Топоры «с ушками»

Случается, что археологические экспедиции обнаруживают схожие предметы материальной культуры древних людей на значительном расстоянии друг от друга. И это позволяет ученым узнавать больше о культурных связях, обмене технологиями и логистике людей ушедших эпох. Ранее, мы уже рассказывали об этом на примере котлов и зеркал. Сегодня поговорим об орудиях не бронзового, а каменного века – «топорах с ушками» с одним из авторов статьи, посвященной этим находкам, ведущим научным сотрудником Института археологии и этнографии СО РАН, доктором исторических наук Андреем Павловичем Бородовским.

– Расскажите, о каких топорах идет речь?

– Мы говорим о каменных артефактах, имеющих схожую форму, которые находили в самых разных частях Сибири, в основном на территории Байкала, Приангарья, но эпизодически они встречаются в других частях Сибири, от Якутии до Нижней Оби.  Их общая датировка может колебаться от эпохи позднего каменного века до неолита и даже эпохи раннего металла.

Орудия такого типа находили достаточно давно, но у них не было единого названия, в литературе встречались такие наименования, как «топор с ушками», «массивное тесло», «мотыга с цапфами» и так далее. Связано это было с тем, что их анализ и классификация проводились только на данных морфологии, иначе говоря, внешнего облика. И каждый исследователь описывал их по-своему.

Первый экспериментально-трассологический анализ группы таких находок был произведен только в 1986 году моим коллегой по институту и одним из соавторов статьи Павлом Волковым. Было обнаружено, что на их поверхности есть следы взаимодействия не с деревом (что было бы логично для топора), а со льдом. И возникла версия, что это на самом деле не топор, а часть пешни для прорубания льда при зимней рыбалке.

Первая серьезная попытка создать классификацию таких топоров «с ушками» была предпринята Алексеем Павловичем Окладниковым, он выделил несколько типов, которые соотносил с определенным материалом. Но эту работу нельзя назвать завершенной, потому что остаются открытыми несколько важных вопросов: география находок явно требует доработки, нет четкого понимания, где зародилась эта технология, как распространялась и видоизменялась с течением времени, где и когда она достигла своего финала. Также необходимо глубже изучить связь материала с морфологией изделий, местный это был материал или принесенный. В общем, работы предстоит еще много и одним из шагов на этом пути стало наше исследование, результаты которого были опубликованы в ежегоднике «Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий».

– Что это было за исследование?

– Мы изучили два топора, найденных на значительном расстоянии друг от друга. Один еще в начале 1970-х годов обнаружил Валерий Петрович Куковский на реке Суенга возле села Егорьевского Маслянинского района нашей области. Это самая юго-западная находка подобных предметов на сегодня. Второй относится к числу находок, сделанных возле Байкала. Мы сравнили материал, из которого были сделаны оба артефакта и обнаружили существенные различия между ними. В целом, такой материаловедческий анализ объектов из центра их распространения (Байкал) и периферии (Салаир) важен для установления в дальнейшем источников происхождения сырья и логистики его перемещения.

– Кто, помимо Вас, принимал участие в этой работе?

– Идея исследования и атрибуция предмета были моими, Павел Волков сделал трассологию, а Роман Давыдов определил состав материала, из которого были изготовлены топоры.

– Возвращаясь к изучению топоров «с ушками» в целом, в какой из перечисленных Вами выше задач, археологам удалось продвинуться дальше всего?

– На самом деле, хорошее продвижение есть по всем направлениям. В частности, установлено, что изготавливали их из самого разнообразного материала. А расстояние между Прибайкальем и Салаиром вполне соответствует тем маршрутам распространения каменного сырья, что были зафиксированы в эпоху каменного века. Сейчас надо уточнить датировку и функциональное предназначение салаирской находки, чем мы и планируем заняться.

Интрига заключается в том, что эти «топоры», как я уже сказал, являются лезвием пешни для зимней рыбалки с использованием сетей. И неудивительно, что их находили преимущественно возле больших рек и озер. Но на Салаире нет больших рек. И можно предположить, что это орудие использовалось и для других целей. Более того, такой топор является очень нетипичным для данных мест. И, скорее всего, он говорит нам либо об определенных связях, или даже какой-то миграции людей с территории Восточной Сибири на юго-запад. Кстати, такой культурный импульс, влияние обитателей Восточной Сибири на ее Западную часть, прослеживается, начиная с неолита. Но, по косвенным признакам, этот топор можно отнести к несколько более поздней эпохе. Скорее всего он может быть синхронизирован с поздне-глазковской археологической культурой.

– У Вас есть какие-то предположения по поводу функциональной принадлежности салаирского топора?

– Есть версия, и я намерен заняться ее обоснованием. Предполагаю, что эти топоры на Салаире использовались как пешни не для рыбалки, а в древнем золотодобывающем промысле. Это очень интересная задача и сейчас у нас появляется целый ряд данных, которые позволяют обозначить эту тему и работать над следующей статьей. И ответить на вопрос, а когда, собственно, началась добыча золота на Салаире, в 30-е годы XIX века (как это принято считать сейчас) или эпизодические попытки заготовки этого металла были в глубокой древности.

Сергей Исаев