Глобальная угроза "грязной дюжины"

В 1985 году активисты экологических организаций запустили международную кампанию «Грязная дюжина». Своей задачей они ставили привлечь внимание мировой общественности к экологическим проблемам, вызванным применением пестицидов, которые вследствие их явной токсичности крайне опасны – ведут к нарушениям здоровья, а нередко и к смерти, что прежде всего отмечается в странах Третьего мира. В итоге, эта инициатива приобрела по-настоящему глобальный характер, и в 2001 году вылилась в появление т.н. Стокгольмской конвенции. Цель Конвенции – прекратить во всем мире производство и применение стойких органических загрязнителей (СОЗ), перечисленных в ее тексте. Первоначальный список включал 12 наименований СОЗ, в 2009 году в него внесли еще 9 органических соединений. В числе СОЗ, против которых направлена Конвенция, такие широко известные препараты, как дихлордифенил-трихлорэтан (ДДТ), инсектицид Гептахлор, который считают причиной гибели локальных популяций канадских гусей и американской пустельги на территории США, и многие другие токсичные соединения, изначально создававшиеся для нужд сельского хозяйства.

На сегодня Конвенция ратифицирована более чем в 150 государствах, впрочем во многих с определенными ограничениями – ряд стран вводит отсрочку исполнения требований Конвенции по запрету производства и использования тех или иных соединений из списка, в соответствии со своими нуждами и особенностями.

Россия подписала Конвенцию еще в 2002 году, но окончательная ее ратификация у нас произошла только в 2011 году. А начиная с осени этого года национальным координационным центром РФ по Стокгольмской конвенции назначен Новосибирский институт органической химии им. Н.Н. Ворожцова СО РАН. Он же номинирован по линии ООН в качестве регионального координационного центра РФ и стран Центральной Азии. О том, какие задачи в связи с этим встают перед его сотрудниками и как новосибирские химики намерены их решать, мы попросили рассказать зам. директора Института по науке, д.х.н. Евгения Третьякова.

– Евгений Викторович, почему на роль координационного центра был выбран научный институт, причем именно Ваш?

– Конечно, мониторингом соблюдения условий конвенции на территории нашей страны занимаются и государственные структуры, такие, как Росгидромет. Но основной посыл этого документа – в организации независимого контроля. Речь не о недоверии к государству, а скорее, о политике, выстроенной странами-участницами. В тексте конвенции есть рекомендация по созданию таких региональных центров, которые служили бы неким организующим началом. Задача центров – сбор данных по тому, как реагирует окружающая среда на ограничения, которые вводит конвенция. Это ведь и есть главный вопрос: насколько эти запреты и ограничения эффективны, снижается ли уровень загрязнения в результате их соблюдения или нет. Что касается того, почему именно наш институт.

Еще в 1989 г. академиком В. А. Коптюгом была поставлена задача проведения сотрудниками НИОХ СО РАН научных экологических исследований. Уже в те времена мы, говоря простым языком, стремились реально измерить содержание тех или иных вредных веществ в природе. И получается, что наша работа во многом совпала с идеологией Стокгольмской конвенции.

У нас есть необходимый опыт, квалифицированные кадры, чтобы создаваемый региональный центр начал работу не на пустом месте.

– Каковы границы полномочий центра?

– Он считается одновременно и национальным, и региональным (то есть граница нашей работы должна охватывать всю Россию и Центральную Азию). Но пока это скорее перспективы роста, потому что мы только начинаем работу, нам еще предстоит выстроить систему филиалов в других государствах региона, подготовить сотрудников для них. И говорить о том, как это будет работать, преждевременно. В настоящее время мы дорабатываем план работы и развития центра до 2022 года, затем он будет передан на согласование в Минприроды и ФАНО. Ну и дальнейшая деятельность центра во многом зависит от того, в каком виде этот план будет согласован и принят. Нас, прежде всего, интересуют те его разделы, которые касаются аналитической работы. В конце концов, мы - исследовательский институт и, значит, не должны заниматься просто сбором статистики. Во главе угла должно быть получение первичных аналитических данных, которым можно было бы доверять.

– Скажите, насколько вещества, упомянутые в конвенции, опасны для природы и  человека?

– Очень опасны. Ряд веществ в этом списке обладает токсическими эффектами широкого спектра действия. Даже случайное попадание небольшой дозы в наш организм вызывает тяжелейшие последствия. Но главная проблема в том, что эти соединения чрезвычайно устойчивы, они практически не разлагаются в природных условиях. А если и превращаются, то зачастую с образованием еще более сильных токсикантов. А поскольку за столетие применения   этих веществ было произведено огромное количество, то ситуацию с загрязнением ими окружающей среды вполне можно назвать катастрофической. Эти соединения не только сохраняются десятилетиями в окружающей среде, они еще и распространяются по нашей планете.

Ведь как рассуждали в прошлом веке в развитых странах: перенесем все вредные производства в Азию и Африку, и сохраним у себя нормальную экологическую обстановку. Но они просчитались – СОЗ в силу своей устойчивости постепенно распространились по всему миру, и сегодня их следы обнаруживаются на территориях, которые традиционно считались экологически чистыми – на Байкале, в Гренландии, Арктике и т.п.

Усугубляет проблему эффект биоаккумуляции в растениях и животных, приводящий к тому, что содержание СОЗ в них становится в тысячи раз большим, чем в окружающей среде. Потом, когда мы употребляем пищевые продукты, СОЗ попадают в наш организм, и начинают накапливаться уже в нем. А ведь большая часть соединений из конвенционального списка еще и канцерогены.

– Существует ли проблема стран – нарушителей конвенции?

– Да, такая проблема есть. Для этого есть и объективные причины. Например, в список включены вещества-антипирены, препятствующие горению. Но если можно безболезненно ограничить их применение в быту, то для сельского хозяйства, промышленности и борьбы с рядом болезней они остаются пока незаменимыми. Для ряда стран отказаться от ДДТ - значит обречь себя на эпидемии малярии. Для других – пестициды и инсектициды являются средством сохранения урожая, а значит, защитой от голода. Не стоит забывать, что эти вещества задействованы во многих производственных процессах, и их исключение, конечно, ударит по многим отраслям экономики. Все это заставляет государства уклоняться от соблюдения требований конвенции в полном объеме. Конвенция позволяет даже после ратификации отложить принятие запретительных мер на срок до десяти лет. Например, Китай широко пользуется этим правом. А США вообще отказались подписывать конвенцию, хотя и участвуют в ней в качестве наблюдателей. Но решая одни проблемы, эти государства усугубляют другую – продолжающееся накопление СОЗ в окружающей среде. И такое положение вещей: серьезный вызов для будущего всего человечества, ответить на который без науки невозможно. Об этом, кстати, будут говорить на крупном международном совещании региональных центров в Барселоне, которое должно пройти в ближайшее время.

– Что НИОХ может сделать в этом направлении, помимо анализа собранной информации?

– Как координационный центр мы можем заниматься изучением накопления, распределения и аккумуляции СОЗ в различных объектах окружающей среды на территории азиатской части России и стран Центральной Азии, а также научным обеспечением работ по устранению последствий техногенных аварий там, где в силу каких-то обстоятельств концентрация этих соединений достигла особо высокого уровня и ситуация требует экстренного вмешательства. Еще одна сфера интересов центра – разработка способов безопасного обращения с СОЗ, включая поиск рациональных путей их утилизации.

Но пока что в деятельности центра очень много неопределенного. И связано это с тем, что пока не утверждено его финансирование. А без денег все проекты и планы так и останутся на бумаге. Надо понимать, что все аналитические и исследовательские работы, о которых мы говорили, требуют приобретения сложного и дорогостоящего оборудования. А без него мы просто не сможем выполнять работу в соответствии со стандартами, установленными для региональных центров конвенцией. Так что сейчас мы находимся на организационном этапе: формируем план работы, установили контакты с региональными центрами в Брно и Пекине, перенимаем их опыт работы. Все это позволило нам сформировать перспективный план деятельности центра с привязкой к общему Плану реализации Стокгольмской конвенции в РФ, и мы готовы отстаивать его в самых высоких инстанциях.

Наталья Тимакова