Важна стратегия

По просьбе редакции «Поиска» мнение по проблемам Арктики одного из наших читателей с Дальнего Востока прокомментировал специалист из Института США и Канады РАН. Публикуем сразу оба текста. И добавляем еще пару материалов, свидетельствующих о том, что, если земля твоя — то на ней надо работать. И тогда она реально будет территорией твоего Отечества.

Валерий БЫКАСОВ, научный сотрудник Института вулканологии и сейсмологии ДВО РАН

В последние годы очень много говорят о Северном морском пути (СМП). Вот и на прошедшем Петербургском международном экономическом форуме об этом шла речь. Притом постоянно декларируется, что, хотя этот проект осуществляется в морской зоне исключительных экономических интересов России, он имеет международное значение, а потому, мол, при обустройстве СМП можно применить международную кооперацию.

Однако США, Канада, Дания, Ирландия и Норвегия, также имеющие прямой выход к Северному Ледовитому океану, в рамках доктрины санкционного давления решения по освоению Арктики давно принимают без учета мнения России, обосновывая свои действия тем, что Северный Ледовитый океан и его природные ресурсы являются достоянием всего человечества. За такими шагами скрывается неприкрытое намерение если не отлучить Россию от освоения арктических ресурсов, то существенно ограничить ее интересы. Вплоть до того, что Канада и США претендуют на остров Врангеля, США — на острова Де-Лонга, а Швеция заявляет о своем приоритете в освоении Северного морского пути. Так что если мы действительно хотим сохранить за собой исключительное право на использование природных ресурсов российского сектора Арктики, то следует предметно заняться укреплением наших собственных позиций, причем без особого внимания на реакцию так называемого «коллективного Запада». Понятно, конечно же, что полностью от него отгородиться не получится, но попробовать защитить свои интересы стоит.
И, как представляется, одним из вариантов закрепления за Россией приполярных акваторий могло бы стать придание на законодательной основе нынешней 200-мильной границе морской зоны исключительных экономических интересов России статуса государственной морской границы страны (я это уже предлагал в 2020 году, см.: Быкасов В.Е. Предвзятые заметки // Вести. 2020. №3 (5 февраля)), а также расширение нынешней морской зоны исключительных экономических интересов России до 500 миль. При условии, разумеется, что всё останется как сейчас — в пределах тех акваторий, где наши нынешние морские границы и границы морских экономических зон других стран соприкасаются. Тогда в Северном Ледовитом океане, а также вдоль восточных берегов Камчатки и всех Курильских островов эти границы отодвинутся до 100 и 500 миль в сторону открытого океана.

Что это может дать? Во-первых, Охотское море получит статус внутреннего моря России. Тогда как сейчас центральный «пятачок» Охотского моря подпадает под категорию открытой морской акватории. Да и наша западная акватория Берингова моря также станет недоступной для иностранных судов без специального на то разрешения. Во-вторых, у отечественных рыбаков отпадет необходимость оформлять пограничные пропуска для добычи собственных гидробиоресурсов в собственных морских акваториях. А то ведь дело выглядит так, как, если бы каждая домохозяйка, прежде чем включить плиту или стиральную машину, должна была испрашивать на то разрешение у пожарной охраны. Ну и, наконец, в-третьих, мы тем самым навсегда закроем нашу часть акватории и шельфа Северного Ледовитого океана от несанкционированного освоения другими странами. Хотя и не исключим совместного освоения их природных ресурсов на основе договорных отношений. И это вот действительно был бы симметричный ответ.

В 1821 году Россия объявила акваторию Тихого океана, расположенную севернее 51 параллели, своими внутренними водами, в которые зарубежные суда заходить без специального разрешения не имели права. Другое дело, что в те времена и в тех условиях страна не смогла обеспечить исполнения этого закона. Как, кстати, не смогли СССР и нынешняя Россия запретить заход иностранным судам в открытое пространство центральной части Охотского моря. Но если в XIX и XX веках это было предопределено экономическими причинами (невозможностью создания и содержания мощного флота для охраны огромного водного пространства), то в наши дни таковому закрытию мешают международные договоренности об установлении 12-мильных морских государственных границ и 200-мильных зон (кстати, еще одна группа прецедентов) исключительных экономических интересов. А потому установление Россией 200-мильной морской границы и 500-мильной морской экономической зоны, вкупе с их конституционным закреплением, вполне могло бы решить эту проблему. Тем более что мировое сообщество уже юридически подтвердило и закрепило за Россией экономический протекторат (еще один прецедент) над природными ресурсами дна и подземных недр шельфа Северного Ледовитого океана, прилегающего к северным берегам России, который протяжен примерно на те же 500 миль, что и предлагаемая мною граница морской экономической зоны интересов России.
Что же касается реакции на это недружественных нам стран, то можно сказать по-простому — переморщатся. Как это, например, произошло в ходе так называемой «тресковой войны», возникшей между Исландией и Англией сразу же после установления нынешних 200-мильных морских зон исключительных экономических интересов. Тогда бывшая «владычица морей» попыталась навязать Исландии свои условия, но очень быстро вынуждена была отступиться от претензий на чужую акваторию и ее ресурсы.

Тем не менее, для того чтобы поумерить страсти и огульные обвинения со стороны нелояльных к России стран, стоит объявить всю территорию Крайнего Севера (включая Камчатку и Курильские острова), а также прилегающую к ним 500-мильную зону исключительных экономических интересов России «Субполярным эколого-экономическим резерватом» мира под абсолютной юрисдикцией России.

Понятно, что высказанные соображения внешне выглядят утопично. Или, как обычно говорят в таких случаях рецензенты и эксперты, необоснованными. Но в реальности время от времени возникали и возникают представления, которые обоснованию просто не поддаются…

Ничто не мешает нам воспользоваться моментом и застолбить за собой 200-мильные морские границы и 500-мильные зоны экономических интересов в Северном Ледовитом и в Тихом океанах. Помня при этом о том, что, согласно существующим прогнозам, ледовый покров Арктики может исчезнуть уже через 30-50 лет и тогда желающих бесконтрольно бороздить наши арктические воды станет слишком много.

Олег ТЕРЕБОВ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института США и Канады РАН

Поставленные в заметке Валерия Быкасова вопросы и выдвинутые предложения, несмотря на их экстравагантность, подтверждают необходимость серьезного и непредвзятого обсуждения всего комплекса политических, правовых, экономических и военных вопросов, связанных с Арктикой. Может ли эта заметка дать старт для такой дискуссии?

Сам автор признаёт, что «высказанные соображения внешне выглядят утопично» или, «как обычно говорят в таких случаях рецензенты и эксперты, необоснованными», но это его не останавливает, поскольку «в реальности время от времени возникали и возникают представления, которые обоснованию просто не поддаются».

Заметка в целом отражает распространенные сейчас в России алармистские настроения по поводу Арктики. Прежде всего, нередко говорится о нарастающей угрозе военного конфликта в северном полярном регионе, угрозе контролю России над ее арктическими природными ресурсами и вообще арктическому суверенитету, однако формулировки в таких случаях туманны.

Сам Быкасов заявляет: «США, Канада, Дания, Ирландия и Норвегия… решения по освоению Арктики давно принимают без учета мнения России». Автор путает Ирландию с Исландией, но это, конечно, опечатка. Но почему позиция указанной «пятерки» должна восприниматься как угроза? Ведь сама Россия действует в Арктике абсолютно самостоятельно.

По словам автора, «Канада и США претендуют на остров Врангеля, США на острова Де-Лонга, а Швеция заявляет о своем приоритете в освоении Северного морского пути» (СМП). На о. Врангеля никто не претендует, а первое сквозное плавание по СМП совершил в 1878-1879 годах именно шведский полярный исследователь Адольф Норденшельд (при поддержке российского предпринимателя Александра Михайловича Сибирякова), что сейчас имеет лишь историческое значение.

Валерий Егорович Быкасов приписывает «коллективному Западу» «неприкрытое намерение если не отлучить Россию от освоения арктических ресурсов, то существенно ограничить ее интересы», хотя это невозможно ни физически, ни юридически. Автор призывает «воспользоваться моментом» (это каким же? — О.Т.) и «предметно заняться укреплением наших собственных позиций, причем без особого внимания на реакцию» вышеупомянутого Запада, ведь ответных действий «недружественных нам стран» ожидать не стоит, поскольку они, «можно сказать по-простому — переморщатся».

Автор предлагает «придание на законодательной основе нынешней 200-мильной границе морской зоны исключительных экономических интересов России статуса государственной морской границы страны, а также расширение нынешней морской зоны исключительных экономических интересов России до 500 миль». «Тогда в Северном Ледовитом океане, а также вдоль восточных берегов Камчатки и всех Курильских островов эти границы отодвинутся до 100 и 500 миль в сторону открытого океана», «мы тем самым навсегда закроем нашу часть акватории и шельфа Северного Ледовитого океана от несанкционированного освоения другими странами».
О существовании Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (КООНМП) автор не упоминает, но, видимо, имеет ее в виду, говоря, что «в наши дни таковому закрытию мешают международные договоренности об установлении 12-мильных морских государственных границ и 200-мильных зон (кстати, еще одна группа прецедентов) исключительных экономических интересов». Точнее это называется 12-мильными территориальными водами и 200-мильной исключительной экономической зоной, а КООНМП — никак не «группа прецедентов», а международно-правовой акт, который подписал СССР и ратифицировала Россия. Очевидно, предлагаемое Быкасовым «закрепление» невозможно сочетать ни с участием России в КООНМП, ни с ее подписью под Илулиссатской декларацией от 28 мая 2008 года.

Валерий Егорович Быкасов предлагает одним ударом присвоить огромные акватории в Северном Ледовитом и Тихом океанах. Это предложение может казаться привлекательным уже в силу самой его простоты и доступности, если не заботиться о правовых основаниях. Силового ответа на подобное ждать неоткуда, однако надежда на то, что весь остальной мир «переморщится», ни на чем не основана, что относится не только к пресловутому «коллективному Западу», но и к Китаю. В целом предлагаемая инициатива выглядит деструктивной и абсолютно избыточной.

Повторюсь, сейчас позициям России в Арктике ничего не угрожает, она остается арктической державой №1. Военное присутствие и ледокольный флот России делают невозможным какие-либо агрессивные действия в отношении ее арктических вод, берегов и инфраструктуры. Успешность освоения и маркетинга природных ресурсов Арктики зависит прежде всего от самого российского бизнеса и перспектив привлечения инвестиций, в том числе иностранных. Это относится и к СМП, который имеет коммерческое будущее только как международный водный путь, и не только «полярный шелковый путь» для КНР.

Срыв работы Арктического совета, от которой отстранились все остальные семь его участников, насколько можно судить, не нанес России какого-либо объективного ущерба. Усиление военной активности НАТО на северном фланге и вступление в НАТО Финляндии и Швеции осложнили и осложняют военно-политическую обстановку в полярном и субполярном регионах, но говорить о «плановой» конфронтации преждевременно.

Современная ситуация в Арктике требует взвешенного обсуждения, основанного на учете многих реальных факторов и учета общей ситуации на мировой арене. Максимальное сохранение окружающей среды Арктики возможно только общими усилиями арктических и заинтересованных «внешних» государств. Поиск форм и методов возобновления и развития такого взаимодействия остается важнейшей задачей научного сообщества.