Амбициозные ориентиры

Похоже, пример Западной Европы оказался «заразительным» для нашего руководства. В начале февраля этого года стало известно, что в Министерстве экономического развития подготовлен оперативный план реализации Стратегии социально-экономического развития с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года (принятой в конце октября прошлого года).  По сообщению российских СМИ, этот план разрабатывался совместно с бизнесом, РСПП, отраслевыми ведомствами, администрацией президента и другими заинтересованными органами. Сообщается, что правительство выбрало более амбициозные ориентиры, намереваясь достичь (по отраслям) более существенных «промежуточных» (к 2030 году) результатов по сокращению выбросов, нежели это было изначально предусмотрено Стратегией.

В Министерстве экономического развития пока еще неохотно комментируют новый документ. Совсем недавно, 11 февраля, под председательством первого вице-премьера Андрея Белоусова прошло совещание с представителями бизнеса, где как раз обсуждался упомянутый план. Согласно официальным сообщениям, в правительстве уверены, что предусмотренные меры по переходу на низкоуглеродное развитие (заложенные в отраслевых разделах), гарантируют экономический рост страны при одновременном сокращении выбросов парниковых газов. Представленный в ходе совещания оперативный план будет – по поручения Андрея Белоусова – доработан в течение двух недель. Также должны состояться дополнительные встречи с представителями предпринимательского сообщества. Кроме того (что принципиально важно), Минэкономразвития и Минфину уже предписано оценить объемы бюджетного и внебюджетного финансирования, необходимого для реализации Стратегии. После утверждения план будет синхронизирован с единым государственным планом по достижению национальных целей развития РФ до 2030 года.

Какие перемены нас ожидают в связи с принятием этих решений? Как заявил глава Минэкономразвития Максим Решетников, в указанный план заложены основные мероприятия по декарбонизации экономики. Соответственно, в плане определены главные приоритеты «зеленого» развития до 2030 года. Министр подтвердил, что новый документ содержит более амбициозные задачи, нежели те, что были прописаны в Стратегии. Основной вклад в сокращение выбросов должны дать мероприятия в энергетике и в лесном хозяйстве.

Вопрос об энергетике является для нас наиболее интригующим аспектом принятого плана. Судя по прошлым заявлениям Андрея Белоусова, в правительстве придают большое значение возобновляемым источникам энергии. Перевод экономики на ВИЭ рассматривается там как современный аналог промышленной революции XVIII – XIX веков. Считается, что начавшиеся в наше время перемены, связанные с энергетическим переходом, через 10 – 15 лет приведут к формированию принципиально новой экономической структуры. Такую уверенность выразил первый вице-премьер, ссылаясь на наглядный пример европейских стран, США и Китая. Судя по всему, его позицию целиком разделяет и глава Правительства РФ Михаил Мишустин.

Руководство страны намерено задействовать специальные меры, призванные стимулировать процессы декарбонизации. Насколько эти меры окажутся действенными и эффективными, пока говорить рано. Намного важнее оценить сами ориентиры развития. Для нас здесь показательно то, что озвученные тезисы подозрительно перекликаются с заявлениями бывшего главы Роснано (ныне – специального представителя Президента РФ по вопросам устойчивого развития) Анатолия Чубайса – главного на сегодняшний день популяризатора ВИЭ в России. О его взглядах на проблему энергетического перехода в свое время мы говорили подробно. Недавно господин Чубайс вновь напомнил о себе. Произошло это во время упомянутого правительственного совещания 11 февраля.

В российских СМИ широко разлетелось его предсказание о начале «совсем другой жизни» из-за углеродного налога. Плату за углерод он охарактеризовал как «мучительный вопрос» в текущей климатической повестке. Выход из трудной ситуации он видит в том, чтобы ввести плату за углеродные выбросы. Причем, чем скорее мы это сделаем, тем будет лучше для нас. По его убеждению, оперативность в таком вопросе выступает ключевым моментом. Господин Чубайс призывает не дожидаться окончания сахалинского эксперимента. Дескать, оценка конечных результатов согласуется со здравой логикой, однако ее нужно соотносить с факторами, от нас не зависящими. Один из таких факторов – трансграничный углеродный налог.  

Напомним, что Европейцы перенесли начало взимания углеродного налога с 2026-го на 2025 год. То есть времени осталось немного. По словам Чубайса, те суммы, которые мы не выплатим в российский бюджет, мы уплатим в бюджет ЕС. Поэтому уже в этом году необходимо принять принципиальное решение, а с 2023 года начать его реализацию. Отсюда следует, что государственный бюджет на 2024-2027 годы необходимо формировать уже с учетом «углеродных» выплат. Как утверждает Чубайс, это - та реальность, с которой придется считаться отечественному бизнесу, чтобы получить право на выбросы в условиях энергетического перехода.

Создается впечатление, что в интерпретации российских «эффективных менеджеров» суть декарбонизации раскрывается, главным образом, через торговлю углеродными квотами. При этом обратим внимание на то, что научные обоснования для осуществления такой практики никакой роли для них не играют (еще раз напомним об отношении господина Чубайса к сахалинскому эксперименту). Если оценить упомянутую Стратегию, то она также вызывает немало вопросов относительно научного обоснования тех цифр и целевых показателей, что в ней фигурируют. Мало того, приверженность наших правительственных чиновников «зеленой» повестке странным образом входит в диссонанс с теми тезисами, что были неоднократно озвучены главой государства Владимиром Путиным (о чем мы также писали).  

Создается впечатление, что в руководстве России нет четкой консолидированной позиции по вопросам стратегии экономического развития. Вместо этого мы имеем дело с различными лоббистскими группами, одни из которых играют на «зеленом» поле (Чубайс и иже с ним), другие – на «углеводородном» поле, третьи делают ставку на атомную энергетику. Пока еще энергетическая политика демонстрирует признаки сбалансированности. Но нет никаких гарантий, что однажды – под воздействием отечественных «зеленых» - не произойдет очень опасного перекоса.

В этой связи глубокое сожаление вызывает тот факт, что в борьбе указанных позиций почти никак не проявляет себя наше научное сообщество. Фактически, инициатива – как в плане идеологии, так и в плане выработки решений - сосредоточена в руках политиков. К чему это может привести на практике – наглядно показывает опыт тех же европейских стран, где политические решения по энергетическому переходу принимаются практически без оглядки на мнения технических специалистов. Не удивительно, что в прошедшем году в некоторых европейских странах (например, в Великобритании и в Германии) пришлось запускать угольные электростанции, чтобы избежать энергетического коллапса. Так, Германия, несмотря на свою фанатичную преданность «зеленой» энергетике, вынуждена была – ввиду резкого подорожания природного газа - увеличить использование угля на тепловых электростанциях. В некоторых странах повышается внимание к атомной энергетике. Причем, услуги для европейцев в реализации проектов по «мирному атому» начинают оказывать… китайские специалисты!

Мы приводим эти факты к тому, что в той же Европе намечаются серьезные пертурбации, в силу чего поспешная «перенастройка» всей нашей экономики под «климатические» требования ЕС – без серьезного научного обоснования – чревата для нашей энергосистемы столь же непредсказуемыми последствиями. Полагаем, что в сложившихся условиях со стороны российской науки должна последовать кропотливая и взвешенная оценка европейского опыта в сфере энергетического перехода. Эти оценки целесообразно адресовать правительственным инстанциям, а также осуществлять их популяризацию в СМИ.

Андрей Колосов