Одним из следствий пандемии коронавируса и глобального экономического кризиса стал сильный социальный стресс, вызывающий состояние тревоги, который сегодня испытывает большая часть населения планеты. Между тем, как показывают исследования ученых, длительное пребывание в состоянии тревоги имеет не только психологические, но физиологические и даже генетические последствия. Подробности – в интервью с доктором биологических наук, заведующей сектором ФИЦ ИЦиГ СО РАН Наталией Николаевной Кудрявцевой.
– Наталия Николаевна, в 2004 году Вами была опубликована статья в журнале «Химия и жизнь» под названием «Тревога как социальная болезнь». Уже тогда Вы поднимали вопрос об опасном влиянии хронической тревоги на здоровье человека, изучая ее последствия вместе со своими коллегами на экспериментальной модели, разработанной в вашем секторе. Но начнем с терминологии: что такое тревога и чем она отличается от страха или волнения?
– Тревога — это эмоциональное состояние, возникающее в ситуациях неопределенной опасности и сопровождающееся ожиданием неблагоприятного развития событий. Это состояние стимулирует к поиску источника опасности или же к избеганию, либо устранению ситуации, вызвавшей состояние тревоги. При исчезновении угрозы тревога проходит. Иногда ставится знак равенства между тревогой и страхом. В то же время полагают, что тревога предшествует страху, который возникает, когда опасность уже осознана и конкретизирована. Таким образом, в норме тревожное состояние, создавая эмоциональный фон, помогает индивиду приспособиться к изменяющимся условиям среды.
Но иногда тревожность принимает гипертрофированные формы, сопровождается мучительным ожиданием воображаемой опасности и проявляется в сильных переживаниях, неуверенности. Человек боится сталкиваться с неизвестными обстоятельствами. Он постоянно ощущает внутреннюю напряженность, беспокойство, переходящие во всепоглощающий страх, панику, — внутри все дрожит и трясется, как говорят такие люди. Ситуации, которые вызывают подобные состояния, многообразны, а проявления тревоги индивидуальны и многолики. Иногда тревога приобретает генерализованный характер, когда ни в одной из ситуаций человек не чувствует себя в безопасности.
Как правило, высокий уровень тревожности формируется в неблагоприятном угрожающем окружении, особенно если угроза сохраняется долгое время.
– Как это сказывается на здоровье самого человека?
– Хроническая тревога может стать фактором, вызывающим и обостряющим развитие многих заболеваний, на фоне которых состояние тревоги еще более усиливается, — порочный круг замыкается. Выраженная тревожность может предвещать болезнь или свидетельствовать о ее развитии. Известно, что она сопровождает многие психические и неврологические расстройства, такие, как депрессия, эпилепсия, параноидальные состояния, а также любые другие заболевания, если они несут угрозу жизни.
– Вы говорили об индивидуальной неблагоприятной ситуации. А каково влияние событий глобального масштаба — войн, природных и социальных катаклизмов или той же пандемии?
– Такие ситуации надолго погружают в состояние тревоги огромное множество людей, включая тех, кого эти ужасные события непосредственно не касаются. Тревога одного человека множится на тревоги других. Последствия как для отдельных людей, так и для социума могут быть весьма серьезными.
– Тревога – это эмоция, а есть у нее «материальные носители» в мозге человека?
– В головном мозге есть несколько специфических структур, участвующих в развитии эмоциональных состояний, которые считают ответственными за возникновение и регуляцию тревоги и страха, а также развитие панической реакции, — миндалина, гиппокамп, дорзальная часть перивентрикулярного серого вещества среднего мозга, голубое пятно и др. Электростимуляция этих структур вызывает тревогу. Усиливать или снижать тревогу могут также фармакологические препараты с различающимся спектром действия, что свидетельствует о вовлечении в регуляцию разных нейрохимических систем мозга. Активация нейрохимической системы, синтезирующей передатчик нервных импульсов серотонин, приводит к усилению тревожности, а, например, увеличение содержания гамма-аминомасляной кислоты, — приводит к ее снижению. Собственно, через эти механизмы действует большинство анксиолитиков — лекарств, применяемых в клинике для снятия тревожного состояния.
– И мы снова возвращаемся к теме влияния состояния хронической тревоги на общее состояние здоровья.
– Физиологи знают, что длительные эффекты слабых воздействий могут иметь более серьезные последствия, чем, например, сильное одноразовое переживание. Организм не воспринимает слабые воздействия как опасные, не включает защитные силы, которые нивелировали бы вредные эффекты. Результатом может стать быстрое истощение многих функций организма.
– Насколько мне известно Вам с коллегами удалось провести экспериментальное исследование этого процесса.
– Думаю, не ошибусь, сказав, что мы первыми в России стали целенаправленно исследовать состояние хронической тревоги. Еще в 1993 году была опубликована статья, в которой рассматривалась возможная роль тревоги в изменении соотношения полов в потомстве («феномен военных лет»). Чтобы объяснить этот феномен, пришлось привлечь наши данные с использованием разработанной нами модели хронического социального конфликта (или модель сенсорного контакта) на мышах, в которой этиологическим фактором, приводящим к развитию патологических форм поведения, в частности депрессии, мы считали длительный неизбегаемый психоэмоциональный социальный стресс. При этом пара самцов проживает в одной клетке, разделенной прозрачной перегородкой с отверстиями на два отсека. Раз в день перегородку убирают на короткое время, и в первых агрессивных столкновениях выявляется победитель и побежденный. Победитель (агрессор) каждый день демонстрирует агрессию, а побежденный приобретает повторный опыт социальных поражений, у него формируется подчиненный, подавленный тип поведения (жертва). Победитель постоянно угрожает партнеру, находясь в соседнем отсеке. И хотя атаки во время непосредственных агрессивных столкновений зачастую носят ритуальный и непрямой характер (угрозы, враждебное поведение, нанесение вреда имуществу партнера — раскапывание и разбрасывание гнезда и подстилки) и длятся секунды в течение суток, тем не менее ожидание неблагоприятного развития событий и социальный стресс длятся все остальное время. Уже через 10-20 дней состояние тревоги у подчиненных животных принимало генерализованный характер, то есть прослеживалось в самых разных экспериментальных ситуациях, даже не несущих никакой угрозы. Для оценки этого состояния мы использовали поведенческие тесты, которые по литературным данным другие исследователи использовали для оценки выраженности состояния тревоги. В том, что это была именно тревога, сомневаться не приходилось: улучшение в поведении и состоянии животных наступало после введения препаратов, которые используются в клиниках для снятия тревоги у людей, — анксиолитиков.
– А что происходило на уровне физиологии?
– Прежде всего это стойкие специфические нейрохимические изменения в мозге, главным образом в медиаторной системе, продуцирующей серотонин, на всех уровнях его метаболизма. В первые дни социального неизбегаемого стресса эта система активируется — возрастает уровень серотонина и его метаболита во многих структурах мозга. На фоне продолжающегося стресса и тревоги вслед за постоянным выбросом серотонина развивается истощение серотонергической системы, приводя развитию психоэмоциональных расстройств, особенно тех, к которым есть наследственная предрасположенность (например, депрессия, каталепсия). Другие нейрохимические системы также вовлекаются в этот процесс.
Изменение регуляторной деятельности мозга приводило к нарушению многих физиологических функций.
В частности, у мышей, которые подолгу находились в состоянии тревоги, наблюдалось снижение уровня полового гормона тестостерона, как следствие, снижение репродуктивности, то есть числа рождающихся детенышей. Изменяется потребление еды, что влечет за собой изменение веса тела. Усиливается язвообразовательный процесс в желудочно-кишечном тракте. Изменяется реакция на боль, снижается функция обоняния. Хроническая тревога сопровождалась развитием психогенного иммунодефицита, причем нарушаются как клеточный, так и гуморальный иммунитет. Менялось социальное и индивидуальное поведение. Если животным, находящимся в состоянии тревоги, предоставлялась возможность пить либо воду, либо раствор этилового спирта, потребление алкоголя у них увеличивалось и быстро развивался экспериментальный алкоголизм.
Это, кстати, вполне объяснимо: алкоголь обладает анксиолитическими свойствами. Вдобавок у животных ухудшались процессы обучения и социального распознавания. Таким образом, негативные последствия хронической тревоги велики и многообразны. Более того, они не проходили быстро, даже при помещении животных в комфортные условия, например, с самками.
– А кто-нибудь изучал влияние хронической тревоги на человеческий организм?
– Состояние тревожности и депрессия по информации Всемирной организации здравоохранения - наиболее часто встречающиеся психоэмоциональные расстройства у людей, которые требуют фармакологической коррекции. И потому эти состояния активно исследуются. В большинстве случаев причины и факторы кроются в личной жизни человека. Но есть и масштабные явления, которые вызывают развитие тревоги и страха в обществе, что мы наблюдаем и сейчас в условиях угрозы жизни из-за коронавирусной пандемии. Такие ситуации были и ранее, например, в условиях противостояния сообществ и войн, которые вели к формированию так называемого «феномена военных лет».
– Что это за феномен?
– Это хорошо известный феномен. Обычно в обществе наблюдается примерно равное соотношение рожденных мальчиков и девочек. Это обеспечивается сочетаниями хромосом, которые возникают при оплодотворении. Однако это равенство не абсолютно, имеются систематические отклонения в соотношении полов, причем, как правило, имеет место некоторое преобладание мужских особей. У человека оно составляет от 3 до 7% (на 100 девочек рождается 103-107 мальчиков). Демографическая статистика отмечает, что во время войн доля рождающихся мальчиков увеличивается. Так, во время Первой мировой войны в европейских странах доля мальчиков возросла и составила в Германии 108,5%. Примерно такое же увеличение произошло к концу 1942 года в Великобритании и Франции. Это и есть феномен военных лет. Более поздний пример. В Закавказье с начала 90-х годов шел целый ряд конфликтов - Армении и Азербайджана по поводу Нагорного Карабаха, грузино-абхазский конфликт. И в исследованиях нескольких независимых научных организаций отмечали рост рождаемости в пределах 116-119 мальчиков на 100 девочек. Эта ситуация характерна для всего Южно-Кавказского региона.
– И как наука его объясняет?
– Одно из объяснений феномена военных лет выдвинул В.А. Геодакян. Он предположил, что чем больше снижается доля особей какого-то пола в популяции, тем сильнее повышается их интенсивность половой деятельности (ИПД), следовательно, и доля потомков данного пола – таким путем компенсируется это снижение и восстанавливается нормальное соотношение полов. В рамках этой гипотезы преимущественное рождение мальчиков можно объяснить уменьшением количества взрослого мужского населения и повышением ИПД оставшихся мужчин. Однако это объяснение вызывало определенные сомнения. Кроме того, известно, что феномен военных лет предваряет войны, то есть проявляется тогда, когда убыли мужчин еще нет, что часто наводило обывателей на мистическое объяснение этого феномена. Много позже нами была выдвинута другая гипотеза, основанная на экспериментальных данных: соотношение полов в потомстве может изменяться под действием хронической тревоги, вызванной осознанием или предчувствием неизбежности душевных и физических страданий и даже смерти.
– И каков механизм реализации Вашей гипотезы?
– Он был основан на эксперименте, который мы провели в лаборатории. К сожалению, был поставлен всего один эксперимент, который в условиях далеких и тоже очень тревожных 90-х годов не получил развития. Имея в своем распоряжении экспериментальную модель, позволяющую воспроизводить хроническое психоэмоциональное состояние тревоги, мы получили вполне убедительные данные. В потомстве самцов мышей, живших двадцать дней в условиях тревоги и впоследствии помещенных в комфортные условия проживания с самками, рожденных детенышей-самцов оказалось существенно больше, чем детенышей-самок. При этом снижалось общее число детенышей в помете. В поисках объяснения этого феномена, были предложены некоторые механизмы, исходя из предполагаемого фактора воздействия – повышенной тревожности в течение длительного времени. Можно описать последовательную цепочку известных физиологических событий, возникающую в этих условиях. Тревога начинается с активации нейрохимической системы, синтезирующей серотонин в ответ на стрессирующее воздействие. Хроническая активация этой системы и социальный стресс приводят к падению уровня половых гормонов в крови, в частности тестостерона, который оказывает влияние сразу на несколько стадий сперматогенеза (созревания сперматозоидов). Если эти изменения каким-то образом сказываются на протекании процессов, определяющих соотношение полов в потомстве не только сам феномен военных лет, но и его упреждающий характер могут получить естественное объяснение.
– Так что одним из последствий нынешних событий тоже с высокой степенью вероятности может стать увеличение доли мальчиков среди новорожденных. Но разве это плохо?
– Любое нарушение равновесия в популяции имеет свои негативные последствия. Кроме того, надо помнить, что этот феномен – далеко не единственное следствие пребывания социума в состоянии хронической тревожности. Если принять во внимание все многочисленные изменения, возникающие в организме под влиянием тревоги, в первую очередь снижение иммунитета и репродуктивной функции, и неизбежные следствия — рост различных заболеваний (в том числе онкологических, что было показано нами в экспериментах), с одной стороны, и снижение численности потомства, с другой, можно думать о том, что все это способно привести к быстрому вырождению человеческой популяции. Кроме того, перманентное состояние повышенной тревоги формирует у индивида готовность защищаться от реальной или воображаемой опасности. Так создается почва для усиления агрессии страха в обществе, что, естественно, рождает ответную агрессию, вызывая тотальный страх, который приводит к развитию тотальной тревоги.... Но давайте надеяться на быструю ликвидацию создавшейся сейчас ситуации, пандемии, при которой хроническая тревога, ею вызываемая, не успеет оказать критическое влияние на жизнь и здоровье социума.
– Насколько мне известно, Вы с коллегами занимаетесь исследованиями в этом направлении не один десяток лет. Расскажите о самых новых результатах, которые Вам удалось получить.
– Еще в конце 90-х и начале 2000-х годов, после того как только появились новые молекулярные методы, мы смогли опубликовать результаты, свидетельствующие о том, что у животных с депрессивным состоянием, вызванным хронической тревогой, в структуре мозга, в которой находится максимальное количество серотониновых нейронов, наблюдается снижение экспрессии генов, белки которых участвуют в метаболизме серотонина. При этом эти изменения длительно сохранялись даже после помещения животных в условия относительно комфортного проживания.
В последние годы при финансировании Российским научным фондом, который поддерживает нашу работу вот уже на протяжении 7 лет, нам удалось провести дорогостоящий масштабный эксперимент с использованием полного транскриптомного анализа, который позволяет оценивать функциональную активность более 30000 генов в каждом из исследованных отделов головного мозга у животных со смешанным тревожно-депрессивным расстройством. Были подтверждены наши предыдущие исследования относительно снижения изменений экспрессии серотонергических генов, с одной стороны. В то же время было выявлено множество других генов, у которых специфически изменялась экспрессия в зависимости от отдела мозга и его преобладающей функции у животных с патологией тревожности.
Стало очевидным, что прежние подходы к исследованию, а значит, к пониманию нейробиологических процессов во многом требуют пересмотра или, по крайней мере, дополнения. Надо признать, что сегодня мы не умеем «лечить» гены, особенно в целом организме, в котором один тот же ген может находиться в разных состояниях в отделах мозга. И если мы хотим понять механизмы и законы, по которым развивается определенная патология, мы должны использовать системный подход к анализу огромного количества данных с привлечением биоинформатических методов и с участием специалистов разного профиля – математиков, нейробиологов, молекулярных биологов, медиков, социологов, фармакологов, психологов. В рамках небольшого коллектива такие проблемы решить невозможно, особенно, если патология носит объемлющий характер и вызвана социальными процессами в обществе.
Необходимо перенять зарубежный опыт по созданию научных консорциумов для исследования важных научных задач.
– Ваша работа может поспособствовать созданию новых, более эффективных медикаментозных средств для преодоления тревожного состояния и его последствий?
– В настоящее время существуют десятки препаратов, анксиолитиков и антидепрессантов, которые используют в медицине для лечения больных с психоэмоциональными расстройствами. При этом врачи подбирают для каждого больного индивидуальную программу лечения в зависимости от его личной истории, сопровождающих заболеваний, глубины развившейся патологии и тд. Однако очевидно, что врачи не смогут лечить общество, государства, в рамках которых создается тот или иной социальный климат.
В последнее время тревога и страх становятся основными эмоциями, переживаемыми человечеством. Они провоцируются социумом, и при длительном воздействии сами провоцируют развитие различных психопатологических состояний, которые, с очевидностью, являются по своей природе социальными болезнями. Если принять во внимание все многочисленные изменения, возникающие в организме под влиянием хронической тревоги, в первую очередь, снижение иммунитета и репродуктивной функции, и неизбежные последствия — рост различных заболеваний (в том числе онкологических), с одной стороны, и снижение численности потомства, с другой, можно думать о том, что все это способно привести к быстрому вырождению человеческой популяции.
– Что Вы можете посоветовать людям, которые сегодня вольно или невольно оказались втянуты в состоянии хронической тревоги?
Этот вопрос надо ставить шире, поскольку на уровне совета одному человеку его не решить. Можно облегчить его состояние, поскольку тревога может быть качественно и количественно охарактеризована в терминах биохимических и физиологических процессов. Следовательно, эти процессы в какой-то степени управляемы. Так, что же нам делать в этом тревожном мире? Прежде всего, нужно осознать опасность феномена хронической тревоги и необходимость изучения ее биологической основы для понимания и прогнозирования возможных последствий. Пожалуй, это самое главное и самое трудное. Если мы хотим оценить уровень благополучия общества, то должны учитывать не только сумму потребительской корзины.
В качестве суммарного показателя психического и физического здоровья общества должен быть принят уровень тревожности людей, живущих в этом обществе, который, кстати, можно легко оценить общеизвестными психологическими тестами. Это то, что называется психологическим климатом общества, института, предприятия, школы. Далее нужно целенаправленно поддерживать исследования тревоги и ее последствий на уровне правительственных программ, консорциумов и не оставлять их только на энтузиазм исследователей. И — если предложить идеальное решение проблемы — нужно так обустроить наш мир, чтобы в нем не было поводов для хронической тревоги.
Работа поддерживается Российским научным фондом (грант 19-15-00026)
Автор иллюстрации - Марина Поспелова-Ежевская
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии