Что такое "идиом", чем говор отличается от диалекта, на каком языке говорят русины... Об этом и многом другом рассказал на своей лекции «География русских диалектов» (прочитанной в рамках проекта «Публичные лекции в ИЦиГ») известный новосибирский ученый-лингвист Сергей Николаев. И для начала предложил «договориться о терминологии».
Каждый из нас в общении оперирует своим уникальным набором слов: любимыми выражениями, устойчивыми фразами, словами-паразитами и тому подобное. Лингвисты называют этот набор – идиом. И несмотря на то, что у каждого он свой, обычно внутри единого сообщества – города, села, другого анклава – люди не чувствуют разницы между идиомами собеседников и считают, что они говорят одинаково. Это и есть диалект (или говор), присущий данному небольшому региону. Различия между диалектами и являются одним из объектов изучения для ученого-лингвиста, в частности, позволяя нанести на карту ареалы распространения сходных говоров-диалектов. Что, в свою очередь, позволяет прийти к весьма интересным выводам.
– При этом надо учитывать, что с позиций лингвистики и социолингвистики (где люди сами определяют границы распространения говоров, опираясь на свои ощущения) эти ареалы могут не совпадать, – подчеркнул Сергей Львович.
А дальше начинает происходить интересный процесс: если (несмотря на фактические различия в произношении) две общности считают, что их говор «родственный», то со временем эти различия начинают уходить и диалекты реально сближаются. Лингвисты называют этот процесс конвергенцией. Бывает и обратное явление – дивергенция, когда, говорящие на сходных говорах анклавы начинают считать друг друга чужаками, и с течением времени в их вариантах говора становится все больше различий. Так исторические и, в чем-то даже, психологические факторы оказывают влияние на развитие языка. И одновременно лингвистические процессы выступают отражением процессов исторических.
Для иллюстрации этого процесса лектор обратился к древней истории восточных славян. Когда образовалась Киевская Русь, вместе с объединением входящих в нее племен (славий) – кривичей, вятичей, радимичей и др. в единый русский народ, у них начался процесс конвергенции племенных языков-диалектов. В результате сформировался некий восточнославянский языковой континуум, внутри которого не было резкого перехода между разными говорами.
Затем, к XVI–XVII векам образовались четыре новые группы диалектов внутри русского языка: северорусская, южнорусская, белорусская и украинская. Что тоже соответствовало историческим процессам, протекавшим на этих территориях в указанное время (к примеру, белорусские диалекты развивались на территориях, попавших под контроль Великого княжества Литовского и утративших тесную связь с другими русскими землями).
Различие украинского и южнорусского диалектов проистекает из последствий ордынских нашествий, после которых восточная часть нынешней Украины практически обезлюдела. И ее последующее заселение шло в основном из западных областей (Галичина и проч.), где население до того тесно контактировало с носителями других языков, что не могло не сказаться на развитии украинского диалекта.
– И по сей день, если взять и свести между собой бабушек из архангельского и курского села и предложить им обсудить хозяйственные вопросы, то есть вероятность, что они с трудом будут понимать друг друга, хотя обе будут говорить на русском языке, – отметил Николаев.
В результате, сегодня мы уже имеем несколько самостоятельных языков, которые имеют общее происхождение. А сложись история по-другому, появись в средние века на территории России не один (в Москве), а два (например, в Новгороде и Курске) центра образования государства, то и вместо одного русского языка было бы два его варианта – южный и северный, которые сегодня жители этих государств воспринимали бы как самостоятельные.
Еще одна группа диалектов из этого континуума оформилась в так называемый русинский язык (характерно, что украинцы считают русинов частью своего этноса, но те настаивают на самостоятельности). Ареалы расселения русинов расположены в основном вне границ современной Украины (за исключением Закарпатья) в Польше, Словакии, Воеводине, что играет на пользу самостоятельного этногенеза русинов. Русинский диалект (точнее, несколько разных диалектов) отделился от русского «ствола» еще в XII веке и сегодня заметно от него отличается. И только отсутствие единой территории проживания мешает образованию на базе русинских анклавов еще одного восточнославянского народа.
– Но, несмотря на эти различия, мы по-прежнему можем говорить о сохранении единого восточнославянского языкового континуума, – уверен лектор. – Поскольку лингвистически это одно языковое пространство, со многими диалектами, разным произношением звуков и т.д.
И это единство с научных позиций опровергает все политические и идеологические построения о «глубокой пропасти» между русскими, украинцами и белорусами.
Но внутри этого континуума есть интересная особенность. В той его части, что приходится на изначальные территории проживания русского населения, сложно найти четкую границу между группами диалектов, где, скажем, южнорусский говор сменяется северорусским или украинским. Наоборот, есть своего рода «буферные территории», на которых отмечается смешение этих диалектов, плавный переход одной группы в другую.
Но, на территориях т.н. «нового заселения», куда русские поселенцы пришли после тюркской экспансии – Белгородская, Воронежская, Саратовская области – в местах смешения русского и украинского диалектов разница между ними чувствуется очень остро.
Как видим, изучение географического распространения диалектов может многое рассказать не только о фольклоре русского народа, но и о внутренних миграционных потоках, контактах с носителями других языковых групп и проч. Тем самым, дополняя картину отечественной истории новыми деталями.
Надо отметить, что на протяжении разных эпох отношение к диалектам и их изучению менялось. Дореволюционная наука уделяла им достаточно много внимания. Пик общественного интереса к народной речи пришелся на середину XIX в.
– В свет вышли «Опыт областного великорусского словаря», где впервые были специально собраны диалектные слова, и «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля в 4 томах, также включающий большое число диалектных слов, – рассказал Николаев. – Материалы для этих словарей активно помогали собирать любители российской словесности. Журналы, губернские ведомости того времени из номера в номер публиковали различного рода этнографические зарисовки, диалектные описания, словарики местных речений.
Это, к слову, было общеевропейской тенденцией. Например, в школах ряда французских провинций введен факультатив по родному диалекту, отметка за который ставится в аттестат. В Германии и Швейцарии вообще принято литературно-диалектное двуязычие и постоянное общение на диалекте в семье.
В ХХ веке ситуация в нашей стране кардинально поменялась. Связано это было с политикой коллективизации, когда провозглашался отход от «старого деревенского мира к новому – колхозному». Этот «отход» проявился в целенаправленной ломке традиций деревенской жизни, которые были тесно связаны с фольклором и, соответственно, говорами, присущими тем или иным регионам. Целое поколение сельских жителей, сознательно отказывалось от своего языка. Но это вовсе не означало, что им автоматически удалось овладеть литературным русским языком. Скорее, это привело к падению языковой культуры в обществе, некоторому обеднению языка. И до сих пор отношение к говору в обществе остается двоякое: люди не могут до конца избавиться от употребления диалектных слов и особенностей произношения, но часто стыдятся этих особенностей своей речи. Хотя можно относиться к говору как своей «малой языковой родине», отражающей историю своей семьи, ее традицию. И взять на вооружение практику наших образованных соотечественников XIX века, которые в городском обществе использовали литературный русский язык, но в кругу семьи или, общаясь с крестьянами, легко переходили на принятый в родных местах говор. И не видели в этом ничего зазорного.
Наталья Тимакова
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии