Совсем недавно президент Владимир Путин заявил о том, что, если страна в ближайшее время не совершит технологического прорыва, то нас ждет «безнадежное отставание». «Реально отстанем, знаете. А это тяжелые очень последствия будут», - сказал глава государства. Он также подчеркнул, что технологическое отставание не только снижает безопасность и экономические возможности России, но и угрожает её суверенитету: «Отставание — главная угроза для России, это как тяжелая болезнь, такую ситуацию надо переломить».
В послании Федеральному собранию он сослался на новую волну технологических изменений. Россия обязана вписаться в этот тренд.
«Тот, кто использует эту технологическую волну, вырвется далеко вперед. Тех, кто не сможет этого сделать, она, эта волна, просто захлестнет, утопит», — так обрисовал ситуацию руководитель страны.
В свете сказанного большая роль отводится науке. Ученые, заметил президент на съезде ректоров, должны «смотреть за горизонт» и думать о дальнейшем развитии. «И людей нужно готовить именно для этого», - заключил Владимир Путин.
В целом всё сказано как будто верно. И нельзя не радоваться тому, что наверху не приукрашивают ситуацию, ясно осознавая намечающуюся проблему. В то же время необходимо понимать, что проблема не имеет простого решения. Технологический прорыв не создается путем адресации правительственных поручений научным организациям или научному сообществу в целом (включая вузы). Хотим мы того или нет, но для того, чтобы выйти на магистральный путь научно-технического прогресса, необходимо совершенствовать всю систему социально-экономических отношений. Отставание в развитии не есть следствие нехватки каких-то идей или разработок. Это есть результат общей деградации, плохой работы социально-политических институтов, а также экономической отсталости.
Иначе говоря, проблему придется решать в целом, в комплексе (как принято сейчас говорить). Даже если мы «закачаем» в науку огромные суммы, эффект будет кратковременным. Почему? Потому что для серьезных перемен, способных привести страну к лидерству в технологиях, нужны качественные изменения во всех областях жизни. Для долгосрочного развития (а именно так нужно ставить вопрос, когда мы говорим о технологическом лидерстве) необходимо приспосабливать все социально-экономические структуры, прямо или косвенно влияющие на результат.
Опять сошлюсь на советский пример. Чем была обеспечена программа индустриализации, когда страна двигалась «от сохи к атомной бомбе»? Только ли финансированием новых строек и закупками технологий? Напомним, что после революции новая власть, планируя технологический прорыв (а именно так в то время и обстояло дело), запустила программу ликвидации неграмотности и программу электрификации.
То есть кадры и инфраструктура – вот настоящий базис индустриализации. Насколько серьезно в СССР относились к образованию и просвещению, доказывать не нужно. Эти факты общеизвестны. Средняя школа, вузы, профессионально-техническая подготовка всегда были в приоритете.
Параллельно – научное просвещение, пропаганда технических достижений, профориентация, факультативная работа с подрастающим поколением, создание различных кружков и клубов по интересам. Работа в данном направлении рассматривалась как задача государственной важности. Именно с ней во многом увязывался технологический прорыв, успехи в авиастроении, в космонавтике, в тяжелой индустрии, в энергетике.
Если мы сейчас собираемся повторить былые успехи, то надо ли объяснять, что нам придется идти таким же путем? Это во многом совершенно понятные вещи. Однако насколько серьезно к ним относятся наверху?
Возьмем наше образование. Каких «успехов» мы добились на этом поприще за последние годы? Реформу, которую провело Министерство образования, не распекает сейчас только ленивый. Единый государственный экзамен в средней школе постоянно подвергается критике со стороны весьма авторитетных людей. Недавно на эту тему высказался председатель СО РАН Валентин Пармон:
«Если посмотреть, как идет подготовка к единому госэкзамену, то ребят просто пытаются приучить отвечать на вопросы - не думая. Мы чувствуем, насколько сильно отличается система подготовки по старой схеме от того, что есть теперь. Раньше дети думали, а теперь они должны попасть галочкой в правильную строчку», - посетовал ученый.
С вузами дела обстоят не лучше. Преподаватели завалены составлением бессмысленной отчетности, средний возраст сотрудников кафедр стремится к пенсионному, не хватает высококлассных специалистов по новым дисциплинам. Профессия преподавателя все еще остается непрестижной. И у нас нет никаких оснований считать, что государство намерено в корне поменять ситуацию. Парадоксально, но факт: после «реформы» образования нам снова требуется реформа – для исправления того, что было сделано. Вряд ли мы можем рассчитывать именно на такой поворот. Скажем, если глава государства объявит, что система образования у нас не соответствует мировому уровню, а потому срочно требуется «реформа», его слова будут содержать двусмысленность, поскольку «реформой» принято сейчас называть то, от чего как раз вздрагивают преподаватели и ученые. Смогут ли наши руководители отрыто признать политику в области образования тупиковой и противоречащей планам развития? Рассчитывать на это сложно.
Если учесть позицию российского главы правительства по этой проблеме, то его памятное пожелание для учителей поменять профессию в случае материальной нужды красноречиво подчеркивает отношение нашего руководства к результатам собственной деятельности. Похоже на то, что ошибок наверху никто не признает. А если так, то любые действия на данном направлении будут преподноситься ими исключительно как дальнейшее «углубление реформ» (что вызовет очередную «порцию» неподдельного ужаса у наших преподавателей и ученых).
Не лучшим образом обстоят и дела с инфраструктурой. Конечно, электрификации всей страны сегодня не требуется (это было сделано до нас), однако модернизация системы энергоснабжения, повышение энергоэффективности, реконструкция старых станций и строительство новых (более современных), развитие региональной энергетики, создание «умных сетей», расширение доли ВИЭ – всё это давно назрело. Минэнерго время от времени радует нас изданием отдельных документов и целевых индикаторов. Но где увязка этих планов с технологическим прорывом? Силами одного министерства задачи такого уровня не решаются. Создание базиса для новой индустрии должен, по-хорошему, инициировать сам глава государства, обозначив тем самым жизненно важные для страны приоритеты (как и было в советские времена и как это происходит до сих пор в развитых странах).
Простой пример. В Новосибирской области принята программа реиндустриализации. Об этом у нас говорят на каждом углу. И опять возникает тот же вопрос: какое место уделяется здесь модернизации системы энергоснабжения? По большому счету, отдельной программы по развитию энергетики у нас в регионе нет (дальше, как говорится, можно и не комментировать).
Таким образом, мы вынуждены констатировать, что базисные вещи (в данном случае – образование, подготовка кадров и энергетическая инфраструктура) отодвигаются если не на задний план, то рассматриваются как «параллельные» задачи, находящиеся в компетенции отдельно взятых министерств и ведомств. Это свидетельствует о том, что упомянутый комплексный подход к обеспечению технологического прорыва банально подменяется передачей «поручений» отдельным структурам. В данном случае – научным организациям. Получается, что технологический прорыв – это забота ученых. Остальные как будто могут не беспокоиться…
Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии