По завершению цикла Воскресных семинаров в НГУ в рамках «Гуманитарного университета для школьников» мы побеседовали с Ниной Леонидовной Паниной, доктором искусствоведения и преподавателем кафедры истории культуры ГФ НГУ, а также идейным вдохновителем и куратором проекта.
– Нина Леонидовна, скажите, пожалуйста, как Вам работалось со школьниками? Есть ли определенные сложные моменты, которые необходимо учитывать?
– В рамках лекций и семинаров «Гуманитарного университета» никаких особых трудностей я не наблюдала. Поскольку дети приходят уже заинтересованные, мотивированные, учить их – одно удовольствие. А вот когда наши преподаватели приезжали с открытыми лекциями в школы, то там было сложнее: отклик аудитории не всегда понятен, поэтому корректировать методику подачи материала практически невозможно.
– Современных старшеклассников можно назвать эрудированными в гуманитарных областях? Или, на Ваш взгляд, им не хватает некоторых знаний и умений?
– Везде по-разному. Начитанность ребенка видна сразу, особенно это заметно по тому, как человек говорит. Но школьников, которые читают что-то сверх программы, будь то исторические труды или критические статьи, очень мало, буквально единицы. Тем не менее, сейчас нам трудно требовать от детей, чтобы они много читали, поскольку в жизнь существует масса отвлекающих моментов.
– В школах учат совершенно по-другому воспринимать и, соответственно, подавать материал. Были проблемы, связанные с восприятием презентаций выступающих?
– С ребятами-участниками «Гуманитарного университета» проблем не было: они брались за тему и делали ее в соответствии с университетскими требованиями. Но в целом такие моменты случались, поскольку школьный подход к литературе – это подход дидактический, т.е. учитель прежде всего выискивает воспитательные моменты. Вполне естественно, что затем школьники свою работу строят по аналогичному принципу. В результате получается какая-то общая риторика, абсолютно ненаучная.
Школьные выступления все-таки сильно отличаются от вузовских. Они ближе к бизнес-презентациям, когда нужно с помощью особых технологий вложить какой-то тезис в умы слушателей. Но в научной аудитории такие приемы очень легко декодируются, более того, это моментально настраивает аудиторию против говорящего.
Так что на подсекциях были некоторые трудности. Кроме того, невозможно за один раз объяснить школьнику, с которым ты встретился только на конференции, чем действительная научная работа отличается от того, как ее понимают в школе.
Однако нужно сказать, что сильные дети есть везде. И по их речи, по их исследованию сразу видно свободу от школьного подхода к работе. К нам приходили молодые люди с уже сложившимся научным складом ума, которым нужно было лишь помочь немного сориентироваться в источниках.
– А заседания школьной секции отличаются от студенческих? По атмосфере, например, или по характеру задаваемых вопросов?
– Видно, что школьников сейчас готовят к взаимодействию с аудиторией. При этом обычно вопросы к докладчику носят личный характер: как ты сам относишься к проблеме, как ты оцениваешься перспективы и т.п. В научных кругах все-таки принято спрашивать о каких-то заинтересовавших моментах самого исследования, а не о личном мнении говорящего. Школьные секции в этом плане более непосредственны и человечны, если можно так выразиться.
Хотя элементы снобизма, конечно, тоже присутствовали. Принятие или непринятие доклада в большей степени зависело от речи выступающего: чем более научный язык использовал человек, тем меньше недоверия шло со стороны аудитории. Мне кажется, на каком-то подсознательном уровне дети чувствуют, что школьно-риторический подход при исследовательской работе не совсем уместен. И здесь задачей ведущего было показать, что снобизм и агрессия в научной аудитории недопустимы.
– Вы уже упоминали, что будущее проекта «Гуманитарный университет для школьников» на данный момент довольно туманно, не так ли?
– Да, действительно, пока мы не знаем, будет ли проект запущен в следующем году. Ряд мероприятий запланирован на осень, но в целом решение будет принимать руководство факультета и НГУ. Но, по крайней мере, я надеюсь, что нашу инициативу подхватят и другие кафедры ГФ. У нашего гуманитарного факультета пока нет четкой стратегии привлечения абитуриентов, а со школьниками обязательно нужно работать.
– Как, на Ваш взгляд, можно привлекать детей на ГФ?
– Сначала нам следует преодолеть устоявшийся образ гуманитария как человека нищего, чей труд не востребован в обществе.
На самом деле выпускники ГФ работают где угодно. Ключевой момент гуманитарного образования – обучаемость. Мышление – это тоже мышца, которая нуждается в регулярных тренировках. И когда мышление натренировано, человек способен в кратчайшие сроки освоить новую тему или даже новую профессию. Эту мысль и нужно донести до общественности и до абитуриентов.
Многие дети имеют внутреннюю тягу, интерес к гуманитарным наукам, но при этом они не решаются пойти на соответствующий факультет, боясь в будущем остаться без работы. Но вопрос нахождения работы после ГФ – это не вопрос ущербности образования. При желании всегда можно найти отличное место, и гуманитарии в данном отношении иногда намного мобильней, чем представители других специальностей. Допустим, я долгое время работала в IT-структурах, и гуманитарное образование этому нисколько не помешало.
Маргарита Артёменко
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии