Есть один интересный парадокс, связанный с наукой. С одной стороны, мы привыкли считать, что научная деятельность – поприще для людей рассудительных, вменяемых, критически мыслящих. Так оно, собственно, и есть. Но с другой стороны, если внимательно изучить историю науки, то обнаружится, что выдающиеся умы, прямо повлиявшие на ее становление и развитие, в наше время выглядели бы (в лучшем случае) непонятными чудаками или вообще сумасшедшими. Почитайте, к примеру, биографии Ньютона, Кеплера, Паскаля, и вам станет понятно, о чем я говорю. Парадокс здесь заключается в том, что выдающийся ум каким-то образом сочетался с одержимостью поистине фантастическими идеями.
Сейчас уже не принято вспоминать, что на заре современной науки ее задачи трактовали по аналогии с магией. Собственно, на нее и смотрели как на магию. Наука рассматривалась, в первую очередь, как инструмент покорения природы. В идеале человек должен был управлять стихиями, преображать планету, ему предназначалось одержать победу над болезнями и даже над смертью. Но по мере того, как наука срасталась с производством, прежние масштабы отходили на задний план, а с ними улетучивались и былые мечты о господстве над стихиями. В наши дни ученый стремится выглядеть рассудительным и скептичным прагматиком, а головокружительные идеи перешли в удел писателям-фантастам.
Считается, что одержимость мечтой сама по себе лишена практического смысла, поскольку для практических результатов необходимо сосредотачиваться на конкретном предмете. Якобы «растекаться мыслью по древу» в высшей степени легкомысленно. Поэтому сегодня мы немного косо смотрим на тех, кто чрезмерно демонстрирует свой энтузиазм, повинуясь каким-то «блажным» (на взгляд прагматика) идеям. Однако мало кому приходит в голову, что все прорывные направления в области науки и техники (а то и другое идут рука об руку) начинались как раз с этих самых «блажных» идей. История отечественной космонавтики как никогда подтверждает сказанное.
Сегодня никому не приходит в голову надсмехаться над идеей космических полетов. Нет, не потому, что они отражаются какую-то банальность, а потому, что космонавтика давно уже наглядно продемонстрировала реальные результаты. Человек способен выйти на орбиту, создать там космическую станцию, заполнить околоземную орбиту спутниками. Он даже способен долететь до Луны. Многочисленные автоматические зонды бороздят просторы космоса, отправляя на Землю снимки далеких планет. Космонавтика – одна из немногих сфер практической деятельности, где явственно выражено торжество точных наук. Вроде бы, «лирикам» здесь не место. И, тем не менее, открыли эту сферу деятельности именно «лирики». И как раз они вдохновили на поиски технических решений многочисленных физиков. Творческий путь знаменитого советского ракетостроителя Сергея Королева – самый наглядный тому пример.
Вас никогда не удивляло, что Советский Союз нигде не проявил себя так сильно и так вызывающе, как в области космонавтики? Здесь наше лидерство долгие годы было неоспоримым. Странно, что нам трудно было похвастаться своими телевизорами, стиральными машинками и легковыми автомобилями, зато космические ракеты были образцовыми. Как такое могло случиться?
Конечно, космонавтика не могла состояться без пристального внимания со стороны государства, без поддержки ученых, без системы высшего образования, без инженерных кадров. Однако столпами этого направления были настоящие энтузиасты, фанатично верящие в необходимость космических полетов. Сергей Королев был тем человеком, который – без всяких преувеличений – долгое время играл роль «локомотива» в области космических технологий.
Необходимо все-таки сказать несколько слов о роли личности в истории науки и техники. Любое прорывное направление начинается с энтузиастов, готовых полностью посвятить себя любимому делу. Этот творческий энтузиазм пробуждается у них еще в юности и не оставляет до самой смерти. Космонавтика без таких людей вряд ли состоялась бы вообще. Недаром американцы буквально охотились за немецкими специалистами по ракетостроению, не смущаясь их связью с нацистами. Откуда взялись такие спецы в самой Германии, догадаться не сложно, если вам известно, сколько было идеалистов и мечтательных романтиков среди немецких интеллектуалов XIX века. Но ведь и в России было то же самое. А может, и на порядок больше.
В том же XIX столетии философ Николай Федоров стал кумиром для определенной части российской интеллигенции. Его умопомрачительные идеи о покорении космоса стали своего рода указателем цели для тех людей, которые искренне верили в торжество науки. Космос стал притягательным, путешествие к другим планетам мыслилось как неизбежность. Так, собственно, появились мотивации к научному поиску. Точнее, к поиску технических средств достижения других планет. Речь, как мы понимаем, идет о ракетах. Один из последователей Федорова – ученый-самоучка Константин Циолковский, был одним из тех, кто решил, условно говоря, «материализовать мечту», разработав чертеж ракетного двигателя.
В 1920-30-е годы Циолковский выступал в роли выдающегося популяризатора науки. Причем, он преподносил науку в ее исходном, «аутентичном» варианте, о чем мы говорили выше. Наука для него не просто придаток производства. Наука – это средство покорения природы, через науку люди превращаются в сообщество сверхлюдей, способных покорять космическое пространство и создавать совершенную жизнь на других планетах. Очень дерзкий замысел, не так ли? Для нынешнего поколения прагматиков подобные заявления похожи на бред сумасшедшего. Но тогда, в далекие 1920-30-е годы все обстояло по-другому. Именно такие безумные (на наш взгляд) мечты притягивали молодых исследователей, решивших сказку сделать былью. Говоря прямо – взявшихся за практическое осуществление мечты. Фактически, начавших переход от «лирики» - к физике. Лирика, образно говоря, занимала их сердца, в то время как головы заняли математические формулы и физические уравнения. В этот круг входил тогда молодой инженер и начинающий авиаконструктор Сергей Королев.
С определенных пор дотошные биографы пытаются установить, был ли Королев знаком с Циолковским, насколько влияние последнего было реальным, а насколько – обычной легендой, вставленной для красоты в биографию знаменитого ракетостроителя. Мол, о чем мог говорить молодой инженер, интересовавшийся в то время авиационной техникой, с калужским чудиком, мечтавшим о космосе? Но все дело в том, что именно такие чудики и заражали подрастающее поколение молодых технарей «звездной мечтой». О полетах человека в космос говорили в ту пору как о событии ближайших десятилетий. Этого события ждали, к нему готовились. Вот один весьма красноречивый факт. Книжка Якова Перельмана (еще одного знаменитого популяризатора науки) «Межпланетные путешествия» за двадцать лет с момента своего первого выхода (в 1915 году) переиздавалась десять раз! Показательно, что в 1928 году в Москве состоялась выставка, посвященная «межпланетным аппаратам и механизмам». Одна витрина изображала лунный пейзаж, созданный фантазией одного молодого художника. Примечательной деталью этой композиции был человек в скафандре, стоявший рядом с ракетой.
Как ни странно, в те времена, когда еще не было никакой техники для полетов за пределы Земли, космос казался очень близким. В психологическом смысле, разумеется. То есть гипотетический полет на Марс (к примеру) не воспринимался еще в тех шокирующих подробностях, о которых принято говорить в наше время. О Луне и говорить нечего – полет к ней мыслился легкой прогулкой. Мало того, об этом не просто мечтали, но даже составлялись списки желающих полететь на наш спутник! Таков был уровень «космического» энтузиазма тех лет. И если бы однажды партия стала искать добровольцев для полета на Марс (да хоть на Юпитер), то на призыв выстроилась бы многокилометровая очередь. Довоенная студенческая молодежь просто грезила космическими полетами.
С какой бы иронией мы ни относились сейчас к подобным настроениям, необходимо понимать, что только в такой атмосфере и могли появиться увлечения космическими ракетами. Реальные трудности дадут о себе знать позже. Но здесь важен сам творческий порыв. Тот, кто с воодушевлением принимался за решение этой задачи, в любом случае шел до конца. И даже если Марс остался недосягаемой целью, то все равно на этом пути появлялись определенные результаты. Именно так и было в истории космонавтики. Вряд ли бы люди вышли на орбиту Земли, если бы при этом они не стремились к полетам на Марс. Освоение околоземного пространства – всего лишь «программа минимум». Но она всецело определялась «программой максимум» - идеей межпланетных перелетов. Не будь этой идеи, не было бы вообще ничего - никаких спутников и орбитальных станций.
В любом случае, факт остается фактом – именно Королев больше всех своих современников сделал для того, чтобы воплотить мечту Циолковского о космических полетах. Несомненно, он читал его работы (о чем сам указывает в своей автобиографии). И, конечно же, Королев был не единственным энтузиастом. Как я сказал, среди тогдашних технарей космические увлечения были в порядке вещей. Молодые энтузиасты собирались в неформальные кружки и ассоциации, занимаясь в свободное время (подумать только!) разработкой упомянутых выше «межпланетных аппаратов и механизмов».
Как мы понимаем, эти увлечения не обошли стороной и молодого Королева, который до войны был душой неформальной группы по изучению реактивного движения (ГИРД), основанной в 1931 году. С момента основания организации энтузиасты работали, как принято сейчас говорить, на общественных началах, но именно эта работа стала важнейшей ступенью в создании отечественного ракетостроения. Фактически, именно участники группы вызвали интерес к ракетостроению со стороны влиятельных государственных деятелей. То есть «заразили» своим энтузиазмом представителей власти.
Приходилось слышать, что после смерти Королева советская космическая отрасль лишилась прорывных идей, и вплоть до сегодняшнего момента используется тот потенциал, который был заложен этим выдающимся человеком. Его наследие, конечно, огромно. Однако необходимо признать, что для очередного прорыва понадобятся личности такого же масштаба. Но могут ли они проявить себя в нынешней нравственной атмосфере, когда высокие мечты воспринимаются как признак психологического расстройства? Окончательного ответа на этот вопрос у нас нет. Но есть повод задуматься.
Олег Носков
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии