Модное слово «офис» вошло в наш оборот с начала рыночных реформ. И по сию пору офис – как место работы российских «белых воротничков» – воспринимается многими из нас как признак прогресса, как порождение современной технической цивилизации, как место концентрации современной цифровой техники. Компьютер, безусловно, является главными атрибутом офисных помещений. Причем сами помещения выделяются суперсовременным «технотронным» дизайном, как бы подчеркивая полное торжество хайтека.
Однако пусть не покажется странным, но в наши дни массовое скопление «офисного планктона» является уже откровенным пережитком прошлого, а на фоне компьютеров этот людской муравейник представляет собой досадный нонсенс. Мнимое, чисто внешнее «торжество» хайтека на самом деле является курьезом в условиях победившей цифровой революции. И странно, что в отношении «белых воротничков» не применяют в полной мере того, что происходит на современных заводах, оснащенных передовой техникой, а именно – резкого сокращения числа персоналий, снующих по цехам.
В самом деле, чем современное предприятие, оснащенное автоматизированными линиями, отличается от предприятий полувековой или даже столетней давности? Старый завод – это всегда скопление потных работяг в засаленных спецовках, изматывающих себя в удушливой и пыльной атмосфере шумных цехов. Современный завод – это чистые и почти безлюдные цеха, где негромко и спокойно шумит оборудование. Тем нелепее на этом фоне выглядит многолюдный гудящий офис, который становится вдвойне нелепым в условиях дешевого безлимитного Интернета и мобильной связи.
Еще 30-40 лет назад, когда в крупных западных компаниях количество «белых воротничков» сравнялось с количеством «синих», стало понятно, что определенную часть «офисного планктона» можно спокойно отправить на так называемый фриланс (то есть на работу вне штата, вне офиса). Данная мера стала еще более очевидной с распространением компьютеров и появлением соответствующих высокотехнологичных средств обмена информацией. Компьютерная «дальняя связь» позволяла целому ряду специалистов работать дистанционно или посещать офис лишь на короткое время (скажем, для консультаций и совещаний).
Знаменитый американский футуролог Элвин Тоффлер связывал с таким форматом работы наступление Третьей волны, то есть очередного революционного перехода к принципиально новому технологическому укладу, который перечеркнет основные стереотипы индустриальной эпохи.
К таким стереотипам, в частности, относится тотальная стандартизация и синхронизация всех производственных процессов, связанных с унифицированным жестким графиком работы. Обычно от этого были избавлены люди так называемых творческих профессий – художники, писатели, поэты, музыканты. Однако в промышленном производстве, в строительстве, в сфере услуг, в системе государственной службы сложился строгий казарменный подход: все сотрудники должны своевременно прибывать на место постоянной работы и находиться там положенное время – в условиях жесткого учета и контроля посещения. Тот же порядок переносился на проектные и научно-исследовательские организации, на редакции СМИ и т.д. Всё это было обычной нормой для индустриальной эпохи и в качестве своеобразного «идейного наследия» оказалось перенесенным в наши дни, когда необходимость в жесткой синхронизации и унификации в ряде случаев уже отпадает. Но – в силу устоявшегося стереотипа – данное обстоятельство далеко не всегда осознается, особенно в нашей стране.
В США еще в самом начале 1980-х, когда начали широко распространяться бытовые компьютеры, была скрупулезно подсчитана экономическая выгода от перевода части «белых воротничков» на фриланс. Так, благодаря указанной мере заметно снижалось общее потребление бензина. Как пишет Тоффлер, офисный сотрудник ежедневно, по дороге на работу и обратно, сжигал бензина, эквивалентного 64 КВт электроэнергии! Если бы он пользовался для связи с работодателем электронными средствами, то затраты энергии сократились бы в десятки раз. «Обычный компьютерный терминал, – отмечает Тоффлер, – расходует только от 100 до 125 ватт или даже меньше, когда находится в работе, а работающая телефонная линия расходует один ватт или даже меньше». Согласно расчетам тех лет, стоимость средств дальней связи (телекоммуникаций) была в 29 раз ниже стоимости передвижения на автомобильном транспорте и в 11 раз ниже стоимости передвижения на транспорте общественном. Иными словами, физическое перемещение сотрудника в офис обходилось гораздо дороже использования им новых систем информационного обмена. Учитывая, что работодатель был вынужден субсидировать сотрудникам транспортные расходы, то ему (работодателю) было выгоднее обеспечить их компьютерами и средствами связи, отправив (кого было можно) на фриланс, отменив при этом вынужденную транспортную субсидию. Мало того, работодатель имел возможность сократить офисные площади и дополнительно сэкономить на аренде помещений. То же самое касалось и парковочных мест.
Сама возможность дистанционной работы во многом связана с тем, что в современной экономике появляется значительное количество специалистов, работающих с информацией. Наличие удобного бытового компьютера ставит под сомнение необходимость их жесткой привязки к конкретному месту – к офису или государственному учреждению. А развитая система телекоммуникаций (например, современный Интернет или мессенджеры) позволяет осуществлять почти мгновенный информационный обмен. Эти возможности электронных систем хорошо просматривались уже в начале 1980-х.
Тоффлер приводит слова технического директора одного завода из Северного Иллинойса: «Включая инженеров, от 10 до 25% работы, которая здесь делается, могла бы производиться дома при существующей технологии». Управляющий того же завода утверждал: «Всё говорит за то, что от 600 до 700 из двух тысяч могут сейчас – при существующей технологии – работать дома. А за пять лет мы сумеем уйти далеко вперед в этом отношении».
То же самое утверждал управляющий завода «Хьюлетт-Паккард»: «У нас на производстве сейчас занята одна тысяча людей. Технология позволяет около 250 из них работать дома. <…> Если вложить деньги в компьютерные терминалы, от половины до трех четвертей людей тоже сможет работать дома». Главный вопрос, как мы видим, был связан с созданием самой телекоммуникационной системы, которая в те времена обходилась дороже, чем сейчас. И, несмотря на это, вложения в новые цифровые технологии считались оправданными.
Тоффлер полагал, что в данном случае мы имеем дело с прогрессивной тенденцией, имеющей принципиально важные социальные последствия для цивилизации будущего. Реальной альтернативой офису выступал так называемый «электронный коттедж» – жилище современного специалиста («белого воротничка»), оснащенного компьютером и современными средствами связи. Как он пишет: «Борьба за «электронный коттедж» – это часть суперборьбы между прошлым Второй волны и будущим Третьей волны, и она, очевидно, объединит не только технологов и корпорации, стремящиеся использовать новые технические возможности, но и широкий спектр других сил – защитников окружающей среды, реформаторов труда в новом стиле, широкую коалицию организаций…».
По мнению Тоффлера, если за последующее время хотя бы 10-20% рабочей силы осуществит это историческое перемещение в «электронный коттедж», то «вся наша экономика, наши города, наша экология, структура нашей семьи, наши ценности и даже наша политика изменятся почти до неузнаваемости».
Интересен еще один момент. Тоффлер считает, что «электронный коттедж», став нормой, окажет заметное влияние на формирование городской среды и развитие энергетики. В частности, это скажется на децентрализации системы электроснабжения: крупные деловые центры городов сократят потребление электроэнергии как раз за счет того, что потребление распределится по периферии, где в своих домах будут дистанционно трудиться разные специалисты. Тоффлер полагает, что «электронный коттедж» лучше всего подходит для использования возобновляемых источников энергии (солнечные батареи, ветрогенераторы, биоустановки).
Нельзя не отметить, что данная модель уже начинает воплощаться в развитых странах. В этой связи приходится признать, что в нашей стране потенциал цифровых технологий используется далеко не в полной мере. В некоторых организациях (особенно в госучреждениях) сознательно ограничивают возможности интернет-связи, чтобы та, дескать, не отвлекала сотрудников от работы. И это – вместо того, чтобы, наоборот, «выжать» из Интернета максимум возможностей для более эффективной и экономичной организации трудовых процессов, переведя как раз за счет этих возможностей часть работы на фриланс. Но как раз по этому пункту многое остается без изменений. А значит, нам еще предстоит пережить реальный «удар» Третьей волны.
Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии