«Пылающая жемчужина» на сибирской земле

Когда говорят о буддизме на территории России, на ум первыми приходят Калмыкия, Тыва и Бурятия. Однако влияние этой мировой религии распространялось куда шире, в том числе – не территорию Южной и Западной Сибири. Об этом говорят и археологические находки, описанные в новом исследовании ведущего научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН, д.и.н. Андрея Павловича Бородовского. Подробности он рассказал в интервью.

– Откуда здесь взялись археологические находки, связанные с буддизмом и насколько они характерны для этих мест? Все же эта религия обычно ассоциируется с другими географическими регионами.

– Начнем с того, что Сибирь, находясь в центре Евразии, так или иначе соприкасалась со всеми мировыми религиями, за исключением разве что иудаизма, и то – это вопрос. Причем, это проникновение могло быть достаточно глубоким. Например, в эпоху раннего железа был очень сильный контакт с митраизмом - религиозным культом, распространённый в армии Римской империи в начале нашей эры. И его отдельные символы, и знаки проникли даже в этнографию угорских народов Сибири, хотя, казалось бы, где древний Рим, а где – ханты и манси.

Так что в появлении буддийской традиции на территории Западной и Южной Сибири нет ничего необычного. Свой вклад в это внесли племена скифского времени и поэтому проникновение буддизма с Сибирь раньше, чем ислама было закономерно. Другое дело, что он здесь не закрепился и имеет довольно трудную судьбу, вплоть до настоящего времени.

– Чем это было вызвано?

– Причин может быть несколько. Во-первых, буддизм, в отличие от других религий, менее нацелен на построение государственных образований на своей религиозной основе. И в силу этого, мог проигрывать в конкуренции с другими конфессиями. Закрепление того же ислама, который появился позднее буддизма, в определенной степени могло происходить в пику распространения русскими в Сибири православия. И даже в XIX веке отмечалось, что мусульманским проповедникам удавалось найти путь к сердцу сибирских аборигенов там, где это не смогли сделать христианские миссионеры.

Но с другой стороны, надо отметить, что современные попытки возродить буддизм на Алтае тоже отторгаются местным населением. Так в 2002 г. неизвестными противниками буддизма была разрушена ступа, установленная у с. Боочи Онгудайского района Республики Алтая. Она была уставлена в честь в честь Боора из сёока-рода майман, который, согласно преданию, еще в XVII в. прошел обучение в буддийских монастырях.

Местное население могло не до конца понимать смысл символов, каноническое значение с точки зрения буддизма, но видело в них некие сильные обереги – Получается, буддизм на Алтае присутствовал не только в скифскую эпоху, но и фактически дожил до наших дней?

– Еще в начале прошлого века на Алтае сформировалась особая, местная версия буддизма – бурханизм. И поначалу, до революции 1905 года они пытались спроецировать на эту территорию тибетский вариант буддизма. Но закрепиться им не удалось, в том числе и по причине настороженного отношения со стороны властей. Российская империя опасалась бурханистов как потенциальных агентов иностранного (японского) влияния, подрывающего основы российского государственного влияния на Алтае, включая православие. В советское время оценки бурханизма тоже были в основном негативными, часто его рассматривали как проявление буржуазного национализма и «пятой колонной» японского империализма. Эта настороженность среди местного населения остается и по сей день. Хотя, археологические данные и говорят о том, что на самом деле буддизм появился на Алтае значительно раньше возникновения бурханизма и есть основания говорить о существовании здесь буддийских монастырей в эпоху Средневековья.

Если же говорить о хронологии проникновения буддизма в Сибирь в целом, то можно выделить два больших этапа. Первый, в конце I тыс. до н. э., как я уже сказал, был связан со скифами, и примерно на тысячу лет позже происходит второй, который тоже проявляется в находках предметов с элементами буддийской (манихейской) символики. Это связано уже с тюркоязычными племенами, которые в Средние века выполняли роль скифов в широком ее плане. Они активно контактировали с великими цивилизациями того времени, в частности – с Китаем, который на тот момент находился под сильным влиянием буддизма. И распространение соответствующей символики, особенно в поясных украшениях и конской упряжи – не случайно. Местное население могло не до конца понимать их смысл, каноническое значение с точки зрения буддизма, но видело в них некие сильные обереги, пусть и чужой культуры, но, как говорится, «в хозяйстве пригодится».

– А буддистские храмы на территории Западной Сибири тюрки строили?

– Был ли монастырь на Алтае – вопрос остается открытым. А вот в Тыве наличие такого монастыря археологически зафиксировано. Поэтому, если брать Сибирь в целом, ответ – да. А если конкретно нашу территорию, Новосибирскую область – здесь таких данных нет.

– Зато есть артефакты, о которых Вы рассказали в своей статье. Можете выделить наиболее интересные?

– Можно выделить парные золотые антропоморфные подвески могильника Койбалы на р. Абакан, которые нашел археолог Сергей Григорьевич Скобелев из Новосибирского университета. Он интерпретировал их как воспроизведение образа древнетюркской богини Умай. Но, во-первых, образ крылатой богини из тюркской мифологии проецируется на Умай более чем опосредованно. Во-вторых, в иконография богини с крыльями достаточно широко представлена не только в ближневосточной и античной изобразительной традиции, но и в греко-бактрийской торевтике.

Поэтому исключительно «тюркская» принадлежность ювелирных антропоморфных предметов из Койбалы не очевидна. Более того, наличие нимба на голове этих изображений позволяет выдвигать отражение совершенно других культурных и религиозных традиций, в частности – в буддизме.

А ту часть изображения, которую ранее определили, как головной убор типа шапочки или тюбетейки, учитывая, что этот элемент достаточно четко отделен от самой головы, можно интерпретировать как пучок волос на темени либо специальная волосяная шишка. Такие прически опять же характерны для раннебуддийской традиции, так связывали свои волосы в пучок для защиты от палящего солнца индийские аскеты.

Подобные находки говорят о том, что тюркские племена, которые проживали в кто время в Сибири достаточно гибко впитывали в себя элементы соседних культур и религий. Это вообще характерно для эпохи Средневековья. Вспомните хрестоматийную историю о том, как князь Владимир выбирал религию для Киевской Руси. Согласно летописи, он выслушал представителей разных конфессий и только потом сделал свой выбор. Приблизительно такая же ситуация была на территории Сибири, которая была открыта различным проповедникам. И из этой мозаики они заимствовали те элементы, которые казались им наиболее яркими и привлекательными.

– Насколько хорошо сегодня изучено проникновение буддизма на сибирскую землю? Есть вероятность, что будут сделаны новые археологические открытия, которые радикально поменяют сложившуюся у ученых картину?

– Новые находки постоянно появляются. И в своей статье я описал два совершенно новых артефакта. Например, бляшку с «пылающей жемчужиной» найденную в окрестностях села Чингисы Ордынского района Новосибирской области. Это не единственный пример торевтики с этим символом, но предыдущие находили гораздо восточнее – на территории Юрги и Минусинской котловины. В окрестностях с. Ордынское нашей области  археологом Новосибирского краеведческого музея С.Г. Росляковым был найден конский зажим (или по другой версии, игольник) с изображением «узла счастья». Это тоже довольно свежая находка одного из символов буддизма тибетского происхождения. В целом, все эти артефакты позволяют заметно расширить картографию проникновения буддийской традиции.

И обобщающая работа про судьбу буддизма в Сибири еще только будет кем-то написана, потому что материал только собирается. Еще лет двадцать назад были известны  всего две-три подобных вещи. А теперь в распоряжении ученых определенные серии находок, более того, по мере сбора новых материалов, иногда получается по-новому взглянуть на более ранние находки. Как в случае с богиней Умай, о которой я рассказал выше. Так что это одно из перспективных направлений сибирского религиоведения, где есть еще много работы для будущих исследователей.

Сергей Исаев