Тема покорения космоса – один из самых показательных примеров влияния фантастики не только на общественное сознание, но и на научно-техническую мысль. В последние годы к ней вновь возрастает интерес, и мы уже слышим заявления политиков и изобретателей о подготовке полетов на Луну или на Марс. Дескать, через десяток лет появятся новейшие космические аппараты, которые предоставят человеку возможность совершить еще один рывок в космос. При этом никого не удивляет тот факт, что эта совершенно иррациональная по своей природе тяга к освоению других планет изначально никак не связана с какими-либо техническими достижениями. Скорее, наоборот, развитие техники намеренно фокусировали на указанной цели, вкладывая в это дело немалые материальные ресурсы.
Сюжеты о путешествиях к звездам мы находим уже в античной литературе. Правда, здесь есть один принципиально важный момент: все полеты «на небо» долгое время воспринимались как полеты... на тот свет. Что такое «небо» в понимании человека традиционного общества? Это – иной мир, куда отправляются души людей после смерти. Именно так воспринимались подобные странствия еще каких-то четыреста-пятьсот лет назад. Научная революция внесла в эту тему свои коррективы, представив дело так, будто речь идет об исключительно физическом перемещении человека с помощью сложных машин. Тем не менее, былой «мистический след» в некоторых произведениях обнаруживается без труда.
Интересно, что ранние художественные повествования о полетах к небесным светилам преподносились в шутливой манере – как чистейший вымысел, не претендующий ни на какое пророчество о космическом будущем человека.
Античный сатирик Лукиан Самосатский (II в. н. э.), которого иногда называют первым философом-фантастом, свою «Правдивую историю» прямо называет вымыслом. Его герой поднимается со своими спутниками на небо на паруснике, захваченном вихрем. Так они попадают на Луну, где сталкиваются со странными существами, а также с человеком по имени Эндимион, который однажды был случайно унесен с земли спящим. От него они узнают о подготовке к войне с жителями Солнца. Наше светило, в изображении Лукиана, также оказалось обитаемым. Обитаемым оказывается чуть ли не весь космос, включая кометы.
Наделял ли Лукиан созданные им фантастические образы каким-то скрытым смыслом, неизвестно. Корабль, несущий людей по космическим просторам, как будто намекает на посмертное странствие человеческих душ (поскольку корабль или лодка символизировали посмертные перемещения), однако в силу того, что само произведение пронизано юмором, у нас не остается оснований для таких углубленных интерпретаций. Это примерно то же самое, как искать скрытый смысл в «Незнайке на Луне». Похоже на то, что античный сатирик излагал свои выдумки исключительно для развлечения читателя. Тем не менее, даже в этом бессвязном конгломерате нереалистичных образов просматриваются отчетливые аллюзии на потусторонний мир. Так, странники неожиданно оказываются на Острове Блаженных – священном месте, куда попадали души античных героев после смерти. Столь дерзкое проникновение живых людей в иной мир вызвало законное порицание со стороны тамошних обитателей. Тем самым автор лишний раз подчеркнул мистическую подоплеку этого фантастического путешествия.
По сути, между «фантастическим» и «потусторонним» долгое время ставился знак равенства. Только ближе к Новому времени космическую тему попытались осветить с рационально-философских позиций. Первым небесным телом, на которое был устремлен взор космических мечтателей, оказалась Луна (что вполне объяснимо, учитывая ее близость к Земле).
Со времен Галилея, насколько мы знаем, знаменитые исследователи стремились доказать физическое сходство между Луной и нашей планетой. Соответственно, воображение рисовало картины лунных путешествий так, будто речь шла о далекой стране.
Для ученого той поры такой фантастический сюжет был своеобразной «визуализацией» далеких физических реалий, показанных глазами прогрессивного «философа природы». Правда, мистическая подоплека на первых порах просматривалась и здесь.
Самым впечатляющим примером на этот счет является небольшой фантастический роман Иоганна Кеплера «Сон, или посмертное сочинение о лунной астрономии». Автор (считающийся, кстати, одним из столпов современного естествознания), излагает тему космического полета в откровенно спиритуалистическом контексте. В его книге людей на Луну доставляют… духи (эльфы). Окружив человека, они сообща толкают его снизу, обеспечивая полет на «небеса». Благодаря толчку, тот летит через горы и моря, как будто им выстрели из пушки. Автор пытается придать некую физическую достоверность процессу перелета человеческого тела. Чтобы перелет был успешным, духи выбирают людей крепких и сухощавых, привычных к верховой езде или далеким путешествиям. Предварительно их вводят в состояние «расслабления» с помощью наркотиков. Таким образом, человек отправляется на Луну в состоянии забытья. Чтобы предотвратить жесткую посадку, на конечном участке траектории духи пытаются снизить ускорение путем торможения.
Упоминание наркотиков выглядит как намек на экстатические полеты сибирских шаманов, вызываемые с помощью наркотического зелья. Кеплер, конечно, ничего подобного не утверждает. Люди у него перемещаются в своих телах. Но изображение духов в качестве некой «движущей силы» полета само по себе во многом символично. Безусловно, это есть отзвук многовекового мифологического наследия, которое невозможно было в одно мгновение «переварить» на современный лад.
В то же время Кеплер верил в возможность людей передвигаться в космическом пространстве, отправляясь туда на кораблях, использующих силу «небесных ветров».
В знаменитом романе Сирано де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны» (опубликованном спустя двадцать два года после романа Кеплера) мы видим примерно такое же натуралистическое истолкование мифологических мотивов. С одной стороны, автор стремится продемонстрировать передовой научный взгляд на астрономию, но, с другой, изображенный им неземной мир выглядит «неземным» в традиционном значении слова, то есть как мир потусторонний. Его герой попадает на Луну на машине, снабженной каскадом ракетных двигателей (примерно как многоступенчатая ракета). Она сообщает герою нужное ускорение, выбрасывая его вверх словно снаряд. Дальше он движется по инерции, попадая в поле влияния Луны, которая притягивает его своей оккультной силой. На этом, собственно, «научная» часть заканчивается. Дальше мы попадаем в область чистой мифологии.
Очутившись на Луне, герой обнаруживает, что он попал… в райский сад, из которого были изгнаны прародители человечества. Там он встречает пророка Илию, удостоившегося возвращения в это благословенное место. От него герой узнает, что давным-давно Земля стала местом убежища согрешившего Адама, сумевшего совершить такой перелет экстатическим способом (притянув потом за собой Еву). В свою очередь Енох – потомок Адама – вернулся обратно на Луну с помощью двух герметичных сосудов, поднявших его вверх под действием пара от жертвенного костра. Сам Илия добрался до Луны с помощью железной колесницы и магнитного шара, изготовленного алхимическим способом. Предстоящее небесное путешествие он готовил по наставлению ангела, явившегося ему во сне.
Как видим, даже в Новое время фантастическое всё ещё приравнивалось к мистическому, несмотря на отчетливые попытки придать повествованию строго философский смысл и даже наполнить его некоторыми вполне рациональными построениями. То есть пространство за пределами Земли («космос» в нынешнем понимании) долгое время мыслилось по аналогии с потусторонним миром. Я бы даже сказал, что оно именно так и воспринималось – как потусторонним мир, куда отбывают души людей после смерти. Фантазии на тему космических перелетов человека в своем физическом теле с самого начало относились к ЧИСТЕЙШЕМУ ВЫМЫСЛУ, и в философских вариантах такие сюжеты могли трактоваться исключительно СИМВОЛИЧЕСКИ. Причем, как мы обратили внимание, изображения таких перелетов содержали отчетливые аллюзии на экстатический полет, на мистическое путешествие в стиле сибирских шаманов. Герой улетает на Луну, общается там с душами почивших ранее или со странными существами, а потом возвращается обратно на Землю. Шаман также путешествует по иным мирам и затем также возвращается. Правда, во время полета его тело остается на земле – полет осуществляет только душа. Отсутствие в названных фантастических романах этой принципиальной детали можно, при желании, трактовать как признак профанации самой идеи экстатических (то есть мистических, по сути) полетов. Но этот момент не меняет главного: восприятие «космоса» как потустороннего мира, «неземного» не только по отношению к нашей планете, но и по отношению к привычному для нас физическому измерению как таковому.
Подчеркиваю, что еще во времена Кеплера и Декарта тема космических полетов сохраняла отчетливую связь с древними религиозными представлениями о посмертных странствиях человеческой души. Даже несмотря не некоторую «натурализацию» отдельных моментов, мистический контекст в целом сохранялся, что, в свою очередь, делало повествование похожим на забавную волшебную сказку. Пожалуй, только с XIX века, на волне бурно идущей индустриализации, идея межпланетных перелетов практически лишилась былых мистических коннотаций и стала рассматриваться как сугубо техническая задача.
Хотя в том же XIX столетии русский философ-космист Николай Федоров предложил использовать другие планеты для расселения на них… воскрешенных предков (еще один намек на потустороннюю сущность далекого космоса).
Одним из учеников Федорова был ученый-самоучка Константин Циолковский, которого мы знаем как основоположника теоретической космонавтики и изобретателя жидкостного реактивного двигателя.
Спиритуализм был основательно заслонен ракетами и прочим материально осязаемым «железом», но его связь с темой космических полетов сохранялась даже в произведениях Циолковского (который, вдобавок ко всему, писал еще и фантастические произведения на космические темы).
В конечном итоге образы ракет вышли на первый план, и стало казаться (а многие так думают до сих пор), будто разговоры о космическом будущем человека навеяны исключительно научно-техническим прогрессом и отражают какую-то историческую неизбежность. На самом же деле, как мы успели показать, современные представления о полетах на другие планеты покоятся на мощнейшем религиозном фундаменте и уходят в древние мифологические сюжеты о странствиях в потустороннем мире.
Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии