Существует стереотип, что паразитарные заболевания – удел стран «третьего мира», сохранивших черты доиндустриальной эпохи. Но так ли это на самом деле? Насколько реальна угроза описторхоза для жителей вполне современных сибирских мегаполисов? И почему большое количество западных ученых занимаются исследованиями в области паразитологии. Об этом и многом другом – в интервью с заместителем директора ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» по научной работе, д. б. н. Вячеславом Мордвиновым.
– Вячеслав Алексеевич, Вы недавно посетили международный конгресс паразитологов, расскажите подробнее об этом?
– Это было потрясающе интересное мероприятие. Раз в четыре года Всемирная федерация паразитологов, в которую входят ученые 90 стран мира, проводит конгресс ICOPA, на котором происходит обмен знаниями, результатами самых последних исследований в этой области. По сути, это самая главная публичная площадка для современной паразитологии. В этом году он проходил в четырнадцатый раз, в южнокорейском городе Тэгу и собрал около 1,5 тыс. специалистов из 80 стран мира. Я впервые участвовал в таком представительном форуме, с таким блестящим составом пленарных докладчиков и горжусь тем, что выступил на нём в статусе приглашенного лектора.
– Что можно назвать главными трендами современной паразитологии, исходя из докладов на конгрессе?
– Первый тренд нашел отражение в главной теме конгресса – «Вред и польза паразитов для животных и людей». Мы привыкли считать заражение гельминтами однозначно негативным фактором. Но ряд последних исследований показывает, что гельминты при взаимодействии с организмом хозяина могут подавлять аутоиммунные процессы.
Существует гипотеза, что распространение аллергии и аутоиммунных заболеваний в развитых странах может быть связано с заметным снижением зараженности населения этих стран паразитами.
В нашей стране «позитивный» эффект паразитарной инвазии впервые обнаружила группа ученых под руководством чл.-корр. РАН Людмилы Огородовой из Томска. Несколько лет назад томские ученые выяснили, что бронхиальная астма у детей, зараженных описторхозом, протекает легче. Тогда было непонятно, чем вызвана такая взаимосвязь. Но последние исследования ее объясняют, и данные, полученные группой Огородовой, хорошо укладываются в тренд современной паразитологии о том, что гельминты и другие паразиты могут приносить не только вред, но и пользу.
– Вы сказали «первый тренд», значит, есть и второй?
– Второй касается микробиома человека. Обычно, когда говорят о микробиоме, подразумевают бактерии, проживающие в нашем организме. Иногда даже шутят, что мы больше микробы, чем люди, потому что только 43% от количества клеток, содержащихся в нас – собственно человеческие, а 57% принадлежат обитающим в нашем организме бактериям. Хотя по общей массе они, конечно, заметно меньше. А на конгрессе много говорилось о биоме, представленном эукариотическими организмами (чьи клетки, в отличие от бактериальных, имеют ядро), от одноклеточных и сопрофитов до многоклеточных паразитов – гельминтов. Они могут жить в человеческом организме десятилетиями. Между хозяином и его симбионтами и паразитами существуют определенные отношения, но мы до сих пор плохо представляем механизмы взаимодействий между совместно проживающими организмами. Не вызывает сомнений, что за многовековое сосуществование человек научился эффективно использовать эукариотический биом, и теперь надо понять, каков вклад этого биома в нашу физиологию, какая структура биома может способствовать здоровью, существуют ли заболевания, связанные с изменениями биома и т.д.
– Извлекать пользу из гельминтов, звучит как-то странно…
– Медицина знает немало примеров, когда одно и то же вещество может и вредить, и помогать организму, вопрос заключается в дозе. Яркий пример – змеиный яд, который тоже применяется в фармацевтике. Вот и с паразитами получается схожая история.
Да, у нас в стране о гельминтотерапии пока слышал только узкий круг специалистов, но в мире эта медицинская технология набирает обороты, одним из лидеров здесь является Австралия, и на конгрессе австралийцы представляли первые результаты применения этой технологии.
– А можете привести какие-нибудь конкретные примеры?
– Есть несколько подходов. Например, ученые в качестве эксперимента подсаживали небольшое число гельминтов пациентам с болезнью Крона. Это тяжёлое хроническое воспалительное заболевание желудочно-кишечного тракта аутоиммунной природы. И на съемке четко видно, что вокруг паразитов происходит снижение воспаления ткани кишечника. Конечно, пока речь идет не о клинической практике, а только о тщательно контролируемых экспериментах с участием добровольцев, но это уже первые шаги к практической гельминтотерапии. Есть и другой подход, когда из секретируемых продуктов гельминтов пытаются выделить компоненты, которые обладают лечебным эффектом. У одного из видов плоских червей нашли белок, который активирует восстановление эпителия. И в той же Австралии на его основе был создан спрей для заживления поверхностных ран у животных.
– А не получится так, что вылечив пациента от какой-то напасти небольшим количеством гельминтов, потом, когда они размножатся, его придется лечить уже от паразитарного заражения?
– Как правило, у гельминтов очень сложный жизненный цикл. Им нужно покинуть организм основного хозяина, пройти несколько этапов развития в промежуточных хозяевах и потом вернуться. Так что, когда речь идет о выборе кандидатов для гельминтотерапии, обсуждают виды паразитов, которые не размножаются в организме человека. В любом случае, пока этим подходам предстоит пройти путь длительных испытаний, в том числе – на предмет побочных эффектов. И до этого ни о какой клинической практике и речи быть не может.
– Возвращаясь к российской действительности, на прошедшей недавно мультиконференции BGRS/SB’2018 Ваши коллеги представили свои наработки в области новых препаратов против описторхоза. А насколько это вообще актуальная проблема?
– Действительно, если обратиться к официальной статистике нашего здравоохранения, то ситуация выглядит не так уж и плохо.
Но дело в том, что эта статистика учитывает только тех людей, что обратились в медучреждения за помощью, и уже там у них было выявлено заражение описторхами. Между тем, эти паразиты могут годами жить в организме, наносить вред, а человек даже не будет подозревать о их существовании. Опубликованы результаты обследования жителей сельских районов Обь-Иртышского бассейна. В некоторых селах уровень заражения описторхозом очень высокий, до 50 % населения.
Рыба, особенно язи в Ханты-Мансийском автономном округе, буквально «нашпигована» паразитами. Это позволяет говорить о том, что наш регион – Обь-Иртышский бассейн – крупнейший очаг описторхоза в мире.
– Какие решения этой проблемы предлагает наука?
– Во-первых, надо все-таки точно определить ее масштаб. Для этого можно использовать опыт других стран, например, Таиланда, где распространен другой вид печеночных сосальщиков из семейства Opisthorchidae. Там работают выездные лабораторные комплексы, которые проводят массовое обследование населения, проживающего в очагах описторхоза. Это позволяет выявить тех людей, которые заражены, но к врачам не обращались. На сегодня разработаны достаточно эффективные тесты для диагностики описторхоза, что позволяет провести массовое обследование и среди наших сограждан. Понятно, что важно не только найти паразитов, но и избавиться от них. К сожалению, основной препарат против описторхов, который сегодня есть на рынке – празиквантел, – не дает стопроцентного эффекта. Это может быть связано с недостаточно эффективной доставкой лекарства в желчные протоки, где обитают описторхи. В результате, часть паразитов получает слабую дозу препарата и остается в организме. Кроме того, празиквантел может вызывать нежелательные побочные эффекты. Поэтому мы хотим усовершенствовать его действие или создать что-то лучшее. О некоторых результатах нашей работы и шла речь на конференции.
– А когда можно ожидать появления этих результатов на рынке?
– Надо понимать, что испытание любого нового лекарства – это очень долгий и дорогостоящий процесс. Надо найти инвестора, который возьмет на себя эти издержки. Одной из проблем является достаточно локальный характер этой проблемы, она остро стоит для нашего региона, но за его пределами заражение Opisthorchis felineus встречается нечасто. А значит, и рынок для такого препарата ограничен, что играет немаловажную роль для потенциальных инвесторов.
Поэтому стратегически наши исследования направлены на создание препарата широкого спектра действия, который будет эффективен не только при описторхозе, но и при гельминтозах. Сегодня таким препаратом является празиквантел. Если устранить или минимизировать его недостатки, о которых мы уже говорили, может быть получен новый эффективный и безопасный антигельминтный препарат.
Над реализацией этой идеи мы работаем совместно с коллегами из ИХТТМ СО РАН. Химики под руководством д. х. н. Александра Душкина создали комплекс празиквантела с солями глицирризиновой кислоты (главный компонент корней солодки), что позволило существенно повысить эффективность доставки препарата в области, заселенные паразитами. В результате при сохранении максимального лечебного эффекта нам удалось снизить дозу празиквантела приблизительно в 10 раз и заметно ослабить его побочные действия. Сейчас мы работаем над созданием схем лечения, позволяющих повысить терапевтический эффект созданного комплекса по сравнению с празиквантелем. А поскольку оба компонента нового препарата по отдельности уже сертифицированы на нашем рынке, то возможно, удастся упростить и ускорить его путь на рынок. Но это пока только надежды. Насколько они оправдаются, покажет время. В любом случае, мы продолжаем нашу работу по поиску новых препаратов, действенных против паразитов и не опасных для человеческого организма.
Георгий Батухтин
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии