Как работает инновация

Как рождаются инновации и как они прокладывают себе путь к внедрению? Этот вопрос волнует многих (да и наш сайт посвятил этой теме не один материал). Недавно свой вариант ответа предложил британский журналист, биолог и бизнесмен по совместительству Мэтт Ридли. Его новая книга так и называется «Как работает инновация». Пока она доступна только на английском языке. Мы же предлагаем вашему вниманию некоторые тезисы автора в кратком изложении.

Начнем с того, что под инновацией автор понимает процесс внедрения новых технологий в человеческую жизнь. И потому четко разделяет новаторов и изобретателей. И именно первые, по мнению Ридли, двигают прогресс. Капитал, труд, даже наука - это всё может оказаться важным, но не главным. Многие новаторы были малообразованными и совсем не богатыми людьми из низов. Важную роль порой играет счастливая случайность. Поэтому либеральный экономический порядок с его конкуренцией способствует инновации, говорит нам автор. Инновация случается в условиях, когда люди свободны экспериментировать, думать и фантазировать. А также торговать между собой.

Более половины книги – это рассказы про конкретных новаторов и инновации, рассказов увлекательных и сгруппированных по «отраслевому» принципу. Но это не просто «мини-ЖЗЛ» технического прогресса, а скорее примеры, подкрепляющие посыл автора.

Взять, к примеру, всем известную историю паровой машины Уатта. Он не придумал ее, а усовершенствовал машину Ньюкомена. А Ньюкомен в свою очередь использовал паровой котёл, который первым придумал Папен. Конструкцию которого подсказал тому Лейбниц. А ещё была машина Севери, где тоже работал пар. Все трое - Ньюкомен, Севери и Папен, жили в одно время и в одной стране - Англии начала восемнадцатого века. Но успеха добился лишь скромный механик Ньюкомен, работавший годами с напарниками в мастерской. А не учёный Папен, который пытался представить свои прожекты, но пал жертвой распри между Ньютоном и Лейбницем и умер в нищете.

Автор не устаёт говорить читателю, что инновации обычно плод командной работы, а не удел талантливых одиночек, что-то мастерящих в своем гараже. На Эдисона работали сотни учёных и техников, включая Теслу. На первенство в создании лампы накаливания могут претендовать, кстати, ещё два десятка изобретателей, включая Лодыгина. Тем не менее, Эдисон заслужил свою репутацию, доведя лампочку до совершенства и сведя воедино все новые идеи своего времени в функционирующую систему генерации и распределения электроэнергии.

С историей лампы накаливания связан еще один постулат от Ридли – инновации рождаются методом проб и ошибок: подбор материала для изготовления нити накаливания был долгим и в общей сумме разные разработчики перепробовали почти шесть тысяч материалов.

А там, где затрудняется поиск новых решений, прогресс стопорится. Это показано на примере ядерной энергетики. После стремительного роста генерации атомных киловатт случилась авария в Чернобыле приведшая к ужесточению регулирования и резкому удорожанию инноваций в этой области. Есть куча новых идей, таких как ториевый реактор, которые разбиваются о стену бюрократии, требующей внушительных проверок перед строительством новых образцов. В то же время, отмечает Ридли, угольная энергетика унесла в 2000 раз больше человеческих жизней в пересчёте на киловатт. Однако он почему-то не учитывает то, что последствия от аварий в Чернобыле и Фукусиме (как для здоровья, так и для окружающей среды) не ограничились жертвами, погибшими непосредственно во время этих событий. А ведь тогда соотношение между угольной и атомной энергетикой будет не таким красочным. Что, впрочем, не отменяет правоты самого тезиса о том, что излишняя зарегулированность вредит прогрессу. Просто где-то, ради безопасности, приходится жертвовать темпами технологического развития, а где-то, наоборот, не мешало бы упростить жизнь новаторам.

Ещё Эдисон говорил, что изобретение - это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота. Ридли добавляет третью составляющую (которая, по его мнению, встречается не всегда, но часто) – везение. И подтверждает это примером Пирл Кедрика и Грейс Элдеринг, которые кропотливо, день за днём, разрабатывали вакцину против коклюша, несмотря на скептицизм коллег. Что им помогло при этом? Простая стеклянная пластинка, на которую они просили покашлять больных, а также настойчивость и письма жене Рузвельта. Удача и бардак в лаборатории помогли Александру Флемингу открыть пенициллин. Но ещё помогла ему настойчивость, благодаря которой он пошёл навстречу тогдашней догме о том, что нельзя избавиться от инфекции медикаментозным способом. Впрочем, русский народ, создавший поговорку «Везет тому, кто везет», давно знаком с этим правилом.

Типичные черты инновации: долгая предыстория, параллельная разработка конкурентами и инкрементальная эволюция, были присущи двигателю внутреннего сгорания, первый патент на который получил де Риваз в 1807 году. До того, как Форд сделал авто вездесущим, Майбах придал ему знакомые черты, а еще ранее Левассор сделал ключевые изменения, Даймлер заставил работать машину как следует, Бенц заправил бензином, Отто придумал циклы, Ленуар смастерил сырую версию. Не всем героям этой истории сопутствовал успех. Рудольф Дизель сбросился с парома, не дождавшись успеха своего обречённого, казалось бы, дела. Он сдался перед «глупостью и завистью, инерцией и злобой». Но его двигатели работают сегодня повсюду.

Ридли часто приводит примеры того какие трудности встречают на пути такие очевидно полезные инновации, например, в области питания. Испанские конкистадоры брали с собой на ту сторону океана европейские злаки, а вот картофель в Европу додумались завезти лишь в 1657 году. Будучи тропическим растением, он не вызревал в наших широтах. Потребовалась адаптация. Ещё большую проблему представляли человеческие предубеждения. Английское духовенство запрещало своим прихожанам есть картошку аж до восемнадцатого века по причине отсутствия её в Библии. Французский парламент нашёл другой повод для запрета. Тогда считали, что на что похож продукт - то он и усиливает. Считалось, например, что грецкий орех излечивает мозги, например. Шероховатые клубни вызвали ассоциации с язвами от проказы... Азиаты не были столь щепетильны и быстро занялись возделыванием нового овоща, а в Европе картошка стала неотъемлемым элементом на столе лишь к началу девятнадцатого века. Помогли войны: картофель, лежащий в земле, было труднее конфисковать пришлому солдату. Не обошлось и без рекламных компаний с королевскими персонами, носящих шляпки с картофельными цветами. Это было во Франции, где Антуан Огюст Пармантье, раздобревший несколько лет в немецком плену на картофеле, занялся активной пропагандой «еды для свиней» на родине. Автор рассказал, как он выставлял охрану на поле днём и убирал ночью, чтобы крестьяне приходили воровать клубни. В результате внедрения, калорийный овощ послужил основой для демографического взрыва, особенно в Ирландии. Но уже через полвека прокравшаяся из Америки фитофтора стала уничтожать европейские урожаи, а вместе с ними - и население. Ирландия с тех пор так и не вернулась к восьми миллионам человек по состоянию на 1840 год. Правда, сегодня, благодаря работе селекционеров и создателей фунгицидов, мы имеем куда больше уверенности в стабильно хороших урожаях этого овоща, который справедливо называют «вторым хлебом».

Долгую и запутанную историю имеют не только высокие технологии, но и вполне простые вещи. Цифру «ноль», которая революционизировала европейскую коммерцию, Фибоначчи привёз с арабского Востока, где он ходил в школу. Но не арабы, включая знаменитого Аль-Хорезми, её придумали. Он скомпилировал индийский трактат 820 года. А трактат тот в свою очередь имел конечным источником Брахмагупту, который рассказал о нуле в своём труде 628 года. И ещё не факт, что Брахмагупта был первым…

Хотя обычно инновации имеют свою «историю», опираясь на работы ученых и изобретателей, сделанные ранее, бывает и так, что их бурное внедрение не могли предугадать даже сами новаторы. В 1981 году шеф отдела разработок фирмы Моторола не мог допустить, что сотовая связь способна вытеснить проводной телефон. Или возьмём поисковики Интернета. С позиций сегодняшнего дня их появление кажется закономерным и неотвратимым. Но Ларри Пейдж с Сергеем Брином не собирались делать поисковик. Они хотели аннотировать Сеть, собирать ссылки, которые веб-страницы помещают друг на друга. И только в процессе работы над проектом, названным первоначально BackRub, выяснилось, что их продукт не только неплохо каталогизирует информацию, но и с отрывом опережает все лучшие на тот момент средства для интернет-поиска. Так появился Google, представляющий собой по большому счёту нечто вроде коллективного разума: ведь мы ссылаемся чаще всего на тех, чье мнение считаем важными для себя и других.

В заключение, приведем еще несколько правил работы инновации, сформулированных Ридли.

Новые технологии приносят эффект постепенно. Так был и с Интернетом, и с GPS. Так будет и с автономным автомобилем. Все эти новшества пробивают себе дорогу через скептицизм и недоверие тех, кого устраивает статус-кво.

Инновация предпочитает фрагментированую власть. Империи плохо справляются с этой задачей, а вот мелкие торговые демократии - хорошо. Примером служит книгопечатание, которое быстро и хорошо прижилось в Европе и плохо - в Оттоманской империи. Правда, сторонники имперской модели могут привести свои примеры из истории, когда инновации успешно двигались именно в империях. Так что, правильнее, наверно будет сказать, что грамотная и гибкая политика государства – очень мощный фактор инновационного развития.

Но исходя именно из этого тезиса, Ридли делает довольно пессимистичные прогнозы касательно будущего инновационного развития. Развитые страны Европы, Америки и Япония (долгое время являвшиеся «родиной» большинства инноваций) находятся под властью гигантов коммерции и государственного регулирования. Гиганты коммерции не знают, что делать с деньгами и тупо пытаются ссудить их кому-нибудь, мутируя из предпринимателей в рантье. А механизмы государственного регулирования штампуют всё новые законы, консервирующие господство концернов и паранойю активистов протестных движений. Китай, Индия или Бразилия, считает автор, вряд ли смогут стать полноценной заменой Западу в качестве «мотора инновационного развития». А значит, замедление темпов технического прогресса неизбежно. Прав ли он мы увидим сами, поскольку первые признаки такого замедления либо их отсутствие должны быть заметны уже в ближайшее время.

Сергей Исаев