Надо ли позволять приватизацию служебных комнат?

И несмотря на то, что руководство Сибирского отделения отрицает такую возможность, ссылаясь на служебный характер жилья, отдельные представители общественности обнаружили "факты" не совсем честного (на их взгляд) присвоения собственности.

На этом фоне вновь был поднят вопрос о приватизации комнат в общежитиях, где проживают бывшие сотрудники институтов СО РАН. Тема эта звучит уже не первый раз. Лейтмотив знакомый: если академикам «можно» прибирать к рукам коттеджи, то почему бы простым гражданам не стать собственниками занимаемых комнат?

На первый взгляд, требование выглядит логичным и справедливым. Однако необходимо признать, что требование «справедливости» далеко не всегда соответствует здравому смыслу и прагматическому подходу. Проблема, по большому счету, не в том, что сотрудников СО РАН (обладающих разным статусом) не наделили единым правом в отношении объектов недвижимого имущества. А в том, что якобы «справедливое» решение вопроса создает совершенно дурной прецедент и усиливает нелепость приватизации, доведенной до абсурда, противоречащего интересам научного центра.

У нас часто говорят об уникальной среде Академгородка, где нравственный климат задается представителями научного сообщества. В этой связи старожилов очень беспокоит вероятность размывания социального состава, вторжения на территорию «чужаков», не имеющих никакого отношения к науке. Такая угроза есть. И процесс изменения социальной среды уже идет полным ходом. Если эта тенденция сохранится, то с «культурным достоянием» в лице Академгородка можно попрощаться. Спустя несколько лет вы вряд ли сможете убедить какого-либо руководителя, что территории Академгородка нельзя грести под одну гребенку со всеми остальными территориями города, поскольку де здесь «особая среда», комфортная для ученых. Выяснится, что немалая часть этих самых ученых, работающих в институтах, проживает за пределами Верхней зоны, а потому ни о какой уникальности не может быть и речи.

Отсюда будет сделан простой и однозначный вывод: Верхнюю зону стоило бы уплотнить, ибо далеко не все там посвятили свою жизнь науке. И вообще, процесс смешения идет вовсю и принял необратимый характер. В довесок вы получите весомый довод от инвесторов, готовых вложиться в строительство недвижимости, в том числе – высоток. При таком раскладе голос «аборигенов», переживающих за каждое деревце, вряд ли будет услышан.

При чем здесь приватизация жилья? А при том, что дети ученых не наследуют с родительской квартирой их профессию и должности. Заведения, подобные академическим институтам, в обязательном порядке должны иметь очень серьезный и разнообразный фонд служебного жилья, на которое возможность приватизации не распространяется и в коей мере (как не распространяется она на студенческие общежития). Поэтому, если исходить из интересов научного центра, бороться нужно не за «восстановление справедливости», подразумевающее приватизацию служебных комнат в общежитиях, а за попытки приватизации служебного фонда – невзирая на размеры и этажность жилищ.

Иначе говоря, факты (если они имеются) приватизации коттеджных строений не должны давать повода для морализаторских рассуждений в стиле: «а мы тоже хотим». Это примерно то же самое, если бы рабочие завода потребовали для себя права тащить домой казенные инструменты на том основании, что начальство «ворует вагонами». Что бы стало с таким заводом? Заводу пришел бы конец.

Здесь, в случае с научным центром, мы сталкиваемся с аналогичной ситуацией. Не надо выклянчивать прав на сомнительную деятельность. Требование «справедливости», по сути своей, есть призыв хором поучаствовать в разбазаривании научного центра. И не более того. 

Виктор Нечаев