Часть Первая. Российские корни
В наше время так называемое органическое земледелие частенько воспринимается как некий «писк моды», связанный с характерной ситуацией на потребительском рынке развитых стран. Дескать, на волне увлечения здоровой едой некоторые производители ловко оседлали данную тему, предложив взыскательным покупателям качественный (как принято считать) продукт по завышенной цене. Известно, что на Западе уже введена достаточно строгая маркировка продуктов питания как раз по этому признаку. По большому счету, «органическая еда» предназначена людям состоятельным. И, насколько мне известно, в Америке, например, даже представители среднего класса предпочитают именно такие продукты.
Тема органического земледелия набирает популярность и в России. К сожалению, как всегда бывает в таких случаях, за деревьями у нас не видят леса. Данное направление начинают трактовать слишком вольно, в контексте потребительских запросов, отвлекаясь от изначальной сути. Немалый вклад в профанацию привносят и новоявленные стартаперы, пытающиеся совместить органическое земледелие с супердорогими индустриальными технологиями.
В итоге само понятие «органическое земледелие» начинает восприниматься (и зачастую совершенно справедливо) как хитрый маркетинговый прием, призванный-де обосновать высокие цены. Некоторые профессиональные растениеводы, работающие в секторе высокоинтенсивного сельхозпроизводства, даже поднимают на смех само это понятие: мол, растения сами по себе относятся к органическому миру, а значит, «органическое земледелие» - это как «масло масляное». Если же говорить об органических удобрениях, то растения берут из органики только минеральные компоненты. Стало быть, заключают критики, нет никакой разницы, чем именно удобрять плантации.
Подобный ход дискуссии не может не вызвать сожаления, особенно в нынешней критической ситуации, когда мы вынуждены ставить вопрос о ликвидации разрушительных последствий хозяйственной деятельности человека. Думаю, не нужно объяснять, насколько сейчас обостряются экологические проблемы, которые создаются, в том числе, и укоренившимися практиками землепользования. Об эрозии почв, о снижении плодородия, о сокращении пахотных земель, об опустынивании огромных территорий написано уже достаточно много для того, чтобы отчетливо осознать масштаб угрозы. Вы спросите: при чем здесь органическое земледелие? Как раз при том, что главный посыл заключался здесь в отказе от губительных методов сельского хозяйства и радикальном пересмотре своего отношения к «матушке-земле». Иными словами, методы органического земледелия имели четко выраженную социальную и культурно-историческую направленность. Современные маркетинговые уловки – это лишь локальные отклонения от основной цели со стороны отдельных производителей, пока еще не совершивших ничего революционного. Если же мы изучим историю этого направления, то увидим, что его «отцы-основатели» ставили перед собой именно глобальные цели, пытаясь предотвратить как раз те угрозы, что были перечислены выше.
Поразительно то, что принципы органического земледелия были научно сформулированы еще в позапрошлом веке. Новаторство в этом деле принадлежит российскому агроному Ивану Овсинскому, изложившему свои взгляды в небольшой монографии «Новая система земледелия», изданной на русском языке в 1899 году. Несмотря на то, что предложенная им система вызвала интерес со стороны зарубежных специалистов и получила наглядное практическое подтверждение, имя Овсинского осталось в России практически неизвестным широкой образованной публике. Причина понятна: на переломе столетий общественность была охвачена идеями высокого модернизма. Развитие тяжелой индустрии стремительно набирало обороты, и в сознании людей будущее неизменно ассоциировалось с торжеством железных машин.
Этот же взгляд переносился и на сельское хозяйство. Революция в земледелии мыслилась по тому же шаблону: деревянную крестьянскую соху заменяет железный плуг, а коня и вола заменяет «железный конь» - трактор. В остальном все оставалось по-прежнему: земледелец непрерывно «укрощал» природу, втискивая живые организмы в узкие рамки своей хозяйственной логики. Плуг был главным символом такой земледельческой практики, и без плуга и глубокой вспашки работа в полях не мыслилась в принципе. Ничего подобного не мог себе вообразить ни крестьянин, ни ученый специалист. И тот, и другой свято верили в неизбежность устоявшихся подходов к обработке земли.
Вопрос дальнейшего развития, по большому счету, сводился к новым техническим средствам, которые в индустриальную эру становились всё мощнее и, соответственно, всё дороже и дороже. Так или иначе, будущее сельского хозяйства увязывалось с всё тем же «железом», которое потянуть мог далеко не каждый земледелец. Во всяком случае, массе обычных крестьян от таких прогрессивных технических нововведений ничего не светило – новейшие индустриальные орудия были многим из них явно не по карману.
Революционное значение системы Овсинского как раз в том и заключалось, что оно было адресовано простым труженикам, коих в тогдашней Российской империи были миллионы. При этом его система не зацикливалась на «железе», да и вообще, не ставила во главу угла новомодную технику. Ее главное достоинство заключалось в принципиально новом взгляде на земледелие как таковое. Овсинский, вопреки набиравшим силу материалистическим представлениям, где природа мыслилась совершенно бездушным агрегатом, полагал, что с растениями нельзя обращаться как с неодушевленными предметами. Он исходил из того, что растительные организмы обладают «активной самостоятельностью» и даже «самосознанием». Они чутко реагируют на все условия среды, и их цели (именно так!) далеко не всегда совпадают с целями земледельца. Скажем, злаки или фруктовые деревья не стремятся к тому, чтобы одаривать человека плодами или семенами. Когда растению очень комфортно, указывает Овсинский, оно просто наращивает вегетативную массу («жирует»). Стало быть, задача повышения плодородия не сводится к простой формуле: «подкорми и полей». Здесь действуют более сложные алгоритмы взаимоотношений – как это всегда происходит при взаимодействии с живыми существами, имеющими собственные представления о том, что для них хорошо и что плохо. Искусство земледелия сводится к тому, чтобы согласовать свои цели с целями растений как активных и самостоятельных (наделенных «самосознанием») существ.
Подобные выкладки, на первый взгляд, звучат ненаучно. На самом же деле они подтверждаются фактами, известными любому опытному садоводу и огороднику. На эти факты, кстати, практики обратили внимание намного раньше ученых. Например, виноградная лоза, высаженная в Индии, выбрасывает многометровые побеги, совершенно лишенные соцветий. Обилие тепла благоприятно сказывается на росте «зеленки», но не способствует плодоношению. На тучных почвах Украины, замечает Овсинский, пшеница дает куда больше соломы, чем зерна. В то же время наблюдаются удивительные вещи, когда зажатый в скалах кустарник бывает сплошь усыпан плодами. Плодоношение, по словам ученого, - это реакция растительного организма на стесненные условия, фактически – подготовка к гибели. Как бы «предчувствуя» смерть, растение стремиться сохранить себя через потомство. Опытные садоводы знают об этом, и в целях стимуляции плодоношения используют разнообразные «шоковые» методы. Фруктовым деревьям наносят раны, другие культуры подвергают стрессовым ситуациям – на время перестают поливать или ставят на холод. Заставляя растения бороться за существования, «мы можем получить более ранний и обильный урожай», - заключает ученый.
Однако такие приемы нужно применять в меру, разумно, чтобы не погубить растения. Для них, образно говоря, надлежит в обязательном порядке предусмотреть путь выхода из стрессовой ситуации. К примеру, густой посев злаков стимулирует плодоношение. Однако земледелец должен обеспечить им небольшое свободное пространство, куда бы они могли уронить семена. В этом случае семена получатся крупными и тяжелыми, ибо им нет нужды преодолевать большие расстояния по воздуху. Если же свободного пространства не будет, семена окажутся мелкими и легкими – именно для того, чтобы ветру было легче перенести их на свободное место. Растение, как ни странно, способно вот так «умно» реагировать на ситуацию. И данную способность необходимо иметь в виду. А для этого земледелец обязан четко осознавать, что он имеет дело с живыми существами, способными к самоорганизации.
Признание «активной самоорганизации» свидетельствует, в первую очередь, о мировоззрении автора новой системы земледелия. Ее научная основа была связана с методами обработки земли. Это был ключевой момент, создающий водораздел межу привычными методиками, где использовался отвальный плуг, и новой системой, исключающей глубокую вспашку. Овсинский пришел к выводу, что верхний слой почвы необходимо оставлять на поверхности «для того, чтобы он обогатился перегноем». Только так, считал он, можно обеспечить нормальный доступ воздуха внутрь почвы и спасти поверхность от высыхания. Важность доступа воздуха в том, что как раз таким путем обеспечиваются все необходимые физические и химические процессы, дающие «пищу» корням растений.
В этом смысле глубокая вспашка, считающаяся чуть ли не идеалом «правильной» обработки земли, является губительной для плодородия почвы. Овсинский прямо пишет о том, что основные идеи ему подсказала сама природа, сумевшая на голых песках и глинах создать плодороднейший чернозем без всякого оборачивания пластов. Поэтому созданная им система направлена (в отличие от глубокой вспашки) на усиление плодородия почв. Отсюда следует важное требование: каждый земледелец, отмечает Овсинский, должен стараться обрабатывать почву так, чтобы увеличивалось образование верхнего плодородного слоя за счет естественных процессов гниения органики и «работы» дождевых червей. «Деятельность земледельца, - читаем мы, - должна идти рука об руку с законами, управляющими этими процессами». Нарушение этих законов, считает ученый, влечет за собой снижение урожайности. Глубокая вспашка как раз и является таким нарушением.
Показательно, что в начале прошлого века у Овсинского даже появились сторонники из числа интеллигентов, решивших самостоятельно опробовать новую систему. Была надежда на то, что наконец-то найден новый путь к всеобщему благосостоянию. Возможно, эти ожидания были вполне обоснованными. Но последовавшие за тем события (войны, революции) отодвинули тему нового земледелия на задний план. Имя Овсинского, как я уже заметил в начале, оказалось малоизвестно широкой публике. Что касается научных кругов, то сторонники старых методов решили придать забвению его систему. И, тем не менее, идеи, высказанные им еще до революции, были повторно озвучены несколько десятилетий спустя. Правда, уже в другой стране – в США.
Окончание следует
Николай Нестеров
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии