Как мы уже показывали ранее, вчерашние восторги по поводу очередных климатических договоренностей сменились настороженностью, постепенно переходящей в тревожные ожидания неминуемого краха всех «исторических» соглашений на этот счет. Яркий пример тому – «прорывные» соглашения по отказу от угля, достигнутые в 2021 году на климатическом саммите ООН в Глазго. Еще три года назад такой сценарий считался вполне реалистичным, и борцы с глобальным потеплением были полны оптимизма. Политики, выступавшие за тотальную декарбонизацию, пожимали друг другу руки, приветствуя «важный прорыв» в этом деле и заявляя о том, что уголь отправлен в прошлое.
Казалось, что достигнут полный консенсус относительно угля как «грязного топлива», а значит, упомянутое соглашение является переломным по своей сути. Эксперты Международного энергетического агентства (МЭА), много лет до того предрекавшие скорое снижение спроса на уголь, вполне могли рассчитывать на начало нисходящего тренда. И такие ожидания, действительно, имели место. Однако надежды не оправдались. Судя по итогам 2024 года, спрос на уголь продолжает расти, и говорить о прохождении пика преждевременно.
По последним данным МЭА, потребление угля достигло в 2024 году нового пика на уровне рекордных 8,77 миллиардов тонн и останется на этом рекордном уровне как минимум до 2027 года. Заметный рост потребления отмечен в Китае (на 1%) и в Индии (на 5%). Фактически, Агентство перечеркнуло свои прошлые, более оптимистичные прогнозы. Как отмечается в новом годовом отчете, уголь считается топливом прошлого. Тем не менее, за последние тридцать лет его мировое потребление УДВОИЛОСЬ и в обозримом будущем также будет расти. Ежегодный прирост по фактическим объемам примерно соответствует годовому потреблению такой страны, как Япония (четвертый по величине потребитель угля в мире).
Разумеется, эксперты МЭА пытаются не утрачивать оптимизма, но согласно их же собственным выкладкам, очередные рекорды потребления угля нас ожидают и в 2025, и в 2026, и в 2027 годах. Можно, конечно, надеяться, что 2027 год окажется переломным, и далее спрос начнет снижаться. Но есть ли объективные основания для таких надежд? Ведь четыре года назад казалось, что перелом наступит ближе к нашему дню. Но этого не произошло. Напомним, что еще в 2023 году МЭА заявляло о том, что именно 2023 год станет переломным, после чего потребление угля пойдет на спад. Большие надежды в этом плане возлагались на солнечные и ветряные электростанции. Однако роль ВИЭ оказалась явно преувеличенной, чего пока еще защитники климата не решаются признать открыто.
Поэтому упования на то, что после 2027 года тенденция обязательно изменится, ничем не подкреплены, кроме чрезмерной переоценки так называемой климатической политики, проводимой в разных странах, в том числе там, где растет потребление угля (не будем забывать, что тот же Китай активно строит солнечные и ветряные электростанции, мало того – производит на экспорт огромное количество «зеленого» оборудования).
В таком случае, можно ли по-прежнему полагаться на климатическую политику, призывая к отказу от ископаемого топлива? У экологических активистов на этот счет появляется всё больше и больше сомнений, а новый годовой отчет МЭА даже навевает уныние. Некоторые уже откровенно заявляют о тайном сворачивании «зеленого курса» в угоду крупным игрокам, связанным с индустрией ископаемого топлива. К примеру, правительство лейбористов в Великобритании уже вдвое сократило инвестиции в «зеленые» проекты. Параллельно власть якобы необоснованно криминализирует активистов экологического движения, выступающих за полную декарбонизацию. В самом конце 2024 года один из авторов Bloomberg с сожалением сообщил о нерадостных климатических новостях уходящего года, где он, в том числе, упомянул о серьезном росте потребления угля в Индии. После непродолжительного спада потребления угля в энергетической отрасли этой страны, угольная генерация начала там не просто восстанавливаться, но расширяться пугающими темпами. Об остановке этой тенденции нет и речи, поскольку государственная компания Coal India Ltd планирует инвестировать 8 миллиардов долларов в строительство новых угольных ТЭС, а правительство обещает на треть увеличить их количество к 2023 году.
Как так получилось, что, несмотря на международные соглашения по отказу от угля, «грязное топливо» продолжает пользоваться такой популярностью в развивающихся странах? Эксперты из числа сторонников «зеленого курса» (включая и экспертов МЭА) не стали утруждать себя длительными размышлениями и выдали свое «исчерпывающее» объяснение. Главным виновником, на их взгляд, является… Россия, развязавшая боевые действия на Украине! Логика здесь «железная». Дело в том, что в мире растет потребность в электроэнергии. И эту потребность во многих третьих странах пытаются реализовать с помощью расширения угольной генерации. Почему ставку сделали на уголь? Все просто – потому что развивающиеся страны не могут себе позволить более дорогой природный газ. А природный газ якобы подорожал как раз из-за России, позволившей себе вторжение в другую страну.
На самом деле, как мы знаем, цены на газ взлетели за несколько месяцев до СВО, что прекрасно известно экспертам МЭА (в годовом отчете за 2021 год также отмечено подорожание природного газа, хотя никакое СВО – по понятным причинам – там не упомянуто). Тем не менее, авторы из леволиберальных западных СМИ проводят связь между высокими ценами на газ и «российской агрессией» против Украины как что-то само-собой разумеющееся. Соответственно, именно на Россию возлагают ответственность за несостоявшиеся прогнозы МЭА о грядущем снижении спроса на уголь. Вместо снижения, как мы показали, получился дальнейший рост и обновление прошлых рекордов потребления угля. Почему так произошло? Потому что уголь оказался дешевле газа, а газ оказался слишком дорогим из-за «агрессивных» действий России. В общем, виновник найден.
Здесь бы впору спросить: почему происходит выбор между двумя видами ископаемого топлива, а не между углем и ВИЭ? Ведь как нас уверяли не один год, именно стремительное увеличение объектов «чистой» генерации снижает потребность в «грязном топливе». Почему это никак не отразилось на угле? Всё оказалось до банальности просто и в то же время – очень показательно и поучительно. Как выяснилось, в данном пункте мы сталкиваемся с удивительным парадоксом «зеленого» энергетического перехода, на который начали обращать внимание западные эксперты.
Проблема в том, что основное «зеленое» оборудование (солнечные панели, ветряные генераторы и тому подобное), а также необходимые для этого материалы (литий, кобальт, медь, никель и т.д.) производятся преимущественно в развивающихся странах (включая Китай). Это очень энергоемкие производства, требующие много электроэнергии. И по мере реализации «зеленых» проектов их приходится постоянно расширять, что неизбежно подталкивает спрос на электроэнергию. А этот спрос, о чем мы говорили выше, в развивающихся странах обеспечивается за счет ввода новых угольных электростанций. Таковы реалии: ради глобального перехода на «чистую» энергию приходится воспользоваться «грязным» углем.
Андрей Колосов
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии