19 – 20 апреля в Новосибирске прошла II Российская мультидисциплинарная конференция с международным участием «Сахарный диабет – 2017: от мониторинга к управлению». В кулуарах мы обсудили современные подходы к лечению сахарного диабета с Председателем научного оргкомитета конференции, научным руководителем Научно-исследовательского института клинической и экспериментальной лимфологии, академиком РАН Владимиром Коненковым.
- Владимир Иосифович, в своем выступлении Вы обратили внимание на то, что врачей, занимающихся проблемой сахарного диабета, становится всё больше и больше. С чем это связано?
– Уточню, что речь не идет об увеличении врачей в абсолютном выражении. Просто эта область распространяется внутри медицины. Сахарным диабетом вынуждены заниматься даже кардиологи и кардиохирурги, о чем у нас сегодня также докладывали. Казалось бы, где находится кардиохирургия, и где – сахарный диабет? Но, тем не менее, они тоже вынуждены обращать на это внимание.
- Можно ли это как-то связать с прогрессом в области медицины?
– Скорее всего, это связано с ростом численности пациентов, страдающих сахарным диабетом. Их становится всё больше и больше. Вернусь к той же кардиохирургии. Сегодня среди пациентов, которым проводят коронарное шунтирование, примерно половина приходится на людей с сахарным диабетом. Именно поэтому кардиохирурги вынуждены заниматься вопросами диабетологии. То же самое касается и неврологов, и хирургов, занимающихся лечением поражений нервов и сосудов нижних конечностей. В принципе, сейчас мы всё чаще сталкиваемся с тем, что называется «коморбидность», то есть когда у одного пациента обнаруживается сразу несколько заболеваний. Особенно часто мы это видим и при диабете.
- Почему растет частота сахарного диабета?
– На этот счет существует много гипотез. Это связано и с высококалорийным питанием, и со снижением физической активности, а также с тем, что больные, которые раньше умирали молодыми, теперь, благодаря медицине, доживают до детородного возраста и оставляют потомство. Факторов достаточно много. Объективно, частота диабета растет во всем мире. У нас, в России, наблюдается та же тенденция. Есть небольшие различия в цифрах, но тенденция одна. С каждым годом количество больных сахарным диабетом увеличивается, и прогнозы здесь плохие.
- В своем докладе Вы обратили внимание на то, что нужно серьезно менять подходы и к профилактике, и к лечению. В последнем случае очень важен индивидуальный подход. Связан ли этот новый подход с термином «управление», который присутствует в названии конференции?
– По большому счету, любое лечение – это и есть управление. Когда мы лечим, мы начинаем вмешиваться и управлять какими-то процессами. И это для нас самое главное. Для чего мы проводим диагностику? Для того, чтобы лечить, то есть управлять процессом. Еще раз вернусь к кардиохирургии как к наглядному примеру. После операции врачи всё равно продолжают осуществлять сахароснижающую терапию. В итоге это ведет к снижению смертности, к снижению повторных инфарктов, повторных инсультов. То есть так мы управляем процессом. И поскольку мы таким путем снижаем смертность, то это можно приравнять и к управлению демографическими процессами.
- Вы уделили в своем докладе внимание исследованиям на клеточном и молекулярно-генетическом уровне. Насколько успешно внедряются такие методики в современную медицинскую практику?
– Нужно уточнить, о каких методиках идет речь. Скажем, методики клеточной терапии внедряются весьма активно. Если брать мировой опыт, то здесь уже достигнуты значительные успехи. Эти подходы применяется и у нас в стране, конкретно – в нашем Институте.
Что касается геномных подходов, то это пока еще находится на стадии разработки. Идея, действительно, проглядывается очень хорошо. Но сама технология будет пока достаточно сложной и дорогой. И поэтому непонятно, насколько широко она будет применена.
- Если брать наш регион, то как здесь выглядит ситуация в плане диагностики и лечения сахарного диабета?
– Нам здесь удалось выстроить достаточно логичную систему, когда первичный пациент, у которого еще нет диагноза, попадает на прием к терапевту, и тот, выявляя повышение сахара в крови, направляет его к эндокринологу. Количество эндокринологов в Новосибирске в последние годы заметно возросло. Это первый этап. Второй этап – специализированные эндокринологические отделения. У нас они тоже есть, в том числе – в нашем Институте. Здесь больные сосредотачиваются, концентрируются и получают квалифицированную помощь. В России есть государственный регистр, куда попадает каждый пациент с диагнозом сахарного диабета. В компьютерную базу заносятся все его данные, и отслеживается динамика по годам.
Я считаю очень важным, что такая диабетологическая клиника находится в научном институте медицинского направления. Работая в отделении научного Института, врач может обследовать пациента более углубленно, может применить более прогрессивные современные методы, которые есть в мире. Участие в клинических многоцентровых международных программах позволяет нам часть пациентов лечить уже теми препаратами, которые находятся в стадии апробации. Поэтому для пациента это самый удобный путь. Мы, например, фиксируем не только уровень сахара в крови, но также и то, как он колеблется в течение суток, осуществляя непрерывный мониторинг концентрации глюкозы. У нас используется также помповая инсулинотерапия, когда пациент носит с собой специальное устройство, которое автоматически осуществляет подачу инсулина и корректирует уровень глюкозы в крови. Поэтому концентрация больных в научных клиниках является перспективным направлением. Кроме того, у нас здесь в одном месте находится и отделение эндокринологии, и отделение хирургии. Так что, если у больного развиваются осложнения, такие как поражение сосудов ног или диабетическая стопа, то к делу подключаются хирурги. Тут же подключается и лаборатория клеточных технологий, и потому лечение идет гораздо эффективнее.
- Считается, что сахарный диабет, образно говоря, «обратной силы» не имеет. То есть, если установили диагноз, то это на всю жизнь. На обывательском уровне, например, распространены страхи по поводу инъекций инсулина. Считается, что если больной «подсел» на иглу, то он абсолютно потерян для нормальной жизни. Насколько оправданны такие страхи?
– Дело в том, что диабет распадается на различные формы. Раньше такого различения не делалось. Теперь мы знаем, что диабет – это такое «сборное» понятие, включающее в себя множество подтипов заболевания. Есть формы диабета, при которых инсулина в организме достаточно, но организм на него не реагирует, есть такие, которые протекают с дефицитом инсулина. Поэтому здесь и нужны квалифицированные всесторонние обследования. Могу сказать, что немалая часть пациентов с диабетом вообще не получают инсулина. То есть необходимо грамотно разбираться с каждым пациентом. Для этого как раз и существуют такого уровня клиники. Мы, например, работаем в контакте с Московским Эндокринологическим научным центром. В клиниках федеральных научных учреждений можно быстро внедрять все новейшие научные разработки. До обычных стационаров всё это доходит гораздо медленнее.
- Нужна ли какая-то специальная государственная программа по поддержке внедрения подобных медицинских технологий, по диспансеризации населения?
– Это несколько разные сферы. Государство, через Федеральное агентство научных организаций, на конкурсной основе выдает государственное задание и финансирует проведение тех или иных исследований. Мы в своем Институте уже имеем несколько таких заданий с финансами из бюджета как раз в области диабетологии. На эти деньги проводятся исследования, госпитализируются и лечатся пациенты, которые сами ничего не платят. Вопросы диспансеризации, организации первичных осмотров, скрининга хронических заболеваний - то есть всего того, что имеет отношение к практической медицине, находятся в ведении Министерства здравоохранения.
Я считаю, что мы – профессиональные исследователи, ученые – должны настойчиво возделывать свою поляну. Мы должны разрабатывать методы диагноза, прогноза, лечения – чтобы они были в России. Понимаете, есть производитель товара, и есть покупатель товара. Мы, в данном случае, производители. Государство что-то покупает, исходя из своих финансовых возможностей. Думаю, что когда всё нормализуется – и экономика, и финансирование здравоохранения – мы должны быть готовы предложить технологии, разработанные и опробованные в клиниках, соответствующие мировому уровню, но адаптированные к нашим условиям. То есть мы должны быть во всеоружии. И когда наши разработки сойдутся с возможностями государства, тогда и наступит счастье.
Беседовал Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии