«Наука выживания» для ученых

На кого надеяться академическим институтам в новых условиях – на государство или на частных инвесторов?

В свете мероприятий по «реорганизации» РАН вопрос этот далеко не праздный. По крайней мере, среди сотрудников институтов Академгородка ходят нерадостные прогнозы: «Год еще продержимся, а что будет дальше, непонятно». Как мы знаем, мораторий на применение скандального закона огласили на самом верху. Однако из этого совсем не следует, что власть отменит данную инициативу и вернет все, как было. Судя по активности, проявленной руководством ФАНО, рассчитывать на это не приходится. Перемены, так или иначе, будут. Точнее, они уже начались. И первое, что почувствовали наши ученые – это увеличение количества бумаг для отчетности. Поэтому в любом случае отпущенный год необходимо использовать, что называется, для адаптации к новым условиям.

Похоже на то, что старый подход, согласно которому научное исследование – это возможность «удовлетворить свое любопытство за государственный счет», в новых условиях работать не будет.

Причем не только потому, что новоявленные «эффективные менеджеры» постараются до предела «оптимизировать» данный процесс (с материальной точки зрения), но и потому, что долгие годы «выживания» научили некоторые институты, некоторые лаборатории согласовывать свою работу с требованиями рынка, научили самостоятельно включаться в хозяйственный процесс. Научили приспосабливать свои научные интересы к практическим запросам людей, к требованиям реальной экономики. И теперь у ученых есть реальный выбор – ждать «милостей» от государства или же полагаться только на себя, на собственную инициативу.

Если вдуматься в данное обстоятельство, то ученые, сотрудники академических институтов, могут выступать не просто в роли исполнителей неких государственных планов и программ (как было во времена СССР), но в состоянии сами формулировать некие программы, в рамках которых они могут реализовать свой научный потенциал. То есть сами могут выступить в роли инициаторов неких инвестиционных проектов и направлений исследований. Однако в этом случае должно быть соблюдено одно непременное условие: понимание реального спроса на тот или иной инновационный продукт, понимание рынка и готовность учитывать эти требования.

Как заметил по этому поводу директор Института теплофизики СО РАН Сергей Алексеенко, «при реализации инновационного проекта, когда выстраивается цепочка от научной разработки до ее внедрения в производство, у нас почему-то часто забывают про рынок. А без рынка предшествующая цепочка просто бессмысленна – при любых затратах.

Представьте: вы взяли миллиард, всё сделали, а продукцию никто не покупает. Поэтому самый правильный подход – это формирование рынка. Это – современная тенденция».

Понятно, что перестроиться на рыночные требования – это невероятно сложно. Но, как подчеркнул Сергей Алексеенко, «если за это не браться, то лучше тогда не браться вообще ни за что». Конечно, для этого и от государства потребуются определенные шаги. Но, главным образом, – в правовой сфере. Уже сейчас становится понятно, что необходимо вносить корректировки в сферу образования, поскольку будущих ученых необходимо, что называется, выявлять еще со школы. С другой стороны, необходимо оформлять связь между университетами, академическими институтами и учреждениями, где осуществляется реализация пилотных проектов (то есть выполняющих функцию отраслевых институтов, приспосабливающих разработку для внедрения в производство – как это делается сейчас в Технопарках).

Иными словами, от государства можно требовать определенных правил, формирования некоторых условий, которые бы позволяли отладить упомянутую цепочку – от самой разработки до ее внедрения в производство. Но вряд ли при этом можно рассчитывать на возвращения дорыночных форм отношений между государством и академической наукой. Подобные иллюзии, надо сказать, сохранялись до последнего времени (и сохраняются кое-где по сию пору). Особенно сильно воодушевляли наших ученых стратегические планы властей, связанные с модернизацией ВПК. Ведь не секрет, что немалая часть российских академических институтов в советское время создавалась именно под военные программы. Так, тот же Институт теплофизики должен был участвовать в реализации советской программы «Звездных войн» (как ответ на аналогичную программу США). Институт химии твердого тела и механохимии СО РАН даже принимал участие в создании советской водородной бомбы! И какое-то время в академической среде была уверенность, что прошлые отношения Российской Академии наук и государства вернутся на круги своя, а вместе с ними произойдет и заметное увеличение финансирования исследований. Однако прошлогодний «майски сюрприз» многих отрезвил. И уже сейчас становится понятно, что ситуация «лихих» 1990-х может запросто повториться, только уже в условиях урезанных полномочий руководства РАН и «отжатия» немалого куска собственности, принадлежавшей Академии.

В данном случае напрашивается только один вывод: перемены, прошедшие в 1990-х, имели НЕОБРАТИМЫЙ характер. Сейчас можно сокрушаться и по поводу разгрома отраслевых институтов, и по поводу отсутствия серьезных госзаказов. Тем не менее, это есть те реалии, в которых ученым придется не только выживать, но и осваивать новые рубежи, вступая в принципиально иные (в сравнении с советскими временами) отношения как с государством, так и с производством, с бизнесом.

То есть 1990-е были не временной утратой позиций, а переходным периодом к принципиально новым формам отношений. И те институты, которые смогли не просто выжить, но и неплохо вписаться в рынок, естественно, имеют шанс оказаться в лидерах даже в том случае, если со стороны государства к ним не будет проявлено должного интереса.

Суммируя сказанное, можно сказать, что объективно ситуация ничуть не исправится. Поэтому ученым-разработчикам необходимо «перестраивать сознание». На примере институтов Академгородка мы видим, что среди них есть безусловные лидеры, которые, в принципе, научились выстраивать грамотные отношения с частными инвесторами и заказчиками, фактически не испытывая особой нужды в подпитке со стороны государства. Так, Конструкторско-технологический Институт научного приборостроения СО РАН львиную долю своего бюджета формирует за счет работы с коммерческими партнерами (порядка 90%). На сегодняшний день это, в каком-то смысле, «рекордный» показатель. Некоторые академические институты, которые еще с советских времен не чурались связей с производственниками,  также научились неплохо выстраивать отношения с «частниками».

Но, несмотря на это, «перестройка сознания» в целом происходит медленно. Ученому, занятому исследованием, психологически трудно вникать в вопросы маркетинга. Да, собственно, ему этого и не требуется. При нормальной организации дела в каждом институте должны быть соответствующие отделы или просто группы специалистов, которые будут выполнять данную функцию. Не от случая к случаю, а профессионально. По большому счету, работа в режиме: «Каждая лаборатория выживает, как сможет» – к новым условиям уже не подходит. То есть продвижение той или иной разработки – это уже не просто дело самих разработчиков. Это становится делом профессионалов. И сам институт – на уровне руководства – должен будет определить основные направления исследований, опираясь, опять же, на рекомендации профессионалов. Каким образом такая работа будет организована – это уже отдельный вопрос. Во всяком случае, накопленный положительный опыт имеется, и вряд ли он окажется невостребованным. И если в этом кто-то сомневается, то государство – хотя бы в лице руководства ФАНО – подтолкнет к этому самым недвусмысленным образом. По крайней мере, не так давно сигнал оттуда уже поступил: с неперспективными (с точки зрения коммерческой отдачи) направлениями надлежит распрощаться.

Олег Носков