Ученые двух международных коллабораций CMS и LHCb в журнале Nature опубликовали данные, подтверждающие существование редкого распада странных B-мезонов на пару мюонов, в соответствие с предсказаниями Стандартной модели.

В статье авторы анализируют данные, полученные на Большом адронном коллайдере в 2011 и 2012 годах в рамках экспериментов LHCb и CMS.

В составе коллаборации LHCb в исследовании принимала участие группа ученых Новосибирского государственного университета и института ядерной физики СО РАН. В число авторов статьи вошли Александр Бондарь, Семен Эйдельман, Лев Шехтман, Василий Кудрявцев, Павел Кроковный, Виталий Воробьев и Антон Полуэктов.

Группа из Новосибирска участвовала непосредственно в создании детектора и его поддержке в момент набора экспериментальных данных

– Поскольку исследуемый распад очень редкий (три на миллиард распавшихся В-мезонов), потребовались колоссальные усилия большого коллектива исследователей по созданию рекордного по энергии ускорителя LHC и уникальных детекторов LHCb и CMS для того, чтобы измерение этого распада стало возможным, — отмечает Александр Бондарь. — В результате, предсказания Стандартной модели были в очередной раз подтверждены. Это позволило не только убедиться в правильности современных представлений об устройстве элементарных частиц и их взаимодействий, но и отбросить целый ряд гипотез, расширяющих Стандартную модель, например, с целью объяснения барионной асимметрии Вселенной.

Странный В-мезон появляется в результате столкновения протонов, распадаясь при гибели на два мюона (одни из элементарных частиц, почти во всем схожие с электронами). Напомним, исследования ведутся с 70-х годов прошлого века, однако в более ранних экспериментах зарегистрировать этот распад ученым не удавалось.

28 апреля текущего года в СО РАН был официально зарегистрирован первый Федеральный исследовательский центр (ФИЦ). Такой организацией стал Институт цитологии и генетики СО РАН вместе с присоединенным в виде филиала Сибирским научно-исследовательский институтом растениеводства и селекции СО РАСХН.

Как отметил глава нового Федерального исследовательского центра академик Николай Александрович Колчанов, объединение институтов имеет естественный характер, поскольку на протяжении долгого времени ИЦиГ и СибНИИРС активно работали вместе. Так, на протяжении всего времени существования Института цитологии и генетики СО РАН было создано 47 сортов новых культур, из которых целых 24 – в сотрудничестве с коллегами их СибНИИРСа.

«Наше многолетнее плодотворное общение лишний раз доказывает, как эффективно могут работать фундаментальная и прикладная науки», – подытожил Н.А. Колчанов.

Для развития нового ФИЦ разработана специальная программа развития под названием «Генетические технологии».

«Осмысляя нынешнюю ситуацию, мы четко поняли, что восстановление науки должно идти от академических институтов РАН, РАМН и РАСХН, поскольку компании, какие бы они ни были, в любом случае следят в основном за прибылью. А науку нельзя называть прибыльной областью. Созданная нами программа ориентирована на развитие прикладных направлений, однако это не означает, что все фундаментальные исследования будут прекращены или приостановлены. Мы планируем осуществить задуманное без потерь в каждой из областей», – рассказал академик Н. А. Колачнов.

Путем присоединения СИБНИИРса Институт цитологии и генетики СО РАН получит большее количество сотрудников, работающих на стыке наук, что, естественно, позитивно отразится на работе учреждения.

В рамках программы планируется вести исследования в 4 основных направлениях:

1. Молекулярные биотехнологии (переработка возобновляемого растительного сырья в широкий спектр продуктов с высокой добавочной стоимостью);

1. Генетика и селекция растений (создание генетической платформы для решения соответствующих фундаментальных и прикладных задач);
2. Генетика животных (создание новых пород животных с высокими показателями и генетических моделей патологий человека);
3. Генетика человека (медицинская, геномная медицина).

Никаких кардинальных изменений в отношении кадрового состава или распределения бюджета, как подчеркнули директор ИЦиГа Н. А. Колчанов и глава СибНИИРСа И. Е. Лихенко, не предвидится: речь идет исключительно об оптимизации штатных расписаний, перепрофилировании – при необходимости – сотрудников и создании новых подразделений.

С. В. Лаврюшев, замдиректора ИЦиГа по общим вопросам, экономике и информационным технологиям, рассказал немного о перспективах развития ФИЦ:

«Объединение институтов происходило на основании приоритетных проектов, которые будут реализовываться в ФИЦ. Для реализации направлений нам требовались очень качественные инфраструктурные площадки, которых не хватало. В результате формирования ФИЦ произошло увеличение производственных площадок почти два раза (площади посевов составляют 30 тыс. га). Теперь и ИЦиГ, и СибНИИРС имеют возможность вести работы, по отдельности не получилось бы осуществить».

Аналогичного мнения придерживается и И. Е. Лихенко, глава СибНИИРСа: «Ситуация, подтолкнувшая нас к интеграции, заключается в следующем: современная мировая селекционная наука достигла такого уровня развития, когда можно производить конкретные манипуляции с конкретными генами, детерминирующими определенные хозяйственно-полезные признаки культур. Но отечественным селекционным учреждениям – не умаляя достоинств и достижений последних – зачастую недоступны  компетенции и инструментарий зарубежных колегг. Входя в состав ФИЦ, мы как раз и получаем необходимый инструментарий, который можно и нужно использовать для выполнения сложных задач».

Маргарита Артёменко

Среди переносчиков инфекционных заболеваний человека клещи занимают второе место после комаров: на сегодня выявлено не менее трех вирусных, 22 бактериальные и несколько протозойных инфекций, которые переносятся иксодовыми клещами. Ситуация зачастую осложняется тем, что при укусах клещи способны передавать человеку одновременно разные виды бактерий, вирусов и простейших, вызывая смешанные инфекции, часто протекающие в более тяжелых формах. Дополнительный риск заражения возникает из-за возможной циркуляции патогенов в сельскохозяйственных и домашних животных (например, инфекционные агенты могут сохраняться в молочных продуктах), а также при переливаниях крови и трансплантации органов.

Наиболее опасными среди инфекций, переносимых клещами, считаются клещевой энцефалит, иксодовый клещевой боррелиоз, эрлихиоз, риккетсиоз и бабезиоз. Для России наиболее социально значимыми инфекционными агентами являются боррелии и конечно же вирус клещевого энцефалита, о котором пойдет речь ниже.

Таежная инфекция

В 30-х гг. XX в. шло интенсивное освоение Дальнего Востока: строились дороги, вырубались леса, из-за напряженных отношений с Японией в тайге дислоцировались крупные военные части. Врачи, работавшие в то время в Приморском крае, стали регулярно сообщать о неизвестной тяжелой болезни, поражающей как местных жителей, так и военных. Заболевание, считавшееся новой разновидностью тяжелого гриппа, сопровождалось резким повышением температуры и часто приводило к параличам и даже гибели заболевших.

Правильно диагностировать неизвестную болезнь удалось лишь в 1935 г. местному врачу А. Г. Панову. Заболевание оказалось воспалением мозга, т. е. энцефалитом, похожим по симптомам на описанный ранее японский энцефалит. В 1936 г. врачи дальневосточной пастеровской станции пытались выделить возбудителя заболевания, вводя мышам в мозг эмульсию мозга людей, погибших от энцефалита. Но, несмотря на то, что у мышей появлялись признаки заболевания, исследования не увенчались успехом.

В январе 1937 г. военные медики обратились в Наркомздрав СССР, где и было принято решение об организации на Дальний Восток научной экспедиции под руководством Л. А. Зильбера. В тяжелых полевых условиях была развернута настоящая вирусологическая лаборатория. Ученые свою задачу выполнили: патоген, вызывающий тяжелые заболевания центральной нервной системы, был успешно выделен и описан. Кроме того, была четко установлена определяющая роль иксодовых клещей в передаче инфекционного агента. Выяснилось, что источником заражения клещей служили дикие позвоночные животные, на основе чего были разработаны рекомендации по необходимым профилактическим мерам.

К сожалению, это поистине блестящее открытие, ставшее важной вехой в истории вирусологии, не обошлось без жертв среди самих участников научной экспедиции. Так, М. П. Чумаков — будущий академик и создатель Института по изучению полиомиелита — перенес тяжелейшую форму инфекции, перешедшую у него в хроническую пожизненную форму; последствием заболевания у В. Д. Соловьева стала шестимесячная слепота.

 Справка. Лев Александрович ЗИЛЬБЕР (1894—1966) — один из основоположников медицинской науки в СССР. С его именем связаны фундаментальные исследования изменчивости у бактерий и природы иммунитета, организация первых в стране вирусологических центров, создание и экспериментальная разработка вирусо-генетической теории происхождения опухолей, а также совершенно нового направления — иммунологии рака.

За работу по выявлению возбудителя и переносчика весенне-летнего энцефалита в 1937 г. был награжден премией Наркомздрава СССР, но в том же году арестован по ложному обвинению, что экспедиция, которую возглавлял Зильбер, тайно распространяла японский энцефалит на Дальнем Востоке, и освобожден лишь через полтора года. В короткий промежуток времени между освобождением и новым арестом работал над монографией об эпидемических энцефалитах, подготовил несколько статей.

В 1940 г. Зильбер опять арестован и обвинен в измене, шпионаже, вредительстве и осужден на 10 лет. Был освобожден в 1944 г. в результате ходатайства за него друзей и видных ученых, а в 1945 г. избран действительным членом АМН СССР. Несмотря на то, что почти всю войну Зильбер провел в заключении, после войны он был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». И эту медаль он действительно заслужил, поскольку в лагере спас тысячи жизней врачеванием, избавлением от общих работ, словом участия и поддержки.

Опасный сосед

Что на сегодня известно о вирусе клещевого энцефалита (ВКЭ)? Вирус относится к достаточно старому в эволюционном плане семейству флавивирусов (Flaviviridae), включающему более 70 вирусов животных и человека, в том числе такие опасные, как вирус желтой лихорадки, японского энцефалита, вирус лихорадки Денге и вирус гепатита C.

Основным природным резервуаром ВКЭ служат мелкие млекопитающие (полевки, мыши, насекомоядные). Вирус способен заражать животных и размножаться в их организме, однако заболевание протекает у них зачастую без видимого вреда для здоровья. Переносчиками вируса являются клещи, питающиеся кровью лесных зверьков, — европейский лесной клещ, таежный, луговой клещи, а также ряд других, более редко встречающихся видов. ВКЭ может размножаться и в их организме. Точно не известно, был ли вирус первоначально связан только клещами, или только с позвоночными животными, но в процессе эволюции он приспособился к существованию в организмах как тех, так и других.

В настоящее время вирус клещевого энцефалита встречается в лесных регионах по всей территории Евразии от Атлантического океана до Тихого, причем в целом область его распространения совпадает с ареалами европейского лесного и таежного клещей. В последние десятилетия ареал ВКЭ неуклонно расширяется, что связано с усилением хозяйственной деятельности человека. Так, заброшенные лесные вырубки зарастают мелкими кустарниками и заболачиваются, что создает идеальные условия для обитания мелких млекопитающих и связанных с ними клещей.

Кроме того, все большее число людей предпочитает проводить свободное время на природе, отдыхая или работая на приусадебных участках. В той же Новосибирской области около 75% населения проживает на территории, условия которой благоприятны для жизни клещей, здесь же сосредоточена и основная масса летних оздоровительных учреждений, зон массового отдыха, садово-дачных участков.

Геном вируса клещевого энцефалита был расшифрован в 1989-1990 гг. практически одновременно в нашей стране (в том числе и в Институте химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН (Pletnev et al., 1990)) и за рубежом (Mandl et al., 1989). На сегодня выделено три генетических типа вируса, различающихся по своим свойствам: дальневосточный, сибирский и западноевропейский. Такая привязка генетического типа к географическому местоположению достаточно условна, поскольку в одном регионе могут встречаться штаммы, относящиеся к разным типам.

Для вируса клещевого энцефалита, как и для большинства других вирусных инфекций, не существует высокоспецифических методов лечения — в этом заключается его опасность. Лечение всех вирусных заболеваний направлено в основном на стимуляцию иммунитета и устранение внешних симптомов заболевания, а дальше организм должен сам справляться с инфекцией. ВКЭ опасен еще и тем, что способен вызывать хронические формы заболевания, а его последствиями могут быть параличи и инвалидность. Поэтому важнейшим делом в исследовании этого инфекционного агента является разработка методов диагностики и профилактики заболевания.

Диагностика и профилактика

В клинической диагностике вируса клещевого энцефалита наиболее распространены серологические методы, с помощью которых в крови пациента определяют наличие антител, специфических защитных белков, или наличие самого агента. Однако чувствительность этих методов не слишком высока, к тому же существует вероятность ошибки из-за возможных перекрестных реакций с другими патогенами. Кроме того, с их помощью невозможно получить подробную характеристику самого возбудителя (например, определить его генетический тип).

Молекулярно-генетические методы, направленные на специфическое распознавание генетического материала вируса, обладают более высокой чувствительностью. Особенно это относится к методу полимеразной цепной реакции (ПЦР), благодаря которой можно размножить, а потом идентифицировать ничтожное количество наследственного материала вируса, что позволяет провести диагностику в течение первых дней после заражения.

Однако при некоторых обстоятельствах достоинства могут переходить в недостатки: генодиагностика ВКЭ молекулярно-генетическими методами благодаря высокой чувствительности может также приводить к ошибкам, обусловленным многочисленными новыми мутациями вирусных геномов, а кроме того, предъявляет высокие требования к чистоте экспериментов.

Важнейшей мерой профилактики клещевых энцефалитов сегодня является иммунизация соответствующими вакцинами. Наиболее популярные вакцины против флавивирусных инфекций — инактивированные (убитые) вакцины, получаемые на основе культур клеток, зараженных вирусом, а затем обработанных специальными химическими соединениями. Таким способом в конце 1970-х гг. была получена очищенная вакцина против ВКЭ, получившая широкое распространение в странах Европы и Азии. В целях профилактики клещевого энцефалита применяется также вакцина на основе его химически инактивированного «родственника» — вируса японского энцефалита.

Подобные инактивированные вирусы и очищенные вирусные белки более безопасны по сравнению с другой группой вакцин, так называемых «живых», созданных на основе ослабленных вирусных штаммов. Однако действие последних часто бывает более эффективным, так как химическая инактивация инфекционных агентов может приводить к частичному нарушению структуры вирусных белков, которые должны вызывать развитие защитного иммунитета.

Живые вакцины

Живые вакцины — способ стимуляции иммунитета введением в организм ослабленных вирусов, открытый еще в 1796 г. английским врачом Э. Дженнером. С тех пор была получена живая вакцина против вируса желтой лихорадки, отличающаяся от высокопатогенных штаммов многочисленными заменами нуклеотидов в геноме; продолжаются поиски ослабленных штаммов флавивирусов Денге, Западного Нила и Лангат для разработки на их основе живых вакцин.

Были предприняты попытки создания живой вакцины и против вируса клещевого энцефалита. В 1957 г. в качестве такой живой вакцины было решено использовать ослабленный штамм флавивируса Лангат, вызывающий в организме выработку антител, подобных антителам к ВКЭ. Однако выяснилось, что при внутримозговом введении этот штамм сам становится патогенным и вызывает энцефалиты и атрофию участков мозга без внешних клинических проявлений. В дальнейшем были обнаружены ослабленные штаммы самого ВКЭ, но, к сожалению, все они оказались генетически нестабильными.

Вот трагический пример использования живых вакцин против ВКЭ. В 1969 г. от больного, у которого после укуса клеща в течение 4 лет не было клинических проявлений заболевания, но в крови сохранялись высокие титры антител, был выделен ослабленный штамм вируса клещевого энцефалита. Лабораторные исследования выявили его низкую нейровирулентность, после чего были проведены клинические испытания на добровольцах, давшие положительные результаты.

 В конечном счете ослабленным штаммом ВКЭ было иммунизировано около 650 тыс. человек. Однако 35 вакцинированных получили тяжелые осложнения в виде менингитов и менингоэнцефалитов, причем у 22 из них тяжелые последствия заболевания остались на всю жизнь, а один человек умер.

Использование этого штамма в качестве живой вакцины было прекращено (Timofeev, Karganova, 2003).

ДНК-копии

Ослабленные штаммы вирусов раньше получали путем отбора после длительного культивирования, сейчас же широкое распространение получил метод так называемого сайт-направленного мутагенеза. Для этого создаются полноразмерные ДНК-копии вирусных РНК-геномов, в которые методами генной инженерии вводятся определенные мутации. Такая ДНК затем служит матрицей для синтеза соответствующей вирусной РНК в «пробирке». Вводя такие рекомбинантные РНК в клетки, можно получить в результате ослабленные вирусы с заданными свойствами.

С помощью подобных манипуляций были созданы живые химерные вакцины, содержащие, например, часть генов вируса желтой лихорадки и часть генов других флавивирусов. При этом в функционально важные участки их геномов были введены точечные мутации, вызывающие ослабление патогенности (Pletnev et al., 2006).

Тем не менее в настоящее время применение ослабленных живых вакцин, в том числе и против ВКЭ, ограничено, поскольку существует вероятность превращения ослабленных штаммов в высокопатогенные штаммы дикого типа. Это происходит потому, что в клетке-хозяине отсутствуют системы коррекции мутаций, которые могут возникнуть в вирусной РНК. Гарантией безопасности таких вакцин могла бы служить утрата больших фрагментов вирусных геномов, однако это приводит к значительному снижению жизнеспособности самих вирусов-мутантов.

Нужно отметить, что исследования флавивирусов, как и многих других патогенов, осложняются их высокой инфекционностью, следствием которой являются строгие требования безопасности, а также дороговизной самих вирусных препаратов. И в этом смысле использование неинфекционных ДНК-копий генома ВКЭ является очень перспективным направлением.

В ИХБФМ был получен ряд генно-инженерных ДНК, содержащих в том числе и полноразмерную ДНК-копию генома вируса клещевого энцефалита (Dobrikova et al., 1996). Конструирование подобных стабильных ДНК-копий вирусных геномов открывает широкие возможности для исследования хода размножения вируса в клетках, изучения функций отдельных вирусных белков и их комплексов.

Иммунизация генами

В 1993 г. появился новый подход к профилактике инфекционных заболеваний — генная иммунизация, основанная на прямом введении в организм генно-инженерной ДНК, рекомбинантных плазмид (векторов-переносчиков), содержащих не весь геном, но отдельные гены возбудителя заболевания.

Учеными из ИХБФМ были сконструированы четыре таких плазмиды, содержащие различные гены одного из штаммов вируса клещевого энцефалита. Для оценки эффекта генной иммунизации привитых мышей заражали летальными дозами того же штамма ВКЭ. В результате оказалось, что некоторые плазмиды обладают определенным защитным эффектом. Чтобы изучить возможные нежелательные эффекты этих вакцин, плазмиды вводили в различные клеточные культуры. В результате выяснилось, что при увеличении времени культивирования клеток до нескольких месяцев наблюдалась существенная модификация плазмид и встраивание их в хозяйский геном.

 Таким образом, несмотря на положительные результаты генной вакцинации, вопрос о применении ДНК-вакцин в настоящее время остается открытым, поскольку препятствием к их использованию также является проблема безопасности. Возможно, преодолеть это препятствие удастся созданием РНК-вакцин с аналогичным принципом действия, для которых не существует риска интеграции в ДНК-геном хозяйской клетки. Но это уже задачи будущих исследований.

Как защитить себя от клещевого энцефалита? Самый простой способ был предложен в свое время еще Зильбером: «Избегать клещей!». Людям, чья профессиональная деятельность связана с длительным пребыванием в лесу, необходимо пройти вакцинацию, точно соблюдая схему иммунизации. В этом случае заболевание наступает крайне редко, к тому же, как правило, протекает в более легкой форме.

 Возможно ли полностью избавиться от ВКЭ, например, уничтожив его основных переносчиков, иксодовых клещей? В свое время такая попытка была сделана с использованием печально известного ДДТ, но последствия массовой обработки лесов сильнейшим ядом были поистине ужасающими.

Уничтожить вирус клещевого энцефалита возможно, пожалуй, разве что в результате тотального уничтожения всего живого, ведь в «круговорот» ВКЭ в природе включено бесчисленное число живых организмов. Существование вируса в природе людям стоит принять как должное, но при этом продолжать разрабатывать необходимые средства защиты от своего опасного врага.

Сергей Ткачев

Источник Наука из первых рук (http://sciencefirsthand.ru/pdf/Tkachev-A.pdf)

Институт теплофизики им.С.С. Кутателадзе СО РАН и мэрия города готовят соглашение о создании энергетического технопарка и разработке системы управления отходами.

«Действующее оборудование изнашивается, потери энергии постоянно растут — поделился приехавший в институт мэр Новосибирска Анатолий Евгеньевич Локоть, — Поэтому нас интересует, прежде всего, всё, что касается утепления и энергосбережения». Директор ИТ СО РАН и его заместитель, член-корреспонденты РАН Сергей Владимирович Алексеенко и Дмитрий Маркович МаркÒвич, рассказали главе муниципалитета про весь спектр направлений, по которым работает институт. «Ближайшая перспектива, — сказал С. Алексеенко, — это выход на технологии эффективной  и экологичной переработки органического топлива. В дальнейшем мы видим большие возможности по использованию возобновляемых источников энергии, прежде всего, солнечной и геотермальной».

Главной проблемой на пути от опытных образцов к технологиям учёный назвал выпуск пилотных изделий и комплексов, для чего предложил совместно с мэрией создать инжиниринговый центр. «Он может быть распределённым, — считает С. Алексеенко, — в одном месте лаборатории, в другом офисы, в третьем промышленные площадки». Эту организацию учёные видят в структуре более широкого образования в форме технопарка. Его концепция должна быть разработана, с учётом остроты проблемы импортозамещения, за три месяца, такой же срок отводится на маркетинговые исследования и разработку бизнес-плана. За аналогичные отрезки времени следует провести подготовительную работу по другому совместному проекту ИТ СО РАН и мэрии — разработке энергоэффективной, экологически безопасной и экономически выгодной системы управления отходами в Новосибирске.

Готовящееся соглашение института и мэрии предполагает также единый план мероприятий по коммерциализации двадцати инновационных разработок ИТ СО РАН. В их числе — технологии сжигания микроуглей и водоугольных смесей, установки для синтеза биогаза и утилизации отходов, системы регенерации тепла и холода в помещениях, новые материалы и оборудования для домостроений, портативные источники тока и многое другое.

По завершению  цикла Воскресных семинаров в НГУ в рамках «Гуманитарного университета для школьников» мы побеседовали с Ниной Леонидовной Паниной, доктором искусствоведения и преподавателем кафедры истории культуры ГФ НГУ, а также идейным вдохновителем и куратором проекта.

– Нина Леонидовна, скажите, пожалуйста, как Вам работалось со школьниками? Есть ли определенные сложные моменты, которые необходимо учитывать?

–  В рамках лекций и семинаров «Гуманитарного университета» никаких особых трудностей я не наблюдала. Поскольку дети приходят уже заинтересованные, мотивированные, учить их – одно удовольствие. А вот когда наши преподаватели приезжали с открытыми лекциями в школы, то там было сложнее: отклик аудитории не всегда понятен, поэтому корректировать методику подачи материала практически невозможно.

– Современных старшеклассников можно назвать эрудированными в гуманитарных областях? Или, на Ваш взгляд, им не хватает некоторых знаний и умений?

– Везде по-разному. Начитанность ребенка видна сразу, особенно это заметно по тому, как человек говорит. Но школьников, которые читают что-то сверх программы, будь то исторические труды или критические статьи, очень мало, буквально единицы. Тем не менее, сейчас нам трудно требовать от детей, чтобы они много читали, поскольку в жизнь существует масса отвлекающих моментов.

– В школах учат совершенно по-другому воспринимать и, соответственно, подавать материал. Были проблемы, связанные с восприятием презентаций выступающих?

– С ребятами-участниками «Гуманитарного университета» проблем не было: они брались за тему и делали ее в соответствии с университетскими требованиями.  Но в целом такие моменты случались, поскольку школьный подход к литературе – это подход дидактический,  т.е. учитель прежде всего выискивает воспитательные моменты. Вполне естественно, что затем школьники свою работу строят по аналогичному принципу. В результате получается какая-то общая риторика, абсолютно ненаучная.

Школьные выступления все-таки сильно отличаются от вузовских. Они ближе к бизнес-презентациям, когда нужно с помощью особых технологий вложить какой-то тезис в умы слушателей.  Но в научной аудитории такие приемы очень легко декодируются, более того, это моментально настраивает аудиторию против говорящего.

Так что на подсекциях были некоторые трудности. Кроме того, невозможно за один раз объяснить школьнику, с которым ты встретился только на конференции, чем действительная научная работа отличается от того, как ее понимают в школе.

Однако нужно сказать, что сильные дети есть везде. И по их речи, по их исследованию сразу видно свободу от школьного подхода к работе. К нам приходили молодые люди с уже сложившимся научным складом ума, которым нужно было лишь помочь немного сориентироваться в источниках.

– А заседания школьной секции отличаются от студенческих? По атмосфере, например, или по характеру задаваемых вопросов?

– Видно, что школьников сейчас готовят к взаимодействию с аудиторией. При этом обычно вопросы к докладчику носят личный характер: как ты сам относишься к проблеме, как ты оцениваешься перспективы и т.п.  В научных кругах все-таки принято спрашивать о каких-то заинтересовавших моментах самого исследования, а не о личном мнении говорящего. Школьные секции в этом плане более непосредственны и человечны, если можно так выразиться.  

Хотя элементы снобизма, конечно, тоже присутствовали. Принятие или непринятие доклада в большей степени зависело от речи выступающего: чем более научный язык использовал человек, тем меньше недоверия шло со стороны аудитории. Мне кажется, на каком-то подсознательном уровне дети чувствуют, что школьно-риторический подход при исследовательской работе не совсем уместен. И здесь задачей ведущего было показать, что снобизм и агрессия в научной аудитории недопустимы. 

– Вы уже упоминали, что будущее проекта «Гуманитарный университет для школьников» на данный момент довольно туманно, не так ли?

– Да, действительно, пока мы не знаем, будет ли проект запущен в следующем году. Ряд мероприятий запланирован на осень, но в целом решение будет принимать руководство факультета и НГУ. Но, по крайней мере, я надеюсь, что нашу инициативу подхватят и другие кафедры ГФ. У нашего гуманитарного факультета пока нет четкой стратегии привлечения абитуриентов, а со школьниками обязательно нужно работать.

– Как, на Ваш взгляд, можно привлекать детей на ГФ?

– Сначала нам следует преодолеть устоявшийся образ гуманитария как человека нищего, чей труд не востребован в обществе.

На самом деле выпускники ГФ работают где угодно. Ключевой момент гуманитарного образования – обучаемость. Мышление –  это тоже мышца, которая нуждается в регулярных тренировках. И когда мышление натренировано, человек способен в кратчайшие сроки освоить новую тему или даже новую профессию. Эту мысль и нужно донести до общественности и до абитуриентов.

Многие дети имеют внутреннюю тягу, интерес к гуманитарным наукам, но при этом они не решаются пойти на соответствующий факультет, боясь в будущем остаться без работы.  Но вопрос нахождения работы после ГФ –  это не вопрос ущербности образования. При желании  всегда можно найти отличное место, и гуманитарии в данном отношении иногда намного мобильней, чем представители других специальностей. Допустим, я долгое время работала в IT-структурах, и гуманитарное образование этому нисколько не помешало.

Маргарита Артёменко

Недавно в НГУ прошла Международная научная студенческая конференция, на которой были представлены не только студенческие, но и школьные секции. В частности, на школьной секции по гуманитарным наукам выступили участники «Гуманитарного университета для школьников» – проекта ГФ НГУ, ориентированного на подготовку старшеклассников к обучению в вузе. Об итогах проекта и результатах школьной гуманитарной секции МНСК нам рассказала Алина Алексеевна Алексеева, к.филол.н., преподаватель кафедры истории культуры ГФ НГУ.

– Алина Алексеевна, Вам как организатору, что больше всего запомнилось на школьной секции?  

– Наверное, запомнилось мне то, насколько разнообразна (по крайней мере, для первого раза) была география участников. Сначала мне представлялось, что желающих выступить на нашей секции мы сможем найти преимущественно в школах и гимназиях Академгородка. Оказалось, что ребят из этих учебных заведений в общей сложности было примерно 24% – конечно, немало, но ведь это и не большинство. Порадовала активность ребят из городских школ Новосибирска и, конечно, приятно удивил тот факт, что в конференции участвовало довольно много школьников из других городов, причем большинство из них – очно. 

– Как Вы оцениваете выступления школьников?

– В большинстве своем школьников, конечно, необходимо было не только «направлять» при проведении исследования, но и помогать им в подготовке доклада и слайдов. Многие ребята были в некоторой растерянности: что я успею рассказать за 10 минут? На чем нужно сделать акцент? Как грамотно визуализировать материал?

Как показала практика, ребята без труда создают слайды, но не все из них понимают, зачем они нужны, какая информация должна на них располагаться и в каком виде. Приходилось, например, объяснять, что ни в коем случае нельзя помещать на слайдах большие куски связного текста, а вместо этого нужно приводить только ключевые слова, заменяя текст схемами, диаграммами, списками.

Не все ребята понимают, что слайды смотрятся совершенно по-разному на экране компьютера и на большом экране в аудитории, поэтому они часто выбирают неудачные шрифты и цвета, а ведь оформление презентации без учета этих нюансов может привести, в частности, к тому, что содержимое слайдов просто не будет видно на экране. Но ребята быстро учились и таким техническим вещам. Для их будущей студенческой и профессиональной жизни это тоже ценный опыт.

– По Вашим наблюдениям, понравилось ли самим ребятам выступать?

– Да, те ребята, с которыми я разговаривала, получили массу положительных впечатлений. Большая часть из них впервые выступали на такой серьезной конференции. Даже пройти отбор на нашу секцию дорогого стоило. Когда-то подобная школьная секция проводилась в составе МНСК, но потом был большой перерыв, так что, можно сказать, в этом году был в некотором роде «дебют» школьной секции «Гуманитарные науки» – по крайней мере, в том виде, который она приобрела сейчас. Несмотря на это, все принятые работы были сильными. У нас была реальная конкуренция (на каждой из четырех подсекций выступили около 20 человек). Конечно, ребята волновались и довольно сильно устали: все-таки 4-часовое заседание научной секции, пусть и с перерывом, требует моральных и физических сил. Но им было очень интересно узнать, какие темы выбирали для своих исследований их юные коллеги, нравилось делиться своими результатами и выяснять подробности работы других.

– Были ли какие-нибудь внезапные интересные открытия (или мини-открытия) среди докладов участников?

– Каждая самостоятельная научная работа, имеющая новизну, по определению делает хоть маленькое, но научное открытие. И в этом смысле работы школьников не стали исключением. А вот какое приятное открытие сделала лично я. Помню, в то время, когда я сама была школьницей и активно участвовала в конференциях разного масштаба, разнообразие тем было весьма невелико (по крайней мере, на лингвистических секциях). В основном школьники изучали фразеологизмы, жаргон, было почему-то немало работ по ономастике. Да и, честно признаться, в большинстве своем это были работы реферативного, а не подлинно исследовательского характера. Я не знаю, какие работы сейчас выставляют на школьные, районные и городские конференции, но исследования, представленные на всех наших четырех подсекциях, показали, что ребята не брали какие-то поверхностные, давно и хорошо изученные темы, а работали в русле новейших направлений гуманитарных наук, изучали современные, актуальные темы, брали свежий материал, а в рамках более или менее традиционных, привычных тем находили совершенно неожиданные, новые повороты.

Понятно, что школьникам в выборе тем помогали преподаватели ГФ и их школьные учителя, но тот факт, что ребята не боялись браться за что-то по-настоящему сложное, интересное и важное, говорит об их изначальном уровне подготовки, зрелости и готовности работать не ради галочки и даже не ради тех 5 дополнительных баллов, которые мы давали призерам, а ради того, чтобы научиться делать настоящее научное исследование.

– Алина Алексеевна, скажите, пожалуйста, на Ваш взгляд, Гуманитарный университет для школьников удался как проект?

– Да, удался. Перед нами стояла цель дать школьникам возможность соприкоснуться с миром настоящей гуманитарной науки: узнать, какие направления сейчас наиболее активно развиваются и являются востребованными, а также освоить технологию проведения научного исследования и применить ее на практике. Эта цель была достигнута.

Как отметила Нина Леонидовна Панина (преподаватель кафедры истории культуры ГФ НГУ, доктор искусствоведения), будущее проекта «Гуманитарный университет для школьников» зависит от решений руководства факультета и руководства НГУ, поскольку подобные организационные вопросы решаются ежегодно. Однако со своей стороны кураторы проекта намерены продолжать активную работу по привлечению абитуриентов на ГФ НГУ.

Маргарита Артёменко

На общем собрании трудового коллектива Института археологии и этнографии СО РАН состоялись выборы на должность руководителя организации. Абсолютным большинством голосов на административный пост был выдвинут доктор исторических наук Михаил Васильевич Шуньков.

14 мая в Доме Ученых СО РАН прошли выборы на должность директора ИАЭТ СО РАН. Сотрудникам были представлены два кандидата: доктора исторических наук Александр Иванович Соловьев и Михаил Васильевич Шуньков. Научные сотрудники, претендовавшие на руководящую должность, представили коллегам свои программы по дальнейшему развитию института.

В результате голосования абсолютным большинством избирателей на руководящий пост был утвержден  Михаил Иванович Шуньков, уже имеющий достаточный опыт администрирования на должности заместителя директора.

—  В современной непростой социально-экономической ситуации в нашей стране, в условиях реформы управления академической наукой все мы в разной степени испытываем определенный психологический прессинг, связанный с непониманием сотрудниками целей и задач проводимых  преобразований, многократно возросшим бюрократическим давлением и нависшей угрозой реорганизации и, как возможное следствие, сокращение штатной численности трудового коллектива,  —  обратился к своим избирателям Михаил Васильевич. —  Все это может негативно сказаться на нашей внутренней жизни. Поэтому перед дирекцией и ученым советом института стоит задача сохранения духа товарищеского сотрудничества, традиционно характерного для наших взаимоотношений.

Академик Анатолий Пантелеевич Деревянко, долгие годы возглавлявший институт, ныне займет пост научного руководителя ИАЭТ СО РАН.

—  Мое пожелание новому директору руководствоваться двумя главными принципами: дух товарищества и уважение друг к другу должны быть краеугольным камнем отношений внутри коллектива, —  обратился к новой дирекции Анатолий Пантелеевич.

Протокол избирательной комиссии направлен в ФАНО России для утверждения избранного кандидата на должность директора института в установленном порядке.