Встреча человека с живыми динозаврами – одна из самых волнующих тем научно-популярной литературы и кинематографа. С определенных пор черты динозавров пытаются усмотреть в легендарных драконах и им подобных существ.
Мы уже посвящали данной теме отдельную статью, разбирая различные фрагменты старинных эпических повествований, где изображения страшных рептильных чудовищ выглядят наиболее реалистично. Настолько реалистично, что некоторые детали способны вызвать удивление и интерес со стороны палеонтологов. Так, в англосаксонской поэме «Беовульф» описания кровожадного монстра Гренделя невольно вызывают ассоциации с тираннозавром. Он ходит на задних лапах, как человек, имеет мощный хвост, гигантскую зубастую пасть и при этом – очень слабенькие передние лапки. Чем не тираннозавр? Впечатление такое, будто создатель данного образа делал его с натуры, либо опирался на рассказы очевидцев. Иначе откуда взялись такие подробности, совпадающие с тем, что утверждают палеонтологи в отношении тираннозавров? В общем, к подобным рассказам о драконах стоило бы относиться достаточно серьезно.
А были ли попытки научного описания драконов еще до возникновения палеонтологии, когда приходилось иметь дело исключительно с литературными и мифологическими источниками? Как ни странно, но такие попытки были. Самый яркий пример на этот счет – объемный трактат «Подземный мир», принадлежащий перу немецкого ученого-иезуита Афанасия Кирхера (1602 – 1680). Отдельная глава в этом произведении как раз посвящена драконам, якобы тесно связанным с поземным миром. Кирхер собрал воедино и обобщил все известные ему описания драконов, старясь быть по-научному объективными. К сожалению, нам не удалось найти данное произведение на русском языке. Поэтому пришлось воспользоваться английским переводом с латыни.
Для начала уточним, почему мы видим здесь попытку научного описания драконов? Правильнее было бы назвать ее попыткой рационального описания, поскольку научный метод как таковой только-только начинал свое становление. Кирхер во многом следует натурфилософским воззрениям, от которых поспешила откреститься современная физика («физика Галилея-Ньютона»). Тем не менее, его взгляд на природу соответствовал духу того времени, в котором он жил, да и духу тогдашней немецкой науки. Ведь примерно в том же стиле рассуждал о природе знаменитый соотечественник Кирхера – Иоганн Кеплер, чей вклад в становление современного естествознания не подлежит сомнению. И это – несмотря на то, что Кеплер, как типичный натурфилософ, верил в некоторые чудесные явления. Например, он на полном серьезе утверждал, будто своими глазами видел, как из отдельных частей растений появлялись насекомые.
Подобных натурфилософских чудес полно и в произведениях Кирхера. Тем не менее, в описании драконов (несмотря на отдельные фантастические моменты) присутствуют весьма любопытные детали, на которые стоило бы обратить серьезное внимание.
Начнем с того, что драконы, по утверждению Кирхера, относятся к животным, очень часто строящим свои гнезда в пещерах под землей, где они взращивают своих детенышей. Обратим внимание, что он относится к ним как к вполне реальным, а не вымышленным существам, чье существование можно подтвердить на деле.
Далее идет важное замечание по классификации драконов. Драконы, читаем мы, бывают двух типов – крылатые и бескрылые. В отношении крылатых драконов утверждается, что они бывают самых разных размеров – маленькие, большие и просто огромные. Данное замечание весьма красноречиво само по себе. Разве не так было в случае с летающими ящерами, размеры которых варьировали (как утверждают палеонтологи) от размеров воробья до гигантов с размахом крыльев до восьми метров? Столь же правдоподобно отмечаются их анатомические особенности: две ноги, два перепончатых крыла (как у летучих мышей) и змеиный хвост. В одном старинном описании, которое приводит Кирхер, упоминаются такие мелкие детали, как чешуйчатая кожа зеленого или черноватого цвета, а также наличие выпуклых чешуй на хвосте. Некоторые авторы упоминают раздутый живот. В других описаниях присутствуют перепончатые лапы (как у утки) и двойной ряд зубов. Возможно, кое-что здесь гиперболизировано, но все же ничего фантастического мы в таких описаниях не находим. И их вполне можно применить к вымершим птерозаврам.
Существуют менее реалистичные (на первый взгляд) описания крылатых четвероногих драконов. О них говорится, что они частично передвигались по земле на всех четырех лапах, но могли и частично летать с помощью небольшой пары перепончатых крыльев на спине. Разумеется, подобная «конструкция», когда две пары лап сочетаются с парой крыльев, для позвоночных невозможна. Скорее всего, здесь произошла путаница в силу того, что некоторые сугубо метафорические обозначения получили натурализованную трактовку. Так, в описании подобного чудища с острова Родос говорится о том, что этот дракон был способен бегать быстрее лошади. При совершении нападения он молниеносно приближался к объекту атаки, как бы одновременно перемещаясь и по земле, и по воздуху.
Заметим, что несущихся коней принято сравнивать с птицами, говоря о том, что они «летят». Не та ли метафора применялась и к страшному дракону, способному совершать столь же стремительные перемещения? А поскольку полет ассоциируется с крыльями, этими крыльями его наделили уже в воображении (так, кстати, произошло и с конями – достаточно вспомнить легендарного Пегаса).
Показательно, что африканские мамбы способны на ровном месте перемещаться с огромной скоростью, вытянув вертикально большую часть своего тела. Со стороны кажется, будто змея почти летит, едва касаясь земли, хотя никаких крыльев у нее нет. Поэтическое воображение вполне может породить легендарный образ «летающей змеи», точнее – «летающей наполовину». И не ровен час, когда произойдет путаница, и какой-нибудь художник пририсует ей небольшие крылышки.
Вполне возможно, что именно так всё и произошло с «летающими» четвероногими драконами. Впрочем, мы также не исключаем, что за крылья могли принять какие-либо наросты и выступы на спине вроде высоких гребней. Подобные «сооружения» на теле вымерших рептилий до сих пор остаются загадкой для палеонтологов – к чему им нужны были все эти гребневидные «паруса»?
Но, пожалуй, самой загадочной чертой практически всех драконов является ядовитая жижа, либо ядовитые испарения, вытекающие из их пасти или же выделяемые прямо из кожи. Эти выделения были настолько токсичны, что способны были убить человека на расстоянии или же отравить целую округу. Такой яд источали как крылатые ящеры, которых мы сопоставляем здесь с птерозаврами, так и четвероногие «наполовину летающие» драконы (всё тот же родосский дракон). Упоминание токсичности является, по сути, общим местом. Один такой крылатый дракон размером с крупного стервятника в 1660 году был убит на болотах в окрестностях Рима незадачливым охотником, принявшим летающего монстра за птицу. Якобы всё его тело источало яд. Охотник, обороняясь от раненого, но всё еще очень агрессивного летуна, вынужден был перерезать ему горло ножом. Придя домой, он умер от отравления (либо испачкавшись токсичными выделениями, либо от ядовитого дыхания твари).
Свою порцию яда получил и тот рыцарь, который одолел родосского дракона. Про этого монстра говорится, что своим ядовитым дыханием он отравлял сам воздух вокруг себя. Поэтому никто не мог безопасно приблизиться к его пещерному логову, из-за чего городские власти наложили запрет на всякие попытки уничтожить дракона.
Помимо этого случая Кирхер приводит аналогичную историю с уничтожением столь же страшного дракона, обосновавшегося в горной пещере. Рыцарь с помощью копья забрасывает в пасть чудовищу колючий шар, после чего втыкает свой меч в мягкую нижнюю часть животного. На радостях от победы герой опрометчиво взмахнул своим мечом, с которого стекала ядовитая кровь. Яд, попав на обнаженную кожу победителя, стал причиной его скорой смерти.
Возможно, здесь мы также имеем дело с поэтической гиперболой, а может и с фантазией. Но, как говорится, дыма без огня не бывает. Какие-то особенности «ужасных ящеров» вполне могли создать им репутацию крайне ядовитых тварей. Точнее, тварей, внутренние органы которых содержат токсичные вещества, прямо-таки сочащиеся наружу либо из кожи, либо выдыхаемые из пасти. Интересно, что анаконды могут создавать вокруг себя зловонную атмосферу, где перемешиваются тошнотворные запахи гниющего мяса и канализации. Немножечко усильте этот момент, и вы запросто получите «ядовитое» дыхание, тем более что гниющая плоть и канализационные стоки далеко не безвредны для человека по своему химическому и микробиологическому составу. Так что ассоциация с ядом при столкновении с источником такого зловония напрашивается сама собой. Некоторые рептилии, даже не имея ядовитых желез, могут заразить жертву патогенными микроорганизмами, кишащими в их пасти на остатках пищи.
Совместите наличие смертоносных патогенов с источаемым зловонием, и вы уже отчетливо приблизитесь к описанию токсичных миазмов, исходящих из легендарных драконов. Наличие ядовитых желез также не исключается. Интересно, что ядовитые железы были обнаружены у комодских варанов, которых когда-то прямо ассоциировали с драконами. Кстати, в этот драконий список еще в античные времена попадали питоны, живущие в Африке и в Азии (они также упомянуты в работе Кирхера). Полагаем, анаконда с ее зловонными выделениями угодила бы туда же.
В общем, облик дракона постепенно лишается фантастических черт, становясь вполне реалистичным. И если прототипами для многих из них являлись «ужасные ящеры», то у нас появляется повод немного скорректировать свои представления об этих загадочных рептилиях, опираясь не только на палеонтологические данные, но и на литературные источники, включая и разбираемый труд Афанасия Кирхера. В этом, пожалуй, и заключается его главная ценность.
Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии