Гностический парадиз

Тема поиска далеких экзопланет, пригодных для проживания людей, стала весьма популярной в современном западном обществе. Космические колонисты, преодолевающие расстояния в десятки световых лет в поисках новой родины, – один из захватывающих сюжетов Голливуда. И примечательно то, что этот сюжет приобретает актуальность в свете последних заявлений со стороны известных ученых. Так, в свое время мы уже приводили призывы знаменитого физика Стивена Хокинга готовиться к перелетам на другую планету в связи с нарастающей угрозой гибели земной цивилизации. Ученый предупреждает об этом уже в течение нескольких лет, полагая, что только новая обитель в других звездных системах даст человечеству шанс продолжить своё существование. В этом смысле голливудские киноленты с полным правом могут претендовать на «научное» обоснование своих историй с космическими колонистами.

Вопрос лишь в том, насколько современна эта история и много ли в ней (на самом деле) чисто научной составляющей. Понимаю, что авторитет Хокинга настолько силен, что вряд ли кто-то отважится поставить под сомнение серьезность его аргументов. Но как быть с тем фактом, что на том же Западе в течение многих лет подобные предупреждения о гибели нашей планеты и необходимости искать спасения в иных мирах исходят со стороны религиозных фанатиков из так называемых уфологических сект?

Еще лет тридцать назад «уфологи» вызывали у здравомыслящих людей лишь ироничную усмешку, пока в 1997 году уфологическая община «Небесные врата» не совершила коллективное самоубийство в пригородном особняке калифорнийского Сан-Диего.

Идеология этой секты, решившейся таким жутким путем «отправиться на небо» и улететь к звездам на таинственном межгалактическом звездолете, привлекла внимание со стороны специалистов-религиоведов. Самое интересное, что община состояла из высокопрофессиональных программистов, ежедневно торчавших в Интернете и занимавшихся разработкой сайтов. По современным меркам – вполне современные люди, технически продвинутые, идущие, так сказать, в ногу со временем. Себя они называли «кибермонахами» и «кибермонахинями», недвусмысленно подчеркивая «технотронный» аспект своего религиозного ордена. Однако эта вовлеченность в цифровые технологии совсем не помешала им верить в надвигающуюся гибель планеты и в необходимость спешного «переселения» в небесные сферы. Каждый вечер они «прочесывали» Интернет в поисках сообщений об инопланетных пришельцах, а по ночам выходили в сад и наблюдали за небом, надеясь увидеть там НЛО. Появление кометы Хейла-Боппа было воспринято ими как сигнал к действию…

Исследователи подчеркивают откровенно гностические аспекты учения этой секты. Действительно, отбросив «технотронную» шелуху вместе с летающими тарелками, мы получим довольно стройную мировоззренческую конструкцию, перекликающуюся с гностицизмом. Согласно учению гностиков, человек является носителем божественной частицы света – чистого духа, заключенного в материальную оболочку (точнее – в материально-психическую оболочку, поскольку «душа», в их представлениях, была тесно связана с физическим миром). Что касается чистого духа, то он имеет природу абсолютного, надмирного Бога, отделенного от человека пространством сотворенного несовершенного бытия.

Обычно этот несовершенный мир, к которому у гностиков было резко отрицательное отношение, принято обозначать словом «космос». Отсюда делается вывод о принципиальном гностическом «анти-космизме». Выражается он будто бы в открытом неприятии материальной реальности, куда включались, в том числе, и планетарные сферы, подчиненные злому Творцу-Демиургу. Служащие ему «стражи» планетарных сфер – архонты – преграждают человеку путь к царству света. Человек сталкивался с архонтами, естественно, после смерти, когда он осуществлял свой посмертный полет через планетарные сферы. На протяжении веков человеческие души меняют одно пристанище за другим, и будут скитаться по бескрайним космическим просторам, пока не покинут пределы космоса и не вернутся в «запредельное» царство света. «Перелет» предполагался долгим и опасным: через планетные сферы, через эоны, определявшие отдаленность человека от заветной цели. «Дорога, которой мы должны пройти, длинна и бесконечна», - утверждается в одном гностическом тексте.

Гностик, разумеется, обходился без космолетов – в космос возносилось его духовное начало в своей «астральной» (выражаясь в стиле современного спиритуализма) оболочке. Целью гностиков было освобождение духа («внутреннего человека») из оков сотворенного мира и возвращение в изначальную божественную обитель. Земля в этом случае выступает как некое средоточие огромной «космической тюрьмы», своего рода – темница для духа. Законы природы, навязанные архонтами, уподобляются тюремным правилам, не позволяющим человеку обрести свободу от материальных оков.

Может возникнуть впечатление, что современное наполнение старого гностического мифа образами космолетов и разной «кибернетической» символикой лишает его изначальной метафизической глубины и аутентичности. Кажется, будто через многие столетия мы получили всего лишь забавную постмодернистскую пародию на древнюю эзотерическую традицию. Однако перестает ли миф быть мифом, получив современную форму? Совершенно очевидно, что члены «Небесных врат» понимали свое спасение не в физическом, а в духовном смысле. Мы не можем, конечно, ручаться за все уфологические секты и приписывать им единое восприятие мира. Но «Небесные врата» в этом плане дают показательный пример. Составляют ли они исключение, гадать не будем. Факт остается фактом: члены этой секты признавали и загробную жизнь, и посмертные путешествия в космическом пространстве.

Как же тогда на этом спиритуалистическом фоне должны смотреться космические корабли? Очень просто: судя по всему, для сектантов космический корабль выступает в роли РЕЛИГИОЗНОГО СИМВОЛА. То есть, этот образ нельзя трактовать буквально, материалистически, как обычное техническое «железо».

Напомню, что в традиционных культурах образ корабля наделялся глубоким символическим смыслом. Например, с кораблем сравнивалась христианская церковь. Русские раскольники называли «кораблями» свои общины. «Корабль» был местом собрания верующих, ищущих спасения. У древних греков лодка символизировала переправу через воды смерти. Согласно поверьям древних египтян, души умерших людей переправляются в загробный мир на судах. Так, в древнеегипетской Книге мертвых упоминается солнечная лодка, в которой усопшие пересекали двенадцать областей иного мира, преодолевая различные опасности. Как известно, древние египтяне специально клали в гробницы почивших фараонов деревянные модели лодок и кораблей, которые, судя по всему, как раз и должны были выполнять роль таких транспортных средств для передвижения в ином мире.

Если мы исходим из того, что для сектантов межпланетный космический корабль играл роль сакрального символа, то тогда наше обыденное восприятие фантастических космолетов как технически продвинутых машин из металла и пластика, начиненных всякой электроникой и тому подобным, необходимо рассматривать как банальную вульгаризацию в современном массовом сознании древних гностических представлений. Ведь на протяжении веков, а скорее - тысячелетий, «полет на небо» трактовался в чисто метафизическом ключе, то есть как выход за пределы физического (сиречь «земного») бытия.

Самое интересное, что на протяжении трех столетий наука неуклонно «расширяла» границы космоса, открывая всё новые и новые миры. И в настоящее время, если судить по работам Хокинга об истории и строении Вселенной, мы получили уже какую-то поистине сумасшедшую бесконечность, которую не в состоянии объять даже самое раскрепощенное воображение. Мироздание в нынешнем понимании – это уже не просто бескрайний океан. Это уже бесконечное множество бескрайних океанов.

Если мы обратимся к гностическим учениям, то обнаружим там то же самое стремление к неуклонному расширению границ мироздания, к созданию невообразимого множества бескрайних просторов. В представлении гностиков вокруг Земли располагались космические сферы, подобные отдельным изолированным оболочкам. Обычно называлось семь таких сфер – по числу видимых планет, Луны и Солнца. Однако, как указывают исследователи, существовала тенденция умножать эти структуры и «делать схему всё более и более пространной». Так, гностик Василид насчитал уже не менее 365 «небес». Как указывает Ганс Йонас, мир в гностических представлениях уподобляется закрытой системе, которая «ужасает своей безбрежностью и содержанием тех, кто потерялся в нем, и чей горизонт ограничен тотальными рамками его бытия».  

Генетическая связь между древним гностическим мифом и современной «космической философией» четко просматривается в указанном пункте: стремление к заветной цели предполагает решение задачи, которое на конкретном этапе воспринимается как НЕВОЗМОЖНОЕ – невозможное с земной, «профанической» точки зрения.  В современную эпоху в тех же  самых тонах обрисовано космическое будущее человека. В отличие от христианина, гностик не рассчитывал на милость божью, на поддержку со стороны ангелов и святых-заступников. Его спасение было только в его руках. Способность же преодолеть посмертные преграды воспринималось как главный показатель его духовной силы. Это, если хотите, некий «экзамен на зрелость».

Подобным образом покорение космоса, галактические перелеты, освоение других планет мыслятся как задача, абсолютно невыполнимая с позиций текущего дня. Для нее нет готовых алгоритмов, как нет и никакой помощи и поддержки со стороны. Человек стоит перед космической бездной один на один. Осознавая масштаб задачи, он принимает это как вызов своему текущему состоянию. Тем самым ее предполагаемое решение воспринимается как некое чудо, как показатель достижения человеком принципиально НОВОГО КАЧЕСТВА. Чтобы добиться решения, человек просто обязать ИЗМЕНИТЬСЯ, достигнуть небывалых высот прогресса, которые кажутся чем-то фантастическим, и чему даже нет наглядных примеров. Как раз по этой причине космос в нашем сознании теряет границы, всё более и более уподобляясь необъятной бездне, которую уже невозможно охватить воображением. Параллельно в эти космические глубины удаляются пригодные для жизни пристанища, якобы способные дать человеку шанс на спасение и на дальнейший прогресс.

Олег Носков