой, что еще долго нельзя будет поручить обучаемым нейросетям ввиду особенностей их подхода к принятию решений. «В Академгородке есть сильная математическая школа, в ней созданы подходы, которые вполне могут конкурировать с нейронными сетями и хотелось бы больше внимания и поддержки со стороны власти для развития этого направления, если мы хотим кого-то догнать и перегнать», — обратился к министру научный сотрудник Международного математического центра НГУ Андрей Нечесов. Максим Решетников согласился с тем, что работать надо сразу в нескольких направлениях и, стремясь не отстать от мировой повестки, не забывать про развитие собственных, в чем-то альтернативных подходов.

«Тяжелый ручной труд на селе уходит в прошлое…» - с такой уверенностью у нас рассуждали в конце 1950-х годов, уповая на то, что научно-технический прогресс радикально изменит сельхозпроизводство. По меркам нынешних реалий подобные заявления звучали слишком самонадеянно для тех лет, когда еще вовсю применялась конная тяга, но они, если хотите, отражали дух той оптимистической эпохи.

Подчеркнем, что вера в торжество машин, призванных вытеснить ручной труд в сельском хозяйстве, покоилась отнюдь не на кабинетных фантазиях. В наше время уже не принято вспоминать о реальном опыте комплексной механизации, который когда-то, более полувека назад, демонстрировали передовые хозяйства, работавшие в тесном сотрудничестве с научно-исследовательскими институтами. Такой опыт был, и его весьма полезно вспомнить как наглядный пример продуктивного взаимодействия науки и производства.

Для начала разберемся, что значит «комплексная механизация»? В данном случае мы говорим о механизации абсолютно всей технологической цепочки: начиная от выращивания рассады до уборки урожая, его сортировки и погрузки. Такой подход позволял сократить применение ручного труда чуть ли не в десять раз! Сейчас верится с трудом, но такие примеры в нашей стране уже были в конце 1950-х.  Почему мы об этом вспоминаем? Как мы знаем, в советские годы наше сельское хозяйство постоянно испытывало дефицит рабочих рук. Дело дошло до того, что во время страды в поля толпами направляли горожан – школьников, студентов, преподавателей, заводских рабочих и даже сотрудников научных институтов.

В 1970-80-е годы такая практика стала вполне заурядной, и возникало впечатление, что государственно-колхозная система никак не совместима с внедрением передовых технических разработок, способствующих оптимизации трудовых процессов. Однако это не совсем так. Научные подходы к организации труда имели место. Мало того, были очень хорошие примеры благотворного взаимодействия с научно-исследовательскими институтами, когда те предлагали селянам передовые технические разработки, а не дешевые рабочие руки.

Вот один из таких примеров. В 1957 году Научно-исследовательский институт овощного хозяйства основал в подмосковном совхозе «Большевик», расположенном на Приокской пойме, свой опорный научный пункт. Сотрудничество с сельскими тружениками оказалось весьма плодотворным. Научные работники вместе с рабочими и техническими специалистами совхоза осуществили ряд мероприятий, благодаря которым это специализированное хозяйство стало высокопроизводительным и (что особо важно) рентабельным. Так, в 1960 году здесь было произведено 45 тысяч тонн различных овощей по средней себестоимости одного килограмма менее 15 копеек (по тогдашнему уровню цен).

Каким путем добились таких результатов? Выше мы уже говорили о дефиците рабочих рук, который особо ощущался во время страды. Так вот, как отмечали корреспонденты того времени, в полях совхоза «Большевик» почти не было видно людей. И, тем не менее, работа там кипела. Благодаря сотрудничеству с научной организацией, большую часть рутинных операций удалось осуществлять с помощью машин – от посева до уборки включительно. И если изначально к полевым работам приходилось регулярно привлекать доярок, скотников и строителей, то после трехлетнего сотрудничества с научно-исследовательским институтом даже появились «лишние» руки, которые приходилось дополнительно чем-то занять.

Именно ученые предложили руководству совхоза заменить ручной труд механизированным.  Что получилось в итоге? Например, при использовании ручного труда для высаживания капустной рассады на площади в четыре гектара требовалось не менее ста человек, трудившихся целый день. После внедрения специального агрегата с этой задачей спокойно справлялась бригада из десяти человек! Агрегат назывался НРМ – «навесная рассадопосадочная машина», созданная работниками упомянутого Института. Один такой агрегат был рассчитан на обработку четырех га в течение рабочего дня, для чего требовался всего один тракторист и примерно десять помощников, подвозивших на поле ящики с рассадой и баки с водой. Никакой мобилизации доярок, скотников и строителей уже не требовалось.

Важный технологический момент. Для такой механизированной посадки нужно было наладить производство торфоперегнойных кубиков, питающих рассаду.  С их заготовки, собственно, и начинался весь процесс. Формовка кубиков начиналась еще зимой, с помощью специальных станков в обогреваемых помещениях. Одна бригада могла изготовить за смену 30 – 40 тысяч штук. Затем в обогреваемых парниках начиналась выгонка рассады. Такая организация производственного процесса позволяла только на посадочных работах сэкономить более 140 тысяч рублей (как раз за счет многократного сокращения ручного труда). И что не менее важно: благодаря механизации посадочные работы заканчивались на 10 – 13 дней раньше.

Помимо этого, происходила и механизация процесса ухода за растениями. Причем, если верить советской прессе тех лет, немалую роль в этом деле сыграли рациональные предложения со стороны работников совхоза. Так, ими были изобретены и сконструированы трехсекционный навесной и односекционный прицепной культиваторы с набором рабочих приспособлений. Эти культиваторы позволяли обрабатывать междурядья и сокращать затраты труда в 5 – 6 раз при последующей ручной обработке рядков.  Чтобы лучше использовать технику при уходе за растениями, работники совхоза применили рекомендованную учеными двухстрочную схему посева. Результаты превзошли все ожидания. Как выяснилось, площадь, доступная обработке культиватором, увеличилась вдвое. При этом урожай свеклы с таких участков доходил до 30 тонн с гектара, в то время как на участках, где использовался привычный многострочный посев, урожайность не превышала 27 тонн с гектара.

Что касается уборки урожая, то совхозные рационализаторы также внесли сюда свою лепту. Например, для уборки картофеля стали применят специальную скобу, переоборудованную из свеклоподъемника. В итоге затраты труда по сравнению с производительностью конных орудий сократились в 5 – 7 раз, а в сравнении с ручным выкапыванием – в 12 – 15 раз. В 1960 году овощеводы испытали новый навесной корнеплодоподъемник, управляемый уже не прицепщиком (как в предыдущих моделях), а самим трактористом. Утверждалось, что эту конструкцию также разработали технические специалисты совхоза. Простота данного устройства и высокая маневренность подъемника позволяли всего лишь ОДНОМУ трактористу за 10 часов убрать урожай на площади 6 гектаров!  Параллельно был механизирован и процесс укладки овощей в тару и погрузки в грузовики. Для этой цели применялись сортировочные машины и специальные контейнеры.

В целом возникает ощущение, что в далеком 1960 году в отдельно взятом совхозе предвосхитили будущее, воплотив его в жизнь. Чтобы дополнить картинку, упомянем, что в те годы советские инженеры-конструкторы всерьез занимались разработкой тракторов с дистанционным управлением. Именно об этих машинах с таким воодушевлением рассказывает героиня популярного когда-то фильма «Дело было в Пенькове». Почему красивая мечта так и не воплотилась в жизнь? Пожалуй, на то были свои причины. Но вряд ли они имеют отношение к науке и техническому творчеству.

Николай Нестеров

Обнаруженное простейшее может оказаться перспективным для использования в микробиологической промышленности.

Ученые Института цитологии и генетики СО РАН, изучая выловленных в Черном море беспозвоночных, обнаружили ранее неизвестный науке микроорганизм, который назвали Thraustochytrium aureum ssp. strugatskii в честь знаменитых фантастов. Он относится к протистам (группа, куда включают все эукариотические организмы, не входящие в состав животных, грибов или растений) и обладает целым рядом интересных свойств.

«Это организм колониального типа, и, хотя формально он одноклеточный, образует агрегаты, а его «клетка» на некоторых стадиях содержит большое количество ядер. Он имеет сложный жизненный цикл, механизм одномоментного разделения клеток на множество дочерних и ряд других, интересных с точки зрения фундаментальной науки особенностей», — рассказал научный сотрудник ИЦиГ СО РАН, к.б.н. Алексей Дорошков.

Однако, протисты интересны не только с сугубо научной, но и с прикладной точки зрения. Их биохимия намного разнообразнее, чем у животных или грибов. И это позволяет использовать их в качестве продуцентов в биологических реакторах для производства различных веществ, применяемых в косметологической, пищевой и фармакологической промышленности.

Один из примеров подобного использования связан с получением сквалена, который относится к углеводородам природного происхождения и широко применяется в производстве средств личной гигиены, а также – ряда медицинских препаратов, в частности вакцин.

«Одним из главных источников получения сквалена традиционно являлась печень акулы, но согласно современным представлениям, основную массу этого вещества, циркулирующего в пищевой цепочке морей, производят различные протисты. Очевидно, что разводить протистов, вырабатывающих сквален, в реакторе намного легче, чем ловить акул или других рыб в океане», — отметил Алексей Дорошков.

По его словам, предварительное изучение ферментов открытого ими микроорганизма дает основания предположить, что он может использоваться для выработки широкого спектра жирных кислот – химических соединений, которые востребованы в медицинской (адъюванты вакцин, компоненты противораковых препаратов и т.п.) косметологической промышленности (производство разных кремов), но при этом химическим способом их синтезировать сложно и дорого.

Также исследователи хотят оценить возможность использования протиста в качестве платформы для генетического дизайна продуцентов других полезных веществ, например, медицински значимых белков.

Есть у открытого протиста еще две особенности, которые также могут пригодиться, если зайдет речь о его использовании в микробиологическом производстве. Во-первых, как показали исследования он достаточно легко культивируется в лабораторных условиях, сейчас ученые намерены оценить каковы оптимальные условия для культивирования этого вида промышленных биореакторах.

Во-вторых, поскольку этот организм открыт российскими учеными, он свободен от каких-либо лицензионных ограничений, которые часто имеются у микроорганизмов промышленного назначения, особенно, когда речь идет об импортной продукции.

Изучать новый организм ученые будут на средства Российского научного фонда (№24-24-00451). По условиям полученного гранта на эту работу у них есть два года.

Пресс-служба Института цитологии и генетики СО РАН