Рыночные «игры» математиков

В нашем разговоре с доктором физико-математических наук, главным научным сотрудником Института математики СО РАН Валерием Александровичем Васильевым  о становлении математической экономики как науки, мы остановились на том, что к 60-м годам ХХ века она сформировалась как самостоятельная отрасль знания.
Математическая экономика – это раздел математики, а не экономики, то есть это математическая наука. Что, вроде бы, противоречит ее названию и по правилам русского языка. Впрочем, по словам Валерия Александровича, математическая экономика не единственный такой случай. То же самое и с математической физикой, которая является разделом математики, изучающим уравнения, отвечающие сложным физическим явлениям. Таким сложным, что они не поддаются адекватному анализу имеющимся на данный момент математическим аппаратом.  Для преодоления возникающих трудностей  требуются исследования в области чистой математики. Тот же принцип разделения труда диктует существование и математической биологии, и математической геологии, и ряда других подобных научных направлений.

 
 Немецкий философ Гегель говорил, что вместе с ростом вещей растут и их тени. И сегодня все науки (за исключением чисто гуманитарных) образуют и свою “математическую тень”.  

Математическая экономика призвана средствами математики решать те задачи, которые не решаются чисто экономическими методами. В “Математической энциклопедии” ей дается следующее определение: “Математическая дисциплина, предметом которой являются модели экономических объектов и процессов и методы их исследования”.

Более того, по словам Валерия Александровича Васильева, в Институте математики СО РАН в свое время занимались моделями перехода от плановой экономики к экономике, использующей элементы рынка. Над этим успел поработать и академик Канторович, и его ученик, бывший сотрудник  Института математики СО РАН, академик В.Л. Макаров (ныне директор  Центрального экономико-математического института РАН). И таким же путем пошли, например, в Китае. Но, увы, у нас при переходе к рыночной экономике наработки отечественных ученых совершенно не были востребованы. Реформаторы бросились молиться рынку, пока, как и бывает в таких случаях, не расшибли лоб, к сожалению, не свой. Лишь сейчас “наверху”  начинается медленное осмысление неизбежности возвращения к научным методам прогнозирования (планирования, программирования) экономики. Не зря российские реформаторы так полюбили слово “проект”. Д.А. Медведев, в свою бытность президентом РФ, даже обронил такую фразу: “Вся наша жизнь – проект”, а совсем недавно модно было говорить иначе: “Вся наша жизнь – игра”. Но проект – это другое название плана.

Чтобы не заниматься пустыми словопрениями о пользе или вреде планирования, напомним лишь, что первый нобелевский лауреат по экономике, профессор Ян Тинберген (1969 г.) работал в Центральном плановом бюро Нидерландов.


Что касается России, то тут беда не в планировании как таковом, а в том, что проекты (планы) у наших реформаторов пока получаются не очень удачными. Можно вспомнить, например, проекты по развитию сельского хозяйства или решению жилищной проблемы, которые курировал тот же Медведев, будучи еще вице-премьером. Но может быть, потому эти проекты в полной мере и не удались, что изначально не были научно просчитаны? Невозможно решить задачу правильно, если ее условия сформулированы некорректно.
А сама наша главная задача – переход от плановой экономики к рыночной –  изначально была сформулирована дефектно. Нельзя перейти к тому, чего нет. Чисто рыночной экономики в современном мире нет, во всяком случае, на процветающем Западе точно, иначе он бы не процветал. В современном мире господствует смешанная (планово-рыночная или рыночно-плановая) экономика. Пропорции смешения в разных странах разнятся, но правило работает везде.
Математическая экономика на Западе шла иным путем, но также выходила на необходимость соединения планового и рыночного начала через синтез соперничества и сотрудничества в экономике. И здесь в первую очередь нужно назвать имя уже упоминавшегося венгерского эмигранта, американского математика Джона фон Неймана. Спектр использования его математических достижений огромен: от прогнозов погоды до вычисления траектории ракет, и от квантовой механики до исследования живой клетки. Он также внес большой вклад в становление математической экономики, работая, что называется, в рыночной среде. Рынок – с виду хаотичная игра разнородных экономических сил, но и у игр есть свои законы.

В 1928 году Дж. фон Нейманом была установлена теорема о существовании равновесия для антагонистических игр, а в 1944 году вышла его книга “Теория игр и экономическое поведение”, написанная в соавторстве с Оскаром Моргенштерном.  Публикацию этой книги считают рождением математической экономики в ее западной “реинкарнации”. Но и в западном варианте математическая экономика выходит на те же выводы о наивысшей оптимальности соединения в экономическом поведении подходов конкуренции и сотрудничества, кооперации. В исследовании их взаимодействия и взаимовлияния и состоит во многом не только теоретический, но и прикладной смысл математической экономики.   
Сегодня в Институте математики СО РАН, например, одним из важных направлений исследования является изучение поведения иерархических систем в условиях рынка. И эти исследования сами по себе опровергают утверждения о том, что в современной экономике план полностью отменен. Планирование в настоящее время работает на самых разных уровнях экономической иерархии.

Мой собеседник – Валерий Александрович Васильев – занимается таким разделом математической экономики, как исследование проблем кооперации. Популярно формулируя основную задачу соответствующего раздела теории игр,  он сказал, что теория кооперативных игр озабочена тем, как улучшить положение коллективного игрока (общества в целом), чтобы в результате  лучше стало и всем членам коллектива. Что вполне в духе российской общинной ментальности.  И Валерий Александрович не теряет надежды на то, что его научные наработки, как и труды его коллег, будут востребованы и за пределами стен академических институтов. Впрочем, это требует отдельного разговора.

Юрий Курьянов