С какой эффективностью должны работать научные организации? Как ни странно, но такой вопрос очень сильно интересовал советское руководство, особенно начиная с 1960-х годов. Затраты на организацию научных исследований возрастали, создавались новые НИИ и даже целые научные центры (взять хотя бы новосибирский Академгородок), однако при этом неизбежно возникал вопрос: какова практическая отдача от таких затрат, насколько оправдывают себя вложенные средства? Нет ли какого-либо изъяна в самой организации научно-исследовательской деятельности, допускающего «простои» в работе ученых и ведущего к спаду количества научных результатов?
В 1967 году при Всесоюзном государственном институте проектирования научно-исследовательских институтов АН СССР было создано целое отделение по изучению работы научных коллективов, где попытались найти ответы на указанные выше вопросы. За относительно короткий период удалось изучить организацию исследований, движение кадров, системы управления, планирование и проектирование десятков академических институтов, лабораторий и научных центров. Этот процесс воспринимался как своего рода диагностика и терапия отечественной науки тех лет. Что удалось выяснить, к каким заключениям пришли исследователи?
Перво-наперво, проследив динамику затрат на научную деятельность за всю обозримую историю современной науки, ученые пришли к неутешительному выводу о поступательном снижении эффективности. Во главу угла было положено соотношение финансовых, людских и технических затрат и количество полученных научных результатов. Исходя из простой экстраполяции получалось, что если указанная динамика не изменится, то в первой половине нынешнего столетия наука потребует для своей работы практически все ресурсы – финансовые, людские и технические. Образно говоря, КПД науки стремительно снижался. Вырисовывалась весьма тревожная картина, из которой следовало, что в системе организации научно-исследовательской деятельности существуют серьезные изъяны, которые необходимо устранить.
Отметим, что наши исследователи не считали, будто отмеченная ими негативная тенденция как-то связана с природой самой науки. То есть в их глазах она не была исторически обусловленным процессом. Следовательно, существовала стойкая уверенность, что здесь всё поддается человеческому контролю. В противном случае пришлось бы признать, что научно-технический прогресс ограничен во времени, поскольку неизбежное снижение научных результатов в конечном итоге свело бы его на нет. Однако советские исследователи так не считали, а потому пытались рационально найти выход из возникшей ситуации.
Изучение эволюции научно-исследовательских институтов показывало, что все они в равной мере неизбежно «стареют» с момента основания. Так, средний возраст научных сотрудников институтов примерно за десятилетие повышается с 35-36 лет - до 40-42 лет. Увеличение возраста, в свою очередь, ведет к снижению продуктивности, отмечали исследователи. Согласно полученным данным по институтам, было установлено, что с момента их создания на одного научного сотрудника приходилось (в среднем) по 1,1 статьи в год. Через десять лет это число сокращалось до 0,3. Причем, затраты на каждую публикацию (с учетом всех расходов на зарплату, приборы, сырье, строительство и т.д.) значительно вырастали.
Факты показывали, что чем больше в институте разнообразных по направлению, оборудованию и видам изучаемых объектов лабораторий, тем больше сырьевых и приборных связей замыкается внутри института. У молодых и малочисленных институтов число внешних связей (в основном – сырьевых и приборных) доходит до 60 процентов, что серьезно снижает эффективность работы ввиду избыточного расходования времени и средств. В крупных институтах число таких связей редко превышает 30 процентов. Причем, чаще всего это чисто тематические связи, не имеющие отношение к сырью и оборудованию.
Окончательные выводы проведенной диагностики свелись к следующему. Современные (на тот момент) НИИ недостаточно многочисленны для того, чтобы иметь в своем распоряжении автоматизированные, оснащенные по последнему слову техники службы научно-технической информации. Точно так же они слишком малы для того, чтобы иметь при себе крупные, первоклассно оборудованные экспериментально-конструкторские службы, специально занимающиеся монтажом, эксплуатацией, наладкой и ремонтом сложных, дорогостоящих приборов.
В то же время эти НИИ слишком велики для того, чтобы обеспечить единство идейного руководства, а также тесную тематическую, приборную и сырьевую связь подразделений. Помимо этого, они слишком велики, чтобы их могли обслуживать маленькие экспериментальные мастерские. Помимо этого, исследователи обращали внимание на то, что НИИ территориально слишком разобщены, и контакты между учеными, работающими в разных институтах, отнимают много рабочего времени.
Указанные недостатки было предложено свести к минимуму. Один из путей, ведущих к этому – создание крупных научных центров. Здесь наглядным примером служил новосибирский Академгородок. И всё же, полагали исследователи, такие научные центры не решали проблему полностью. Как же должен выглядеть научный центр будущего, и по каким принципам его надлежало формировать?
По мысли исследователей, это должен быть не набор отдельных институтов, а гигантский лабораторный комплекс, насчитывающий несколько сот лабораторий самых разных направлений. Еще лучше, если этот комплекс будет состоять не из лабораторий, а из «динамических групп», создающихся для решения определенных задач. Численность и состав специалистов в таких группах меняется в зависимости от этапов, стадий и целей исследований. Такой подход, по замыслу, должен исключить простои в работе высококвалифицированных ученых и вспомогательного персонала. При такой организации уже не будет никакой необходимости подгонять тему исследования к профилю института или лаборатории. Как только задача решена, участники и специалисты распределяются по тем группам, где их знания и опыт необходимы. Тот, кто выдвигает новую перспективную идею, становится лидером новой группы. Указанный принцип, считали исследователи, открывал широкую перспективу для молодых дарований (со всеми вытекающими отсюда благоприятными последствиями).
Считалось, что при такой организации система финансирования, планирования и управления исследованиями станет более экономичной. Работа по методу «динамических групп» могла замкнуть все тематические, приборные, сырьевые и информационные связи внутри такого гигантского лабораторного комплекса. Это бы позволило многократно повысить эффективность в эксплуатации сложного и дорогого оборудования. Соответственно, вырос бы и условный КПД научно-исследовательской работы. Согласно тогдашним расчетам, 350 – 400 лабораторий, охватывающих физические, химические, биологические и прикладные математические исследования, могли бы полностью загрузить службу информации, снабженную сверхсовременными ЭВМ и другими автоматическими устройствами (по современным меркам – системами искусственного интеллекта). Такая служба была бы в состоянии радикальным образом решить информационные проблемы, над которыми зачастую тщетно бьются крохотные отделы научно-технической информации в обычных НИИ.
На этом пути, считали исследователи, решалась и еще одна серьезная проблема научных учреждений – поиск квалифицированных вспомогательных сотрудников (на которых запрос в любом НИИ не меньше, чем запрос на докторов наук). В гигантском лабораторном комплексе предусматривается специальное бюро измерительных приборов, где 250 – 300 сотрудников могли бы доводить до минимума простой оборудования и поддерживать его в состоянии «боевой готовности». Кроме того, в лабораторном комплексе предусматривается серия конструкторских бюро, связанных с мощным экспериментальным производством.
Параллельно исследователи ставили вопрос о постоянном притоке «свежей крови», о снятии барьеров между научной деятельностью и образованием. Интересно, что в качестве положительного примера приводился опыт новосибирского Академгородка, где студенты, начиная со второго-третьего курсов, начинают непосредственно включаться в исследовательскую работу. Отсюда следовал вывод, что научные центры будущего должны быть не просто исследовательскими, а учебно-исследовательскими учреждениями. Это позволило бы готовить будущих специалистов в самой «кухне» науки.
Как видим, в советское время организацию научно-исследовательской деятельности пытались не только осмыслить научно, но еще и организовать по-научному. Считалось, что это соответствует принципам рационального планирования, восторжествовавшего в социалистическом обществе. Насколько эти ожидания оправдались, говорить пока не будем. Однако заметим, что кое-что из предложенных подходов с определенных пор пытаются воплотить в жизнь. Правда, без оглядок на наработки советских времен, о которых в наше время почему-то не принято вспоминать.
Николай Нестеров
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии