Агенты технологического влияния

Выстраивание коммуникации между наукой и рынком может быть хорошим бизнесом, примеры чему есть в Северной столице.

В идеале университеты и бизнес представляют собой сообщающиеся сосуды, которые обогащают друг друга новыми технологиями. Однако теория, как это часто бывает, достаточно сильно расходится с практикой. По сути, индустрия и университеты существуют в параллельных вселенных. Ученые в университетских стенах настолько погружены в научные изыскания и преподавание, что не хотят даже слышать слово «бизнес». Представители деловых кругов отвечают им взаимностью, категорически не желая знать, что происходит за университетскими стенами.

Трудности перевода

Конечно, встречаются случаи, когда стороны идут на контакт, но и это, как показывает практика, не всегда приводит к желаемому результату и местами напоминает разговор немого с глухим. Вести содержательные переговоры сторонам мешает языковой барьер. Ученый, демонстрируя бизнесмену разработку, считает ее уникальной в техническом плане и ждет, что тот сразу же согласится в нее вложиться. Инвестору, который рискует своими деньгами, больше по душе разговор по существу. Перспективы возврата инвестиций и емкость потенциального рынка его интересуют гораздо больше, чем технические дебри. И если разработка не вписывается в рыночные реалии, то и прока от нее для инвестора никакого.

«Коммерциализация инноваций – процесс двухсторонний. В России принято, что инновация – результат чисто изобретательской деятельности, которую потом нужно продвигать на рынок. Это не вполне корректное представление, потому что подавляющее большинство инноваций появляется по запросу рынка и в ходе совместной интеллектуальной деятельности исследователей и бизнесменов», – замечает заместитель генерального директора Российской венчурной компании (РВК) Евгений Кузнецов.

Чтобы предметный диалог между сторонами все-таки завязался, им потребуется переводчик. В зарубежных странах переводами с научного языка на язык бизнеса занимаются специальные люди. Их по аналогии с миром финансов или недвижимости принято называть брокерами, добавляя прилагательное «технологические». В функционал брокера входит сканирование окружающей среды на предмет наличия интересных разработок, их адаптации к рыночным реалиям и последующей продаже бизнесу. Чем больше успешных сделок совершит брокер, тем для него лучше, ведь процент от сделок – основа его процветания.

У ученых не получается взаимодействовать с бизнесом без участия посредников в силу личных качеств, считает генеральный директор техноброкерской компании RexLex Nova Константин Окунев. «Дело не в том, что они не понимают, что такое EBITDA или KPI. Они просто об этом не думают. Один из моих клиентов говорит так: «Я сижу у вас в кабинете и смотрю, как вы сидите за столом у себя в кабинете. Вы думаете, я вижу вас? Нет, я вижу патент на предмет расположения мебели в вашем кабинете», – рассказывает Константин Окунев.

Технологические агенты

За рубежом существует сложившаяся традиция техноброкерства. Прародителями технологического брокерства иногда даже называют Томаса Эдисона и Генри Форда. Как известно, тот же Эдисон не был изобретателем лампы накаливания. Он просто смог технологически усовершенствовать ее, а затем внедрить. Генри Форд – другой хрестоматийный пример. Автомобильный король не создавал технологию конвейерного производства с нуля, а подсмотрел ее у конкурентов. После чего, доведя до ума, организовал поточное производство.

Деятельность современных техноброкеров устроена схожим образом. Сами они технологий не создают, зато могут найти применение существующим, поскольку держат руку на пульсе рынка.

В наши дни в качестве техноброкеров выступает достаточно широкий круг лиц и организаций. С разной степенью интенсивности в эту деятельность вовлечены специализированные компании, консалтинговые фирмы, венчурные фонды, инжиниринговые компании, а также университеты.

«В Европе техноброкерством занимаются крупные консалтинговые компании типа E&Y и BCG. Корпорации отдают им на аутсорсинг задачи по формированию технологических стратегий и подбору необходимых технологий. Функцию техноброкеров также взяли на себя инжиниринговые центры, которые, обладая нужными компетенциями и понимая потребности заказчиков, могут довести разработки до уровня технологий, выстраивать модели продаж или заниматься внедрением. В США такие крупные компании, как Google, Apple и Tesla Motors, имея значительные ресурсы, вообще не пользуются услугами техноброкеров. Вместо этого они скупают с рынка конструкторов и создают внутри себя штабы по постановке задач и их дальнейшей реализации», – рассказывает о зарубежном опыте аналитик Центра научно-технического форсайта Университета ИТМО Дмитрий Хан.

Компетенции решают все

На российском и петербургском рынках крупные технологические компании предпочитают иметь дело с университетами напрямую, обходясь без помощи посредников. «Опыт холдинга GS Group показывает, что роль технологических брокеров могут успешно выполнять и частные компании. Холдинг активно взаимодействует с российскими университетами напрямую, способствуя популяризации инженерного образования в России и сближению науки с реальным производством», – говорит руководитель корпоративного венчурного фонда GS Venture Сергей Филимонов.

Впрочем, примеры профильного техноброкерского бизнеса тоже можно встретить. Один из них – петербургская компания RexLex Nova, основанная бывшим топ-менеджером группы «Транзас» Константином Окуневым. Интересные разработки предприниматель ищет среди малых инновационных предприятий при вузах, талантливых аспирантов. «Модель подобного бизнеса изобретена не мной. Техноброкеры активно работают при лабораториях Кембриджа, выполняющих посреднические функции между университетом и рынком», – говорит он. Разработками, представляющими коммерческую ценность, по его словам, обладают Университет ИТМО, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет Петра Великого (СПбПУ) и Санкт-Петербургский государственный университет.

Техноброкерский бизнес Окунев называет выгодным, но конкретные финансовые показатели и информацию о сделках не раскрывает, объясняя это тем, что его клиенты не заинтересованы в огласке своих достижений и ноу-хау. Уровень конкуренции на рынке глава RexLex Nova характеризует как низкий, а основными конкурентами называет крупные технологические компании, вроде «Транзаса».

Дмитрий Хан считает, что появлению новых техноброкеров мешают экономические барьеры. «Емкость внутреннего рынка невелика, в результате чего складывается ситуация, когда разработки некуда продавать», – комментирует аналитик.

Развитию комплексного итегрирования мешает недостаток необходимых компетенций, которые предстоит сформировать заново, добавляет Евгений Кузнецов. «В советское время интегрированием занимались отраслевые НИИ, но они действовали только в определенных отраслях, а их управленческие модели уже устарели», – отмечает он. «Чтобы такой класс посредников, как интеграторы, состоялся, нужны достаточно сложные высокоразвитые компетенции: комплексный инжиниринг, навыки технологического трансфера, умение управлять интеллектуальной собственностью и исследовательскими процессами», – добавляет заместитель гендиректора РВК.

«Техноброкерство – сложный бизнес. Очень редко найдешь гуманитарного специалиста, который разбирается в технике и наоборот. Плюс необходимы налаженные контакты на рынке и репутация», – комментирует Константин Окунев.

Технологии под ключ

По мнению Евгения Кузнецова, класс интеграторов может образоваться после доведения технологий до нужного уровня. Крупным компаниям в настоящий момент проще купить интегрированные решения под ключ на мировом рынке, чем сделать их самим, поэтому площадкой для создания интегрированных решений предстоит выступить вузам, уверен Евгений Кузнецов.

Роль интеграторов на рынке Петербурга принадлежит таким университетам, как ИТМО и СПбПУ, а также ОАО «Технопарк Санкт-Петербурга», в то время как присутствие инжиниринговых центров и консалтинговых компаний в городе не столь высоко, подтверждает Дмитрий Хан.

«Массового создания экосистем нового типа при университетах не получится, и это объективная тенденция. В мире создание технологических университетов, способных создавать инновационные экосистемы, достаточно сложная технология, которой владеет всего два десятка мировых университетов», – говорит Евгений Кузнецов.

Сергей Филимонов считает, что для коммерциализации академической науки в России необходимо вмешательство государства в виде формирования запросов на патенты и создания внутреннего спроса, чтобы идеи не оставались на бумаге, а получали реальное применение в хозяйственной деятельности

Новый рынок создается за счет концентрации больших ресурсов и выстраивания инфраструктуры, солидарен Дмитрий Хан: «Когда рынок создан, становится понятным место, которое занимают на нем посредники, появляется возможность создания дополнительных технологических цепочек. Модель государственного заказа, когда сверху выставляется набор требований, под которые выделяется финансирование, в условиях сокращающихся ресурсов представляется наиболее эффективной».

По словам Евгения Кузнецова, системный заказ на инновационную продукцию со стороны индустрии в ближайшее время появится. «Этому способствует кризисная ситуация, благодаря которой компании поймут, что нельзя почивать на лаврах. Если этого не произойдет, то начнут появляться новые игроки, которые будут постепенно вытеснять старые закостеневшие структуры», – поясняет он.