Водородный мираж

Бытует такая легенда, будто в конце позапрошлого века один из известных миллиардеров заявил, что теорию Маркса необходимо проверить на отдельно взятой стране, «которую не жалко». В роли такой страны якобы и выступила Россия, где провели так называемой «социалистический эксперимент».

В последние годы эта легенда приходит на ум всякий раз, когда мы узнаем о новейших решениях руководства Германии относительно «зеленой» трансформации собственной энергетики. О том, что эта страна с каким-то небывалым рвением стремится лидировать на пути к прекрасному безглеродному будущему, мы писали неоднократно. Лет пять-семь назад успехам Германии на поприще перехода к возобновляемым источникам энергии принято было рукоплескать, поскольку очевидных провалов в системе энергоснабжения еще не наблюдалось. Германия привычно покупала недорогой российский газ, стараясь достаточно взвешенно подходить к графику отказа от ископаемого топлива.

Например, имея в своем распоряжении приличное количество угольных ТЭС, немецкое правительство того времени, как могло, пролонгировало использование угля (отодвинув отказ от него на 2038 год). Что касается природного газа, то оно было объявлено «переходным» топливом, и в этом смысле его использование было оправдано с позиций того же самого энергетического перехода. В частности, газ рассматривался как более экологичная альтернатива углю, и в этом качестве он как будто содействовал декарбонизации (поскольку при сжигании газа выделяется меньше углерода).

На первый взгляд, всё складывалось удачно, пока не грянул энергетический кризис. Это случилось уже при новом, «светофорном» правительстве, где основной тон задают теперь представители партии зеленых – ярых борцов с ископаемым топливом. И вот здесь, в условиях форс-мажора, началось что-то невообразимое, из-за чего первая экономика Европы скатывается теперь в рецессию. О том, какие проблемы испытывает сегодня немецкая промышленность из-за высоких цен на электроэнергию, не пишет только ленивый. Поэтому заострять на этом внимание не будем. Для нас здесь важнее оценить вклад в нарастание проблемы тех самых «прогрессивных» решений, принимаемых нынешним руководством этой страны во имя безуглеродного будущего.

Как мы знаем, столкнувшись с резким удорожанием природного газа, европейским лидерам пришлось сделать «тактическое» отступление от своих стратегических планов, расконсервировав угольные электростанции. Со своей стороны, руководство Германии, дабы избежать «зависимости» от российских энергоносителей, приложило усилие к тому, чтобы снизить саму потребность в голубом топливе. Немецкой промышленности, естественно, ничего хорошего это не сулило. Дело дошло до того, что власть огласила планы запрета на газовое отопление (о чем мы писали). Понятно, что концепция «переходного» топлива была отброшена ввиду радикального изменения геополитической обстановки (когда Россия перестала выступать в роли ключевого поставщика природного газа).

Здесь надо обратить внимание на то, что немецкое руководство явно шло на поводу у тех экспертов, которые провозглашали тотальный переход на ВИЭ как единственно верный способ преодоления зависимости от российских поставок природного газа. И шире – как магистральный путь декарбонизации, лишенный-де всяких компромиссов с «нечистыми» технологиями. Именно по этой причине в Германии были полностью остановлены последние атомные реакторы, что вызвало восторг со стороны самых радикальных экологических активистов. В общем, Германия позиционировала себя как бескомпромиссную сторонницу «чистой» энергии, и именно в этом и заключался самый настоящий революционный эксперимент на поприще энергетики. Причем, в масштабе целой страны, выбранной на эту роль теми, кому её (совершенно очевидно) совсем не жалко.

Приверженность данному курсу сохраняется по сей день. В руководстве Германии продолжают демонстрировать пиетет перед ВИЭ. Однако неожиданно «выяснилось», что ветряки и солнечные панели работают прерывисто, из-за чего естественно возникающие паузы в выработке электроэнергии необходимо чем-то восполнять за счет резервных мощностей. Вопрос, в том, какие именно мощности должны играть эту роль? От атомных электростанций немцы отказались полностью, а работа угольных электростанций вызывает большие вопросы у экологических активистов. Однако выработку электричества в любом случае необходимо как-то сбалансировать.

Решение не заставило себя ждать. Здесь мы как раз подходим к существу революционного эксперимента. Весной прошлого года канцлер Олаф Шольц заявил о строительстве 17 – 21 ГВт новых газовых электростанций, которые будут работать на… водороде, играя роль упомянутых резервных источников для поддержания «чистой» генерации на основе ВИЭ. Да, именно так – водород! Причем не абы какой, а «зеленый», то есть полученный методом электролиза от «чистых» генерирующих мощностей. В общем, руководство Германии решает проблему в духе первопроходцев, намереваясь создать то, чего еще никто не испытывал. Причем, исключительно ради воплощения великой идеи. Новые мощности должны появиться примерно к 2031 году.  С их вводом - надеются в руководстве страны - и будет решена проблема прерывистости ВИЭ.  

Схема применения водородных мощностей, на первый взгляд, проста: в условиях избытка солнца и ветра всё «лишнее» электричество используется для производства водорода. Водород отправляется в хранилища, используясь затем в качестве топлива для новых газовых электростанций для покрытия пиковых нагрузок в условиях слабого ветра или солнца. Отметим, что запланированные новые мощности почти сопоставимы с существующими уже газовыми мощностями (27 ГВт). И для осуществления замысла Германия намерена в ближайшее время импортировать «зеленый» водород, объявив соответствующие международные тендеры.

В общем, объявленные в прошлом году планы выглядели воодушевляющими и, конечно же, «прогрессивными». Но только – в теории. Реальность, как всегда, оказалась суровее, чем мечталось в начальственных кабинетах. В январе этого года  уже прямо начали говорить о том, что немецкая мечта о создании парка водородных электростанций может оказаться очередной утопией. Причины, прежде всего, - экономические. Дело в том, что резервные электростанции, работающие только в условиях ослабления ветра и недостатка солнца, не могут рассчитывать на извлечение прибыли сугубо рыночным способом. Следовательно, реализация данной программы полностью полагается на государственное финансирование. В условиях бюджетного дефицита, с которым столкнулась Германия на фоне падения промышленности, о субсидирование таких проектов не может быть и речи.

Кроме того, строительство и эксплуатация водородных электростанций – дело весьма затратное, что известно всем специалистам. К тому же есть проблемы технического характера. Так, сжигание чистого водорода потребует новых жаропрочных материалов. Такое оборудование еще предстоит испытать. Есть технические сложности с хранением и доставкой. Так что график декарбонизации, составленный немецким правительством (где крайний срок перехода на «зеленый» водород – 2035 год), вряд ли согласуется с реальным состоянием данной технологии.

В этой связи нельзя не обратить внимания на «гибридный» характер планов по водороду. Если выражаться точно, новые электростанции являются «водородными» условно. Как явствует из разъяснений самого господина Шольца, речь идет о создании «новых газовых» (new gas-fired) электростанций, которые «смогут работать на водороде в будущем» (can be operated with hydrogen in the future). Возможно, некоторые пилотные проекты будут стопроцентно посвящены водородным технологиям, но большая часть новых электростанций начнет работу с природного газа. По сути, «светофорное» правительство решило реанимировать концепцию «переходного» топлива, намереваясь чуть ли не удвоить газовую генерацию, выдавая ее за «водородную». Или, если хотите, «водородную в перспективе». То есть до 2035 года новые газовые электростанции спокойно могут работать на природном газе. А что будет дальше? Как мы понимаем, в 2035 году в руководстве этой страны будут находиться совсем другие люди. Возможно, из других политических партий.

Короче говоря, водородная тематика является неплохим прикрытием для «реабилитации» природного газа в глазах эко-активистов, нещадно критикующих нынешний кабинет за реанимацию угольных электростанций. Замена угля природным газом - под предлогом задела под будущие водородные мощности – весьма остроумный тактический ход. И всё бы шло по плану, если бы не одно досадное обстоятельство – проблема с природным газом. Напомним еще раз, что концепция «переходного» топлива была вполне уместной в то время, когда Германия получала недорогой российский газ по трубопроводам. И как мы знаем, «на старте» уже был «Северный поток -2», позволявший сократить расходы на транспортировку голубого топлива.

Но дальше случилось то, что мы знаем: новое руководство страны демонстративно взяло курс на отказ от российского газа, заблокировало трубопроводы, после чего один из них вообще был взорван некими темными силами. Затем были созданы терминалы для приема американского СПГ. В настоящее время более 80% сжиженного газа Германия получает из США. Но и здесь появились тревожные новости. Чтобы наказать «мятежный» Техас (поставляющий со своих терминалов около 30% СПГ), президент Байден решил ограничить экспорт сжиженного газа, сославшись на реализацию… климатических целей (то есть, обосновывая свое решение борьбой с углеродными выбросами)!

Действительно, суммируя всё вышесказанное, создается впечатление, будто некие влиятельные фигуры проверяют на опыте Германии самые крайние пределы «зеленого» энергоперехода, испытывая новую энергосистему на прочность и не особо беспокоясь об экономических и социальных последствиях. Нам этот пример важен именно в том смысле, что он дает возможность научиться на чужих ошибках, не подстраивая заранее свои программы развития под «прогрессивную» Европу (что пока имеет место, пусть и не демонстративно).

Андрей Колосов