Тема настоящей дискуссии – возможность оценки труда российского ученого по количественным показателям его публикационной активности и индексам научного цитирования (ИНЦ) – появилась в результате введения Министерством образования и науки этих показателей в систему оценки деятельности подведомственных организаций. Используемые и неиспользуемые ранее в научных организациях оценочные системы, различные по жесткости и комплексности, в свою очередь также включили в себя вышеупомянутые индексы, а в некоторых оценка индивидуальной эффективности сотрудников стала строиться исключительно на данных показателях.

Три аспекта проблемы оценки эффективности

Отличительной особенностью используемых показателей является их фактическая ретроспективность даже при преобладании в оценочных процедурах данных последних лет: «с нуля» публикационную активность не поднять, а уж про ИНЦ и говорить нечего. Так в России появились «нулевые» ученые со стажем, степенями и званиями, положение которых незавидно даже при самом «мягком» употреблении оценочной системы.

Жизненный опыт приучил нас не ждать чудес: вслед за сосчитанными «неэффективными» вузами в очередь на сокращение неизбежно встанут «неэффективные» НИИ и одновременно с этим – «неэффективные» ученые. Как к этому относиться – вопрос индивидуального понимания профессиональной этики: каждый ученый исправно получает заработную плату, а что в последнюю четверть века никто ни с кого не спрашивал результатов научной работы, так ведь ее толком никто и не планировал. Теперь могут и спросить, но для кого-то, возможно, «лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».

Когнитивным аспектом обсуждаемой проблемы является корректность введения меры индивидуального творчества или, точнее, определение простейшего объекта наукометрии. Простейший объект, по нашему мнению, должен обладать способностью к самостоятельному развитию, так как этого требует суть научной деятельности. В развитых странах современная организация научной деятельности в значительной мере опирается на отдельного ученого. Научные коллективы создаются на временной основе «под лидера, задачу, сложную установку». Советская наука, как известно, развивалась иначе.

Наши возможности самоорганизации определяются уровнем организации науки российской, что сводит и когнитивный аспект обсуждаемой проблемы к организационно-управленческому. Другими словами, «подводная» тема настоящей дискуссии – эффективность современной организации и управления научной работой в России в целом и в отдельной организации. Можно ли управлять научной деятельностью, не научившись считать ее издержки и результаты – вопрос дискуссионный. Сторонники необходимости счета приводят приписываемую разным авторам расхожую фразу о возможности управлять только тем, что можно измерить, противники – слова автора системы качества У.Э. Деминга: «Это абсолютно неправильно, полагать, что если мы не можем измерить нечто, то мы не можем этим управлять!».

Необходимо получить ответы на два следующих вопроса. Зачем, кто, кем и как сегодня должен управлять в научной отрасли народного хозяйства? Зачем, кого, кому и (в последнюю очередь) как оценивать? На эти вопросы вряд ли можно однозначно ответить в условиях тотальной социально-экономической аморфности современной России. Поставим обратную задачу: с какими возможными ответами согласуется система оценки индивидуальной эффективности ученого, и каких дальнейших изменений следует ожидать в системе организации и управления отечественной наукой.

Три цели управления российской наукой

Идентификацию системы управления начнем с начала – целеполагания. Как известно, в последние десятилетия фактической целью России, российской культуры и российской науки (как части последней) было выживание. Средство для научной жизни – финансирование – стало ее временно-постоянной целью на всех структурных уровнях. Отсутствие связи между научными результатами и средствами существования сделало научную работу глубоко личным делом каждого ученого. Но достаточное число примеров сохранения научных коллективов, количественные и качественные показатели научных исследований в физико-математических и технических науках позволяют надеяться на то, что появившаяся тенденция депрофессионализации научной среды не является необратимой.

История учит, что великая культура (и наука как ее часть) создается в империях, и отмечает рост химерических и дезинтеграционных процессов у изолянтов мировой науки. Поэтому первой очевидной целью управления российской наукой логично считать ее интегрирование в мировую.

Минобрнауки ввело показатели эффективности как механизм стимулирования вхождения нашей науки в мировую, живущую под девизом «Публикуйся или умри». Однако эффективность этой меры в краткосрочной перспективе ограничена спецификой научной деятельности: срок «вынашивания» научной проблемы даже квалифицированным ученым значительно превышает даже срок вынашивания слоненка. В отсутствие системных изменений в научной отрасли эффективность индивидуального стимулирования мала также и в средне- и долгосрочной перспективе (скоро некого будет стимулировать).

Поэтому очевидно, что подсчет индивидуальной эффективности ученых в неконкурентной и неорганизованной научной среде не изменит уровня присутствия отечественной науки в науке мировой, а если и изменит, то непременно в сторону уменьшения.

Второй (главной) целью управления российской наукой является, очевидно, наращивание ее  продуктивности. При очевидной связанности этой темы с темой инновационности российской экономики нельзя не поставить вопрос, в какой мере существующая структура научной отрасли отвечает этим целям или какова наиболее эффективная пропорция ее организационных издержек.  Результаты (да и факты) широких обсуждений этих вопросов автору неизвестны, однако авторы оценочных систем в той или иной мере дали на них ответы.

Так, в известные показатели эффективности научно-исследовательской деятельности вузов входят относительные (по числу сотрудников) количества публикаций и цитирований в РИНЦ, SCOPUS, Web of Science, затрат и доходов от НИОКР, лицензионных соглашений, молодых ученых, защит диссертаций и выигранных грантов, число издаваемых научных журналов. Показатели результативности вполне логичны. Однако контролируется не результативность, а эффективность (по числу голов). В самих научных организациях оценка эффективности по этим показателям транслирована на уровень сотрудников. И тот факт, что ученый, публикующий статью без грантовой зарплаты, оказался менее эффективным, чем с таковой, стал вполне логичен: добытый грант – показатель результативности, а надо ведь еще и организационное тягло нести.

Рост эффективности науки (третья цель) объявлен первым по значимости. Если это так – нас ждут серьезные проблемы. И дело, прежде всего, в азбучной несовместимости указанной триады целей во главе с эффективностью. Возможно, не стоит сгущать краски. Но поскольку эффективность функционирования реформируемой системы неизбежно снижается, современное короткое управленческое дыхание вряд ли в состоянии довести эту неизбежно затяжную реформу до результата.

Какая эффективность нужна российской науке

Корректность самого факта оценки индивидуальной эффективности ученого (по любому алгоритму) обусловлена переводом на его уровень средств самоорганизации, т.е. предельной децентрализации управления научными исследованиями, в пределе – переходом к сетевой организации научной среды. Рост результативности (а затем и эффективности) обеспечивает не учет, а конкуренция, неизбежно возникающая на привлекательных рынках. Именно на уровне принятия индивидуальных решений в условиях конкуренции система учета ИНЦ применяется все более активно.

Недостаток сложных научно-технических задач, требующих длительных согласованных усилий больших научных коллективов, уже  давно не требует большого числа занятых собственными научными проблемами НИИ (а попытки их возрождения под госзасказ встречают кадровые проблемы).

Для наращивания результативности и придания устойчивости развития отечественной науки помимо усиления уровня отдельного ученого следовало бы усилить и роль академических институтов как координаторов научных исследований, организационной и научно-методической работы в масштабах России. И тогда их эффективность корректно было бы измерять суммарными российскими ИНЦ по соответствующим научным направлениям. Такая «структурно-функциональная наукометрия» в значительной мере способствовала бы достижению всех трех целей реформирования российской науки.

Конечно, Минобрнауки не несет прямой ответственности за качество управления научным процессом «на местах», но его управленческие программы и проекты не несут в эти «места» и ясного посыла: как, кем и, главное, зачем управлять наукой в подведомственных организациях. Такое же впечатление производит правительственная скороспелая и стремительная попытка реформирования РАН, проводящаяся при столь явном отсутствии новых и сокращении старых целей функционирования. Однако неверие чиновников в перспективу российской науки не является, очевидно, ее приговором. В этих условиях, возможно, одной из главных задач РАН станет сохранение, структурирование и развитие разбросанных по российской территории очагов и осколков отечественной науки.

Воронин А.А., «Управление большими системами». Специальный выпуск 44: «Наукометрия и экспертиза в управлении наукой»

Опубликовано в сокращении. С полным текстом статьи вы можете ознакомиться в приложенном файле.