«Умный город», «умные сети», «зеленые технологии», альтернативная и распределенная энергетика, «интернет вещей», персонализированная медицина – всё это сегодня у многих из нас на слуху. И не только на слуху, но и активно внедряется в жизнь (по крайней мере, в развитых странах). Россия, безусловно, как-то пытается освоить эти направления, тем более что российская наука так или иначе включает их в сферу своих интересов, и в некоторых случаях (по крайней мере – на уровне фундаментальных исследований), движется в ногу со временем.
Думаю, не стоит напоминать, что именно с перечисленными направлениями сегодня тесно связывают новую техническую революцию, фактически совершающуюся на наших глазах. О том, насколько серьезно возрастает здесь роль науки, говорить не приходится – ввиду необычайно высокой наукоемкости соответствующих инноваций.
К сожалению, у нас до сих пор игнорируется революционная составляющая текущего момента, способная затронуть самые разные сферы нашей жизни. Правильнее сказать, что новая техническая революция несет радикальные перемены не только экономического, но и социально-политического порядка. Именно этот момент многими из нас не учитывается, как только речь заходит о внедрении инноваций. До сих пор считается, будто проблема внедрения новейших перспективных разработок (например, в сфере той же альтернативной энергетики) – это, прежде всего, проблема самой науки, проблема научных организаций, связанных с новыми разработками. Всё остальное – якобы лишь «временные нестыковки», которые со временем несложно устранить, обратив внимание представителей власти (как исполнительной, так и законодательной) на существующие трудности.
Нередко приходится слышать, что сегодняшние препятствия на пути внедрения являются результатом «разрушительной политики» постсоветского периода, когда ликвидировали немалую часть отраслевых институтов и всю науку, по сути, посадили на голодный паек. С тех пор многие представители научной общественности живут в ожидании возвращения прежней роли государства, как это было во времена СССР.
Разумеется, мало кто теперь из нас верит в возможность возвращения прежних времен, однако в любом случае проблема внедрения новых разработок чаще всего помещается в достаточно узкий контекст. Чаще всего у нас в таких случаях сетуют на недостаточное взаимопонимание между учеными и представителями власти, на отсутствие адекватной нормативно-правовой базы, на недостаточное финансирование научных исследований и НИОКР. Но, не теряя оптимизма, мы все-таки склонны рассматривать такое положение вещей как недостатки ТЕКУЩЕЙ ПОЛИТИКИ.
Отсюда делается вывод, что для исправления ситуации каких-то больших усилий не потребуется. Мол, достаточно поменять приоритеты на уровне политического руководства, и проблема решится. А смена приоритетов очень часто связывается с неким «просвещением» государевых мужей. По этой логике никаких радикальных перемен в политической системе страны осуществлять не нужно. Соответственно, не нужны и какие-либо коренные институциональные реформы. Достаточно будто бы того, чтобы на руководящих постах оказались более-менее «адекватные» люди, понимающие значение новых разработок.
Однако на самом деле проблема гораздо глубже, и без институциональных реформ, похоже, никак не обойтись. Как сказано в Священном писании, «не вливают вина молодого в мехи ветхие». Данный афоризм как никогда соответствует текущему моменту. В нашем случае «мехами ветхими» является как раз социально-политическое устройство со всеми его институтами, просто-напросто несовместимыми с революционными техническими трендами.
Еще в 1980 году вышла замечательная книга знаменитого американского футуролога Элвина Тоффлера «Третья волна», где он четко описал неуклонное возрастание роли тех самых направлений, которые мы перечислили выше. Наверное, во времена написания книги, когда цены на нефть били рекорды и страны-экспортеры углеводородного сырья получали гигантские прибыли, говорить о прогрессивном значении возобновляемых источников энергии было очень смелым шагом со стороны автора. Истинное значение ВИЭ было наглядно продемонстрировано буквально в последние годы (хотя по сию пору здесь остаются скептики). А уж 30-40 лет назад их значение вообще казалось смехотворным.
Тем не менее, Тоффлер связал с ними наступление новой эпохи. Этот новый революционный рывок в науке и технике он назвал Третьей волной, которая идет на смену Второй волне, связанной с процессом индустриализации (начало которой было положено приблизительно в XVIII столетии).
По Тоффлеру, процесс наступления Третьей волны объективно неизбежен, и связан он не только с теми или иными техническими новинками, но и с коренной ломкой сложившихся в индустриальном обществе устоев, в том числе – с радикальными изменениями в социально-политической сфере. Явная победа Третьей волны, по его прогнозам, обозначится примерно к 2025 году.
Указанный процесс, отмечает футуролог, будет сопровождаться открытым столкновением носителей нового с тем, что является отжившим и морально устаревшим. Причем, происходить это будет, как мы понимаем, не только на уровне экономической и политической жизни, но также и на ментальном уровне, на уровне идей, ценностей, моральных приоритетов.
В свете сказанного необходимо давать отчет в том, что в наши дни отрицание каких-то прогрессивных нововведений обусловлено не просто плохим пониманием их реального значения. Не в меньшей мере оно обусловлено стремлением к сохранению собственного status quo, сохранению своего положения в системе сложившихся социальных и экономических отношений. То есть явное или скрытое противодействие инновациям, имеющим прямое отношение к надвигающейся Третье волне, зачастую продиктовано не заблуждениями, а прямым интересом. Это означает, что мы имеем дело с реальным СОЦИАЛЬНЫМ КОНФЛИКТОМ, какие бы мягкие внешние формы он ни принимал.
Возьмем ту же альтернативную энергетику. Наши разработчики часто жалуются на то, что из-за чрезмерного государственного внимания к добыче и продаже углеводородного сырья разработки в сфере использования возобновляемых источников энергии остаются на заднем плане. Однако необходимо понимать, что ископаемое топливо – это основа энергетики индустриального общества, возникшего в ходе наступления Второй волны. Речь идет не просто о способах генерации тепла и электричества – речь идет о гигантской инфраструктуре, сформировавшейся за многие десятилетия. И эта инфраструктура включает в себя не только трубы и нефтяные вышки. Это целый уклад жизни, где находят свое место миллионы людей. Это привычная, устоявшаяся система хозяйственных отношений, где нашли применение сотни тысяч профессионалов разного профиля.
Обратим внимание: любой специалист, ставящий под сомнение значение ВИЭ, одновременно является сторонником очень капиталоемких инвестпроектов (например, связанных с разработкой отдаленных нефтегазовых месторождений), сторонником централизма, концентрации производственной деятельности, больших энергетических объектов и гигантских предприятий.
Всё это, как мы знаем, является качественной составляющей экономики Второй волны. Альтернативная и распределенная энергетика, идущая с Третьей волной, никак не вписывается в эту устоявшуюся систему. Как бы наши ученые-разработчики ни пытались (ради политеса) найти компромисс с «гигантами», объективная тенденция неизбежно ведет к тому, что сфера влияния этих «гигантов» будет неуклонно сокращаться, обрекая их (в отдаленной перспективе) на участь динозавров.
Поэтому развитие и внедрение инноваций, связанных с альтернативной и распределенной энергетикой, по сути своей предполагает не просто повышение эффективности энергетического сектора. В социально-историческом контексте мы имеем дело с самой настоящей «борьбой за выживание». Вопрос, еще раз подчеркну, выходит за чисто технические рамки. Так, широкое внедрение ВИЭ автоматически предполагает распределенную генерацию и «умные сети», что, в свою очередь, совершенно меняет хозяйственный уклад, отражаясь, в том числе, и на отношениях политического и экономического плана. Третья волна несет с собой принципиально иное отношение к любому виду ресурсов, и, соответственно, иное отношение к человеку и к трудовой деятельности.
Как утверждал Тоффлер, для Третьей волны (в отличие от Второй) человек перестает рассматриваться как «расходный материал». И в этой связи неизбежно коренное изменение подходов к управлению, а следовательно – к выстраиванию хозяйственных отношений. Поэтому, говоря об «отсутствии взаимопонимания» в связи с внедрением прогрессивных инновационных разработок, необходимо учитывать, что речь идет о столкновении жизненных интересов, в котором компромисс может оказаться иллюзией.
Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии