Барьеры для инноваций

На инновации денег нет

Запуск научных разработок инициируется спросом на них со стороны реальных и потенциальных заказчиков и потребителей еще до стадий коммерциализации и внедрения. Именно отсутствие такого спроса руководители научных организаций назвали главным барьером для инновационной активности. При этом инновационные научные организации сталкиваются с ним чаще, чем неинновационные (40–48% против 30–41%).

Существует точка зрения, что низкий спрос может быть обусловлен плохим качеством самих научно-технических результатов. Однако оценка конкурентного давления оказалась сравнительно низкой: лишь 13–20% респондентов ощутили высокий уровень конкуренции со стороны зарубежных разработок.

Таким образом, отсутствие интереса к новым технологиям и разработкам может отражать низкую склонность отечественных предприятий к инновациям в целом, что связано с экономическими рисками в реальном секторе экономики и административно-правовымибарьерами.

Среди факторов, мешающих внедрению инноваций, опцию «Высокие экономические риски внедрения» выбрали более четверти респондентов. Российский бизнес, с одной стороны, в большинстве случаев не может рассчитывать на окупаемость инноваций ни в среднесрочной, ни в долгосрочной перспективе, а с другой — не располагает свободными деньгами для финансирования подобных рискованных операций.

В период 2009–2012 годов около половины (43–55%) инновационных и 35–40% неинновационных научных организаций жаловались на нехватку у заказчика средств на внедрение результатов их научной деятельности.

Кадровый голод не дает науке «расти»

Помимо слабого спроса на инновации, другим серьезным фактором, препятствующим успешной коммерциализации результатов научно-исследовательской деятельности, оказалась проблема кадрового голода в науке.

Как подчеркивают авторы исследования, в период 2009–2012 годов о нехватке квалифицированных кадров заявляли 40% инновационных научных организаций. В группе неинновационных частота упоминания этого фактора выросла с 33 до 48%. «Существенный прирост такого показателя может свидетельствовать об усилении дефицита высококвалифицированных исследователей как основания для отказа от инновационной деятельности», — считают авторы.

Среди ответов респондентов звучали и такие традиционные для России проблемы, как нехватка современного оборудования и неудовлетворительное состояние опытной базы в научной организации (соответственно около 30% и 25% в обеих группах).

Помимо наиболее весомых негативных барьеров на пути участия научных организаций в инновационном процессе можно назвать:

• недостаточный уровень подготовки научных кадров (9–16%);

• низкое качество менеджмента в организации (7–11%);

• конкурентное давление отечественных научных организаций (11–12%);

• недостаток информации о новейших технологиях и научных достижениях (6–8%);

• слабость научной кооперации (7–11%);

• неразвитость инфраструктуры (10–16%).

Комментирует старший научный сотрудник ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Станислав Заиченко:

Современная российская практика статистических обследований достаточно эффективно охватывает как инновационную деятельность предприятий реального сектора экономики, так и сферу исследований и разработок. Однако некоторые переходные процессы, такие как трансформация научных знаний в новые товары и услуги, в РФ пока изучаются гораздо менее активно. Отчасти это связано со сложностью предмета анализа, требующего сбалансированного сочетания количественных и качественных подходов на больших выборках.

Тем не менее, именно в этой сложной для исключительно количественных наблюдений области сосредоточена существенная часть барьеров и потенциальных возможностей для развития научно-технического и инновационного потенциала. Этим и обусловлена актуальность проводимых с 2010 года НИУ ВШЭ обследований участия научных организаций в инновационных процессах. Сбор данных осуществляется в режиме мониторинга, что позволяет отслеживать ключевые тенденции и закономерности.

В частности, полученные сведения о характере взаимодействия научных организаций и предприятий-заказчиков свидетельствуют о том, что последствия кризиса 2008 года для подобных организаций не были преодолены, а в дальнейшем лишь усугубились. Фактически многие инновационные компании, предъявлявшие ранее спрос на принципиально новые технологические решения, начиная с 2009-2010 годов стали оказываться от дальнейших долгосрочных инновационных проектов. При этом создававшиеся годами и десятилетиями кооперационные связи бизнеса и науки были серьезно нарушены.

Контрагенты из сферы исследований и разработок, в свою очередь, были вынуждены перепрофилироваться — либо уходить с рынков технологий, активнее включаться в госзаказ (в том числе оборонный), расширять госзадание, либо «понижать планку» собственной работы с предприятиями до ненаукоемкого технологического обслуживания.

Данные процессы разворачивались относительно медленно, поскольку основная масса предприятий, включавшихся в полный инновационный цикл, были крупными отраслевыми организациями — государственными или с существенной долей государственного участия. Они характеризовались заметной «инерционностью», а их проекты внедрения были рассчитаны не на один год.

Однако после 2014 года тревожная тенденция может существенно ускориться. К такому выводу приводит анализ всей совокупности данных, полученных в ходе обследований. Хотелось бы надеяться, что понимание природы и масштабов проблем, сложившихся в России в плане финансовых, кадровых, интеллектуальных, сетевых и административных ресурсов трансфера технологий, позволит в ближайшей перспективе предложить более адекватный базис для формирования эффективных мер государственной научно-технической и инновационной политики в условиях новых социально-экономических вызовов.