Погода сошла с ума?

Нынешнее лето вновь привлекло внимание людей к изменениям, происходящим с привычным нам климатом. Мы уже публиковали ряд материалов по этой теме, а сегодня хотим познакомить вас с еще одним мнением эксперта. Но сначала определимся с терминологией.

Климат и погода – в чем разница?

В обыденной жизни мы склонны путать эти понятия, хотя между ними, на самом деле, есть весьма существенная разница. Погода – это состояние окружающей среды (ее температурные характеристики, состояние атмосферы и т.п.) в конкретной местности в конкретный же промежуток времени. Соответственно, и прогноз погоды – это попытка предсказать, каким будет это состояние в какой-то момент в будущем. Удается сделать это, как правило, на небольших временных отрезках, сегодня метеорологи признают, что достоверные прогнозы возможны лишь на две недели вперед.

А климат – это статистический ансамбль состояний, который проходит климатическая система, включающая атмосферу, гидросферу (мировой океан), криосферу (ледовую оболочку) и даже литосферу (как поверхность Земли, так и самые верхние слои ее коры). Или, говоря проще, усредненная погода во времени.

Причем, климатические нормы высчитывают исходя из погодных условий тридцати последних лет. То есть, то, что было нормой для наших бабушек и дедушек (не говоря уже о более дальних предках), может весьма отличаться от того, что климатологи считают нормой сейчас. Собственно говоря, часто так и происходит.

Сама цифра – тридцать лет – тоже взята не с потолка. Во-первых, это минимальный период в спектре флуктуаций температуры, тот статистический отрезок, где сглаживаются погодные аномалии (о них мы поговорим ниже). Во-вторых, это время достаточное для реакции на погодные изменения со стороны мирового океана. Океан не зря называют «кузницей мировой погоды», его влияние на климат огромно. Но в то же время, наша гидросфера обладает огромной инерцией, ее глубинным слоям необходимо время, чтобы прийти в соответствие изменившимся климатическим условиям и прореагировать на них, прийти в равновесие. По мнению ученых, тридцать лет – гарантированно достаточный период времени для этого. Ну и третья составляющая (она скорее основана на удобстве для ведения наблюдений), то, что тридцать лет – это срок жизни одного поколения.

Теплеет или холодает

Конечно, изучая климат, ученые оперируют не только климатическими нормами текущего дня, но и совсем другими периодами – в тысячи и миллионы лет. Правда, здесь надо учитывать тот факт, что в большинстве своем эти исследования опираются на косвенные данные и компьютерное моделирование, так как регулярные метеорологические наблюдения ведутся лишь с XVIII века, а повсеместными они стали и вовсе в ХХ веке.

Так вот, в долговременном периоде, по мнению климатологов, мы находимся в конце межледникового периода, пик которого пришелся на 7-4 тысячелетия до н.э. И по логике этого процесса, нам бы надо наблюдать постепенное снижение температурных норм от поколения к поколению.

Однако, и с этим также согласны большинство климатологов мира, начиная с прошлого столетия, мы наблюдаем устойчивый процесс глобального потепления.

– Глобальное потепление – не гипотеза, а абсолютная данность, – уверен доцент МГУ, к.г.н. Михаил Локощенко. – Бессмысленно спорить о глобальном потеплении, поскольку это объективная реальность.

И, что самое интересное, ученый не видит тут противоречия с тезисом о конце межледникового периода. Все дело в том, что в этот процесс вмешался ряд факторов, новых для климатической истории нашей планеты (связанных так или иначе с антропогенным воздействием на окружающую среду). И в первую очередь – это рост концентрации углекислого газа в атмосфере (за последние два столетия его содержание выросло на 40 %).

Это создает тот самый «парниковый эффект», который и считают виновником глобального потепления.

– Что мы наблюдаем в последние десятилетия, – продолжает свою мысль Михаил Александрович. – Температура в тропосфере растет с завидным постоянством. А вот в стратосфере, наоборот, снижается. И еще быстрее снижается в мезосфере. Это и есть тот самый «парниковый эффект», когда тепло, благодаря химическим изменениям атмосферы не передается в верхние слои атмосферы, а накапливается в нижней ее части. Этот процесс оказывает влияние на климат, но он достаточно новый для истории нашей планеты (прежде высокая концентрация углекислого газа была лишь в мезозойской эре), поэтому мы и видим нетипичную для конца межледниковья картину.

Еще больше путают картину климатических изменений отмечающиеся «климатические паузы». Если рост концентрации CO₂ происходит с более или менее постоянной скоростью, то изменения среднегодовой температуры идут «ступеньками»: когда рост сменяется паузами. Такие паузы наблюдались в 50-60 гг. ХХ века и в первое десятилетие нынешнего. Возможно, считают ученые, вместо «ступенек» должна была быть синусоида, где повышение значений сменялось бы понижением, но ее искажает как раз «парниковый эффект». Но признают, что он далеко не единственный фактор, влияющий на климат.

В результате, вполне вероятно, что мы наблюдаем сегодня борьбу двух векторов климатических изменений: один (традиционный) «играет на понижение» температурных значений, другой (порожденный человеком), напротив, «на повышение». Отсюда и замеченный рост погодных аномалий.

Штормовое предупреждение

Как уже было сказано ранее, погодные аномалии не учитывают при расчете климатических норм и моделировании их изменений. Их даже не всегда рассматривают как подтверждение той или иной теории (глобального потепления или глобального похолодания). Но одно несомненно: они повышают у людей, далеких от метеорологии, интерес к тому, что происходит с климатом. Как, например, нынешнее лето, которое выдалось весьма влажным, а для Европейской части России еще и аномально холодным.

Впрочем, как считает эксперт, как раз эту температурную аномалию объясняют не глобальные долговременные климатические изменения, а долгосрочный блокирующий антициклон в Центральной Европе, который и переправлял холодные массы воздуха на восток, через нашу страну.

– Такие погодные аномалии мы фиксируем периодически, и они не обязательно связаны с понижением температур, – отмечает Михаил Локощенко. – Все зависит от того, в какой его части оказалась та или иная территория.

Так совсем недавно, в 2010 году Москва оказалась не на восточной, а на западной окраине такого же долгоиграющего антициклона. И в том году у нас было аномально жаркое лето. Если в июне 2017 года в Москве средняя температура оказалась на 2,5 градуса ниже нормы, что очень много, то в июле 2010 года она была на 4 градуса выше, что случается еще реже.

От подобных аномалий не застрахован никто и предсказать их синоптики не в состоянии – на то они и аномалии. Причем, если одни доставляют неудобства, то другие вызывают стихийные бедствия, с человеческими жертвами.

Как например, московский ураган 29 мая 2017 года. Точнее, это был шквал (ураганом называют ветер со скоростью выше 33 м/сек, а в тот день в столице порывы ветра не превышали 28,5 м/сек). Ураганов в Москве не было никогда (в силу природных особенностей региона), а вот шквалы случались, в 1984, 1998 и 2001 годах. Однако впервые шквал не сопровождался грозой и разрастанием облачного слоя вверх (традиционные признаки зарождения шквала), что и затруднило его предсказание (а вовсе не халатность сотрудников МЧС, как утверждали некоторые) и повлекло человеческие жертвы.

В общем, погода в очередной раз показала нам, что к ней надо относиться крайне внимательно, поскольку она всегда способна неприятно удивить даже самых опытных экспертов. Но эти погодные аномалии ни в коем случае нельзя использовать как обоснование той или иной теории развития климата. На долгосрочном уровне свою роль играют совсем иные процессы. На одни мы повлиять не можем, другие нам, возможно, и неизвестны. Но нельзя отрицать и роль антропогенного фактора, который, судя по всему, активно включился в «большую климатическую игру». И вот здесь у человечества есть некоторый простор для действий. Тем более, что этот же фактор оказывает еще большее влияние (чаще негативное) на экологическую составляющую мира, в котором мы все живем.

Наталья Тимакова