Многие люди при слове клад представят себе зарытый в землю старинный сундук или кувшин, наполненный монетами и драгоценностями. Найдешь такой и разбогатеешь. У ученых отношение к кладам иное – для них они прежде всего источник знаний о прошедших эпохах, археологический памятник. Причем, это может быть вовсе не кувшин с золотыми монетами, а, например, котел. Изучению таких кладов, найденных на территории Среднего Енисея, посвящена статья ведущего научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН, д.и.н. Андрея Бородовского и недавно ушедшего от нас независимого исследователя из Красноярска Юрия Оборина. Мы попросили Андрея Павловича рассказать подробнее о кладах, описанных в этой работе.
– О каких именно кладах идет речь в Вашей статье?
– Статья посвящена находкам металлических котлов и кладов эпохи раннего железа на территории Среднего Енисея, это период от скифского до хунно-сяньбийского времени, это период примерно с VIII века до н.э. по IV век н.э. Проанализировав вопрос о вариантах присутствия котлов в этих кладах, мы выдвинули гипотезу о том, что котел в то время был распространенным вместилищем для ценных предметов, составляющих клад: зеркал, топоров, поясной фурнитуры и так далее.
– Как вообще возникали клады, это был способ спрятать ценные вещи от каких-то захватчиков?
– Исходя из того, что известно археологам, можно выделить три основных типа кладов – ситуативные, сберегательные и ритуальные. Ситуативные клады, как правило, погребались по какой-то исторической причине, связанной с определенными событиями или масштабными процессами, по завершении которых обретение содержания клада было не очевидно. В свою очередь, сберегательные клады интерпретировались как временное погребение ценностей для сохранения и последующего их обретения и использования. Ритуальные «клады» чаще всего являлись следствием намеренного сокрытия переставших по каким-то причинам функционировать святилищ. При этом, ценные предметы, составляющие клад, должны быть помещены в какое-то вместилище, что собственно отличает клад от других археологических комплексов, например, погребений.
– И в данном случае, вместилищем служили котлы?
– Для большинства кладов, которые описаны в этой статье, да. Хотя там приведены примеры находок нескольких котлов разного размера, вложенных друг в друга. Эти находки тоже можно интерпретировать как клады. Также обнаруживались комплексы, которые включали в себя миниатюрные бронзовые котлы или обломки котлов как часть клада. Поэтому котлы играли не только утилитарную роль вместилища других, более ценных с точки зрения людей той эпохи, предметов. Кроме того, котлы археологи находят не только в составе кладов, но и по отдельности, в статье мы называем эти находки «случайными». Такие котлы отличаются более разнообразными ручками и оформлением внешних стенок.
Некоторые, например, имеют на стенках рельефное изображение, имитирующее отпечатки конских копыт. Сейчас мы можем лишь предполагать, что означал такой орнамент: одни исследователи считают их разновидностью родовой печати владельцев, другие – стилизованным изображением защитного вооружения из стенок копыт, распространенного среди кочевников того времени.
– Понятно, что любые археологические находки служат источником информации о материальной и духовной культуре, в рамках которой эти артефакты были созданы. Есть какие-то специфические научные задачи при изучении кладов?
– Во-первых, нам надо правильно интерпретировать находку, понять, к какому типу относится найденный клад, исходя из списка предметов, входящих в его состав. Установив это и определив более или менее точно возраст, в дальнейшем, можно правильно использовать его в качестве источника информации о том периоде истории, к которому относится клад. С этой же целью, мы создаем карты обнаружения кладов. В этой статье нами была составлена картография 21 клада на территории Среднего Енисея, в вещевой комплект которых входили котлы. Она позволила выявить территориальное своеобразие размещения котлов из «случайных» находок, а также в составе кладов, а также выявить несколько компактных территорий, для которых было характерно неоднократное обнаружение кладов с котлами. Одним из них являются северо-восточные территории Среднего Енисея (см. рис. 1). Это среднее течение долины р. Кан в окрестностях с. Терское. Другие территории локализации находок котлов расположены на северо-западе – от Косогольских озер до среднего течения р. Июс. Также можно говорить и о наличии южной территории распространения таких находок. Она локализуется в основном от Аскизской степи до левобережья Енисея на этом участке.
Что касается определения возраста клада – это тоже непростая задача. Сами котлы из кладов не могут использоваться для их датировки, поскольку их общая хронология бытования (как предмета длительного пользования) чаще всего на несколько столетий древнее наиболее поздних предметов, входящих в состав собрания.
– Иначе говоря, в датировке кладов тот же принцип, что и в армейских марш-бросках, считают «по последнему»?
– Что-то общее в подходах есть. Потому что многие ценные предметы, которые мы находим в кладах, те же зеркала, могли до этого долго передаваться из поколения в поколение. Иногда это понятно по следам эксплуатации, иногда – по технике изготовления, отличной от других предметов из клада. А вот массив т.н. предметов «хунхузских бронз» (кольца, пряжки, подвески, пластины с различными изображениями), которые часто находят в составе клада – лучше подходят для датировки. Но, вообще, устанавливать хронологию клада по отдельным предметам часто дает противоречивые результаты с разбросом в несколько веков. Поэтому наиболее результативным приемом определения абсолютного и относительного времени закладки клада может быть сличение содержимого ряда кладов одной эпохи.
– Возвращаясь к районам, где больше всего найдено кладов, какие выводы из этого можно сделать, почему именно там?
– Это связано с особенностями хозяйствования и логистики населения Сибири в то время. Так, котлы гуннского времени, как правило, тесно связаны с гидрографическим фактором. Такие находки происходят преимущественно из пойменных зон небольших рек, ручьев и закрытых водоемов, включая озера и болотные топи. Это было обусловлено особенностями расположения зимников и откочевкой с них в начале весеннего сезона на летние стоянки. Именно в этот период, по мнению некоторых исследователей, на этих территориях совершались обряды «оставления инвентаря», за которым предстояло вернуться к следующей зимовке.
Работа выполнена в рамках проекта НИР ИАЭТ СО РАН (№ 0264-2021-0008 «Изучение, сохранение и музеефикация археологического и этнокультурного наследия Сибири»)
Сергей Исаев
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии