Нобелевское зеркало

Как только объявляются лауреаты Нобелевской премии, тут же разгораются скандалы разной степени интенсивности: дали не тому, дали не за то, не дали тому, кому нужно было дать. Конечно, Нобель не является единственным и абсолютным критерием научной значимости. Но благодаря этой награде можно понять уровень развития науки в той или иной стране, ее основные тенденции

«До объявления Нобелевских лауреатов осталось… часов… минут… секунд» — эта заставка сайта Nobelprize.org всю неделю висит как основная страница в компьютерах тысяч, а то и миллионов пользователей. За присуждением Нобелевской премии наблюдают даже те, кто к науке не имеет никакого отношения, точно так же, как за чемпионатом мира по футболу следят и те, чья нога никогда не касалась мяча.

В момент, когда этот номер сдавался в печать, были известны лауреаты только в одной из номинаций — «Физиология и медицина». Ими стали трое ученых: Джеймс Ротман, Рэнди Шекман и Томас Зюдоф. Первые двое - американцы, третий - немец, но работает в США.

Награда присуждена за «открытия, связанные с механизмом регуляции межклеточных взаимодействий». Как сообщает сайт Нобелевского комитета, лауреаты сумели раскрыть тайну того, как клетки организуют транспортную систему. Каждая клетка представляет собой завод, производящий молекулы, часть которых предназначена для экспорта (например, инсулин вырабатывается в клетках поджелудочной железы, а доставляется в самые разные части тела). Нужно эту химическую продукцию правильно запаковать и организовать доставку так, чтобы груз оказался в нужном месте и в нужное время. Именно с этими процессами и разобрались лауреаты-2013.

Интрига Нобелевской премии заключается не только в том, за что именно дали награду (хотя, по сути, это все-таки самое интересное). Больше всего публику волнует, представитель какой страны станет лауреатом. Это как с футболом — мы, конечно, знаем пословицу: главное не победа, а красивая игра, но при этом азартно следим за счетом и переживаем, если наша сборная не добралась даже до четвертьфинала.

В каком-то смысле Нобелевская премия — это индикатор уровня зрелости национальных научных команд. Индикатор далеко не объективный, но альтернативы ничем не лучше. Дают премии часто — значит, наука в стране хорошо развита. Не дают — значит, есть какие-то проблемы (если отбросить темы заговора и политической ангажированности).

Накануне объявления лауреатов Нобелевской премии мы решили обратиться к тем, кто уже получил эту награду. Они являются не только крупнейшими авторитетами в своей научной области, но и основными экспертами, предлагающими Нобелевскому комитету кандидатуры ученых. Нас интересовало, каковы, с их точки зрения, шансы российских ученых получить премию и что вообще происходит в нашей науке.

— Очевидно, что многие современные русские ученые могли бы получить Нобелевскую премию. Надеюсь, что один из них или даже несколько преуспеют в этом в ближайшем будущем. Но сам я в этом году никого из России не выдвигал на Нобеля.

Харальд цур Хаузен, медик, почетный профессор Германского онкологического исследовательского центра. Нобелевская премия 2008 года «За открытие роли папилломавирусов в развитии рака шейки матки»

— Я плохо знаком с российскими учеными, чтобы понимать, кто из них теоретически может получить Нобеля. В области физики мне хорошо известны Андрей Гейм и Константин Новоселов, но они уже стали лауреатами, это было совсем недавно. И я уверен, что эти ученые были награждены заслуженно: в их исследованиях много работы и таланта. Что касается нынешних номинантов, то предположить, кто из России может победить, я не решаюсь, а сказать, кого выберет Нобелевский комитет, просто не могу — эта информация секретна.

Джон Мазер, физик, сотрудник NASA. Нобелевская премия 2006 года «За открытие анизотропии и чернотельной структуры энергетического спектра реликтового излучения»

— У России есть множество серьезных прорывов в областях теоретической физики, в особенности в физике конденсированного состояния вещества и в квантовой науке. На мой взгляд, наиболее выдающимися российскими физиками можно назвать Евгения Демлера, Михаила Лукина, Юрия Свистунова, Андрея Гейма, Константина Новоселова, Бориса Альтшулера, Льва Питаевского.

Вольфганг Кеттерле, физик, профессор Массачусетского технологического института. Нобелевская премия 2001 года «За достижение конденсации Бозе — Эйнштейна в разреженных газах щелочных металлов и за начальные фундаментальные исследования свойств конденсатов»

— Я не скажу имена тех, кого я недавно выдвигал: наши предложения должны оставаться в тайне. Могу только отметить, что в России наиболее успешная отрасль науки — это математика. Ваши ученые вносят огромный плодотворный вклад в мировую науку.

Альбер Ферт, физик, почетный профессор университета Париж-юг XI. Нобелевская премия 2007 года «За открытие эффекта гигантского магнетосопротивления»

— Нет, я до сих пор ни разу не выдвигал на Нобелевскую премию никого из русских коллег. Нобелевская премия присуждается за новаторские открытия, и мне кажется, что поддержка такого типа фундаментальных исследований не очень хороша в России.

Эрвин Неер, биофизик, директор Института биофизической химии Общества Макса Планка в Геттингене. Нобелевская премия 1991 года «За разработку метода локальной фиксации потенциала»

— Может быть, в этом году нобелевским лауреатом станет российский астрофизик Рашид Сюняев.

Адам Рисс, астрофизик, профессор Университета Джонса Хопкинса. Нобелевская премия 2011 года «За открытие ускоренного расширения Вселенной посредством наблюдения дальних сверхновых»

— Русские ученые в недалеком прошлом становились нобелевскими лауреатами. И у меня нет сомнений, что они будут награждены снова в ближайшем будущем. Не хотел бы спекулировать на теме возможных Нобелей в этом году, ведь это полностью зависит от решения Нобелевского комитета.

Я глубоко убежден, что наш век не является временем национализма в науке. Для меня неважно, из какой страны прибыл нобелевский лауреат, где он живет сейчас. Когда ученому любой национальности удается добиться выдающихся, потрясающих результатов в своей работе, все человечество должно быть счастливо.

Россия всегда была очень сильна в химии, математике, физике, и я уверен, что рост в этих направлениях не прекратится. Еще, конечно, огромные возможности у российской современной биологии, особенно в сферах фармакологии и генной терапии, в вычислительной биологии. Я вижу Россию как лидера в этих областях.

Брюс Бетлер, медик, профессор Исследовательского института Скриппса. Нобелевская премия 2011 года «За исследование активации врожденного иммунитета»

— К сожалению, в области биологии и биохимии я не вижу в России достойных кандидатов на Нобелевскую премию. Вообще считаю, что российская биология, генетика и медицина еще не восстановились после тех ужасов, которые привнес в науку советский агроном и биолог Трофим Лысенко. Вся эта лысенковщина и сталинские чистки уничтожили множество сильных ученых, так что теперь российская наука отстала лет на тридцать от мирового развития.

Эдмонд Фишер, биохимик, почетный профессор Университета Вашингтона в Сиэтле. Нобелевская премия 1992 года «За открытия, касающиеся обратимого белкового фосфорилирования как механизма биологической регуляции»

— В России много великолепных ученых. Но развитие науки зависит не только от их наличия, а еще и от финансовой поддержки исследовательских проектов. В особенности это касается работ молодых ученых. Конечно, у вас есть Сколково, это хороший старт для поддержания новых отраслей науки, но я думаю, что пока деньги на этот проект выделяются неграмотно. Я не понимаю, почему Россия тратит огромное количество средств на исследования за рубежом, в том же Массачусетском технологическом университете, когда своей науке не хватает финансирования.

А вообще, одна из прогрессивнейших областей науки — биология и наука о геноме. Здесь существует множество направлений и соответственно есть огромное количество новых проблем для исследования. Например, в биоинформатике русские ученые добиваются серьезных результатов, и если бы им давали еще больше денег на это, прорыв был бы гигантский.

Ричард Робертс, молекулярный биолог, профессор Шеффилдского университета. Нобелевская премия 1993 года «За открытие прерывистой структуры гена»

— Не очень хорошо знаю современных российских экономистов. Но раньше у вас были очень сильные ученые: некогда Нобелевскую премию получил Василий Леонтьев, профессор, эмигрировавший из Советского Союза и впоследствии преподававший у меня в Гарварде, а также советский экономист Леонид Канторович.

Вернон Смит, экономист, профессор Школы бизнеса и экономики имени Джорджа Аргироса (США). Нобелевская премия 2002 года «За лабораторные эксперименты как средство в эмпирическом экономическом анализе, в особенности в анализе альтернативных рыночных механизмов»

— Не уверен, что в области экономики в России есть действительно сильные ученые. Более или менее мне известен Сергей Гуриев, хотя я не думаю, что он будет номинантом. Вообще, ваша наука очень сильна в области физики, биомедицины, думаю, стоит ждать чего-то в этих направлениях.

Майкл Спенс, экономист, профессор Стэнфордского университета. Нобелевская премия 2001 года «За анализ рынков с асимметричной информацией»

— В этом году на Нобелевскую премию по медицине я бы никого не предложил. Раньше два года подряд я выдвигал Армена Галояна, советского биохимика, сделавшего очень много для науки СССР. Я знал его с 1970 года, сам бывал в его лаборатории в Армении и приглашал к себе в Калифорнию. Галоян умер в прошлом году. Его карьера была выдающейся: он сделал несколько важных открытий, связанных с пептидными гормонами сердца и мозга, создал хорошую и активную команду научных сотрудников. Возможно, скоро подрастет кто-то из его учеников.

А пока я не вижу в России столь сильных ученых в области физиологии, биохимии, неврологии. Институт Солка, в котором я работаю, собрал ведущих ученых из огромного количества стран, но у нас почти нет россиян. Примерно из 200 сотрудников я помню только двух ученых российского происхождения — профессора Цоя из Лаборатории структурной биологии и Иннокентия Масленникова. Правда, я их никогда не встречал в институте, только видел их публикации в нашем научном издании. И вот этим ограничивается мое знание о современных российских ученых-биологах.

Роже Гиймен, французско-американский нейроэндокринолог, научный сотрудник Института биологических исследований имени Джонаса Солка. Нобелевская премия 1977 года «За открытия, связанные с секрецией пептидных гормонов мозга»

— В области неврологии нет российских ученых, которые могли бы получить Нобелевскую премию. Я полагаю, что одной из главных задач для российских властей должно стать изменение нынешней системы финансирования науки.

Торстен Визель, нейробиолог, почетный президент Рокфеллеровского университета. Нобелевская премия 1981 года «За открытия, касающиеся принципов переработки информации в нейронных структурах»