За что дают Нобеля

По сложившейся традиции осенью ученые Сибирского отделения РАН встретились с журналистами, чтобы рассказать о нобелевских премиях этого года.

Клеточное «самоедство» продлевает жизнь

Заведующий лабораторией геномной и белковой инженерии Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН доктор биологических наук Дмитрий Жарков прокомментировал присуждение премии по медицине Есинори Осуми из Токийского технологического института за исследование механизма аутофагии — процесса деградации и переработки внутриклеточного мусора. Подробнее об этом мы уже рассказывали ранее.

Сам этот процесс был открыт учеными еще в 1950-е годы, но тогда его изучение было затруднено из-за отсутствия соответствующей приборной базы (явление можно наблюдать только с помощью электронной микроскопии) и кратковременности существования самой аутофагосомы. Ситуацию удалось изменить как раз японскому ученому, который провел ряд блестящих экспериментов с пекарскими дрожжами и выявил ответственные за аутофагию гены.

– Весьма показателен факт, – подчеркнул Дмитрий Жарков, – что в Технологическом университете тридцать лет работает человек, который изучает генетику дрожжей, причем его исследования не имеют очевидной прикладной направленности. Но в итоге он получает Нобелевскую премию.

Еще один интересный штрих – первые статьи про это открытие (как и про многие другие, впоследствии отмеченные Нобелевской премией) были опубликованы не в ведущих научных изданиях (таких как Science или Nature), а в журнал со средним импакт-фактором. А ведь именно прикладной характер и импакт-фактор публикаций для наших чиновников от науки – сегодня чуть ли не определяющие факторы для поддержки того или иного исследовательского проекта.

Но вернемся к нобелевской премии. Несмотря на то, что изначально работа Осуми лежала в области фундаментальной науки, почти сразу стало ясно, что ее результаты имеют и широкие перспективы практического применения. Например, для продления жизни, рассказал новосибирский ученый:

По мнению ученых, аутофагию ждет большое будущее, начиная от лечения нейродегенеративных заболеваний до химического продления жизни Довольно давно на микроскопических червячках было открыто такое явление как продление жизни, вызванное голоданием. Если червяка кормить мало, он живет в два-три раза больше. То же самое выявили и на других организмах — вплоть до мышей. С высшими млекопитающими сложнее, так как эксперимент будет длиться очень долго, но суть эффекта сохраняется.

А как же с людьми? Конечно, ученые не предлагают морить человека голодом, поскольку назвать это полноценной жизнью можно едва ли. Но биологи еще в конце прошлого века научились получать фермент, посредством которого можно управлять аутофагией. Делая процесс более интенсивным, можно добиться того, что клетка будет жить дольше (а значит, и организм в целом). Таков примерный сценарий одного из способов химического продления жизни.

Еще одно направление, где могут быть востребованы результаты работы японского ученого, – лечение нейродегенеративных заболеваний. Для очень многих из них характерны накопления агрегатов белков внутри клеток. В процессе «самоедства» часть цитоплазмы с этими агрегатами перерабатывается, тем самым оздоровляя нервные или мышечные клетки.

Фазовые переходы второго рода

Эстафету у Дмитрия Жаркова принял зав. лабораторией Института физики полупроводников СО РАН, академик Александр Чаплик, рассказавший о нобелевской премии по физике.

– Бывало, что учёным вручали Нобелевскую премию за открытие явления, которое к этому времени уже носило их имя. А Дэвид Таулес, Дункан Холдейн и Майкл Костерлитц получили её за открытие сотрудника Института теоретической физики РАН Владимира Львовича Березинского, работы которого, выполненные в 60-70-х годах, послужили началом этих исследований, — рассказал он

Подробнее об этом можно прочитать здесь. «Русский след» есть не только в этом открытии, но и в целом в современной топологии. Развитие этой области физики привело к созданию и изучению новых классов веществ — популярных сегодня топологических изоляторов.

Академик Александр Чаплик рассказал, как открытие американских физиков скажется на будущем квантовых технологий и какую роль в нем сыграли российские ученые Как и в случае Есинори Осуми, главная заслуга нынешних нобелевских лауреатов не в самом открытии, а в его исследовании. Они сумели решить ряд важных задач, разработали методы, которые привнесли в физику новые идеи.

Объектом изучения стали двухмерные системы, в которых есть только длина и ширина, а толщины почти нет (например, тонкие плёнки, которые сегодня широко применяются в высокотехнологичном производстве). Некоторое время назад экспериментально было доказано, что в определенных условиях они могут обладать такими качествами, как сверхтекучесть или сверхпроводимость. Однако, как и почему такое происходит, учёные ответить не могли. Первые работы Березинского пролили свет на указанные явления. А завершили работу нобелевские лауреаты, им удалось объяснить, какими механизмами регулируется переход от упорядоченной фазы к неупорядоченной в двумерной системе, и  описать закон, по которому это происходит.

В отличие от механизмов аутофагии, ждать от уравнения, описывающего фазовые переходы второго порядка, прикладных результатов в ближайшие годы не приходится. Но в перспективе управление свойствами тонких пленок может быть востребовано при производстве магнетиков для систем памяти и даже – при создании квантовых компьютеров. Да и сами новые методы, введенные учеными применимы далеко за пределами первоначальных задач.

Как построить молекулярную машину

А самое главное – зачем это делать, рассказал в своем выступлении, посвященном нобелевской премии по химии, зам. директора Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН по научной работе, доктор химических наук Дмитрий Владимирович Пышный.

В этом году ее обладателями стали французский ученый Жан-Пьер Соваж; британский химик, работающий в США, Фрейзер Стоддарт и нидерландский химик Бернард Феринга. Высокой международной награды ученые удостоены «за проектирование и синтез молекулярных машин».

Начало этой работе положила супрамолекулярная химия. Ученые уже в 1970-1980-х годах хотели создать такие неразрывные системы, чтобы они обладали свойствами как отдельных молекул, так и их ансамблей. 

В 1983 году Соваж впервые смог искусственным путем соединить две кольцеобразные молекулы в цепь, в результате получился катенан — особый класс соединений, на основе которых и строятся все молекулярные машины. На основе его работ Стоддарт создал молекулу ротаксана. Она представляет собой муфту, перемещающуюся вдоль оси. На ее концах находятся крупные навершия и группы атомов, способных связываться с движущейся частью.

А Бернард Лукас Ферринга же на основе разработок Стоддарта создал первый в истории молекулярный мотор — соединение, которое продолжало вращаться, пока на него воздействовал источник энергии — тепло или свет. В 1999 году Феринга продемонстрировал работу первого молекулярного мотора, который вращал стеклянный цилиндр длиной 28 микрометров, превосходивший в 10 тыс. раз сам движитель. В 2014 году его группа создала мотор, вращающийся с частотой 12 МГц.

– Как функционируют подобные структуры? В отдельно взятой кольцевой молекуле есть особые части, на которых можно закрепить, скажем, атом меди. Он будет центром взаимодействия всей системы, убирая или добавляя его, мы можем влиять на текущее состояние. К примеру, у химической «мышцы» изначально две точки разведены в одном состоянии, а если добавить стимул — атом меди — они сойдутся, и наоборот, — рассказал Дмитрий Пышный. 

По сути, химикам удалось синтезировать структуры, которых не существует в природе. Говорить о практическом применении таких молекулярных моторов еще рано. Как отмечают эксперты, эта ситуация напоминает 1830-е годы, когда ученые конструировали вращающиеся с помощью рычагов колеса и не подозревали о том, что это приведет к появлению электропоездов, стиральных машин, фенов и кухонных комбайнов.

И все же о некоторых областях использования открытия можно предположить и сейчас. Например, обычные лекарства от рака часто не имеют целенаправленного действия и вместе с раковыми уничтожают и здоровые клетки. Запрограммированные молекулярные машины смогут доставлять препарат прямо в опухоль, не нанося вреда здоровым частям организма. Кроме того, молекулярные моторы, скорее всего, будут использоваться для создания новых материалов, сенсоров и энергосберегающих систем.

Георгий Батухтин