После того, как законопроект о реформе РАН успешно прошел два чтения, председатель комитета Госдумы по образованию Вячеслав Никонов сказал, что теперь вызвавший переполох документ "разминирован". Оговорка? Учитывая, что Никонов – прямой потомок сталинского наркома Вячеслава Молотова, из которого никакие Черчилли и Риббентропы не могли вытянуть неосторожного слова, да и сам депутат давно обретается в высших кругах, в оговорку никак не верится.

Имена авторов законопроекта, который поставил на уши научную общественность, лежат во мраке. Однако известно, что ужасный законопроект "разминировал" лично Владимир Путин после консультаций с президентами трех российских академий, а также отдельно и приватно — с экс-руководителем Службы внешней разведки академиком Евгением Примаковым. Поскольку проект реформы в пожарном порядке для принятия сразу во всех чтениях был представлен премьером Дмитрием Медведевым, вице-премьером Ольгой Голодец и министром Дмитрием Ливановым, логично предположить, что "минировали" Академию наук именно они, заставив президента России работать "сапером". А если бы сапер ошибся? Это хорошо, что наш президент никогда не ошибается, а вдруг? Но тогда почему "Единая Россия", которая всецело поддерживает и хранит Владимира Путина, не потребовала отставки тех, кто подложил президенту свинью?

Президент РАН Владимир Фортов сейчас успокаивает общественность, что после поправок в законопроекте все хорошо, а заодно уверяет власть, что больше беспокойств во вверенной ему Академии не будет. Откуда оптимизм, абсолютно непонятно. Главные цели реформы в отредактированном документе остались в сохранности. Директора институтов назначаются чиновниками, даже звание академика должно быть одобрено столоначальником. Имущество Академии переходит в ведение новой бюрократической структуры. Академия превращается в совещательный орган без реальной власти.

По существу, внесенные коррективы были призваны успокоить академическую номенклатуру, и это удалось. Но в научной среде, где, собственно, и развивается наука, продолжается недовольное брожение. Протестные письма в Кремль написали все отделения и многие лучшие институты РАН, но вряд ли чиновники захотят внять доводам интеллектуальной элиты.

Плутарх описывал поведение римской черни, для которой крики "Грек! Ученый!" были самыми бранными. Мы тоже относимся к ученым, как к чудакам и неудачникам. Президент России проводит многочасовые пресс-конференции, но ни разу на них не прозвучал вопрос, который касался бы развития науки и наукоемких технологий. Хотя, к примеру, президенты США на аналогичных мероприятиях постоянно говорят на эту животрепещущую тему. Наука не интересует российское общество, которое в своих интеллектуальных запросах ограничивается НЛО, астрологией и ворожбой.

Но наука мало интересует и власть. Президент регулярно встречается со спортивными чемпионами, а также со звездами шоу-бизнеса. Однако он не дарит свое общество ученым — это смертельно скучно и не имеет никакого политического смысла. Недавно в Москву приезжал английский гражданин Нобелевский лауреат Андрей Гейм, который уехал из России, чтобы нормально заниматься наукой. Президент в тот день встречался с Патриархом Иерусалимским Феофилом, поскольку, ежу понятно, это значительно важнее разговора с нудным ученым.

Но самое непонятное в реформе РАН состоит в том, что совершенно скрыт смысл преобразований. Академия наук работает, спору нет, не слишком плодотворно, но почему задуманные меры приведут к тому, что она станет работать лучше? В Интернет попало письмо министра Ливанова, написанное в скандальные дни. В нем министр объясняет, что обсуждать достоинства и недостатки законопроекта бессмысленно, поскольку документ все равно будет принят. А также признает, что имеется целый ворох принципиальных и значимых для управления Академией вопросов, которые не решены даже приблизительно, — но закон все равно должен быть принят. Итак, Ливанов знает, что его план приведет к дезорганизации науки, но все равно прет вперед, как танк.

Министерство образования и науки проваливает в последние годы все начинания и инициативы. Российская академия наук имеет бюджет, как один Гарвард, — какой индекс цитируемости может быть у нищей науки? РАН с сотнями крупных институтов получает из бюджета столько же средств, как два проекта, рожденных бюрократической фантазией, — "Сколково" и "Роснано". Это любимые игрушки эффективных менеджеров, но в обществе они давно стали притчей во языцех. Кто сказал, что те же эффективные менеджеры после "Сколково" и "Роснано" вдохнут в Академию наук новую жизнь? Скорее, совсем в гроб загонят, хотя сами в накладе не останутся.

На митингах в защиту Академии наук ученые носили символический гроб, но этот образ вполне может стать реальностью. Может быть, все дело в собственности Академии? Эта версия звучит часто и не лишена смысла. Хотя реализовать академическое имущество непросто — и проку будет, как свинью стричь.

Уверен, главный движущий мотив реформы РАН – искоренение независимой и самоуправляемой организации. Нет, Академия не помышляла о своеволии и инакомыслии, но сама логика нынешнего механизма власти состоит в том, что невозможно в принципе терпеть такую потенциальную возможность. По этой причине реформа принималась в пожарном порядке, без обсуждения с научной общественностью. Какой смысл обсуждать и взвешивать, если цель не наука, а искоренение? Полоть – не сеять.

И все же легкий исторический экскурс. За 300 лет существования Российской академии наук власть всегда наделяла ее собственностью. И никогда это не мешало исследованиям, потому что имущество – это важный ресурс науки, который можно использовать в экстренном порядке. Даже такие сатрапы, как Николай I и Сталин, были щедры с наукой. Ни при каких режимах ученые не тяготились управлением имуществом, для этого существовали специальные люди. Слова министра о том, что ученые отвлекаются от занятий наукой, – либо шутка, либо демагогия.

Бывали ли случаи, когда Академию лишали имущества? В анналах сохранился лишь один пример. В Италии Национальная академия дель Линчеи, шестым членом которой был Галилей, была распущена Муссолини, но когда его повесили, Академии вернули все добро. На пленуме ЦК КПСС в 1963 году Хрущев стучал кулаком: "У нас достаточно нашей партии и центрального комитета, и если Академия наук будет вмешиваться, мы разгоним к чертовой матери Академию наук, потому что Академия наук нам не нужна, это нужно было для буржуазного русского государства". Через год из кресла вылетел сам Хрущев — ему в вину было поставлено, в числе прочего, то, что испортил отношения с учеными.

Не надо быть членом Академии наук, чтобы знать: история — никудышный учитель, никому ее уроки впрок не идут.

Сергей Лесков

Минобрнауки намерено разобраться кто есть кто в науке. Для этого раз в пять лет институт проверят по специально разработанным критериям оценки эффективности. По итогам проверки будут выявлены лидеры, "середняки" и аутсайдеры. Попавших в "черный список" ждет в лучшем случае реорганизация, в худшем - ликвидация.

В принципе подобная система действует и сегодня. Она работает по правилам, утвержденным в 2009 году постановлением правительства "Об оценке результативности деятельности научных организаций, выполняющих научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы гражданского назначения". По сути, это ведомственный мониторинг, когда, к примеру, РАН сама оценивает работу своих институтов. Кстати, последняя проверка дала такие результаты: из 370 организаций академии 12 записали в "середняки", одно получило "неуд", остальные признаны "отличниками". Прямо скажем, учитывая отставание нашей науки от мирового уровня, такие высокие баллы вызывают вопросы. Их, очевидно, следовало бы обсудить.

Как бы то ни было, Минобрнауки предлагает внести в документ по оценке эффективности принципиальные поправки. Скажем, чтобы не сравнивать одним "метром" физика и лирика, предлагается сформировать референтные группы из институтов схожего профиля, например исторических или биологических. Для каждой группы будут разработаны свои методики оценки. Но в предложениях минобрнауки есть куда более важный момент. Оценивать работу институтов больше не будут учредители, та же РАН, а специально созданная межведомственная комиссия. Как она будет формироваться, пока неясно. А ведь именно это ключевой вопрос для предлагаемых преобразований.

Надо отметить, что подобная практика оценки принята во многих ведущих научных центрах мира. Для этого в качестве экспертов приглашаются авторитетные ученые из разных стран, в том числе и из России. Кстати, такая экспертиза давно обсуждается в РАН, но сразу вставал вопрос: а кто оплатит их работу? Ведь сегодня вся академия финансируется, как средний американский университет. Практически все деньги уходят на зарплату, а на приобретение нового оборудования мало что остается. Какие уж тут эксперты. Очевидно, минобрнауки берется решить эту проблему.

Сколько может быть закрыто научных институтов? Если судить по высказыванием руководителей минобрнауки, примерно треть научных организаций РАН не эффективны. А значит, их может ожидать хирургическое вмешательство. Подобный жесткий подход всегда вызывал протест академии. Речь даже не о том, что за 20 лет государство довело многие институты до нищенского существования. Конфликт глубже, он в разном понимании самой сути фундаментальной науки. По словам ученых, это свободное творчество: результаты исследований трудно прогнозируемы, нельзя планировать открытия. Прорывные результаты достигаются порой там, где их меньше всего ожидали, и отнюдь не по приоритетным темам. Кроме того, очень многие современные проблемы являются мультидисциплинарными, и успех дела зависит от того, ведутся ли фундаментальные исследования сразу по многим направлениям.

Широко развитая в стране фундаментальная наука необходима и потому, что она выполняет для страны роль своеобразной системы слежения в широком меняющемся море научных знаний и позволяет выбирать правильные ориентиры. Представьте, что в какой-то стране сделано неожиданное открытие в научной области, считавшейся не самой перспективной. Конечно, ученые всего мира тут же подключаются к этим работам. Правда, для этого надо иметь специалистов, которые понимают, о чем, собственно, идет речь. Но где их взять, если мы закроем якобы неперспективные институты. Поэтому ученые настаивают: в науке нельзя ставить только на приоритетные и модные сегодня направления, а следует двигаться широким фронтом.

Конечно, санация научных учреждений нужна, но проводить ее надо по принципу "семь раз отмерь, один раз отрежь". Но важно, чтобы судьбу институтов решали только сами ученые. Иначе мы окончательно потеряем российскую науку.