Как мы уже сообщали ранее, руководство России не намерено отказываться от ископаемого топлива в угоду климатической повестке. В то же время сама климатическая повестка не отбрасывается, а вместо этого предлагается «справедливый» вариант энергетического перехода, отвечающий интересам национальной экономики. Одним из составляющих такого энергоперехода является перевод части угольных электростанций на природный газ, считающийся «чистым» топливом (в отличие от угля). В настоящее время такие проекты реализует на Дальнем Востоке энергетическая компания «РусГидро», контролируемая государством.
Не секрет, что борцы за экологию приветствуют указанный разворот к частичному «озеленению» угольной генерации. Напомним, что несколько лет назад в Новосибирске намечалась активная кампания в отношении местных угольных ТЭЦ, которые новый собственник – к недовольству общественности - переводил на бурый уголь. Переход на природный газ казался тогда единственно верным решением, технически вполне осуществимым. Однако является ли оно более прогрессивным с точки зрения инновационного развития? Однозначного ответа на этот вопрос пока еще нет, поскольку среди ученых СО РАН, непосредственно занимающихся разработками в области энергетических технологий, отношение к углю не столь радикально негативное. Так, в Институте теплофизики СО РАН давно работают с технологией микропомола угля, с технологией водно-угольного топлива. Кроме того, как неоднократно заявлял научный руководитель Института, академик Сергей Алексеенко, есть новейшие американские технологии «чистого» сжигания угля, которые вполне уживаются с курсом на достижение углеродной нейтральности.
Всё это, разумеется, можно было бы применить и к российской угольной генерации, если бы на высшем уровне была принята соответствующая государственная программа по внедрению технологий «чистого» угля - как один из путей коренной модернизации российской энергетической отрасли. Но такой программы, к сожалению, пока еще нет. Вместо этого, как видим, взят курс на замену угля природным газом. Насколько он целесообразен?
По мнению Валентина Данилова – ученого секретаря Экспертного совета при президиуме СО РАН по проблематике Парижского соглашения, - с точки зрения теплофизики использование газа вместо угля вполне оправданно. Как объяснил ученый, при создании парогазового цикла можно добиться более высокого КПД, то есть на газовых электростанциях выработка электрической энергии будет выше, чем на угольных электростанциях (при сопоставимом количестве затраченных калорий). Газ обладает более высокой теплоемкостью, и данный момент необходимо принимать во внимание, тем более что это вполне согласуется со стратегией «низкоуглеродного» развития. Как отмечают эксперты, перевод угольной электростанции на газ способствует снижению углеродных выбросов примерно на 40 процентов. То есть и в плане выработки электроэнергии, и в плане экологии преимущества здесь очевидны.
Есть и другое очевидное преимущество газа. Речь идет об удобстве его транспортировки и использования. Это наглядно показал тот же опыт компании «РусГидро», которая перевела во Владивостоке на газ угольную ТЭЦ-2. Персонал станции воспринял это событие как праздник, поскольку работа с углем – дело хлопотное. Уголь необходимо завезти, его нужно хранить, да еще размолоть перед использованием. Затем у вас остаются твердые остатки – шлак и зола, требующие утилизации. Под хранение этих отходов также необходимо отводить место. С газом ничего такого нет. Именно поэтому энергетики, работающие на электростанциях, в большом восторге от подобных инициатив, отметил Валентин Данилов.
Таким образом, опыт «РусГидро» можно считать положительным для нашей страны, и для Сибири – в особенности. Валентин Данилов специально заостряет внимание на данном прецеденте, поскольку в типично «угольных» сибирских регионах предложения по газификации генерирующих объектов с ходу отметаются их владельцами (работающими в одной связке с добывающими угольными компаниями). Дескать, перевод на газ – дело очень хлопотное и затратное, а раз так, то оно якобы чревато резким удорожанием энергии для конечных потребителей. Как относиться к таким заявлениям?
По мнению Валентина Данилова, важность прецедента, демонстрируемого компанией «РусГидро», в том и состоит, что он дает нам реальную возможность убедиться в практической целесообразности таких технологических решений. По крайней мере, перевод упомянутой дальневосточной ТЭЦ-2 на газ состоялся без особых технических сложностей и экономического ущерба. А значит, «угольщикам» пора взять этот пример на вооружение. Особенно это касается Красноярского края, где с экологией дела обстоят неважно.
В общем, переход с угля на газ не имеет каких-либо «противопоказаний» для наших регионов, считает Валентин Данилов. Капитальные затраты здесь, конечно же, неизбежны, однако они окупаются за счет дальнейшего снижения эксплуатационных расходов. Произведя модернизацию оборудования, вы получаете новое качество, отмечает ученый. Что касается «угольщиков», то надо понимать, что во главу угла они ставят не экологию, а получение прибыли от продажи угля. Если целиком идти на поводу текущих интересов угольного бизнеса, то о каких-либо революционных изменениях в сфере энергетики можно просто забыть, ибо частные компании вполне устраивает ситуация банального извлечения и продажи ископаемых ресурсов. Соответственно, их точно так же устраивает банальное сжигание угля в топках ТЭЦ.
Инновационным решением для них, полагает Валентин Данилов, станет переработка угля в целях создания востребованного на рынке продукта. Так, уже более двадцати лет ученые презентуют технологию частичной газификации бурых углей, когда на выходе можно получить угольный сорбент и полукокс. И то, и другое, очень востребовано в современной экономике. Сорбент, например, используется для очистки воды, что очень важно при создании замкнутых циклов водопотребления для предприятий, использующих воду в больших количествах. Полукокс, со своей стороны, востребован в металлургии. Комплексная переработка угля может привести к созданию инновационной отрасли, ориентированной не только на внутреннего потребителя, но и на экспорт. Горючий газ будет здесь являться побочным продуктом, который можно использовать как в энергетике, так и в химической промышленности.
Но как простимулировать наших «угольщиков» к тому, чтобы они всерьез рассматривали такие варианты деятельности? Опыт показывает, что в большой энергетике «частник» не особо интересуется инновациями. Компания «РусГидро» решилась на упомянутые действия по «озеленению» угольных ТЭЦ потому, что там главную роль играет государство, от которого как раз и исходит «волшебный пинок». Крупные компании, где инициатива принадлежит «частнику», как раз отмахиваются от подобных нововведений, оправдывая свою позицию незаинтересованностью в высоких капитальных затратах во имя «какой-то там» экологии.
Долгие годы у нас принималось за аксиому, будто частный бизнес всегда более динамичен, более инициативен, более чуток к инновациям, чем государственная бюрократия. Всегда! Однако поведение наших угольных гигантов до сих пор демонстрирует иную картину. В Красноярске, например, специалисты бьются как раба об лед, пытаясь донести до «угольщиков» значение упомянутых технологий переработки угля. По мнению Валентина Данилова, этот путь как раз согласуется с общемировым технологическим трендом и, по сути, представляет собой вариант более эффективного использования угля. Иными словами, сибирские ученые прилагают усилия к тому, чтобы подтолкнуть «угольщиков» к прогрессивным переменам. К сожалению, с конструктивным диалогом дела обстоят неважно. Причем, в немалой степени это связано с тем, что в руководстве угольных гигантов происходит постоянная текучка управляющих кадров, что перечеркивает любые предварительные договоренности.
В свете сказанного невольно напрашивается мысль о возвращении большой энергетики в сферу прямого государственного управления. Государство в любом случае вынуждено брать это дело на контроль, поскольку здесь прямо затрагиваются интересы экономики и жизнеобеспечения граждан необходимым ресурсом. Если сюда присовокупить стратегию энергетического перехода, которую инициирует и реализует государство, то прямое управление большой энергетикой напрашивается логически. Соответственно, государство берет на себя и капитальные затраты, от чего отмахивается «частник» и что становится, в итоге, главным препятствием для внедрения инновационных решений. С другой стороны, государству сподручнее подключать к реализации стратегических программ научные организации. В этом случае энергетическая отрасль и наука действуют как часть единого целого, и в такой связке работа на результат становится более эффективной, нежели в условиях стихийных «партнерских» отношений между бизнесом и наукой (когда те и другие действуют как совершенно независимые друг от друга инстанции).
В общем, нельзя исключать, что реализация стратегии «низкоуглеродного» развития неожиданно выведет нас к переосмыслению нынешних социально-экономических отношений. Удивляться тут не стоит, поскольку даже в западных странах приходят к выводу о расширении роли государства в энергетической сфере. Так, во Франции государство уже полностью взяло под контроль атомную отрасль (после того, как столкнулось с необходимостью масштабного капитального ремонта АЭС). В США также ведутся разговоры относительно усиления роли государства в энергетической сфере. И, наконец, есть впечатляющий пример Китая, где мощнейший рывок в энергетике осуществлялся (и осуществляется до сих пор) под бдительным оком правящей коммунистической партии. Учитывая, что Россия все больше и больше склоняется к «китайскому» сценарию развития, вполне уместно допустить и у нас аналогичный подход к управлению всей большой энергетикой.
Андрей Колосов
