Часто в новостях про очередной старинный предмет, обнаруженный во время раскопок, а то и вовсе случайно, приходится слышать, что он относится к определенной «археологической культуре». И далеко не каждый сходу ответит, а что это такое и чем отличается от древних государств и племен. К тому же, новые находки часто заставляют ученых пересматривать интерпретацию и даже систематизацию этих культур. Внести некоторую ясность в этом вопросе мы попросили ведущего научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН, д.и.н. Андрея Павловича Бородовского.
– Давайте начнем с объяснения самого термина. Что такое «археологическая культура» и чем она отличается от названия какого-нибудь древнего народа?
– «Археологической культурой» называют совокупность материальных памятников, которые относятся к одной территории и эпохе, и имеют общие черты. И в этом ее главное отличие – она может не соответствовать границам некоего древнего государства или территории расселения определенного народа. Главное, чтобы она была компактно выделена, исходя из предметного комплекса, места расположения и времени происхождения этих предметов. Таким образом, это искусственная исследовательская конструкция для удобства систематизации археологического материала.
– Получается, по мере накопления нового материала, эти конструкции могут меняться?
– Да, конечно. Это их самое главное качество, потому что замершая подобно монолиту культура не является достоверной. Количество археологических данных постоянно растет и это требует пересмотра оценок, сделанных ранее, на более ограниченном материале.
– Этой теме посвящена одна из Ваших недавних статей. Расскажите подробнее, о чем там идет речь?
– В статье я пишу о том, почему использование термина «большереченская археологическая культура» в современных антропологических публикациях выглядит далеко не однозначно, крайне противоречиво, а порой и некорректно. Напомню, она была выделена в 1951 году выдающимся отечественным археологом, д.и.н. Михаилом Петровичем Грязновым на основе находок на территории Новосибирской области и Алтайского края, и датируется VIII – II веками до нашей эры, то есть эпохой раннего железа. Однако, спустя почти полвека с начала своего изучения, по мере накопления новых материалов и развития исследовательских методов, мы пришли к необходимости внести корректировки как в отношении хронологии этой культуры, так и ее интерпретации. Это тот самый процесс постоянной переоценки, о котором я говорил.
В конце прошлого века было озвучено предложение о разделении ее на две культуры – собственно большереченскую и каменскую. Причем, первую предлагалось рассматривать как местную, а вторую как пришлую. И уже в нашем веке, накопленный археологический материал позволил ученым сделать вывод, внутри этого комплекса находок существует несколько разных археологических культур. Картина получается более сложной, чем она представлялась семьдесят лет назад, само использование термина «большереченская культура» становится некорректным поскольку разные исследователи определяют его по-разному. А научное знание формируется не только на основе самих фактов, но и консенсуса специалистов относительно их трактовки.
– Вы сказали, что археологическая культура – это искусственная конструкция, а какое значение ее корректировка имеет для воссоздания картины прошлого? Или это просто некий внутренний конструкт, введенный археологами для большего удобства?
– Значение очень большое. Возьмем историю Сибири в эпоху скифов или более ранних периодов. У нас нет письменных источников об этих временах, нет достоверных описаний того, какие народы здесь жили, как они назывались, даже – на каком языке говорили. Всю информацию мы можем черпать только из археологического материала, но для начала его надо систематизировать. Это и делается с помощью археологических культур. По мере накопления материала, в эту систематизацию вносят изменения, многие археологические культуры, по мере изучения, меняли своё название.
В связи с этим, хочу отметить, что в последнее время наблюдается тенденция кризиса самого термина «археологическая культура». Накопленный материал представляет собой настолько сложный комплекс, что делить его на некие застывшие культуры выглядит уже не очень перспективно. Ученые начинают оперировать «этапами», «периодами», некими общностями или поликультурными группами, которые на конкретном археологическом памятнике могут составлять единое целое.
– Можете привести пример того, как такое изменение интерпретации археологической культуры заметно повлияло на наши представления о самой древней истории?
– Обычно археологические культуры называются либо по типу погребального сооружения, либо по каком-то конкретному памятнику или этнониму. У нас, на юге Западной Сибири, в Минусинской котловине существует огромное количество памятников эпохи раннего железного века. Когда-то давно, в XIX веке, поскольку в основном эти памятники были представлены могильниками-курганами, их назвали «курганной» культурой. А уже в начале ХХ века, изучив ряд интересных памятников-курганов в районе озера Тагарского, ее переименовали в тагарскую. И сегодня, на основе изучения тагарской культуры, мы видим, что это была целая историческая эпоха яркого развития южной Сибири. И поскольку эта эпоха длилась около тысячи лет и от нее осталось много памятников, это позволило уже внутри тагарской культуры выделить отдельные этапы, которые характеризуют отдельные примеры ее развития. И в итоге, на основе именно археологической культуры была построена картина истории народа, жившего в эпоху раннего железного века на Среднем Енисее. Более того, благодаря археологии мы понимаем, что речь шла о самостоятельной цивилизации, чей центр находился в этих местах. Она сильно влияла на окружающие территории, в том числе Новосибирское Приобье, и вплотную подошла к стадии возникновения государства, но не смогла этого сделать по ряду исторических причин. Так вот локализовать центр этой цивилизации, описать хронологию ее развития удалось с помощью изменений в интерпретации тагарской культуры. Это можно сравнить с наведением фокуса в фотообъективе, когда размытое изображение приобретает резкость и это позволяет разглядеть детали, ранее нам недоступные. И поскольку письменной истории в Сибири в ту эпоху не было, работа с археологическими культурами – единственный доступный способ ее реконструкции.
Сергей Исаев
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии