Основатель и первый директор НИИ терапии (в настоящее время, НИИ терапии и профилактической медицины — филиал ФИЦ ИЦиГ СО РАН), академик Юрий Петрович Никитин год назад отпраздновал свое 90-летие, но продолжает активно работать, теперь, на посту руководителя сектора аналитико-методологических проблем терапевтических заболеваний в родном НИИ. Его научные, преподавательские и организаторские заслуги отмечены многими наградами, к которым недавно добавился орден Александра Невского. Впрочем, награждением новости в жизни академика не исчерпываются. О некоторых — читайте в нашем интервью.
– Юрий Петрович, в указе о Вашем награждении сказано «За большой вклад в развитие науки и многолетнюю добросовестную работу». А что Вы сами относите к своим главным результатам?
– Создание академического Института терапии. Это, на самом деле, стало результатом многолетней работы, которая началась задолго до появления самого института. В Сибири долгое время не было центров повышения квалификации врачей. Затем, на базе медицинского факультета Томского университета был создан Институт усовершенствования врачей (1925 г.), который позже переехал в Новосибирск (1932 г.), а затем — в Новокузнецк (1951 г.), где и работает до сих пор. Но, с развитием здравоохранения, шел рост потребности в кадрах, и один институт на всю Сибирь не мог ее удовлетворить. И в конце 1960-х годов в Новосибирском медицинском институте был открыт факультет повышения квалификации врачей. На нем работала одна кафедра — кафедра терапии, которую я возглавил. Сначала она была маленькой, но быстро выросла, расширилась и география нашей работы, мы часто выезжали за пределы Новосибирска, проводя работу по повышению квалификации врачей в регионах Сибири и Дальнего Востока. В результате, к 1981 году кафедра «доросла» до создания на её базе самостоятельного академического института. Институт терапии был единственным академическим институтом, с самого начала объединенным с профильной кафедрой приказом министра здравоохранения. В таком союзе мы проработали больше десяти лет, что позволило обеспечить научно-исследовательскую базу и высокий уровень профессиональной подготовки врачей и научных кадров.
Считаю, что тогда мы достигли наибольшей продуктивности от своей работы. Выезжали в северные регионы страны — на Чукотку, Ямал, в Якутию. Сейчас сложно сосчитать, сколько тысяч врачей прошли за эти годы через нашу кафедру и институт, повышая свой профессиональный уровень, подготовлено более 100 кандидатов и докторов наук, четверо стали членами РАН, несколько — заслуженными деятелями наук и заслуженными врачами, многие награждёны государственными премиями и разными наградами.
– Вы упомянули Чукотку. Насколько мне известно, совсем недавно вышел большой коллективный труд, посвящённый здоровью населения этого северо-восточного края нашей страны. Расскажите про эту работу.
– Заниматься Севером было нашей задачей еще с первых лет организации кафедры терапии при НГМУ и Института терапии СО РАМН. Этому много времени уделяли академик В. П. Казначеев, ученый секретарь СО РАМН В. И. Хаснулин. Вообще Приполярью большое внимание уделили и другие институты нашего отделения РАМН, и наши академики, в т. ч. Казначеев, Седов, Манчук и др. Вместе с В. И. Хаснулиным мы организовали общественное научное общество — «Академию полярной медицины» на Чукотке. На Чукотке основной объём работы был проделан коллективом нашего института и кафедры. А в восьмидесятые годы американские коллеги, с которыми мы к тому времени наладили научное общение, выступили с идеей: провести исследования состояния здоровья коренного населения Аляски и Чукотки. Идею одобрили на правительственном уровне, и был дан старт совместному научному проекту. Советская сторона была представлена в нём учёным нашего института, а я был с нашей стороны одним из руководителей проекта. Вскоре к нам присоединились и канадцы. И мы почти десять лет проработали совместно. Наши сотрудники, конечно, сосредоточились на Чукотке, но и на Аляску пришлось вылетать часто, особенно Михаилу Ивановичу Воеводе, ныне — академику РАН и моему преемнику. Одним из итогов этих поездок стали хорошие деловые и дружеские контакты с рядом американских и канадских учёных, которые долго сохранялись и после 1990 года.
– А что произошло после 1990 года с Вашими работами на Чукотке?
– К 1990 году собран большой материал. Ещё несколько лет мы занимались его обработкой. Но затем и наши работы по Северу пришлось свёрнуть на долгие годы. В девяностые годы мы все переживали тяжёлые времена. Наш институт не был исключением, стояла задача — выжить, избежать закрытия. Понятно, что в таких условиях было уже не до экспедиций на Чукотку. Так что нам пришлось отложить собранный материал до лучших времён.
– И когда они наступили?
– В последние годы, когда руководство страны стало проявлять большой интерес к освоению арктической зоны нашей страны. Научные исследования северных регионов, в том числе — медицинские, вновь стали востребованными. И это позволило нам, в частности, получить дополнительный материал за последние годы и опубликовать результаты нашей многолетней работы. А результатов набралось, как видите, не на статью, а на вполне солидную работу коллектива авторов — «Здоровье коренного и пришлого населения Чукотского автономного округа». В 2-х томах собраны данные по демографии населения Чукотки, представлен анализ заболеваемости и основных причин смертности коренного и пришлого населения, особенностям сердечно-сосудистых, эндокринных, онкологических и ряда других заболеваний. Большая глава посвящена началу молекулярно-генетических исследований, а также вопросам медицинской генетики и наследственным заболеваниям (М.И. Воевода).
– В названии работы упоминается пришлое население. Это про кого?
– Это те, кто не относится к чукчам и эскимосам, в основном, это — европеоидное население. За годы колонизации полуострова на него пришло немало людей с разных концов страны — русские, украинцы и др. Мы изучали состояние здоровья и коренных, и пришлых жителей с целью выявления особенностей в заболеваемости тех и других, а особенностей у коренных оказалось нимало.
– Различия заметны?
– Да. Они видны в образе жизни и, соответственно, в здоровье людей.
– В чём именно это проявляется?
– Некоторые заболевания у коренных встречаются существенно чаще, чем у пришлых. У них намного чаще описторхоз, некоторые инфекции, туберкулёз, отдельные виды онкозаболеваний (рак пищевода). Реже встречаются у коренных эндокринные заболевания, сахарный диабет, реже сердечно-сосудистые болезни, причём, и артериальная гипертония, и ишемическая болезнь сердца, обусловленная, как известно атеросклерозом, лучше липидный профиль крови. Есть различия между прибрежными и тундровыми коренными, это связано с преобладанием в пище у первых морепродуктов, у вторых — мяса оленя. Значительно чаще и среди коренного населения встречаются травмы, несчастные случаи, суициды и другие т. наз. «внешние причины».
- Сейчас Вы с коллективом ведёте научную работу на Чукотке?
– Не скажу, что Чукотка совсем отсутствует в нашем поле зрения, но, в основном, мы сосредоточились в последние годы на медицинских проблемах в Якутии. Там тоже есть немало проблем: растёт среди населения распространённость тучности, ожирения, сахарного диабета, атеросклерозированной патологии. Серьёзно включились в исследования наши медикогенетики. Изучаются некоторые геронтологические и гериатрические вопросы, проблемы долгожительства и др.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии