Диссертационный совет по историческим наукам Белгородского государственного национального исследовательского университета отказался лишать степени доктора исторических наук министра культуры Владимира Мединского. На заседании из 25 членов диссовета присутствовали 23 человека. 19 участников совета проголосовали против лишения министра степени, трое воздержались. Статья «Интересная история» Мединского в защиту диссертации и своего подхода к изучению истории, опубликованная в «Российской газете», помимо всего прочего, поднимает вопрос исторических мифов и важности их для общества.
Ибо две суть вещи: наука и мнение; из них первая рождает знание, второе — невежество. Гиппократ
Вообще-то в исторических мифах как таковых беды нет. Но она нам грозит в том случае, когда подменяющие правду мифы рушатся.
Дело в том, что история — это довольно специфическая область знания. Она существует в двух ипостасях. Это и наука о прошлом, цель которой — установить истину, и элемент самосознания нации и один из важнейших объединяющих факторов для государства. Поэтому всегда существует противоречие между исторической наукой и представлением об истории в обществе. Наука пытается установить истину, а общество (или государство) выбирает историю покрасивее.
Так было везде и всегда. Заглянув в прошлое, вы увидите, что любая монархия опиралась на красивые мифы о призвании, всенародном избрании или благородном завоевании. В России представление об истории предельно мифологизировано, причем издавна. Собственно говоря, еще российская монархия опиралась на ряд исторических и политических мифов, которые, в числе прочего, свели ее в могилу.
Но в СССР мифотворчество достигло новых высот. В общем и целом все исторические представления, транслируемые в общество, были одним большим мифом. С самого начала своего существования Коммунистическая партия была вынуждена приукрашивать действительность, творя мифы об ужасном прошлом, прекрасном сегодня и еще более прекрасном завтра. Какое-то время в это даже верили.
Мифом было практически всё, что рассказывалось и писалось о революции 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войне, — единение народа, гений Ленина, храбрые и честные «красные», трусливые и жестокие «белые». При этом миф постоянно модифицировался.
Зачастую образ того или иного пламенного революционера должен был кануть в небытие, когда человек становился врагом народа и вымарывался из учебников. Или наоборот — возвысившемуся партийному деятелю создавали героическое прошлое.
Еще сложнее с образами Великой Отечественной войны, мифологизация которой началась еще до ее начала. Подобное происходит почти с любой войной, но здесь эта проблема достигла небывалого размаха. Ни советское правительство, ни общество не могло выдать «кощунственную» правду.
Мифы были плотью и кровью советского общества. Часто даже героическая реальность оказывалась недостаточно героической, потому что историю творят люди, а нужны были герои. Поэтому мифостроительство продолжалось непрерывно. И мифы жили собственной жизнью.
Написали о гибели Александра Матросова — рождались сотнями мифы о закрытых телами амбразурах. Их популярность — большая загадка. Непонятно, почему пропаганда так за них уцепилась. Можно допустить, что в каких-то конкретных случаях, закрыв на пару секунд обзор пулемету, можно решить исход боя. Но закрытие амбразуры телом как тактический прием — это безумие. Задачу ослепления решают, раздавая дымовые шашки штурмовым группам.
К закату СССР вся его официальная история была мифом.
Были мифы для октябрят о добром дедушке Ленине и красных командирах, мифы о первых пятилетках, коллективизации и колхозах. Вся история Великой Отечественной войны тоже была мифом. Торг и раздел Восточной Европы с Гитлером, обернувшиеся 25-миллионными потерями, прикрывали сказками о попытках выиграть время и отодвинуть границу. Реальность битвы за Москву заслонял миф о 28 панфиловцах. Катастрофу лета сорок первого — миф о Брестской крепости. Историю тяжелейшей Курской битвы заменили рассказом о «крупнейшем танковом сражении в истории войн». И так далее вплоть до штурма Берлина. Получились две истории — реальная и официальная.
После войны мифы укреплялись и совершенствовались: миф о том, что никто не забыт, миф о дружбе народов, миф о социалистическом рае…
Мифологизировали и всю остальную историю, канонизировали Ледовое побоище, Куликовскую битву, войну 1812 года. Раздали роли историческим персонажам — этот прогрессивный, а этот реакционный (не забывая о трактовке истории по канонам марксизма). Построили мавзолеи и святилища. Подменяли не только историю, но и современную реальность, которая всё больше расходилась с официальным представлением.
А потом всё рухнуло. Рухнули и мифы. Рухнули потому, что «всё тайное становится явным», потому что ни один вымысел не выдержит серьезной критики. И внезапно общество оказалось перед пустотой. Потому что узнало, что в реальности не было, например, подвига 28 панфиловцев, уничтоживших 18 танков.
Но подвиг был, только панфиловцев было не 28, и танков было уничтожено не 18. Но беда-то в том, что никто не мог рассказать, сколько тысяч человек сражались в эти дни под Москвой, сколько тысяч из них погибло (и сколько еще не похоронено), сколько танков они подбили и сожгли для того, чтобы остановить то, что до них не мог остановить никто. Потому что за прошедшие полвека потомки не старались узнать правду, а перепевали сочиненную фронтовым журналистом статью.
И так оказалось почти с любым моментом советской (и не только) истории. Можно было взять любой сюжет — «Ленин на елке», «Павлик Морозов», «По просьбам трудящихся…» — и развенчать их. Я уж не говорю о правде о Гражданской войне, репрессиях, подавлении инакомыслия, дефиците и т. д.
А потом пошло-поехало: «Если врали про это — то врали и про остальное». Маятник качнулся в другую сторону: «При царе всё было хорошо, пришли гадкие большевики и порушили гармонию», «Сдались бы сразу — пили бы немецкое пиво и ездили по хорошим дорогам», «55 миллионов репрессированных» и т. д. и т. п.
Потом последовал еще один вывод: истины не существует и все утверждения равноценны, потому что это лишь мнения. На этой волне получили популярность лжеученые (в истории это, например, В.Б. Резун, А.Т. Носовский и Г.В. Фоменко и многие другие) и создали новую антинаучную мифологию, окончательно раскачавшую представление общества об истории.
В ответ снова стали возрождать старые мифы, часто просто потому, что они красивее и поучительнее.
Теперь прямо призывают их канонизировать и относиться к ним как к Священному Писанию, потому что их развенчание, дескать, разрушит национальную идентичность. Поздно! Эти мифы разрушили ее в момент их официального признания вместо правды. А теперь министр культуры предлагает снова наступить на те же грабли.
Ну а на самом деле не нужны никакие мифы. История России и населяющих ее людей величественна и прекрасна сама по себе. Да, как и в истории любых других стран и народов, здесь были поражения, горе, смерть, разрушение, предательства и жестокость. Но были и победы, радость, жизнь, созидание, верность и героизм. И первые важны не меньше, чем вторые. Потому что только всё вместе — правда. Именно они создали нас — таких, какие мы есть.
Мифы нужно помнить, изучать и даже пересказывать их детям. Но всегда помнить о том, что это мифы, и никогда не пытаться выдать их за правду.
Павел Колосницын, археолог, науч. сотр. отдела изучения проблем археологии Новгородской земли при НОЦ ИГУМ НовГУ, зав. музеем археологии НовГУ, автор блога об археологии starcheolog в «Живом журнале»
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии