Новосибирский государственный университет традиционно называют «кузницей научных кадров». Это не просто красивая метафора: здесь обучение тесно связано с исследовательской работой. Студенты получают возможность включаться в реальные проекты, которые ведутся в крупнейших научных институтах страны. Благодаря этому их курсовые и выпускные работы становятся частью масштабных исследований, а иногда и открывают новые направления для дальнейших поисков.

В качестве примера приведем два студенческих проекта выпускников бакалавриата Гуманитарного института НГУ этого года – исследование влияния медитации на работу мозга и изучение разговорной речи интеллигенции Академгородка – хорошо иллюстрируют этот принцип. В обоих случаях речь идёт не о «учебных упражнениях», а о настоящей науке, где молодой исследователь работает в связке с опытными учёными, применяет современные методы и получает результаты, значимые для целых научных направлений.

Медитация и механизмы контроля мозга

Выпускница бакалавриата Гуманитарного института НГУ Надежда Истомина в своей работе показала, что медитация может оказывать влияние не только на эмоциональное состояние человека, но и на работу речевых функций мозга. Проект был выполнен под руководством доктора филологических наук Александра Савостьянова и стал частью масштабного исследования, проводимого в лаборатории биологических маркеров социального поведения человека Института цитологии и генетики СО РАН.

В основе исследования лежали данные электроэнцефалографии (ЭЭГ). Эксперименты проводились ещё в 2018 году в Байкальском медитационном центре в Бурятии, где испытуемыми стали практикующие буддийскую медитацию самадхи и контрольная группа людей без подобного опыта. В общей сложности было проанализировано 204 записи ЭЭГ.

Участникам предлагали выполнить две задачи: остановить заранее начатое движение по сигналу (моторный контроль) и найти грамматические ошибки в простых предложениях (речевой контроль). Такой подход позволял сосредоточиться не на знаниях грамматики или скорости реакции, а именно на том, как мозг реагирует на ошибку.

Результаты оказались показательными. У медитирующих участников фиксировался более яркий и быстрый нейронный отклик на речевые ошибки. Это говорит о том, что у них лучше развиты механизмы речевого контроля. Причём эффект не зависел от возраста, пола или уровня тревожности. Для моторного контроля различия были менее выраженными, но именно в речевой сфере наблюдалась наиболее явная положительная динамика.

Особенно интересно, что у практикующих медитацию была обнаружена корреляция между речевыми и моторными функциями в зоне Брока – области лобной доли мозга, связанной с речью. У контрольной группы такой связи не выявилось. Это может свидетельствовать о том, что медитация способствует более согласованной работе различных когнитивных систем.

«Мы впервые показали, что медитация может не только улучшать общее состояние, но и формировать новые связи между речевыми и моторными функциями. Это открывает перспективы как для фундаментальной науки, так и для практической терапии», – отметила Надежда Истомина.

Эти результаты важны для понимания того, как мозг контролирует речь и движение, и могут найти применение, например, в разработке методов реабилитации людей с речевыми нарушениями. И что особенно ценно – подобное открытие сделано при непосредственном участии студента.

Разговорная речь Академгородка: от филологии до технологий

Ещё один показательный пример того, как студенческая работа становится частью большого научного направления, связан с изучением разговорной речи. Выпускница бакалавриата Гуманитарного института Екатерина Кулятина посвятила свою работу анализу того, как устроена живая устная речь интеллигенции Новосибирского Академгородка.

Основным объектом её исследования стал так называемый модус – субъективная «надстройка» высказывания. Когда мы говорим «идёт дождь» – это факт. Но если добавляем «кажется, идёт дождь» – в реплике появляется оттенок сомнения. Таких смысловых надстроек в русском языке множество, и они могут наслаиваться друг на друга, создавая сложную структуру.

Материал для анализа Екатерина брала из проекта «Мифы и легенды Академгородка», где записаны воспоминания жителей, и дополняла их собственными интервью. В выборке были десять респондентов – люди с высоким уровнем владения языком, многие из которых занимались наукой или писали тексты. В их речи исследовательница увидела высокую плотность смыслов: сложные синтаксические обороты, обилие причастных и деепричастных конструкций.

Такой материал интересен не только филологам. По словам Екатерины, понимание модуса важно и для технологий. Сегодня нейросети неплохо справляются с распознаванием текста, но им трудно улавливать субъективные оттенки смысла. Описание и классификация модусных значений могут помочь в обучении систем искусственного интеллекта, которые должны «понимать» не только факты, но и тонкие нюансы речи.

«Мы пока не на том этапе, когда компьютер может в полной мере распознать и воспроизвести такие нюансы, но это логичный следующий шаг», – подчеркнула Екатерина.

Результаты также можно использовать при создании учебных материалов по риторике, чтобы научить студентов лучше чувствовать смысловую структуру речи и управлять ею в устной коммуникации.

В дальнейшем Екатерина планирует развивать свой проект в магистратуре и сосредоточиться на автоматизации анализа речи. «Хочу попробовать научить компьютер вычленять модусные смыслы и сравнить машинные результаты с ручными. Это будет честный тест того, насколько мы готовы технологически», – отметила она.

Сергей Исаев

Каждый пятый житель России испытывает стресс, раздражение или тревогу при получении незапланированных звонков – об этом говорят результаты исследования, проведенного аналитиками сервиса «МТС Секретарь». Как отмечает декан факультета психологии НГПУ Ольга Олеговна Андронникова, это закономерная реакция на изменения в социуме.

В исследовании приняли участие 1500 человек в возрасте 18–55 лет, проживающие в городах с населением более 500 тысяч человек. Как выяснилось, главным триггером является неизвестность цели звонка, люди воспринимают неожиданный звонок как вторжение в личное пространство, нарушение границ и эмоционального комфорта. При этом аналитики выяснили, что негативные эмоции при незапланированных звонках чаще испытывают женщины.

Как отмечает декан факультета психологии Новосибирского государственного педагогического университета, профессор Ольга Олеговна Андронникова, страх перед телефонными звонками – это закономерная и, что важно, адаптивная реакция человека на изменившуюся социальную среду, в которой в принципе наблюдается рост негативных реакций – стресса, раздражения.

– Во-первых, в условиях постоянного цейтнота неожиданные телефонные звонки расцениваются как посягательство на личную автономию и время. Мы живем в эпоху многозадачности, когда наш мозг постоянно обрабатывает большое количество информации. Внезапный телефонный звонок усиливает когнитивную нагрузку, что мешает личной эффективности и продуктивности – безусловным трендам современного общества – и ведет к нежеланию или даже страху звонков. Во-вторых, сейчас в число наших задач входит необходимость фильтровать все коммуникации, особенно – входящие. Комфортно это делать в почте и мессенджерах, а звонок принуждает к непредсказуемому взаимодействию. Мозг человека всегда пытается предсказывать события, чтобы ощущать себя в безопасности, и в ситуации, когда мы не знаем цели звонка, активизируется миндалевидное тело, которое связано с центром страха, и начинается внутренний процесс сканирования возможных угроз. Почему мне звонят? Что случилось, зачем звонят, чего попросят? Это или плохие новости, или какие-то нежелательные просьбы, или спам, или вообще мошенничество! Особенно в контексте участившихся случаев мошенничества возникает серьезная когнитивная нагрузка на мозг человека, которая вызывает ярко выраженную стрессовую, стрАховую реакцию.

Также Ольга Андронникова отмечает, что в обществе произошла смена коммуникативных паттернов: люди адаптировались к цифровой среде и основополагающим становится тренд на фильтрацию и асинхронную коммуникацию – то есть общение, которое не требует немедленных ответов. На фоне этого телефонные звонки, в отличие от переписки в мессенджере, начинают восприниматься как устаревший вид общения.

В качестве объяснения, почему неожиданные звонки больше раздражают женщин, Ольга Олеговна предлагает следующее: во-первых, по статистике именно женщины чаще координируют и решают различные семейные задачи, и незапланированный звонок у них ассоциируется с дополнительными тревогами, обязательствами и проблемами. Во-вторых, женщины в принципе более тревожны и могут более остро реагировать на потенциальную опасность.

Юлия Паначук, Алина Кириенко

Новосибирский государственный педагогический университет

Проект, получивший название «Окулист Игорь», реализуется Исследовательским центром в сфере искусственного интеллекта Новосибирского государственного университета (ЦИИ НГУ) совместно с Новосибирским филиалом ФГАУ «НМИЦ «МНТК «Микрохирургия глаза» имени академика С.Н. Федорова» Минздрава России.

Созданный в МНТК «Микрохирургия глаза» скрининговый метод тестирования уже несколько лет успешно используется для проверки зрения школьников Новосибирской области в режиме онлайн, а также в качестве пилотного проекта в Запорожской области. Однако, для качественной работы интерактивной программы, требовался постоянный тщательный контроль со стороны ответственных сотрудников учебных заведений. Центру была поставлена задача сделать эту систему более автономной, для ее реализации было решено подключить искусственный интеллект к проверке критически важных параметров при тестировании и обработке полученных данных.

В результате сотрудники ЦИИ НГУ Игорь Козулин, Сергей Пауль и Роман Харченко совместно со специалистами МНТК «Микрохирургия глаза» создали программно-аппаратный комплекс «Окулист Игорь», с помощью которого можно значительно оптимизировать и упростить проведение дистантного скрининга учащихся, сделать проверку зрения возможной без участия офтальмолога

«Аппаратно-программный комплекс «Окулист Игорь» не требует никакого дорогостоящего оборудования, состоит из монитора, компьютерной мышки и небольшого смарт-бокса размером меньше ладони. Он позволяет за 5 минут определить нарушения зрения по четырем параметрам: острота зрения, близорукость/дальнозоркость, астигматизм и нарушение сетчатки глаза», — пояснил директор Исследовательского центра в сфере искусственного интеллекта НГУ Александр Люлько.

В настоящее время, в качестве испытания в реальных условиях, с помощью комплекса прошли проверки зрения учащихся Высшего колледжа информатики НГУ и ряда школ города Новосибирска.

Следующим этапом в сотрудничестве стал проект автономного интеллектуального помощника для слабовидящих и незрячих пациентов, над которым в Центре идет работа. Первые результаты были представлены Заместителю Председателя Правительства Российской Федерации – Руководителю Аппарата Правительства Дмитрию Григоренко во время его визита в Новосибирский государственный университет в июле 2025 г.

Идея разработки принадлежит Новосибирскому филиалу ФГАУ «НМИЦ «МНТК «Микрохирургия глаза» имени академика С.Н. Федорова» Минздрава России, который совместно с учеными Исследовательского центра в сфере искусственного интеллекта НГУ (Центра ИИ НГУ) создает новое устройство, призванное облегчить слабовидящим и незрячим людям ориентацию в пространстве с помощью современных технологий.

Как отметил директор Новосибирского филиала МНТК «Микрохирургия глаза», профессор, д.м.н. Валерий Черных, на сегодняшний день существуют различные подходы, связанные с возможностью дать незрячему человеку шанс функциональной ориентации в окружающем пространстве, его адаптации и реабилитации с возможностью активно и самостоятельно жить полноценной жизнью.

На протяжении последних 20 лет учеными различных стран осуществляются попытки вживления дорогостоящих и высокотехнологичных   чипов либо в сетчатку глаза, либо непосредственно в затылочную часть коры головного мозга, которая отвечает за функцию зрения. Это очень сложные и дорогостоящие операции с большим риском возникновения осложнений и, к сожалению, с достаточно низким процентом эффективности, поскольку полученные результаты сохраняются непродолжительное время. В нашей стране также было проведено несколько таких операций, результаты которых пока нельзя признать удовлетворительными.

Так родилась идея использовать слуховой анализатор мозга для ориентации человека в пространстве. Когда человек читает книгу или слушает аудиозапись, в его мозгу формируются определенные образы о предметах и т.д. Если дать слабовидящему или слепому пациенту через слуховой анализатор возможность определять расстояние до объекта (дверного проема, окна, транспортного средства), его размеры и т. д., это, безусловно, поможет ему в реальной жизни и адаптации в социальной среде.

«Учитывая предыдущий успешный опыт совместной работы, мы решили объединить усилия с учеными Исследовательского центра в сфере искусственного интеллекта Новосибирского государственного университета с   целью создания такой технологии, которая должна быть автономной и не использовать интернет», – рассказал Валерий Черных.

На первом этапе разработчики создают прототип прибора и обучают модель в соответствии с поставленными задачами, чем активно занимается сформированная рабочая группа, в которую вошли ученые Центра ИИ НГУ и МНТК «Микрохирургия глаза».

«Мы используем большие языковые модели, чтобы помочь данной категории пациентов в анализе окружающего пространства — создать им проводника, который мог бы дать концентрированное словесное описание всех объектов, находящихся перед пользователем. Принцип работы данной системы прост: «видеть» вместо человека будет видеокамера, информация с которой поступит в портативный компьютер, преобразующий ее в текст. Затем текстовое описание преобразуется голосовым помощником и подается через наушники непосредственно пациенту. Данное сообщение предоставляет основную информацию, которую пользователю необходимо знать, чтобы ориентироваться в пространстве»,  – отметил руководитель проекта в Центре ИИ НГУ Алексей Окунев.

В настоящее время создана базовая модель, прототип устройства будет готов к концу 2025 года. Это компактная носимая система, состоящая из одноплатного 16-ядерного компьютера, размещенного в наплечной сумке, видеокамеры (например, GoPro) и наушников. Устройство будет снабжено аккумулятором, а все элементы будут соединены беспроводными каналами коммуникации. Видеокамеру пользователь будет держать в руке и наводить в желаемом направлении. Общий вес устройства с аккумулятором составит около 1 кг.

По оценке специалистов ЦИИ НГУ, на разработку конечного продукта, готового для тиражирования, потребуется не один год, и сейчас они находятся на самом старте проекта. Это касается и технической части, и обучения искусственного интеллекта. После создания прототипа в этом году начнется длительная работа по настройке устройства, установлению режимов, сбору базы данных и обучению ИИ.

Сергей Исаев

В научном журнале Plos One вышла статья международной группы исследователей, посвящённая одному из самых древних свидетельств использования лука и стрел человеком за пределами Африки, прародины всех людей. Если в Африке дистанционная охота была известна у человека современного типа уже в среднем каменном веке (70-80 тысяч лет назад), то в Евразии её появление традиционно связывали только с поздним каменным веком, временем самых развитых технологий. Находки, меняющие эти представления, были сделаны на стоянке каменного века Оби-Рахмат в Республике Узбекистан и датируются порядка 80 тысяч лет назад.

Как отметила одна из авторов исследования, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН Алёна Харевич, «ключевой памятник среднего палеолита Центральной Азии, грот Оби-Рахмат, представляет собой многослойный охотничий лагерь. Мощность его культурных отложений достигает 10 метров, что охватывает период от 40 до 80 тысяч лет назад». В нижних, то есть самых древних слоях грота была найдена серия мелких треугольный каменных сколов, размером до 3 см. Найденные сколы были исследованы методом трасологии, который позволила определить их функциональное назначение. Трасология (от французского trace — след) предполагает анализ макро- и микроследов изготовления и использования предметов древности с целью изучения процесса их создания и особенностей применения человеком.

Как рассказала ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН Лидия Зоткина, «на предметах из Оби-Рахмата оказались следы износа, типичные для метательных орудий. Форма артефактов и предполагаемые размеры древков также указали на то, что данные изделия использовались в качестве наконечников стрел».

Появление дистанционной (бесконтактной) охоты было одной из важных технологических инноваций, которая значительно расширила возможности адаптации древнего человека к различным экологическим нишам. До недавнего времени такой тип охоты за пределами Африки ассоциировался исключительно с поздним палеолитом и человеком современного типа. Но несколько лет назад древние свидетельства использования лука и стрел были обнаружены во Франции, в гроте Мандран, вместе с останками раннего Homo Sapiens. Их возраст был определён в 54 тысячи лет назад.

Находки наконечников стрел в гроте Оби-Рахмат значительно удревняют время освоения дистанционной охоты древними людьми. Особую ценность этому открытию придаёт то, что в гроте найдены останки людей с мозаичным набором признаков — сочетающих черты как неандертальцев, так и древних представителей современного человека. Это делает находку ключевой для понимания того, как и кем именно осваивались сложные технологии охоты в глубокой древности.

Пресс-служба Института археологии и этнографии СО РАН

Недавно вышли свежие данные по китайскому «энергетическому переходу» (именно так теперь в этой стране обозначают развитие энергетики). Цифры поражают воображение. Только за прошлый год совокупная установленная мощность ветряков и солнечных электростанций составила 356 ГВт. Чтобы было понятно: это в пять раз больше, чем было введено «зеленых» мощностей в странах ЕС и равно всей установленной мощности американской солнечной и ветровой генерации!

Правда, не стоит думать, будто руководство КНР совершенно помешалось на «зеленой» энергетике. Параллельно там не менее активно развивают и угольную генерацию. Так, совокупная мощность УТЭС, введенных в эксплуатацию в прошлом году, составила почти 67 ГВт. Чтобы и здесь было понятно, сделаем сравнение. Запорожская АЭС, являющаяся крупнейшей атомной электростанцией в Европе, имеет мощность примерно 5,7 ГВт (шесть энергоблоков по 950 МВт каждый). Получается, что совокупная мощность китайских угольных электростанций, введенных в эксплуатацию в одном только 2024 году, почти равняется двенадцати Запорожским АЭС! При этом в Китае начато строительство очередных объектов на 95 ГВт.

Приведенные цифры вызывают смесь самых разных чувств: изумления, восхищения и… досады. Досада возникает при сравнении с нашей страной. В России за прошлый год введено только 1,7 ГВт новых мощностей. Конечно, у нашего Министерства энергетики планы очень большие. Напомним, что там собираются построить 20 новых АЭС и размышляют по поводу более полного использования энергетического потенциала российских рек. Но пока это только слова. Насколько они воплотятся в жизнь, сказать сложно, учитывая то обстоятельство, что в наше время завершение строительства даже небольшой (по современным меркам) электростанции преподносится как величайшее достижение.

А ведь было время, когда наша страна показывала всему миру темпы развития энергетической отрасли столь впечатляющие, что они способны были вызвать зависть и восхищение у наших геополитических соперников.

Про план ГОЭЛРО знают все. Оценим динамику ввода мощностей, начиная с дореволюционных времен. Так, совокупная мощность электростанций в 1913 году составляла 1,1 ГВт. В 1935 году этот показатель составил почти 7 ГВт. Через пять лет – 11,2 ГВт. В 1958 году было уже 53,5 ГВт. То есть за 18 лет, в условиях послевоенного восстановления экономики, было установлено 42,3 ГВт (более двух ГВт в год). В 1965 году этот показатель уже составил 115 ГВт – то есть по 8,7 ГВт в год. Наконец, к 1969 году совокупная установленная мощность советских электростанций составила 153,8 ГВт (по 9,7 ГВт в год).

Такая прогрессия современной России даже не снилась. Если выразить темпы ввода мощностей Восьмой пятилетки в мощностях Новосибирских ТЭЦ, то это будет по восемь условных ТЭЦ-5 или по двадцать восемь условных ТЭЦ-2 в год! Для наших дней – это просто недостижимый показатель. Почти все эти мощности тогда приходились на тепловые электростанции и гидроэлектростанции. Атомный век только-только начинался, но и на этот счет у тогдашнего руководства страны тоже были планы. И эти планы (что очень важно), последовательно воплощались в жизнь.

К началу Девятой пятилетки совокупная мощность советских электростанций достигла 166 ГВт. По выработке электроэнергии СССР в то время уже занимал второе место в мире и первое – в Европе. В одном лишь 1970-м году производство электричества составило 740 млрд КВт*час – примерно столько же, сколько его тогда вырабатывали Англия, Франция, ФРГ и Швеция вместе взятые.

К началу 1970-х основным оборудованием советских тепловых электростанций были энергоблоки мощностью 150, 200 и 300 МВт. В конце 1970 года их уже насчитывалось более 220 единиц совокупной установленной мощностью 50 ГВт. Больше всего в строй вводилось энергоблоков по 300 МВт, работающих на паре закритических параметров. Если в начале 1966 года их было всего четырнадцать, то к концу 1970-го их количество составило шестьдесят девять единиц (отметим, что один такой энергоблок почти сопоставим с мощностью Новосибирской ТЭЦ-2).

Параллельно были запущены крупнейшие гидроэлектростанции мира: Братская ГЭС мощностью 4,1 ГВт и Красноярская ГЭС мощность около 5 ГВт. И уже тогда полным ходом шло возведение атомных электростанций. Оценивая опыт эксплуатации первых атомных реакторов, советские специалисты пришли к выводу, что крупные АЭС не уступят по экономичности обычным тепловым электростанциям.

Еще один показательный момент. В конце 1969 года в стране стала действовать Единая энергетическая система европейской части. В нее входило свыше 600 электростанций с общей установленной мощностью 100 ГВт. На то время это была самая крупная энергосистема мира.

Согласно планам на Девятую пятилетку, к 1975 году предстояло выйти на выработку одного триллиона КВт*час. Для этого было запланировано строительство новых тепловых и атомных электростанций совокупной мощностью 65 – 67 ГВт. То есть за пять лет предстояло увеличить выработку электроэнергии как минимум на 300 млрд КВт*час. В начале 1960-х столько электроэнергии не вырабатывали все электростанции страны. И что не менее важно: увеличивалась эффективность работы новых электростанций. Это выразилось в том, что к 1975 году удельный расход топлива снизился до 340 грамм на один КВт*час отпущенной электроэнергии.

Отметим, что даже в 1970-е годы тепловые электростанции вырабатывали в нашей стране более 80% электроэнергии. Основное значение тогда имели энергоблоки мощностью 200 – 300 МВт. Но уже в начале 1970-х налаживалось производство более производительных энергоблоков на 500 и на 800 МВт. Тогда же шла разработка еще более мощных агрегатов на 1,2 ГВт.

Одновременно с тем решались вопросы повышения теплофикации, в силу чего в расчет принималось увеличение количества теплоэлектроцентралей. К началу 1970-х на их долю приходилось около 30% установленной мощности тепловых электростанций. Обычно они оснащались турбинами мощностью 100 МВт. Но уже с 1971 года Мосэнерго смонтировало на ТЭЦ-22 первый энергоблок мощностью 250 МВт с закритическими параметрами пара. Как отмечали специалисты того времени, строительство ТЭЦ эффективно только при установке на них крупных агрегатов.

Однако куда грандиознее выглядели планы по дальнейшему строительству гидроэлектростанций и крупных АЭС. Мощность Красноярской ГЭС планировалось увеличить до 6 ГВт. Там же, на Енисее, полных ходом шло строительство Саяно-Шушенской ГЭС – крупнейшей по установленной мощности электростанции нашей страны (проектная мощность – 6,4 ГВт). На Ангаре шло строительство Усть-Илимской ГЭС мощностью 4,3 ГВт. Готовилось к завершению строительство Нурекской ГЭС (Таджикистан) мощностью 2,7 ГВт. В Казахстане, Киргизии и на Дальнем Востоке также шло к завершению строительство как минимум четырех гидроэлектростанций.  Параллельно разворачивалось строительство двух ГЭС на Волге (Чебоксарская и Нижнекамская), одной (Каневская ГЭС) – на Днепре. Также возводились ГЭС в Латвии, в Грузии, в Азербайджане и в Армении.

Что касается атомных электростанций, то уже в то время намечалось расширение Нововоронежской АЭС и установка агрегатов как минимум на пяти строящихся атомных электростанциях (включая Ленинградскую, Курскую и Чернобыльскую). Также начиналось сооружение Смоленской АЭС.

И вот теперь, обозревая эти былые эпохальные свершения в энергетической отрасли нашей страны, невольно задаешься вопросом: как можно было за полвека обречь эту отрасль на полную зависимость от зарубежных поставок оборудования? Напомним еще раз, что совсем недавно были отклонены планы по модернизации более десяти российских тепловых электростанций (включая и Новосибирскую ТЭЦ-3). Одна из таких причин (причем, далеко не последняя) – это как раз проблема с закупками оборудования.

Странно, что в советские годы, даже в условиях тогдашней «холодной войны», таких проблем не ощущалось. Что же изменилось с тех пор? Возможно, здесь сыграл свою роль талант новоявленных «эффективных менеджеров», один из которых еще не так давно показывал свой «мастер-класс» по реформированию отечественной энергетики.

Андрей Колосов

В этот период можно будет наблюдать один из самых сильных метеорных потоков — Персеиды, соединение Юпитера и Венеры, а также второе полное затмение Луны 2025 года.

Метеорный поток Персеиды — самое яркое астрономическое событие августа. Активность этого потока наблюдается около месяца — с середины июля по 20 августа, но она неравномерная. Максимальный уровень активности выпадает как раз на ночь с 12 на 13 августа.

Метеорный поток — это упорядоченный поток частиц в космосе, выброшенных из кометного вещества и вращающихся вокруг материнской кометы. Если говорить про поток Персеиды, то его частицы в свое время были выброшены кометой 109P/Свифта-Туттля под воздействием нагрева Солнцем. 

Когда Земля при своем движении по орбите пересекает такой поток, она сталкивается со множеством частиц, которые летят практически параллельными курсами по радианту от какого-либо заметного созвездия. Метеоры, порождаемые такими частицами, не небе выглядят как бы вылетающими из одной точки, называемой радиантом метеорного потока. Радиант Персеид в течение периода активности дрейфует через созвездие Кассиопеи, яркие звезды которой образуют на небе фигуру, похожую на букву W, и созвездие Персея, от имени которого и берет свое название поток.

Ещё один параметр — ZHR — зенитное часовое число, характеризующее активность потока. Оно показывает, сколько метеоров сможет увидеть наблюдатель в идеальных условиях. Для Персеид ZHR обычно около 120, то есть в идеальных условиях любители астрономии могут наблюдать до 2 метеоров в минуту.

Персеиды — это один из нескольких заметных с земной поверхности метеорных  потоков, однако один из самых сильных. Кроме того, его видимость с Земли совпадает с летним периодом, когда наиболее комфортные условия для наблюдений. Эти факторы обуславливают его наибольшую известность и популярность.

В этом году максимальный уровень активности Персеид практически совпадает с полнолунием. Таким образом, засветка от полной Луны будет мешать наблюдениям метеоров. Можно отъехать за город хотя бы за 50 км, чтобы видимость была лучше. Упускать возможность наблюдать один из самых сильных метеорных потоков точно не стоит. Тем более что у нас есть еще около недели, чтобы насладиться незабываемым зрелищем. И хотя интенсивность потока будет ослабевать, он будет различим лучше без засветки от полной Луны, которая со временем будет убывать и уменьшать засветку.

В этом месяце можно увидеть соединение планет Юпитера и Венеры, у которых было минимальное разделение 12 и 13 августа. Планеты были сняты 11 августа на фотоаппарат Pentax KP, объектив 77 мм, выдержка 20 секунд, ISO 500. На фото планеты выглядят крупнее, чем мы субъективно оцениваем их зрительно посредством глаз, потому что они яркие и сигнал от зафиксированных фотонов «растекается» по матрице.

Из ближайших интересных астрономических событий — в сентябре будет второе лунное затмение 2025 года, оно будет полным, как и первое, и произойдет в ночь с 7 на 8 сентября с 22:28 до 3:55 по новосибирскому времени, теневая фаза —  с 23:27 до 2:56, а полное затмение продлится с 0:31 до 1:52. Максимальная теневая фаза будет наблюдаться в 1:12 и составит 136,8%. Это довольно глубокая фаза, около максимума затмения Луна, вероятно, будет иметь темный красный цвет, хотя точная яркость лунного диска будет зависеть от того, насколько земная атмосфера будет насыщена пылью, преломляющей солнечный свет, причем в большей мере его красную составляющую, что и дает багрово-красный оттенок лунного диска во время полных лунных затмений. Для Новосибирска время затмения очень удачное, оно будет видно целиком при хорошей высоте Луны над горизонтом. Также затмение будет видно целиком или почти целиком на большей части территории России, за исключением крайних западных регионов страны и Дальнего Востока, где оно будет видно частично. И в целом затмение будет хорошо видно на большей части территории восточного полушария Земли.

Материал подготовили заведующая обсерваторией «Вега» Физического факультета НГУ Альфия Нестеренко, инженеры обсерватории Михаил Маслов и Егор Коняев

Чем питались древние люди, как их рацион изучают современные археологи и насколько палеодиета полезна для человека – обо всем этом читайте в новом интервью с главным научным сотрудником Института археологии и этнографии СО РАН, д.и.н. Андреем Павловичем Бородовским.

– Ваша недавняя статья посвящена изучению древних зернотерок, найденных на Алтае. Расскажите, пожалуйста, что это за предметы?

– На протяжении ряда лет мы проводили раскопки на Алтае, в районе горной долины нижней Катуни, где расположено несколько древних городищ. Они относятся к довольно широкому хронологическому интервалу, с VII–II вв. до н.э. до первой половины I тыс. н.э. На территории одного из них - Манжерок-3 - было обнаружено значительное количество каменных орудий, шесть из которых относится так называемым «зернотеркам». Это каменные плитки, которые, как понятно из названия, использовались для перетирания растительной пищи жителями поселения.

– А кто там жил в это время?

– Поскольку нам удалось датировать зернотерки примерно серединой первого тысячелетия до н.э., то можно сказать, что ими пользовались представители пазарыкской культуры, которые заселяли тогда всю территорию Горного Алтая, вплоть до его северных предгорий.

Традиционно они считаются кочевниками, поскольку на юге ареала распространения этой культуры у них было более развитое кочевое хозяйство, а вот в северной, более богатой лесами части они, очевидно, были полуоседлыми населением, которое кочевало на очень ограниченные территории. Большую часть времени они были привязаны к конкретным локациям, где вели комплексное хозяйство.

– Насколько понятно из текста статьи, изучение находок дало не только информацию о том, как носители этой культуры обрабатывали камень, но и о том, чем они питались?

– Да, сейчас это очень актуальная тема, исследование палеодиеты. Например, выясняется, что кочевые племена в различных направлениях своего распространения имели разную диету. Современные монголы не потребляют рыбу, а носители пазарыкской культуры, которая проживали и на территории Монголии в древности, совершенно очевидно, эту рыбу употребляли.

То же самое здесь, на северном Алтае, очень велико количество растительной пищи, по отношению к мясной пище, хотя, может быть, и не в ущерб ей, но здесь есть один нюанс. Раньше считалось, что все зернотерки, как правило, связаны с земледелием, а на самом деле эти все-таки предметы более связаны с комплексным производящим хозяйством, но связанным на собирательстве.

Дикоросы собирались, перерабатывались, и таким образом составляли в рационе очень значительную часть питания. Исследование поверхностей зернотерок с помощью оптической и сканирующей электронной микроскопии позволило выявить крахмалы и фитолиты нескольких диких съедобных растений, в частности, корней и луковиц кандыка и пиона. Вкупе с другими исследованиями (в том числе фрагментов зубного камня, найденного на останках пазарыкцев), можно сделать вывод, что дикие съедобные растения, заготавливались для разнообразия растительного рациона, а не в качестве пищевого сырья так называемой «голодной пищи». При этом у нас нет данных о том, что эти растения высевались и, скорее всего, речь идет о собирательстве, которое играло важную роль в их хозяйственной деятельности.

– Можете ли привести еще примеры того, как изучение рациона позволяло больше узнать про жизнь древних людей?

– Одно из последних исследований, которое было сделано по европейской части нашей страны, включая Северное Причерноморье, свидетельствует о том, что у скифов потребление растительной пищи было несколько меньше, чем в азиатской части на северном Алтае.

Более того, у них произошли определенные генетические изменения из-за того, что они не могли усваивать фруктозу. На основании этих выводов авторы делают следующий вывод, что непереносимость фруктозы, которая присутствует у части популяции современной европейских жителей центральной Европы, возможно, связана как раз с влиянием древних миграций кочевников, у которых этот механизм сформировался уже как минимум более 2,5 тысяч лет тому назад.

И вообще, я хочу сказать, что сейчас вопрос палеодиеты крайне важен. Знание того, что человек употреблял в пищу, позволяет установить откуда он появился. В частности, по северному Алтаю несколько лет тому назад мы проводили исследования с польскими коллегами по изучению изотопов, которые откладываются в костях и зубах погребенных людей, в зависимости от того, какую воду они пили на момент своего рождения (эта методика по всему миру уже достаточно хорошо опробована) И выяснилось, что в целом ряде случаев, люди, захороненные в одном месте, судя по особенностям той воды, которую они потребляли на начальном периоде своего появления, происходят из других мест. Такие данные позволяют отслеживать миграции людей, дают понимание, кем оставлены те или иные археологические памятники.

– В последние годы палеодиета стала очень популярна как один из видов здорового питания. Что по этому поводу думают археологи?

– Вы должны учитывать одну простую вещь. Тогда пищевые ресурсы были крайне ограничены и не столь разнообразны, которые есть у современного человека. Является установленным фактом, что доступность пищи в геометрической прогрессии возрастает от древности к современности. В прошлом выбор еды у человека был намного сильнее ограничен. Я убежден, что потребление того же самого кандыка, на примере Северного Алтая, было не от хорошей жизни.

И вот к вопросу о том, полезно или не полезно, когда антропологи исследовали зубы древнего населения 2000-летней давности на территории горной долины Нижней Катуни, они пришли к очень интересному выводу. Оказывается, эти люди были рекордсменами по кариесу. Очевидно, этот кариес образовался как следствие особенностей диеты, он был связан с тем, что им были доступны сахара в растительных ингредиентах, которые они добывали из природы и ели в большом количестве. Но делали это люди только потому, что это был доступный источник питания.

Можно много рассуждать насчет той пользы, которую приносила эта пища, но пока установленным фактом является только высокий уровень кариеса у населения, а остальное – лишь догадки, часто не имеющие под собой реальных доказательств.

Сергей Исаев

Специалисты ФИЦ «Институт катализа СО РАН» разрабатывают и улучшают материалы для адсорбции СО2, которые состоят из силикагеля и ионной жидкости на основе соли глицина — глицината. В частности, они определили оптимальные условия синтеза материала с высокой скоростью поглощения и 100-процентной конверсией. 

Ионные жидкости — это органические соли с низкой температурой плавления: они становятся жидкими при 100 °C и ниже. Благодаря таким свойствам их используют в различных отраслях: от биологии до ракетостроения в качестве растворителей, электролитов или катализаторов. В Институте катализа СО РАН ионные жидкости исследуют в системах сорбции углекислого газа. 

«Мы применяем ионные жидкости с аминокислотным анионом, аминогруппа в составе которого — активный центр сорбции СО2, и она напрямую взаимодействует с углекислым газом. Но эти жидкости имеют очень высокую вязкость, из-за чего скорость сорбции в массивном состоянии низкая. Чтобы ускорить процесс, нужно увеличить дисперсность активного компонента — для этого его наносят на носители с развитой пористой структурой, в нашем случае, на силикагели. Благодаря этому процесс заметно ускоряется», — рассказывает один из авторов исследования, младший научный сотрудник Отдела нетрадиционных каталитических процессов ИК СО РАН Андрей Шешковас.

Активные центры, на которых проходит реакция, — это глицинат-ионы (анионы аминокислоты глицина). Реакция идет в две стадии. Сначала углекислый газ взаимодействует с аминогруппой, в результате чего получается карбаминовая кислота, после чего происходит обмен протона со следующим анионом ионной жидкости, и образуется карбамат. Эти вещества нетоксичны и сами по себе существуют в природе. 

Ученые ИК СО РАН улучшают свойства этих систем. В частности, они исследовали параметр микровязкости — он в числе других может отвечать за скорость поглощения СО2. Для этого они применили передовой метод дейтериевого ядерного магнитного резонанса. Это один из немногих методов, который позволяет изучать динамику движения и взаимодействия молекул напрямую в порах носителя. Специалисты установили, что внесение ионных жидкостей помогает снизить энергетический барьер вращения молекул. Они локально переориентируются в порах носителя, и такое положение снижает микровязкость ионных жидкостей, благодаря чему повышается скорость поглощения углекислого газа — за короткий срок конверсия достигает 100 %.

По словам исследователя, скорость поглощения СО2 одним и тем же материалом без пористого носителя и вместе с ним может отличаться в тысячу раз, если нанести его на пористую матрицу. Также он отмечает, что у разрабатываемых материалов затраты энергии на регенерацию в полтора раза ниже, чем у традиционных водно-аминовых растворов, которые сейчас используют в промышленности.

В планах ученых — продолжать изучать свойства материалов и варьировать их параметры, чтобы добиться более высокой сорбционной емкости углекислого газа. 

Анастасия Аникина

Селекция сельскохозяйственных культур занимает важное место в научно-исследовательской деятельности Института цитологии и генетики СО РАН на протяжении всей его истории. О новых направлениях этой работы рассказываем в очередном материале цикла, посвященного 10-летию образования ФИЦ ИЦиГ СО РАН.

Население Земли постоянно растет и, соответственно, растет спрос на сельхозпродукцию, а поскольку количество пахотных земель ограничено, необходимо повышать объем урожая, который на них собирают. Раньше эту задачу решали с помощью механизации работ, потом – за счет использования удобрений. Но их применение тоже имеет свои ограничения, поэтому на рубеже веков на первый план вышла работа по селекции новых, более продуктивных сортов, что не всегда возможно достичь с использованием только классических, проверенных веками методов.

Параллельно началось изменение климатических условий, которое требует быстрого реагирования. И снова методы традиционной селекции здесь не сильно подходят, поскольку они подразумевают работу над сортом в течение десятилетия и более. А это слишком долго в условиях меняющегося климата.

В результате, лучшие результаты получают те, кто сочетает в селекционной работе классику и современные генетические и клеточные технологии. «Основными среди них на сегодня являются маркер-ориентированная и геномная селекция, геномное редактирование и дигаплоидные технологии. Сотрудники ИЦиГ применяют в своей работе все вышеперечисленные технологии», – рассказала главный научный сотрудник лаборатории молекулярной генетики и цитогенетики растений ИЦиГ СО РАН, член-корр. РАН Елена Салина.

Первые две технологии основаны на том, что ученым известно некоторое число генов растения, связанных с конкретным его признаком (например, размером колоса или сроками колошения). И они могут определить, есть эти гены в растении, или нет. Отличаются друг от друга они числом маркеров: маркер-ориентированной селекции отбор идет по небольшому количеству маркеров к хозяйственно-ценным генам, обычно от одного до десяти, а в геномной – отбор ведется по геному и число маркеров от 15 тысяч и более. Но в обоих случаях в результате получается более целенаправленный отбор растений на ранних этапах селекции.

Это очень удобно, например, в работе с генами устойчивости к различным патогенам, потому что не всегда эти болезни проявляются в полевых испытаниях в полную силу и сложно правильно оценить защитный потенциал у новой линии.

Дигаплоидные технологии – это набор методов, который позволяет стабилизировать уже в первом поколении гибрида набор генов, полученных от родителей. В традиционной селекции отбор ведется в нескольких поколениях, чтобы убедиться, что необходимый признак закрепился в потомстве, полученном в результате гибридизации. А линии дигаплоидных растений уже после первого поколения являются непосредственными кандидатами в сорта, так как в них эти признаки уже закреплены.

После открытия метода редактирования Crispr/Cas9 стало очень быстро развиваться геномное редактирование, не обошла эта тенденция и селекционеров.

«Люди, далекие от селекции, склонны преувеличивать возможности и простоту применения редактирования генома. На самом деле, это очень сложная задача – правильно выбрать участок ДНК, который будет подвергаться редактированию. Напомню, что геном пшеницы в 5 раз превышает геном человека. Полное его секвенирование длилось много лет и только недавно завершилось, а работы по интерпретации результатов будут длиться еще долго. И это сильно ограничивает сегодняшние возможности мировой науки в его использовании для создания новых сортов. Тем не менее, это очень перспективная технология, поскольку, позволяет изменять или отключать практически любой ген и тем самым открывает большие возможности для создания экспериментальных моделей и улучшения свойств сельскохозяйственных культур», - объяснила Елена Салина.

Сегодня ученые ИЦиГ так или иначе применяют все четыре технологии в своей работе, что уже принесло ряд интересных результатов с зерновыми. А не так давно, с 2020 года ученые стали работать с относительно новой для них культурой – соей.

Соя – одна из ключевых культур мирового сельского хозяйства и важнейший источник растительного белка. Её семена содержат до 40% белка и около 20% жиров, что делает сою универсальным продуктом: из неё производят соевое масло, муку, корма для животных, а также широкий спектр продуктов для человека – от тофу и соевого молока до соевого соуса и изолятов белка для спортивного питания. Благодаря высокой питательной ценности и разнообразию переработки, соя обеспечивает значительную часть потребности мира в растительном белке.

Мировой рынок сои тесно связан с животноводством. Около 70–80% урожая идёт на производство соевого шрота – основного компонента комбикормов. Это позволяет выращивать больше мяса, молока и яиц при меньших затратах, а значит, делает сою важным элементом глобальной продовольственной цепочки. Без неё себестоимость животноводческой продукции значительно возросла бы, что напрямую сказалось бы на ценах для потребителей.

Неудивительно, что соя стала не просто сельскохозяйственной культурой, а стратегическим ресурсом, от которого зависит продовольственная безопасность миллиардов людей по всему миру. Традиционно крупнейшими производителями сои являются США, Бразилия и Аргентина.

Но с недавнего времени на российском рынке возник устойчивый запрос на создание отечественных сортов сои, связанный, как с сокращением импорта, так и с климатическими изменениями, которые значительно расширяют территории в России, пригодные для ее выращивания.

«Причем, возникла не просто потребность в сое, а в сортах с высоким содержанием белка и способных давать хорошие урожаи в наших условиях. Решать эту задачу взялся ИЦиГ в рамках федеральной научно-технической программы развития сельского хозяйства Российской Федерации, подпрограммы «Развитие селекции и семеноводства сельскохозяйственных культур РФ». Причем, наша роль в этом процессе - разработать генетические технологии, которые бы позволяли с высокой эффективностью создавать сорта с нужными параметрами», - подчеркнула Елена Салина.  

Поскольку ранее с соей ученые ИЦиГ не работали, первым делом наладили сотрудничество с коллегами из Селекционного центра СФНЦА РАН  и c Федеральным научным центром зернобобовых и крупяных культур , где проводятся работы по селекции сои.

Еще одной важной задачей было приспособить отработанные ранее на зерновых культурах генетические технологии для селекционной работы по сое. «У сои есть свои особенности. В первую очередь, с этим мы столкнулись при гибридизации, потому что гибридизация сои идёт сложнее, чем у зерновых культур. Если у зерновых выход гибридных растений больше 95%, то у сои это число существенно ниже. Поэтому мы используем дополнительные молекулярные маркеры, с помощью которых можно оценить, что полученный материал действительно гибридный. Но, конечно, это делает сам процесс более сложным и трудоемким. Вообще, соя более капризна, чем зерновые», - отметила Елена Салина.

Тем не менее, решить поставленную задачу сотрудники ИЦиГ планируют в самые сжатые сроки. Быстрее всего, идет процесс передачи самих технологий работы с соей в селекционные компании. Если такая компания имеет соответствующую базу и заинтересованность, это можно сделать в течение года (и такая работа уже ведется). При этом надо понимать, что часто таким небольшим компаниям выгоднее и проще сосредоточить у себя только часть селекционной работы с использованием генетических технологий, а ряд этапов, требующих установки очень дорогостоящего оборудования, отдать на подряд центрам, у которых оно уже есть и используется для разных задач, а не только селекции.

Параллельно в ИЦиГ идет работа и над созданием сортов собственной селекции. В прошлом году был передан на испытания первый такой сорт, созданный совместно с коллегами из СФНЦА. В планах – передать несколько еще через два года.

Но и на этом работа не закончится. Спрос на сою в ближайшие десятилетия, по прогнозам экспертов, будет только увеличиваться. На фоне климатических изменений и ограниченности земельных ресурсов именно растительные белки становятся всё более востребованными: их производство требует меньше воды, энергии и площади, чем производство мясной продукции.

Соя в этом плане является оптимальным решением, она сочетает высокое содержание белка с универсальностью применения. Кроме того, она занимает центральное место в быстро развивающемся сегменте растительных заменителей мяса и молочных продуктов. А значит, и у селекционеров будет много работы в этом направлении.

У Николая Ярмольчука была типичная для простого советского инженера того времени биография. Родился в 1898 году в сельской глубинке на западе Малороссии. Закончив школу, перебрался в Москву, работал монтером на Курском вокзале. После революции вступил в партию большевиков, даже поучаствовал в Гражданской войне, а затем – снова вернулся работать на железную дорогу.

После закончил Бауманское училище и Московский энергетический институт. Работал в Московском институте инженеров транспорта (МИИТ). Потом была Великая Отечественная война, которую он прошел от начала до конца. После Побед – вел кружок технического творчества при Доме пионеров Бауманского района Москвы.

Но есть в его биографии проект, благодаря которому он и вошел в историю. Еще во время работы на Курской железной дороге, у него возникла идея принципиально новой конструкции железнодорожного транспорта. И когда в 1929 году он попал в МИИТ, то сосредоточился именно на ее детальной разработке.

Так родился проект шаропоезда – изобретения, которое до сих пор считается инженерным чудом и мечтой эпохи индустриального прогресса.

Уже через месяц после прихода в МИИТ он удивил коллег: смастерил в своей лаборатории игрушечный поезд необычного вида и катал его по деревянному желобу. Впрочем, Ярмольчук не играл в загадки, напротив, всем заинтересовавшимся охотно объяснял свою необычную техническую идею.

В основе его изобретения двухколёсные вагоны, причём, каждое колесо его поезда представляло собой гигантский шар высотой с человеческий рост. Боковушки шаров – срезаны, здесь проходят оси и установлены электродвигатели. Два таких шара, «одетые» в резину, закреплены в голове и хвосте цилиндрического вагона. Шары выступают наружу через прорези в днище. Путь для шаропоезда Николай Григорьевич задумал в виде бетонного лотка полукруглой формы, поднятого на опорах над землёй.

По расчетам Ярмольчука такой новый вид транспорта имел существенные преимущества. Во-первых, замена рельс железобетонным желобом, позволяла в полтора раза уменьшить расход железа при строительстве магистрали. Во-вторых, эти желоба можно было заране отливать на заводе, а потом собирать готовые секции на местности, что в разы ускоряло процесс строительства (а значит, опять же, снижало его себестоимость).

Но главным преимуществом шаропоезда Ярмольчук считал его скорость – по его расчетам, она должна была достигать 300 км/час, а у грузовых составов и того больше. Это были фантастические по тем временам цифры.

Его лабораторная модель произвела неизгладимое впечатление на наркома Валериана Куйбышева и уже в марте 1931 года было принято решение в кратчайшие сроки организовать производство опытного шаровагона и испытательного шародрома. При Народном комиссариате путей сообщения был создан специальный отдел с длинным, но точным названием: «Бюро опытного строительства сверхскоростного транспорта по разработке и реализации изобретения Н.Г. Ярмольчука», сокращённо БОССТ.

Неподалёку от станции Северянин построили шародром, где коллектив нового бюро приступил к строительству первых прототипов. Внешне шаропоезд напоминал ракету с обтекаемым носом и цилиндрическим корпусом, чтобы уменьшить сопротивление воздуха при движении на высоких скоростях. Поезд был установлен на шароиды, оклеенные резиной и с электромоторами внутри.

Получалось, что вагон катился по желобу как двухколесный мотоцикл, только очень устойчивый из-за низкого центра тяжести, почти у самой земли. Обосновывая безопасность своей конструкции, инженер часто демонстрировала старинную русскую игрушку – Ваньку-встаньку.

Работа шла быстро и уже осенью следующего года Ярмольчук показал первую действующую модель шаропоезда. Она была в пять раз меньше тех поездов, что он планировал эксплуатировать и ехала со скоростью 70 км/час. Но и такая скорость для локомотивов той поры была очень хорошей, к тому же даже на таком мини-шаропоезде можно было прокатиться.

Один из испытателей вспоминал: «Когда я влез в узкий вагончик, меня мучили сомнения. Казалось, что поезд на быстром ходу должен соскочить с лотка, обязательно перевернуться. Ничего такого не случилось. Мягко, чуть покачиваясь, без привычного железного перестука колёс, поезд глотал пространство. На кривых он автоматически наклонялся, сохраняя равновесие, подобно велосипеду».

А у журналистов, которые вошли в число первых пассажиров, поездка и вовсе вызвала откровенный восторг. Корреспондент «Огонька» писал: «Вы можете влезть в маленький модельный жестяной вагончик. Лёжа вы поместитесь в нём. Для удобства внутри игрушечного вагона положен мягкий матрац. Вы мчитесь не по прямой, а по кругу. Вагон чуть-чуть кренится и снова выпрямляется».

Следующим этапом проекта стало представление его комиссии экспертов во главе с академиком Сергеем Чаплыгиным, одним из основоположников современной аэромеханики и аэродинамики, чье имя носит Сибирский научно-исследовательский институт авиации (СибНИА).

Ученый признал правильность расчетов инженера Ярмольчука и рекомендовал дальнейшее развитие проекта, а именно – строительство опытной железной дороги по системе Ярмольчука от Москвы до Ногинска. Речь шла о, так называемой, «дороге средних габаритов», с поездами уменьшенных размеров, с шарокатками диаметром два метра и скоростью движения 180 км/час.

Линия протяжением в полсотни километров связала бы со столицей промышленные районы Подмосковья. В Москве начальный пункт трассы намечалось устроить в Измайлове, вблизи станции метро и трамвайных остановок. За год шаропоезда должны были перевозить до пяти миллионов пассажиров.

Строительство должно было стартовать в 1933 году, но к нему так и не приступили. Главной причиной «заморозки» проекта стала критика со стороны железнодорожников во главе с их наркомом Лазарем Кагановичем.

Надо признать, что в их замечаниях было рациональное зерно, например, наледь, которая образовывалась в желобе зимой легко приводила к авариям. На полигоне ее убирали довольно быстро, но кто бы взял на себя регулярную и тщательную очистку пятидесяти километров опытной дороги, не говоря уже о более продолжительных магистралях. Были и другие замечания. Конечно, как указывал сам изобретатель, все эти проблемы имели свои решения, которые и можно было отработать в ходе опытной эксплуатации, но рисковать в такой стратегически важной отрасли как транспорт, никто не хотел.

В итоге, проект был окончательно закрыт в 1934 году и больше никогда не возобновлялся, несмотря на все старания Ярмольчука. Он даже построил вместе со своими воспитанниками из Дома пионеров еще одну действующую модель шаропоезда и представил ее на Всемирном фестивале молодёжи и студентов 1957 года, не помогло.  Последнюю попытку он предпринял уже в 1960-х годах, попытавшись попасть на прием к Косыгину. Но для обычного инженера на пенсии это оказалось невозможным.

Тем не менее, нельзя назвать Николая Ярмольчука изобретателем-неудачником, скорее инноватором, чьи идеи опередили время, но все равно оказали свое влияние на развитие транспорта. Да, сама идея шаропоезда в полном объеме не воплотилась в жизнь, но отдельные инженерные решения Ярмольчука оказались востребованными для других проектов. Для поездов на воздушной подушке строят пути как раз в форме желоба, резиновое покрытие колес используется в метро, а придуманные им для шаропоезда аэродинамические тормоза широко применяются в авиастроении.

А сам он стал первым, кто выдвинул уникальную идею, что поездам не обязательно ездить по двум чугунным рельсам. И дальнейшее развитие скоростного наземного транспорта показало, что это было верное направление мысли.

Сергей Исаев