Хорошие заделы в нехороших условиях

Прошедшая в этом году в Институте цитологии и генетики СО РАН объединенная конференция по вопросам селекции и семеноводства картофеля вновь вызвала у меня некоторые вопросы о роли государства в развитии отечественного сельхозпроизводства. Если подходить к проблеме исключительно формально, то значение комплексных программ научных исследований, направленных на поддержку картофелеводства, оспаривать не приходится – алгоритм здесь выстраивается как будто бы вполне логично. А именно: научные организации демонстрируют свои возможности, наглядно представляют результаты селекционной работы. Далее на этой предметной основе нарабатываются контакты с бизнесом, и в результате научные наработки идут в дело. Российский сельхозпроизводитель, таким образом, выходит на более высокий уровень, страна получает развитое семеноводство и преодолевает зависимость от импорта. Короче, научный потенциал должен как бы автоматически влиться в производственную сферу.

Именно поэтому, как я понимаю, первым пунктом государственной программы значится формирование научного задела в области картофелеводства и вывод отечественной селекции на более высокий уровень, отвечающий современным мировым достижениям. В итоге российское семеноводство (а значит – и российский сельхозпроизводитель) разом переключит внимание на отечественные образцы, получив что-то достойное и передовое в своей собственной стране. Так, судя по всему, осмысливается импортозамещение в данном секторе: от науки – к производителю. И если наука готова (а она, вроде бы, готова), то осталось дело за малым – оперативно подключить сюда бизнес. И дальше «процесс пойдет» (как говорил один советский генсек).  

А теперь о грустном. Честно говоря, я не до конца понимаю, как у нас осуществится такой трансфер. Хотя вполне допускаю, что в правительстве на этот счет никто не сомневается. Или просто… не задумывается? Во всяком случае, я еще не слышал внятных рассуждений на эту тему со стороны тех, кто отвечает за развитие нашей экономики. Возможно, у Минсельхоза есть искреннее желание вывести российское картофелеводство на уровень передовых стран, и здесь он вполне солидарен с Министерством науки. Однако есть ли такое желание, скажем, у Минфина? Есть ли вообще правительственный консенсус на этот счет?

Что бы мы ни говорили на данную тему, но пока что возникает впечатление, будто проблема модернизации нашей семеноводческой отрасли больше всего волнует одних лишь ученых. И будто на них одних взвалили ответственность за конечный результат. 

Что не стыкуется в этой конструкции, где базисом выступает наука (пусть даже поддержанная государством), а бизнес выступает в роли самостоятельной «надстройки»? На мой взгляд, трудности создает сам исходный посыл: развитие сектора рассматривается в контексте упомянутого выше импортозамещения. То есть государство решило бросить вызов передовым странам, озадачив себя проблемой продовольственной безопасности. Дескать, мы не можем бесконечно ходить «на поклон» к голландцам и к американцам, располагая столь внушительным научным потенциалом. Вроде бы, мысль здравая, если бы не одно «но»: импортозамещение выглядит логично и непротиворечиво только в условиях плановой мобилизационной экономики, когда отечественный производитель, по сути, отрезан от мировых рынков и во всем полагается на государство. То есть государство берет на себя не только содержание научных учреждений, но и осуществляет организацию необходимых производств, в том числе и производство семян. В советской системе в этом отношении всё было на своем месте. Но не сейчас…

Дело в том, что, напирая в настоящее время на сам этот термин – «импортозамещение», – мы вводим в заблуждение самих себя. Как бы мы сегодня ни конфликтовали с западными странами, мы все равно остаемся в открытой экономике. И я пока не видел никаких признаков перехода к ушедшей плановой модели (риторика отдельных политиков здесь не в счет – мы ориентируемся только на дела и на конкретные решения). Если называть вещи своими именами, а не включаться в идеологическое обрамление государственных стратегий (чем обычно грешат публичные политики), то речь на самом деле идет не об «импортозамещении», а о КОНКУРЕНЦИИ НА МИРОВОМ РЫНКЕ.

Говоря о мировом рынке, я имею в виду не только экспорт российской продукции. Это, конечно, тоже одна из задач, но мы вынуждены конкурировать с мировыми игроками даже тогда, когда осуществляем закупки для самих себя (и даже внутри страны). И от этого никуда не деться. Надо понимать, что отечественный фермер покупает немецкую «Розару» или голландский «Ред Скарлет» не потому, что это такие уж супер-суперсорта, за которыми нашим селекционерам не угнаться. Вовсе нет. Сортоиспытания в СибНИИРС наглядно показали, что тот же «Ред Скарлет» выглядит на наших полях куда хуже новосибирской «Лины» или уральского «Люкса». Наш фермер покупает импортные сорта потому, что тамошний производитель предлагает ему годный посадочный материал – не в смысле биологических характеристик сорта, а в смысле качества семенного картофеля как рыночного продукта. У нас же просто зациклились на биологических характеристиках, видимо полагая, будто какой-нибудь новейший чудо-сорт разом оживит всех отечественных семеноводов.

Правда же заключается в том, что семеноводство зависит от рыночных условий куда сильнее, чем селекционная наука (тем более, когда она поддержана государственными средствами). И если отечественная селекция стремится соответствовать мировому уровню, то, согласитесь, к тому же должны стремиться и наши семеноводы. И здесь наши селекционеры, увы, помочь им ничем не могут. По большому счету это означает, что возможность упомянутой «Лины» конкурировать с «Розарой» будет зависеть не только от биологических характеристик сорта, но во многом – от способностей наших семеноводов поставить на рынок в нужных количествах годные семена. А это, в свою очередь, будет зависеть как от уровня технического оснащения таких производств, так и от уровня самой производственной культуры (по данному пункту, согласимся, у нас тоже не всё в порядке).

Может ли государство оказать адекватную помощь семеноводами и как-то повлиять на развитие данной отрасли? В какой-то степени, да. Мы знаем, как дорого стоит импортное оборудование, какие существуют препоны при приобретении земельных участков. Здесь спокойно можно использовать метод и кнута, и пряника. С одной стороны, необходимо очень жестко пресекать деятельность недобросовестных производителей, выдающих продукт, не соответствующий утвержденным стандартам качества. С другой стороны, можно использовать льготные кредиты, субсидии, лизинг, налоговые послабления, упрощенный порядок выдачи земельных участков и многое другое.

Думаю, для этого совсем не нужно объявлять «планов громадье», рисуя какие-то заманчивые картины прекрасного далека. Созерцая этого журавля в небе, мы начинаем игнорировать реальную синицу в руке.

Фантастические перспективы отечественной селекции – это, конечно, очень здорово, но вряд ли дело обстоит так, будто мы только сейчас вышли на старт в большой игре (а именно такое впечатление возникает при обсуждении вопросов КПНИ). Начать можно и с малого. И даже нужно. Научные заделы существуют давно, и ничто не мешает двигаться в серьезное производство с этого старта.  Так, на «Лину» спрос значительно превышает предложение. Семена этого сорта в магазине СибНИИРС ежегодно сметаются с прилавка в считанные дни. Может, в масштабе всей страны это еще не показатель, но это как раз та хорошая реальность, которая способна планомерно расширять свои границы.

Собственно, СибНИИРС как раз движется в этом направлении, закупая оборудование для семеноводства. И здесь адекватная государственная поддержка была бы очень кстати. Думаю, наши ученые могут уже сейчас назвать десяток отечественных сортов картофеля, которые, что называется, уйдут влёт, стоит только предложить людям (включая и фермеров) качественные семена. Такой расклад нисколько не противоречит дальнейшему развитию отечественной селекции. Просто связь с рынком выстраивается сама по себе подобно развитию растения – пусть медленно, но поступательно и планомерно. Это как раз тот случай, когда из маленького семечка вырастает огромное дерево. Такое «семечко» у нашей науки имеется. И оно уже давно двинулось в рост.

Олег Носков