Уже не первый год встречаю на просторах Рунета картинку, на которой советский автомат АК-47 изображен рядом с немецкой штурмовой винтовкой StG 44 – детищем Хуго Шмайссера. Картинка призвана доказать, будто гордость советских оружейников – известный всему миру «Калашников» - также является детищем немецкого конструктора. Для тех, кому недостаточно картинки, приводится еще один «убойный» аргумент: после войны целая команда немецких оружейников во главе с тем же Шмайссером долгое время работала в СССР на секретном оружейном предприятии в Ижевске.
Паззл, таким образом, как будто очень удачно складывается в пользу немцев: если Шмайссер во время войны создал в Германии автомат, так сильно похожий (якобы) на АК-47, то чем он мог заниматься в СССР, как не созданием точно такого же оружия? Стало быть, делает вывод доверчивый российский читатель знаменитый «автомат Калашникова» есть не что иное, как слегка переделанный StG 44. Причем, переделанный не кем-то, а самим автором оригинала. Чем, в таком случае, занимался Михаил Калашников, становится непонятно. Как заявляют наши доморощенные «эксперты», Калашников был-де «мальчиком на побегушках» у того же Шмайссера. В профессиональном плане он якобы ничего серьезного собой не представлял, выступая исключительно в роли пропагандистской образа, созданного для одурачивания обывателей. Впрочем, есть и немного другая версия – будто бы Калашников банально скопировал изобретение Шмайссера и всё приписал себе. Как бы то ни было, поклонники немецкого гения однозначно оспаривают наш приоритет.
Мы не будем сейчас обсуждать достоинства Михаила Калашникова как конструктора. Участвовал он в создании этого оружия или нет, на самом деле не так уж и важно. Почему? Потому что конструктор – это не старик Хоттабыч. Он не создает вещи из воздуха с помощью заклинаний. Любая разработка несет печать целой школы, имеющей свою историю, свои особые подходы к решению поставленных задач, свои наработки, свои достижения. И в данном случае нас интересует не имя настоящего конструктора (чаще всего споры ведутся как раз вокруг авторства Михаила Калашникова), а вся наша школа оружейных мастеров.
Поэтому вопрос нужно ставить широко. Ведь и сторонники немецкой «родословной» волнуются отнюдь не поводу авторского права: для них история создания АК-47 должна подчеркнуть нашу вторичность и ущербность в международном масштабе. Мол, всё хорошее и значимое появляется в нашей стране исключительно благодаря иностранцам, поскольку русские-де сами делать хорошо ничего не умеют. Решительно ничего! Дескать, нет у нас ни малейших причин для национальной гордости: куда ни кинь – кругом плагиат. И даже прославленный на весь мир автомат придуман якобы не нами, а немцами.
То есть, еще раз подчеркну: поставленный нами вопрос не имеет отношения к авторскому праву. Речь идет о стране в целом, о вкладе отечественной конструкторской мысли в создание серьезных изобретений. Если слушать этих «экспертов», то получится, что Хуго Шмайссер, оказавшись в СССР, творил тут на безрыбье, являясь единственным спецом в своей области, и поэтому кроме него создать знаменитый автомат было просто некому. Я говорю это к тому, что если бы «Калашников» и в самом деле являлся немецким детищем, то он бы неизбежно нес в себе все признаки именно немецкой конструкторской школы, также имевшей свои традиции и свои особые подходы к решению задач, отличные от советских. И в этом случае мы ни за что не обнаружили бы «прародителей» АК-47 среди предшествующих ему отечественных образцов.
Таким образом, вопрос нужно ставить по-другому: имел ли советский автомат «гены» нашей, отечественной школы? Были ли в его «роду» какие-либо советские образцы оружия, которые мы по праву можем ставить в ряд наших достижений на этом поприще? Как правило, доморощенные «эксперты» в таких вопросах глубоко не копают и обычно не рассматривают историю советского стрелкового оружия в ее эволюционном развитии. Когда сильно хочется возвеличить немецкий гений, то такие «мелочи» отходят на задний план. Но если мы стремимся установить подлинную «генеалогию» АК-47, нам не помешает расширить горизонт и внимательно рассмотреть другие картинки, которые в упор не замечают российские апологеты Шмайссера.
Если нас так сильно впечатляет внешнее сходство, то можно, помимо StG 44, взглянуть еще на самозарядную винтовку Токарева, принятую на вооружение Красной армии в 1939 году. Узнаёте характерные «родовые черты»? Мысленно добавьте сюда пистолетную рукоятку и длинный изогнутый магазин, и вот уже отчетливо прорисовываются очертания до боли знакомого «калаша». Впрочем, тут и воображать особо не надо – в 1945 году был создан опытный автомат Токарева, куда больше похожий очертаниями на АК-47 (если не принимать во внимание бОльшую длину ствола и сошки), чем StG 44. Еще сильнее черты АК-47 просматриваются в автомате Судаева АС-44, созданном на год раньше, чем автомат Токарева. Поэтому остается непонятным, почему российские апологеты Шмайссера проходят мимо этих образцов. Думаю, для объективности было бы уместно расширить панораму обзора стрелковых вооружений (коль уж внешнее сходство имеет в этом вопросе принципиальное значение).
Кстати, я недаром обратился к самозарядным винтовкам, поскольку по логике эволюции именно они были реальными предшественниками автоматов. Например, и там, и там использовались одинаковые принципы автоматики и схожие компоновочные решения. Принципиальное отличие самозарядных винтовок от автоматов заключалось в том, что изначально они создавались под стандартный патрон, применявшийся в обычных магазинных винтовках. Автоматы же вышли на сцену благодаря внедрению так называемого промежуточного патрона уменьшенной мощности.
Важно отметить, что немецкое командование до войны особого внимания самозарядным винтовкам не уделяло (на то были, кстати, резонные причины). Для вермахта основным средством ведения автоматического огня на поле боя был единый пулемет. Солдаты же в массе своей (вопреки многочисленным художественным кинолентам про войну) вооружались обычными магазинными винтовками. В СССР, напротив, самозарядными винтовками стали всерьез заниматься еще в конце 1920-х годов, используя в их конструкции принцип отвода пороховых газов. То есть знакомая каждому из нас компоновочная схема, когда на ствол накладывается сверху еще одна «трубка», появилась у наших оружейников примерно лет за двадцать до того, как Хуго Шмайссер подобным же образом соединил две «трубы» в своем опытном автомате. К слову, тот же принцип автоматики применялся и на советских пулеметах – с той лишь разницей, что у пулеметов «трубка» добавлялась к стволу снизу. Такую компоновочную схему применяли еще на ДП, принятом на вооружение в 1927 году.
Я специально заостряю внимание на этих деталях, поскольку у немецких оружейников была в ходу другая система автоматики, основанная на коротком ходе ствола. Яркий пример тому – стоявший на вооружении вермахта единый пулемет MG-34. То же самое относится к знаменитому пистолету «Парабеллум». То есть до войны немецкие оружейники очень хорошо освоили именно эту систему. Спрашивается, почему во время войны они так активно переключились на «две трубы»? Здесь мы подходим к довольно щекотливому (для российских почитателей немецкого гения) моменту.
Как я уже говорил, до войны немецкое командование не придавало серьезного значения самозарядным винтовкам. Однако в конце 1941 года они начали появляться на вооружении вермахта. Насколько внедрение такого оружия было рациональным в стратегическом плане, говорить не будем. Принципиально то, что в этих винтовках немцы применили систему отвода пороховых газов, на которой к тому времени уже «съели собаку» советские оружейники. Что именно повлияло на данное техническое решение со стороны немцев, догадаться не сложно – образцы советского стрелкового оружия. Конкретно речь идет об упомянутой выше самозарядной винтовке Токарева, внимательно изученной немецкими промышленниками.
Так что при внимательном рассмотрении данного вопроса тема плагиата и заимствований может принять совершенно неожиданный поворот. И еще не понятно, чем реально вдохновлялся тот же Хуго Шмайссер, когда приступал к разработке своей «штурмовой винтовки».
Константин Шабанов
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии